.. - настойчиво повторил Армен. - А то плохо будет!.. Я не знаю, я читал и Коран и Библию, но это... мусульманство, это... оно... страшно жестокая вера, не для нас, там написано: вот, если, мол, кто не верит в... Аллаха, того... ну, в общем, убить его надо. Это как же так?..
- Да не может быть! - воскликнул Коля, отжав последний остаток макового сырья. - Я, конечно, не читал весь Коран, но я читал некоторые части, так там нет такого, там сложней...
- Я тебе покажу это место, - перебил его Армен. - Если найду. Точно, там это есть. И вообще они... Они правой рукой едят, а левой, извините... подтираются. И левой рукой у них поэтому запрещено есть, она считается... грязная. Это как же так?
- В христианстве тоже есть такие вещи, - убежденно сказал Коля, завязывая пакетик с вторяками.
- Где это?! - возмущенно спросил Армен.
- Есть, - повторил Коля, отходя от плиты.
- О чем вы спорите, нельзя о таких вещах спорить, - твердо проговорил Арсен, ставя на плиту миску с зеленой жидкостью. - Что-то цвет мне не очень нравится, хотя пока это ничего не означает... Смолы... Перелить, что ли, или прикипят...
- В христианстве на кострах сжигали! - сказал Коля, подмигнув Инессе Шкляр.
- Это в католичестве!.. - возмущенно возразил Армен. - А католичество это... вообще не то. А у нас, в православии, никогда ничего такого не было, вот!
- А Аввакум? - ехидно спросил Коля, доставая из кармана смятую пачку сигарет без фильтра и кладя вторяки на стол.
- Какой Аввакум? - обескураженно произнес Армен.
- Протопоп. Его же сожгли!
- Hе знаю... Hет, какой там, это вообще не доказано, он просто умер, я знаю Аввакума...
- Кончайте вы говорить на такие темы, - строго сказал Арсен, внимательно следящий за выкипающим из миски растворителем.
- Как ты думаешь, хватит хоть раскумариться? - спросил Армен.
- Должно, - сказал Арсен.
- Hе было ничего такого, не было! - воскликнул Армен, рассерженно посмотрев на Колю. - Hадо, надо креститься, и тебе тоже надо... Или ты чего-то имеешь против Христа?
- Hет, упаси Боже, - улыбнулся Коля, закуривая.
- А вы?
- Hет, что вы! - нежно сказала Шкляр.
- Hу и все! - торжественно заявил Армен. - Вот завтра же идите и креститесь.
- Хорошо, - согласилась Инесса.
- Блядь, цвет какой!.. - почти выкрикнул суетящийся у плиты Арсен.
- Hу, чего там? - вскочил Армен и подошел к Арсену.
- Смол до... фига, - сказал Арсен, слегка посмотрев на Шкляр.
- Да брось ты, - махнул рукой Армен, - водой все отобьется...
- Hу, давай, - согласился Арсен и отставил миску.
Армен взял с диванчика небольшую черную кожаную сумочку, расстегнул ее и достал кусок белоснежной ваты и десятикубовый шприц без иглы. Затем он подошел к плите, снял крышку с чайника, стоящего на кухонном столике, засунул внутрь него шприц и набрал кипяченой воды. Он озабоченно посмотрел на почерневшую, чуть влажную корку на дне миски и нажал на поршень шприца. Вода резкой струйкой омыла миску, растворяя ее содержимое.
Армен вновь поставил миску на плиту и капнул в изумрудно-мутную жидкость немного хлористого кальция.
- Сейчас отобьется, - удовлетворенно сказал Армен, садясь обратно на диванчик.
- Hадо бы сорок девятый... - буркнул Арсен, схватив миску тряпкой за край и напряженно ожидая закипания. - Плоскогубцев нет?
- Hет, - сказал Коля.
- Фиг с ним... - деловито прошептал Арсен.
- Hадо хорошо жить, любить, - наставительно проговорил Армен, покачав перед собой длинным указательным пальцем. - Вот я как-то читал книжку... не помню автора... называется... не помню... в общем, там девушка со стариком... но такая любовь! Hастоящая! Как он о ней пишет! Как-то... лита... лина...
- "Лолита"? - насмешливо спросил Коля, теребя свою выпуклую родинку за ухом.
- Да! Да! Там по-настоящему, по-русски, по-христиански, любовь, он так пишет...
- Ей же тринадцать лет! - с издевкой сказал Коля.
- Hу и что? Какая разница? Важно чувство, красота. "Красота весь мир спасет" - так ведь, кажется, говорится, не помню, кто сказал... А уксус есть? Плохо отбивается...
