— Не удивительно, что твое племя голодает, если ты боишься сразиться один на один со своей добычей!
В ответ полыхнула волна ярости, и на свободное пространство между плотной фалангой братьев по плоти и выстроившимися вдоль стены пауками выскочил крупный смертоносец, с длинной — куда более длинной нежели у прочих — шерстью, кончики которой побелели от времени; с обломанными на передних лапах коготками и двумя выбитыми малыми глазками.
В Найла тут же ударил парализующий импульс, и туземец ринулся вперед. Тело правителя словно обдало холодом, мышцы стали вязкими и непослушными — но как раз тем и отличался Посланник Богини от большинства двуногих, что мог противостоять чужой воле.
Найл не торопился открывать пауку свою маленькую тайну, дожидаясь, пока тот, разогнавшись, не окажется в считанных шагах, уже разведя хелицеры для завершающего укуса. И лишь в последний миг человек вскинул щит, выбрасывая его ребром вперед.
Удар!..
Тяжелое тело ударило его в грудь, опрокидывая на спину — Найл прикрылся спасительным диском, защищая грудь и голову от укусов, попятился, поднимаясь на четвереньки, затем рывком вскочил на ноги.
Смертоносец крутился рядом, разбрасывая синие капли крови — неожиданное столкновение с окантовкой щита перебило ему правую хелицеру и оставило глубокую трещину на панцире груди.
Правитель кинулся вперед, торопясь добить врага, — но тот успел сориентироваться, и отскочил в сторону, нанеся человеку ментальный удар в живот. Найл согнулся от боли, и его захлестнула волна предсмертного ужаса: паук надвигался, огромный, непобедимый, всесильный, и маленькому человечку оставалось только бросить все, упасть на колени, сжаться в маленький комочек и, дрожа от бессилия, ждать неминуемого конца.
Посланник Богини даже присел, на несколько мгновений поддавшись выплеснутому на него смертоносцем импульсу ужаса, но, прикрываясь щитом, скользнул гардой невидимого врагу клинка вперед, и наугад полосонул в сторону врага. Меч упал на одну из передних лап и без особого труда рассек легкий хитин.
Обрушившийся на правителя страх мгновенно исчез — по-настоящему испугавшийся паук, приволакивая почти отрубленную лапу, отскочил назад и опять ударил человека ментальным импульсом в живот. Найл опять согнулся от боли.
Когда-то, только став правителем города, Посланник Богини пытался узнать у Стигмастера — установленного в Белой Башне компьютера — что такое ментальный поединок. Как можно избить и даже убить животное или человека чем-то невидимым и почти неосязаемым? Вместе с мудрым творением далеких предков, они тогда разобрались, что, собственно, ударов и не существует. Просто приходящие извне ментальные импульсы, которые Стииг упорно называл «слабыми электромагнитными биоразрядами», заставляют мышцы тела сокращаться вне зависимости от желания владельца. Причем сильный импульс мог заставить мышцы сократиться так, что они разрывали связки и ломали кости — а узкий импульс заставлял сокращаться только небольшие участки мышечной ткани, порождая множественные внутренние разрывы, гематомы и опухоли.
Болевой удар не откидывал человека или насекомое в сторону — он заставлял мышцы врага сократиться так, что это они откидывали своего владельца прочь, заодно нанося внутренние травмы.
Сейчас восьмилапый туземец, убедившись что самые простые, используемые в первую очередь приемы: парализующий импульс и волна страха не подействовали, целенаправленно рвал двуногому брюшной пресс, не особенно опасаясь ответа.
У пауков, как известно, очень много преимуществ перед человеком. В первую смертоносцы намного, намного умнее. Мозг паука, в отличие от человека, занимает почти половину тела.
При равных размерах преимущества восьмилапого в ментальных возможностях просто несопоставимы!
Кроме того, у них почти нет мышц. Одинокое сердце, разгоняющее кровь почти с той же частотой, как у человека, создает в теле давление, которое, благодаря специальным клапанам, и позволяет шевелиться лапам и хелицерам. Мощный мысленный импульс может откинуть или опрокинуть паука, перепутав работу этих самых клапанов — но не может причинить травмы. И, наконец, чисто физически они просто сильнее!
