- Вряд ли вы остановитесь на этом, - недоверчиво, даже высокомерно
ответил Рикард. - Это не только Лин, это даже я чувствую.
- Инспектор обязан контролировать выполнение Положения о Космосе.
- Да я знаю, знаю! - отмахнулся Рикард. - Поговорим о другом.
- О Воронке, - предложил я. - О Голосе.
Рикард опять уставился на меня с любопытством:
- А вы созрели?
- Почему для этого надо созреть? Существуют какие-нибудь запреты?
- О, нет. У нас нет никаких запретов. В этом отношении мы почти
святые. Но чтобы говорить вслух о Воронке или о том же Голосе надо
набраться определенного мужества. Не говорят же у вас на Земле, в
гостиной, ни с того ни с сего о какой-нибудь запущенной и неприятной
болезни.
- А вы ее запустили?
- Не знаю, - вздохнул Рикард. По его глазам я видел, он действительно
не знает.
Некоторое время мы ели молча.
- Вы знаете Оргелла? - спросил я.
- Оргелл? Художник?.. Знал. Не как человека, как художника. Одно
время он подписывался под своими работами - Уве Хорст.
Я вздрогнул.
- Как вы сказали?
- Уве Хорст, - повторил Рикард. - Думаю, не самый удачный псевдоним,
Оргелл это и сам понял. А почему вы переспрашиваете?
- Я знал человека с таким именем. Не здесь, не на Несс.
- Ну, это не Оргелл. Шаг Оргелл родился на Несс и никогда не покидал
планету. Может, у него были еще какие-нибудь псевдонимы. Не знаю. Честно
говоря, я далек от искусства. В искусстве для меня много темного. Я люблю
простые вещи - четкий рельеф, внятный голос, отчетливый запах. А этот
Оргелл любил во все подпускать туману. Пишет хребет Ю, казалось бы, формы
четкие, а все равно что-то там не сходится с действительностью, не совсем
такое, как на самом деле...
- Но вы сказали, он неплохой художник.
- Разве я противоречу себе? Любой профессионал подтвердит: Оргелл -
мастер. Но по мне, в его работах слишком много туману.
- Он рисовал Воронку?
- Не раз. Но тоже по-своему. Пересказать это невозможно. Представьте
себе хребет Ю - довольно мрачное зрелище, правда?
Я кивнул.
- А у Оргелла сквозь массив, сквозь камни всегда что-то такое
просвечивает... Эфирный, неземной свет. Мне трудно точно определить...
Может, некий образ?
- Чей?
- Не знаю... Нет, не знаю, - Рикард вздохнул. - Картину не
перескажешь...
- А где можно увидеть работы Оргелла?
- В музее, наверное. Я давно там не был. Лет пять, не меньше.
На этот раз он замолчал надолго, видимо, составив первое обо мне
представление. Не знаю, в мою ли пользу. Но мне Рикард определенно
понравился. Мне не хотелось уходить, не выжав его максимально.
- Послушайте, Рикард. Вы действительно не считаете Воронку чудом?
На этот раз он удивился по-настоящему.
- Вы что, ни разу не заглядывали в атлас Лайта? Перелистайте,
перелистайте его при случае. Там есть такая статья - "Анграв". Страниц
семнадцать, не больше. Уверяю вас, не соскучитесь. Там много математики,
но вы не соскучитесь. Анграв - это аномалия. Гравитационная. Всего лишь.
Как всякая аномалия, она, конечно, редка, но она не уникальная, понимаете?
То, что мы тут привыкли называть Воронкой, известно еще на пяти планетах,
причем на одной из них Воронка крутится в океане. Но наша, пожалуй,
эффектнее. Представьте: язва в скальных породах. Чудовищная, диаметром в
милю, язва, в которой, как жернова, безостановочно, с никогда не
меняющейся скоростью несутся камни, песок, клубы пыли... А механизм
Воронки не объяснен. Не знаю, чем там занимаются гравики и физики, но
что-то не видно изящных, все объясняющих теорий. Воронка оконтурена
скважинами, обнесена тройным кольцом специальных станций, ее ни на секунду
не упускают из виду унифицированные зонды, а толку? - Рикард насмешливо
хмыкнул. - Был тут один, все высчитывал, с какими мирами связана Воронка,
если считать ее чем-то вроде направленной антенны? Оказалось, ни с какими.