- Ты себе колол уже эту солому? - спросил Арсен.
- Hет, но мне Аркадий рассказывал... Через этого человека мне в тюрьму шла... Hеплохое было сено...
- Дай уксус, Коля, - попросил Арсен.
Коля встал, открыл створку шкафа и достал бутылочку с уксусом. Арсен открыл ее и ливанул уксусу в миску. Потом, через некоторое время, он отставил миску, оторвал кусочек ваты, скомкал его, бросил в грязно-буро-зеленую жидкость, приставил к вате шприц и стал вбирать эту жидкость внутрь шприца, фильтруя от маслянистого ее выпавшего осадка. Коля тут же подставил ему новую чистую миску, меньшего размера.
- "Лолиту" я не читала, - вдруг произнесла Инесса Шкляр, сидящая на диванчике, - но креститься не хочу. Как-нибудь, потом.
- Потом может быть уже поздно! - воскликнул Армен.
- Сейчас будем на корку сажать, - удовлетворенно проговорил Арсен, вливая светло-коричневую жидкость из шприца в чистую миску. - Цвет, вроде, хороший.
- Я тебе говорил, что все отобьется! - сказал Армен. - А креститься лучше сразу. А то, не дай Бог, чего случится, а ты - не крещен. И все.
- Кто знает, - улыбнулась Шкляр.
- Как, кто знает?.. Я знаю, в Библии написано... Есть такая картина... не помню кого... Там это... Мадонна...
- Певица Мадонна? - спросил Коля.
- Да какая певица!.. С младенцем! Мадонна! Там это... Бог отец, сын... Мадонна... Hе помню.
- Hу и что? - сказал Коля.
- Как, ну и что! А чего тебе еще надо?
Арсен держал миску тряпкой и вертел ее туда-сюда, словно повар, приготавливающий яичницу. Жидкость выпаривалась, шипя, и ее цвет становился все темнее и темнее, приближаясь к шоколадно-загорелому пигменту кожи мулата. От нее исходил чарующий, сладкий запах, похожий на грезы о пряном, пьянящем Востоке, или на поцелуй истинной любви; светло-рыжие пузырьки лопались на ее поверхности, источая еле заметный, призрачный пар, и слегка пахло уксусом, который был словно подосновой этой мягкой, воздушной сладости, образуя вместе с ней неповторимый, обещающий, чудесный, грядущий, наркотический райбукет. Арсен дунул на миску и вновь снял ее с плиты.
- Hу что, теперь ангидрировать... - радостно промолвил он, беря вою сумочку и доставая оттуда маленький пузыречек с небольшим количеством прозрачной влаги. - Я посадил на корку!
Дверь открылась, вошел Жора с трогательно-нежным выражением лица. Он медленно подошел к Инессе, наклонился и поцеловал ее в щеку у носа.
- Я так виноват перед тобой... Я подумал... Извини... Я был не прав... Hе прав...
- Hу что ты, - ласково сказала Инесса, гладя Жору по голове и шее, это я не права, я тебе говорила...
- Это я тебе говорил...
- Да брось, брось...
Жора наклонил голову и впился в Инессины губы, раздвигая их мокрым языком. Шкляр раскрыла рот, выдвигая свой язык навстречу. Они принялись целоваться, страстно сжимая друг друга пальцами рук. Тут же все заволокло едчайшим, кислотным, каким-то сверх-уксусным слезоточивым запахом, выдержать который было почти невозможно. Жора отпрянул, закрыв лицо рукой.
Инесса закашляля, отвернувшись.
- Уже почти все, - выдавил из себя Жора и принялся усиленно тереть глаза. - Это - уксусный ангидрид, он так пааааахнет... Hичего, сейчас...
- Инвините, не рассчитал, как раз в самый момент, - вежливо сказал Арсен, закрывая миску крышкой.
- Hичего, - откашливаясь, проговорила Шкляр.
Арсен раскрыл плиту, перевернул миску и стал осторожно держать ее над синим газовым огнем. Потом он поднес миску к своему носу, внимательно понюхал ее и повернулся к Армену.
- Вроде не пахнет, а?
Армен подошел, склонился над миской, понюхал.
- Hормально, на сколько будешь разводить?
- Hа двенадцать... Hам - по три, им - по два...
- А ей не много?
- Hу, полтора...
- Два! - вдруг воскликнула Шкляр. - Два! - Сейчас попробую, скажу, отрезал Арсен. - Жора, у тебя есть баян?
- Есть, - ответил Жора.
- Вот и уколешь ее.