У двуногого есть только одно преимущество — руки. Руки, с помощью которых можно изготовить оружие, способное пробить любой хитиновый панцирь, руки, с помощью которых можно изготовить самострел, стрелу из которого ни один, даже самый мощный ментальный импульс остановить не в силах, руки, в которые можно взять копье и, если удастся подкрасться незамеченным, убить восьмилапого еще до того, как он успеет остановить тебя парализующей волей. Только руки позволили людям удержаться на грани противостояния с пауками и не превратиться в беспомощные, беззащитные жертвы.
Вот и сейчас Найлу предстояло доказать, что деревянный диск и остро заточенная стальная полоса способны помочь ему победить в честном поединке венец творения живой природы: паука-смертоносца. Посланник Богини тяжело дышал, слегка согнувшись из-за ноющего от постоянных ударов живота и косясь над щитом в сторону перебирающем на месте лапами туземца. С виду Найл казался уже побежденным, но на самом деле, пытаясь отрешиться от боли, прислушивался к мерным толчкам в теле туземца, стараясь слиться с работающим органом в единое целое, стать его частью, его управляющим центром. Паукам легче — при их разуме и ментальном опыте они успевают сделать все это в считанные мгновения.
Удар, удар, удар. Найл стало неожиданно легче - от постоянных судорожных рывков живот просто онемел и перестал воспринимать боль. Правитель вскрикнул и упал на одно колено.
Смертоносец радостно метнулся к нему — и вот тут Посланник Богини со всей силы даванул чужую мышцу. Сердце паука судорожно сжалось, внезапно повышая давление — ноги дикаря резко распрямились, и он скакнул вертикально вверх!
— Н-на! — правитель выступил навстречу, высоко вскидывая меч, чтобы восьмилапый сам упал прямо на клинок, но тут резкая боль свела ему ногу, и он повалился на бок, еле успев прикрыться щитом и поддернуть под него ноги.
Брызжущая ядом хелицера гулко вонзились в преграду, но пробить дерева не смогла. Найл снова резко сжал сердце врага, заставив его подпрыгнуть, и, потеряв щит, попытался откатиться в сторону, повернулся на бок, стал торопливо уползать к своему отряду.
Восьмилапый, громко царапнув коготками по бетону, приземлился и ринулся к поверженной жертве, широко разинув пасть. Правитель, остановившись, попытался лягнуть его сандалией — но смертоносец лишь поднял свое тело на всю длину лап, набегая сверху, и наклонил свою морду едва ли не к самому лицу врага.
Именно в этот миг, перехватив меч двумя руками, Найл заставил свое измочаленное тело согнуться пополам, вкладывая в сверкающее стальное лезвие все оставшиеся силы.
— Х-ха! — меч рассек хитиновый покров, пройдя точно через пасть, между двумя главными глазами, по низу брюшка у основания лап, и остановился на уровне четвертой пары ног: именно там, где и заканчивается огромный паучий мозг.
На миг всякое движение прекратилось — а затем из раны прямо на Посланника Богини хлынула паучья кровь. Он еле успел прикрыться рукой, как следом за кровью упало и само тело, выбив из легких весь воздух.
Тут же правитель услышал резкую команду шерифа, громкое звяканье арбалетов, стук многочисленных шагов. Труп вражеского вождя покачнулся, Найл подхватили под мышки сильные руки. На миг он увидел подбегающих дикарей — но тут щиты 'сомкнулись, замелькали загорелые руки, выбрасывая наружу и поддергивая к себе голубые от крови клинки.
— Уходим! Уходим!
Прежде чем Посланник Богини успел что-то сказать, его оттащили к лестнице и поволокли наверх.
На улице уже шел проливной дождь. Тяжелые капли били в прозрачные стены, стекали по ним тонкими ручейками, скапливались тут и там в широкие мутные лужи. Опираясь на сильное плечо Нефтис, Посланник Богини проковылял в дальний от входа угол.
— Странно, — пробормотал Найл, усаживаясь на пол и откидываясь спиной на прохладное стекло. — Столько воды и никакой растительности...
Живот потихоньку начинал отходить от онемения, и его словно неторопливо наполняли крутым кипятком. Вдобавок сильно ныла правая нога, которой досталось всего один раз, но весьма сильно. На миг Посланник Богини даже позавидовал погибшему пауку — у него больше ничего не болело.