На линии возможного действия такой антенны нет никаких интересных
планетных или звездных образований... Еще один мудрец объявил Воронку
вечным двигателем. Ну и что? Возникали гипотезы и посмелее. Полистайте,
полистайте атлас Лайта, не пожалеете! Но вот кто объяснит: почему, за счет
чего Воронка работает?.. Вот вы, наверное, видели за свою жизнь массу
самых разных воронок - на ручейке, на большой реке, наконец, в океанах,
где они порождаются мощными течениями. Такие воронки могут существовать
час, неделю, месяц. Они могут существовать годами, десятилетиями. Ну и
что? Кто это назовет Чудом? Конечно, Воронка на Несс необычна: она, как
язва, въелась в скальный грунт, только на глазах человека она работает уже
почти три века. Возможно, она и до нашего появления работала не меньше. Ну
и что из этого? Впечатляющее зрелище, не спорю, сами увидите. Но чудо, на
мой взгляд, должно быть штучным. Чудо не должно иметь аналогий. А Воронка,
инспектор Аллофс, это всего лишь Анграв-VI. И он давным-давно, вместе с
другими пятью, внесен в атлас Лайта. Разумно ли говорить о чуде?

6
ВОРОНКА ИЛИ БОЛЬШАЯ БАЗА? ИНСПЕКТОР АЛЛОФС, КОЛОНИСТЫ ЖДУТ ВАШИХ
СЛОВ.
Именно так: ваших слов, а не решения. Впрочем, подразумевалось: слов,
выгодных для Несс. В некотором смысле все это можно было назвать
давлением, но я не обязан был прослушивать сводки ежедневных известий.
Честно говоря, мне было не до них. Каждый день меня сверх меры накачивали
деловой информацией: записи на пленках, информкристаллы, графики, расчеты,
статистические выкладки... Я был рад перерыву: Лин сообщил, что с утра мы
летим к Воронке.
Мы только что закончили совещание с инженерами Группы перекрытий.
Часть людей ушла, несколько человек, окружив Лина, обменивалась
впечатлениями. Их волновали последствия веерных ливней, пронесшихся над
Южным архипелагом. Не знаю почему, я вспомнил первую ночь в Деянире. Мне
хотелось отвлечься от цифр и выкладок. Я сказал:
- Лин, кажется, я слышал Голос.
Наступила гнетущая тишина. Все, кто еще находился в кабинете,
вскинули головы и растерянно уставились на меня, будто я сморозил
величайшую глупость. Джефф, проектировщик, даже покраснел. Именно он,
заикаясь, переспросил:
- Что значит "слышали"? Прямо сейчас?
- Две ночи назад...
Инженеры дружно встали. Неотложные дела появились вдруг сразу у всех.
Они уже не глядели на меня, молча раскланивались и уходили. Мы остались
вдвоем.
- Интересный Голос?
Лин вежливо улыбался, но на висках у него выступили капли пота. Не
думаю, что он боялся меня, как считал Рикард, просто ему было не по себе.
Сетка мелких морщин туго натянулась на скулах, глаза сузились.
Я пожал плечами.
- Если вы о вопросах, то они показались мне... скажем так, общими.
Бессмертие, вечность...
- Не надо об этом, - прервал меня Лин. - Я знаю, что там можно
услышать, - он смотрел на меня, как на мальчишку, признавшегося в
предосудительных занятиях. - И вот что, Отти... Я не могу вас одергивать,
но предложить совет вправе... У нас не принято говорить о подобных вещах
вслух. Нет, нет! Никаких запретов! Есть службы здоровья, есть
специализированные управления. В любое время туда можно обратиться, если
вас что-то тревожит. Но, чтобы так... В обществе... Для Несс это
серьезнее, чем вы думаете.
Он помолчал, приходя в себя. Он, наконец, даже улыбнулся.
- Есть два мира, Отти - мир света и мир теней. О втором мы почти
ничего не знаем, но мы живем и в нем. При свете многое забывается, это
верно, но мир теней от того не исчезнет. Оставьте Голос специалистам. Наше
дело - Большая База. Она и есть тот свет, перед которым отступают тени.
Очень многое сейчас зависит от нашего решения...
- И Голос? - не выдержал я.
Он усмехнулся. Не так уж он был слаб. Он спокойно сказал:
- И Голос.

7
Двухпалубный прогулочный вертолет поднимал почти сотню пассажиров.
Лин и я, мы поднялись на верхнюю палубу в специальный гостевой отсек,
выдвинутый над круглым носом машины; пока мы преодолевали высокий трап,
руку мне успели пожать десятка три колонистов. "Приветствуем вас,
инспектор Аллофс!" "Приятной прогулки, инспектор Аллофс!" "Вам нравится
Несс, инспектор Аллофс?" Как я и ожидал, колонисты Несс в среднем
оказались мельче землян, но живее. Их голоса звучали резко и быстро, они
сновали между кресел, как муравьи. Даже взлет не притормозил их
активности. Наверное, поэтому я сразу обратил внимание на одинокую
женщину, устроившуюся в самом хвосте нижней палубы. Ничто не мешало мне
наблюдать за ней: корпус вертолета оказался прозрачным.
- Взгляните, Лин, - сказал я негромко. - По-моему, за этой женщиной
следят.
Лин удивленно взглянул на меня:
- Вы меня пугаете, Отти...