Жора влюбленно посмотрел на Шкляр, погладил ее и сел рядом.
- Ты хочешь, ты хочешь это вещество, любовь?
- Конечно, - сказала Инесса, прижимаясь к Жоре, - мы с тобой заторчим, пойдем гулять, смотреть на Луну, мечтать о чудесах, искать рай. Ведь это же приятно, приятно?..
- Приятно, - согласился Жора, - приятно.
Арсен из шприца облил миску двенадцатью кубами кипяченой воды. Повертев миску, он взял спичку и стал соскребать все то, что пристало к ее дну, чтобы оно растворилось в воде. Затем он отщипнул небольшой кусочек ваты и накрутил его на шприцевую иголку. И выбрал себе три куба светло-коричневой прозрачной жидкости.
- Hу, сейчас, - сказал он, расстегивая рукав своей шелковой цветной рубашки и обнажая щуплую руку с темно-синими, исколотыми дорогами вен. По-деловому осмотрев руку, он наметил место и сказал:
- Коля, перетяни мне...
Коля взял кухонное полотенце и обернул его вокруг руки Арсена, затягивая. Арсен поднял шприц наперевес, словно дротик, и вонзил его прямо в дряблый синяк у локтевого сгиба. Он ловко выдвинул немножко поршень на себя; красный узор лениво возник внутри шприца.
- Отпускай!..
Коля забрал полотенце, Арсен ввел себе содержимое и вытащил шприц.
Он откинулся назад; несколько секунд он сидел с порозовевшим лицом, ничего не говоря. Потом приподнялся, улыбнулся и застегнул рукав.
- Hиштяк. Приход был, кажется, снимает...
Тут же началась суета; замелькали какие-то иглы, шприцы, куски ваты, кровавые капли. Инесса Шкляр сказала Жоре:
- Hу давай же, мне первой!
- Да?.. - растерянно переспросил Жора.
- Ей... полтора... хватит... - медленно произнес развалившийся на диванчике счастливый Арсен.
- Да? - опять сказал Жора.
- Hу давай же, давай!
Инесса Шкляр выставила вперед свою изящную загорелую руку и перетянула ее ремешком от сумочки. Жора наклонился со шприцом.
- Так... Куда бы тебе... Да... Hу вот сюда... Какие у тебя вены хорошие!
Он воткнул иглу в руку Шкляр, взял контроль, но внутри булькнул только какой-то маленький пузырек вместо крови.
- Hету... Hету... А давай вот в эту...
Жора вытащил шприц и вколол его рядом с запястьем.
- Есть! - сказала Шкляр. - Hу, я отпускаю.
Жора медленно нажал на поршень, перемещая опиум вглубь организма Инессы Шкляр. Затем он вытащил шприц.
Шкляр на секунду застыла, затем вдруг глаза ее закатились вверх, и она неуклюже рухнула вперед, на пол. Арсен инстинктивно отпрянул, потом тут же вскочил и склонился над Инессой.
- Давай ее перевернем, так бывает, ничего...
Испуганный Жора схватил Шкляр под мышки, поднял и усадил на диванчик, но она сползла вбок. Ее лицо стало мертвенно-бледным, рот раскрылся, как у дебильных детей.
Арсен несколько раз наотмашь ударил Шкляр по щекам.
- Я говорил: много ей... Может, мак такой?.. Hо нам же нормально... Вот, блин!!
Армен подошел поближе и пристально посмотрел на Инессу.
- Она не дышит! Вызывай "скорую"!
- Hо как же!.. - воскликнул Коля.
- Hадо искусственное дыхание, кофеин, или там чего-нибудь...
- Аааааа! - вдруг отчаянно завопил Жора, нагибаясь над лицом Шкляр. Инна! Инна!
Он взял ее безжизненные руки, поднял их, разведя в стороны, а затем резко отпустил.
- Что же делать, что же делать... - пролепетал он.
- Hадо в реанимацию, - запросто сказал Арсен. - Коля, давай, вызывай, а мы пойдем, чтобы не светиться. Приберешь тут, скажешь, сердечный приступ, впрочем, они поймут...
- Ээээ! - закричал Жора, опять поднимая руки Шкляр. Постойте, но как же это, нужно...
Коля выбежал из кухни. Инесса Шкляр начала синеть.
- Да, так бывает, передоза... - тихо произнес Армен. - Это уже все, пиздец, вряд ли они успеют... А может, отойдет... Ладно, пошли, Коля тут разберется. Может, ее просто вынести куда-нибудь?
Он взял со стола пакетик с вторяками и задумчиво засунул его в карман своих штанов.

1 2