— Они нас обманули, мой господин, — последним вышел из лестничного проема северянин и, убирая меч, твердым шагом приблизился к правителю. — Как только вы убили этого дикаря, все его племя ринулось в атаку. Мы еле смогли вас отбить.
— Потери есть?
В ответ у шерифа презрительно дернулся край верхней губы — какие могут быть потери в схватке дисциплинированного, хорошо обученного отряда с ордой варваров?
— Как же нам тогда поступить, шериф? Мы должны обыскать эти гаражи!
— Пока не знаю, мой господин, — склонил голову воин. — Там слишком темно. Мы сможем сдерживать нападки туземцев днем, когда там есть хоть какой-то свет. В темноте они получат слишком большое преимущество. Если же вниз уходит много ярусов, то туда нам, вероятно, не удастся даже войти. Слишком темно.
— Плохо, — Найл, поморщившись, переменил позу. — Ставь лагерь, Поруз. Думаю, дня два я все равно не смогу ходить. Немного отдохнем, подумаем.
— Слушаюсь, мой господин. Тогда разрешите послать группу воинов на берег, к кораблям за припасами? Здесь совершенно нечего есть.
— Посылай.
ГЛАВА 3
КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ
Больше всего шериф Поруз боялся, что дикари попытаются устроить нападение. а потому в прямой видимости лестницы поставил постоянный пост с арбалетчиком, и еще по одному пауку у лифтовых шахт. Однако ночь, под убаюкивающий шелест непрекращающегося дождя, прошла спокойно.
В течение следующего дня шериф с правителем довольно долго рассуждали, как вынудить дикарей пропустить их в гаражи, пока не пришли к самому простому и очевидному выводу: им нужно заплатить. Пообещать обильную трапезу — немного еды авансом, чтобы пустили смертоносцев из отряда свободно бегать по подземельям, а остальное потом, когда осмотр будет закончен. Людей вниз решили не пускать — дабы уберечь туземцев от соблазна.
Оставалось выяснить одно: согласятся ли местные восьмилапые есть рыбу. Другой добычи братья по плоти в здешних землях почти не встречали. Хотя, если они действительно живут впроголодь — то почему станут отказываться от незнакомой пищи?
К вечеру второго дня Найл уже начал ходить, и Нефтис, спящая рядом, ночью даже попыталась предложить ему свои ласки.
— Посланник! — тревожный импульс хлестнул по сознанию Найла на рассвете. Он рывком вскочил, забыв на секунду про боль, тут же застонал, прижав левую ладонь к животу, но правой упрямо подобрал с пола перевязь с мечом и повесил через плечо.
— Посланник, сюда! — по импульсам правитель узнал Любопытного.
Смертоносцы обычно не имеют собственных имен, узнавая или вызывая друг друга на разговор по неповторимым личным ментальным колебаниям. Однако, люди не умеют звать своих восьмилапых знакомых таким образом — поэтому общающиеся с двуногими пауки обычно получают какую-то кличку. Чаще всего к ним «прилипает» то слово, с которым к ним обратились в первый раз.
Смертоносец Любопытный приставал к Посланнику с вопросами в Тихой Долине, Больного правитель лечил от раны, Мокрый едва не вылетел за борт во время перехода через море, Убийца парализовал двух водомерок неподалеку от города. Лоруз и Трасик получили свои имена от моряков, в соответствии с местами, где предпочитали сидеть во время долгого пути.
Любопытный присылал тревожные мысленные импульсы от опоры, внутри которой проходила лифтовая шахта. Здесь, распластавшись возле окна, и лежал мертвый паук. Не просто мертвый — его грудь и брюшко оказались распороты и дочиста выскоблены, лапы расколоты вдоль, вместо глаз зияли дыры. Не осталось ничего, чему можно было отдать последнюю дань уважения.
— Кто это сделал?!
— Не знаю, Посланник Богини. Я нашел его только что, когда встревожился подъемом воды и решил подойти ближе к стене.
Найл повернул голову к окну и в изумлении прикусил губу: река, которая должна была катить свои волны в паре сотен метров от дома, ныне проносила древесные обломки и жухлую листву между соседними небоскребами. Широкий водный простор пенился от крупных падающих капель щедрого, непрекращающегося дождя.
— Взгляните сюда, мой господин, — подозвал правителя шериф, указывая в шахту лифта.
Найл подошел к нему, заглянул — и здесь по стенам струились широкие водяные струи.
— Да, — кивнул правитель. — Скоро наши восьмилапые обитатели подвала сами начнут выскакивать к нам в руки. Извини меня, Поруз, но я хочу воспользоваться случаем.
Он отдал перевязь с оружием Нефтис, а сам вышел через разбитое окно на улицу и принялся старательно смывать с себя кровь убитого еще позавчера дикаря. Под прохладными струями боль отступила, и Найл чувствовал себя почти здоровым.
— Вот так, — кивнул он, возвращаясь назад чистым и бодрым. — Вы предлагаете занять от дикарей оборону, шериф?
— Я полагаю, что понял, почему в ближайших к нам развалинах нет обитателей, мой господин, — хладнокровно сообщил северянин. — И почему вход в этот дом был завален землей.
— Почему?
— Пока вы умывались, уровень воды поднялся еще на локоть.
— Ты хочешь сказать?..
— Да, мой господин, — кивнул Поруз. — Скорее всего, весь этот остров очень часто полностью скрывается под водой. И первый этаж этого дома — тоже.
— Великая Богиня! — взмолился Найл и торопливо пошел к лестнице. — Неужели ты не видишь и не слышишь нас? Зачем нам эти испытания?
На этот раз он выскочил на лестничную площадку без особой осторожности, поднялся на полтора пролета и громко закричал в сторону плетеной загородки:
— Эй, вы меня слышите?!
— Оа црен вир, гевия, клеин курчашок, — откликнулись из-за ловушки.
— Пропустите нас, мы можем утонуть, — крикнул правитель, отчаянно пытаясь уловить смысл мысленных образов скрывающихся немногим выше людей.
— Пебен сие, гефанген и серен валд зурьск инд верден льхнен лебен ауфспарен.
«Вы пробрались в наши охотничьи угодья и украли нашу добычу. Отдайте нам дичь и оружие, и тогда мы сохраним вам жизнь», — как понял прозвучавшие слова Найл.
— Что они говорят, мой господин? — встревожено крикнул снизу шериф.
— Отдайте нашу добычу, — вздохнул, спускаясь, Посланник Богини. — До чего все дикари похожи друг на друга, шериф! Они все хотят только одного — пожрать.
— Так что они хотят? — не понял Поруз.
— Они говорят, что мы находимся в их владениях и должны отдать незаконно пойманную добычу. Разница только в том, что снизу восьмилапых полагают хозяевами, а нас едой, а выше этажом нас считают охотниками, а смертоносцев дичью.
— Значит, там люди?
— Конечно, люди. Они уже потребовали отдать им оружие. Они умеют им пользоваться.
— А вы?
— Ты хочешь сказать, что я предложил сам? Ничего. Мы не в том положении, чтобы торговаться. Они понимают, что нам предстоит или сдаться, или утонуть. Положение безвыходное. О чем тут разговаривать? О том, в каком порядке приносить оружие и приводить смертоносцев на убой?
— Да, — сглотнув, согласился северянин. Для него тоже легче было умереть самому вместе с соратниками, нежели отдать их на убой ради спасения своей шкуры. Даже если однополчане имеют восемь лап и ни одной головы.
— Нефтис, — окликнул Найл телохранительницу. — У нас осталось что-нибудь на завтрак?
Пока братья по плоти подкрепляли свои силы, уровень реки добрался до разбитого окна, и водичка стала неторопливо растекаться по полу, кружа осколки хитиновых панцирей.
— Странные здесь земли, правда? — повернулся к Нефтис правитель. — Не нужно искать воду, добывать, привозить. Можно просто наклониться и пить, сколько влезет.
— Я бы предпочла, что бы дождь прекратился, мой господин, — передернула плечами девушка. — Здесь становится холодно.
Уровень воды поднялся чуть выше щиколоток, и со стороны лестницы послышался вкрадчивый шелест — влага побежала вниз по ступенькам и по шахтам лифтов.
— Они не появятся, шериф, — выпрямился Найл. — У них наверняка есть какой-то тайник, если, конечно, гаражи не бездонные.
— Раз кто-то заваливал вход, значит не бездонные, — покачал головой северянин. — Этим, — он кивнул головой наверх, — этим наводнения не страшны. Двери закопал кто-то из обитателей подземелья.
— Ладно, подождем еще...
Вскоре вода поднялась до колен.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мир пауков 20. Вождь'
1 2 3 4 5
В ответ полыхнула волна ярости, и на свободное пространство между плотной фалангой братьев по плоти и выстроившимися вдоль стены пауками выскочил крупный смертоносец, с длинной — куда более длинной нежели у прочих — шерстью, кончики которой побелели от времени; с обломанными на передних лапах коготками и двумя выбитыми малыми глазками.
В Найла тут же ударил парализующий импульс, и туземец ринулся вперед. Тело правителя словно обдало холодом, мышцы стали вязкими и непослушными — но как раз тем и отличался Посланник Богини от большинства двуногих, что мог противостоять чужой воле.
Найл не торопился открывать пауку свою маленькую тайну, дожидаясь, пока тот, разогнавшись, не окажется в считанных шагах, уже разведя хелицеры для завершающего укуса. И лишь в последний миг человек вскинул щит, выбрасывая его ребром вперед.
Удар!..
Тяжелое тело ударило его в грудь, опрокидывая на спину — Найл прикрылся спасительным диском, защищая грудь и голову от укусов, попятился, поднимаясь на четвереньки, затем рывком вскочил на ноги.
Смертоносец крутился рядом, разбрасывая синие капли крови — неожиданное столкновение с окантовкой щита перебило ему правую хелицеру и оставило глубокую трещину на панцире груди.
Правитель кинулся вперед, торопясь добить врага, — но тот успел сориентироваться, и отскочил в сторону, нанеся человеку ментальный удар в живот. Найл согнулся от боли, и его захлестнула волна предсмертного ужаса: паук надвигался, огромный, непобедимый, всесильный, и маленькому человечку оставалось только бросить все, упасть на колени, сжаться в маленький комочек и, дрожа от бессилия, ждать неминуемого конца.
Посланник Богини даже присел, на несколько мгновений поддавшись выплеснутому на него смертоносцем импульсу ужаса, но, прикрываясь щитом, скользнул гардой невидимого врагу клинка вперед, и наугад полосонул в сторону врага. Меч упал на одну из передних лап и без особого труда рассек легкий хитин.
Обрушившийся на правителя страх мгновенно исчез — по-настоящему испугавшийся паук, приволакивая почти отрубленную лапу, отскочил назад и опять ударил человека ментальным импульсом в живот. Найл опять согнулся от боли.
Когда-то, только став правителем города, Посланник Богини пытался узнать у Стигмастера — установленного в Белой Башне компьютера — что такое ментальный поединок. Как можно избить и даже убить животное или человека чем-то невидимым и почти неосязаемым? Вместе с мудрым творением далеких предков, они тогда разобрались, что, собственно, ударов и не существует. Просто приходящие извне ментальные импульсы, которые Стииг упорно называл «слабыми электромагнитными биоразрядами», заставляют мышцы тела сокращаться вне зависимости от желания владельца. Причем сильный импульс мог заставить мышцы сократиться так, что они разрывали связки и ломали кости — а узкий импульс заставлял сокращаться только небольшие участки мышечной ткани, порождая множественные внутренние разрывы, гематомы и опухоли.
Болевой удар не откидывал человека или насекомое в сторону — он заставлял мышцы врага сократиться так, что это они откидывали своего владельца прочь, заодно нанося внутренние травмы.
Сейчас восьмилапый туземец, убедившись что самые простые, используемые в первую очередь приемы: парализующий импульс и волна страха не подействовали, целенаправленно рвал двуногому брюшной пресс, не особенно опасаясь ответа.
У пауков, как известно, очень много преимуществ перед человеком. В первую смертоносцы намного, намного умнее. Мозг паука, в отличие от человека, занимает почти половину тела.
При равных размерах преимущества восьмилапого в ментальных возможностях просто несопоставимы!
Кроме того, у них почти нет мышц. Одинокое сердце, разгоняющее кровь почти с той же частотой, как у человека, создает в теле давление, которое, благодаря специальным клапанам, и позволяет шевелиться лапам и хелицерам. Мощный мысленный импульс может откинуть или опрокинуть паука, перепутав работу этих самых клапанов — но не может причинить травмы. И, наконец, чисто физически они просто сильнее!
У двуногого есть только одно преимущество — руки. Руки, с помощью которых можно изготовить оружие, способное пробить любой хитиновый панцирь, руки, с помощью которых можно изготовить самострел, стрелу из которого ни один, даже самый мощный ментальный импульс остановить не в силах, руки, в которые можно взять копье и, если удастся подкрасться незамеченным, убить восьмилапого еще до того, как он успеет остановить тебя парализующей волей. Только руки позволили людям удержаться на грани противостояния с пауками и не превратиться в беспомощные, беззащитные жертвы.
Вот и сейчас Найлу предстояло доказать, что деревянный диск и остро заточенная стальная полоса способны помочь ему победить в честном поединке венец творения живой природы: паука-смертоносца. Посланник Богини тяжело дышал, слегка согнувшись из-за ноющего от постоянных ударов живота и косясь над щитом в сторону перебирающем на месте лапами туземца. С виду Найл казался уже побежденным, но на самом деле, пытаясь отрешиться от боли, прислушивался к мерным толчкам в теле туземца, стараясь слиться с работающим органом в единое целое, стать его частью, его управляющим центром. Паукам легче — при их разуме и ментальном опыте они успевают сделать все это в считанные мгновения.
Удар, удар, удар. Найл стало неожиданно легче - от постоянных судорожных рывков живот просто онемел и перестал воспринимать боль. Правитель вскрикнул и упал на одно колено.
Смертоносец радостно метнулся к нему — и вот тут Посланник Богини со всей силы даванул чужую мышцу. Сердце паука судорожно сжалось, внезапно повышая давление — ноги дикаря резко распрямились, и он скакнул вертикально вверх!
— Н-на! — правитель выступил навстречу, высоко вскидывая меч, чтобы восьмилапый сам упал прямо на клинок, но тут резкая боль свела ему ногу, и он повалился на бок, еле успев прикрыться щитом и поддернуть под него ноги.
Брызжущая ядом хелицера гулко вонзились в преграду, но пробить дерева не смогла. Найл снова резко сжал сердце врага, заставив его подпрыгнуть, и, потеряв щит, попытался откатиться в сторону, повернулся на бок, стал торопливо уползать к своему отряду.
Восьмилапый, громко царапнув коготками по бетону, приземлился и ринулся к поверженной жертве, широко разинув пасть. Правитель, остановившись, попытался лягнуть его сандалией — но смертоносец лишь поднял свое тело на всю длину лап, набегая сверху, и наклонил свою морду едва ли не к самому лицу врага.
Именно в этот миг, перехватив меч двумя руками, Найл заставил свое измочаленное тело согнуться пополам, вкладывая в сверкающее стальное лезвие все оставшиеся силы.
— Х-ха! — меч рассек хитиновый покров, пройдя точно через пасть, между двумя главными глазами, по низу брюшка у основания лап, и остановился на уровне четвертой пары ног: именно там, где и заканчивается огромный паучий мозг.
На миг всякое движение прекратилось — а затем из раны прямо на Посланника Богини хлынула паучья кровь. Он еле успел прикрыться рукой, как следом за кровью упало и само тело, выбив из легких весь воздух.
Тут же правитель услышал резкую команду шерифа, громкое звяканье арбалетов, стук многочисленных шагов. Труп вражеского вождя покачнулся, Найл подхватили под мышки сильные руки. На миг он увидел подбегающих дикарей — но тут щиты 'сомкнулись, замелькали загорелые руки, выбрасывая наружу и поддергивая к себе голубые от крови клинки.
— Уходим! Уходим!
Прежде чем Посланник Богини успел что-то сказать, его оттащили к лестнице и поволокли наверх.
На улице уже шел проливной дождь. Тяжелые капли били в прозрачные стены, стекали по ним тонкими ручейками, скапливались тут и там в широкие мутные лужи. Опираясь на сильное плечо Нефтис, Посланник Богини проковылял в дальний от входа угол.
— Странно, — пробормотал Найл, усаживаясь на пол и откидываясь спиной на прохладное стекло. — Столько воды и никакой растительности...
Живот потихоньку начинал отходить от онемения, и его словно неторопливо наполняли крутым кипятком. Вдобавок сильно ныла правая нога, которой досталось всего один раз, но весьма сильно. На миг Посланник Богини даже позавидовал погибшему пауку — у него больше ничего не болело.
— Они нас обманули, мой господин, — последним вышел из лестничного проема северянин и, убирая меч, твердым шагом приблизился к правителю. — Как только вы убили этого дикаря, все его племя ринулось в атаку. Мы еле смогли вас отбить.
— Потери есть?
В ответ у шерифа презрительно дернулся край верхней губы — какие могут быть потери в схватке дисциплинированного, хорошо обученного отряда с ордой варваров?
— Как же нам тогда поступить, шериф? Мы должны обыскать эти гаражи!
— Пока не знаю, мой господин, — склонил голову воин. — Там слишком темно. Мы сможем сдерживать нападки туземцев днем, когда там есть хоть какой-то свет. В темноте они получат слишком большое преимущество. Если же вниз уходит много ярусов, то туда нам, вероятно, не удастся даже войти. Слишком темно.
— Плохо, — Найл, поморщившись, переменил позу. — Ставь лагерь, Поруз. Думаю, дня два я все равно не смогу ходить. Немного отдохнем, подумаем.
— Слушаюсь, мой господин. Тогда разрешите послать группу воинов на берег, к кораблям за припасами? Здесь совершенно нечего есть.
— Посылай.
ГЛАВА 3
КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ
Больше всего шериф Поруз боялся, что дикари попытаются устроить нападение. а потому в прямой видимости лестницы поставил постоянный пост с арбалетчиком, и еще по одному пауку у лифтовых шахт. Однако ночь, под убаюкивающий шелест непрекращающегося дождя, прошла спокойно.
В течение следующего дня шериф с правителем довольно долго рассуждали, как вынудить дикарей пропустить их в гаражи, пока не пришли к самому простому и очевидному выводу: им нужно заплатить. Пообещать обильную трапезу — немного еды авансом, чтобы пустили смертоносцев из отряда свободно бегать по подземельям, а остальное потом, когда осмотр будет закончен. Людей вниз решили не пускать — дабы уберечь туземцев от соблазна.
Оставалось выяснить одно: согласятся ли местные восьмилапые есть рыбу. Другой добычи братья по плоти в здешних землях почти не встречали. Хотя, если они действительно живут впроголодь — то почему станут отказываться от незнакомой пищи?
К вечеру второго дня Найл уже начал ходить, и Нефтис, спящая рядом, ночью даже попыталась предложить ему свои ласки.
— Посланник! — тревожный импульс хлестнул по сознанию Найла на рассвете. Он рывком вскочил, забыв на секунду про боль, тут же застонал, прижав левую ладонь к животу, но правой упрямо подобрал с пола перевязь с мечом и повесил через плечо.
— Посланник, сюда! — по импульсам правитель узнал Любопытного.
Смертоносцы обычно не имеют собственных имен, узнавая или вызывая друг друга на разговор по неповторимым личным ментальным колебаниям. Однако, люди не умеют звать своих восьмилапых знакомых таким образом — поэтому общающиеся с двуногими пауки обычно получают какую-то кличку. Чаще всего к ним «прилипает» то слово, с которым к ним обратились в первый раз.
Смертоносец Любопытный приставал к Посланнику с вопросами в Тихой Долине, Больного правитель лечил от раны, Мокрый едва не вылетел за борт во время перехода через море, Убийца парализовал двух водомерок неподалеку от города. Лоруз и Трасик получили свои имена от моряков, в соответствии с местами, где предпочитали сидеть во время долгого пути.
Любопытный присылал тревожные мысленные импульсы от опоры, внутри которой проходила лифтовая шахта. Здесь, распластавшись возле окна, и лежал мертвый паук. Не просто мертвый — его грудь и брюшко оказались распороты и дочиста выскоблены, лапы расколоты вдоль, вместо глаз зияли дыры. Не осталось ничего, чему можно было отдать последнюю дань уважения.
— Кто это сделал?!
— Не знаю, Посланник Богини. Я нашел его только что, когда встревожился подъемом воды и решил подойти ближе к стене.
Найл повернул голову к окну и в изумлении прикусил губу: река, которая должна была катить свои волны в паре сотен метров от дома, ныне проносила древесные обломки и жухлую листву между соседними небоскребами. Широкий водный простор пенился от крупных падающих капель щедрого, непрекращающегося дождя.
— Взгляните сюда, мой господин, — подозвал правителя шериф, указывая в шахту лифта.
Найл подошел к нему, заглянул — и здесь по стенам струились широкие водяные струи.
— Да, — кивнул правитель. — Скоро наши восьмилапые обитатели подвала сами начнут выскакивать к нам в руки. Извини меня, Поруз, но я хочу воспользоваться случаем.
Он отдал перевязь с оружием Нефтис, а сам вышел через разбитое окно на улицу и принялся старательно смывать с себя кровь убитого еще позавчера дикаря. Под прохладными струями боль отступила, и Найл чувствовал себя почти здоровым.
— Вот так, — кивнул он, возвращаясь назад чистым и бодрым. — Вы предлагаете занять от дикарей оборону, шериф?
— Я полагаю, что понял, почему в ближайших к нам развалинах нет обитателей, мой господин, — хладнокровно сообщил северянин. — И почему вход в этот дом был завален землей.
— Почему?
— Пока вы умывались, уровень воды поднялся еще на локоть.
— Ты хочешь сказать?..
— Да, мой господин, — кивнул Поруз. — Скорее всего, весь этот остров очень часто полностью скрывается под водой. И первый этаж этого дома — тоже.
— Великая Богиня! — взмолился Найл и торопливо пошел к лестнице. — Неужели ты не видишь и не слышишь нас? Зачем нам эти испытания?
На этот раз он выскочил на лестничную площадку без особой осторожности, поднялся на полтора пролета и громко закричал в сторону плетеной загородки:
— Эй, вы меня слышите?!
— Оа црен вир, гевия, клеин курчашок, — откликнулись из-за ловушки.
— Пропустите нас, мы можем утонуть, — крикнул правитель, отчаянно пытаясь уловить смысл мысленных образов скрывающихся немногим выше людей.
— Пебен сие, гефанген и серен валд зурьск инд верден льхнен лебен ауфспарен.
«Вы пробрались в наши охотничьи угодья и украли нашу добычу. Отдайте нам дичь и оружие, и тогда мы сохраним вам жизнь», — как понял прозвучавшие слова Найл.
— Что они говорят, мой господин? — встревожено крикнул снизу шериф.
— Отдайте нашу добычу, — вздохнул, спускаясь, Посланник Богини. — До чего все дикари похожи друг на друга, шериф! Они все хотят только одного — пожрать.
— Так что они хотят? — не понял Поруз.
— Они говорят, что мы находимся в их владениях и должны отдать незаконно пойманную добычу. Разница только в том, что снизу восьмилапых полагают хозяевами, а нас едой, а выше этажом нас считают охотниками, а смертоносцев дичью.
— Значит, там люди?
— Конечно, люди. Они уже потребовали отдать им оружие. Они умеют им пользоваться.
— А вы?
— Ты хочешь сказать, что я предложил сам? Ничего. Мы не в том положении, чтобы торговаться. Они понимают, что нам предстоит или сдаться, или утонуть. Положение безвыходное. О чем тут разговаривать? О том, в каком порядке приносить оружие и приводить смертоносцев на убой?
— Да, — сглотнув, согласился северянин. Для него тоже легче было умереть самому вместе с соратниками, нежели отдать их на убой ради спасения своей шкуры. Даже если однополчане имеют восемь лап и ни одной головы.
— Нефтис, — окликнул Найл телохранительницу. — У нас осталось что-нибудь на завтрак?
Пока братья по плоти подкрепляли свои силы, уровень реки добрался до разбитого окна, и водичка стала неторопливо растекаться по полу, кружа осколки хитиновых панцирей.
— Странные здесь земли, правда? — повернулся к Нефтис правитель. — Не нужно искать воду, добывать, привозить. Можно просто наклониться и пить, сколько влезет.
— Я бы предпочла, что бы дождь прекратился, мой господин, — передернула плечами девушка. — Здесь становится холодно.
Уровень воды поднялся чуть выше щиколоток, и со стороны лестницы послышался вкрадчивый шелест — влага побежала вниз по ступенькам и по шахтам лифтов.
— Они не появятся, шериф, — выпрямился Найл. — У них наверняка есть какой-то тайник, если, конечно, гаражи не бездонные.
— Раз кто-то заваливал вход, значит не бездонные, — покачал головой северянин. — Этим, — он кивнул головой наверх, — этим наводнения не страшны. Двери закопал кто-то из обитателей подземелья.
— Ладно, подождем еще...
Вскоре вода поднялась до колен.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мир пауков 20. Вождь'
1 2 3 4 5