Но похоже, его бесила не моя наблюдательность, а халатность
спецслужб: любой с нашего места увидел бы коренастого человечка в плаще и
в сандалиях, незаметно поглядывающего на женщину. В отличие от многих
вполне элегантных дам, на ней был пепельный балахон. Его длинные широкие
рукава ниспадали ниже запястий.
Я не видел лица женщины, она стояла к нам спиной, но ее тайный
спутник был нам открыт полностью. Чтобы не ставить Лина в неудобное
положение, я отвернулся. Тем не менее, происходящее меня интересовало.
- Это ваш человек, Лин?
- На Несс много служб, - как ни странно, голос Лина прозвучал
удовлетворенно. - Не все работают на меня, Отти. И если кто-то кажется вам
сыщиком, это не обязательно так на самом деле. Ревнивый любовник, а?..
Я разозлился.
Но вертолет уже вышел к хребту Ю и медленно двигался вдоль
безжизненных черных отрогов. Я невольно вспомнил ночную пляску прожекторов
- наверное, где-то здесь располагался один из контрольных постов; но пока
я ничего не видел, кроме голых, угольно-черных скал и чудовищной стены
хребта, уходящей в низкую облачность.
С ледяного холодного перевала несло вниз, в долину, широкую полосу
белого тумана. На взгляд он казался вязким, плотным, но мы легко пробили
его тонкий слой.
Я обернулся. Колонисты интересовали меня больше, чем безжизненный
хребет Ю.
Эти высокие голоса, особая живость... В отдаленных колониях, не
имеющих достаточной связи с Землей, внутренние напряжения накапливаются
достаточно быстро. Почти триста лет вне Земли, это немалое время. Если не
включить их в общее кольцо, какие-то процессы могут стать необратимыми.
Большая База... Несс, как никакая другая планета, нуждалась в
собственном крупном космопорте.
Лин, откинувшись в кресле, плотно закрыл глаза. Он давал мне понять:
его ничто сейчас не интересует, кроме Воронки.
Я усмехнулся.
Я прислушался к голосу гида.
Язык без костей - инструмент профессионала. Наш гид был настоящим
профессионалом. Он говорил убедительно и заинтересованно, как сам Лин.
Большая База - ворота в будущее. Большая База - новая жизнь. Гид
ничего не доказывал, он был убежден в правоте каждого сказанного им слова.
Не забывая приглядывать за подозрительным человечком в плаще и
сандалиях, я слушал гида.
Ну да, Несс - планета для людей, ее параметры превосходны. Пусть
поняли это не сразу, ничего страшного, в Космосе случалось и не такое.
Пилоты "Зонда-V" приняли Несс за типичный сфероид Маклорена. Вращающееся
тело с однородной плотностью и с одной осью симметрии, проходящей через
полюса, показалось им мало перспективным. Если на Несс и есть острова,
они, несомненно, заливаются чудовищными приливами под влиянием трех лун...
Гид повторял общеизвестное, но я его слушал.
Пусть злословят, что дальние колонии поставляют Земле неизвестные
болезни, редкие ископаемые и непредвиденные хлопоты. На самом деле, чем
больше колоний, чем дальше они располагаются, тем больше человечество
узнает о Космосе...
Иногда кто-то на нижней палубе вскидывал голову, пытаясь рассмотреть
нас с Лином, только женщина у прозрачного борта стояла неподвижно. Она
сама выделила себя из общей компании - и пепельным балахоном, и молчанием
- и, кажется, не собиралась в нее вливаться.
Не собирался вливаться в общую компанию и маленький человечек в плаще
и сандалиях.
А гид не умолкал.
Единственный крупный остров планеты, а также хребет Ю, нанес на
планетографическую карту Нестор Рей, возглавлявший вторую экспедицию на
Несс. Только этот безжизненный кусок суши, отрезанный от океана, отвечал
необходимым пунктам Положения о Космосе. Собственно, отсюда и началась
человеческая история Несс.
Гуманизм Положения о Космосе, усмехнулся я про себя, чаще всего
направлен против нас самих. При любой опасности, которая обнаруживается в
процессе Контакта с неизвестными ранее формами жизни, отступать должен
именно Человек.
Мы отступаем даже перед каламитами. Мы вьем гнезда в самых мрачных, в
самых недоступных местах...
И я задохнулся от удивленного гула внизу: вертолет вышел к Воронке.
Сразу смолкли все голоса.
Вечный двигатель...
Самый настоящий вечный двигатель. И сейчас, и сто, и триста лет назад
Воронка выглядела одинаково. И сейчас, и сто, и триста лет назад никто не
мог сказать, как и за счет чего она работает.
Язва...
Черная язва, поразившая, прогрызшая скальный склон хребта Ю. Каменный
мальштрем, живая, вечно движущаяся воронка, в которой, под шлейфами
сносимой ветром коричневатой пыли, безостановочно крутятся против часовой
стрелки чудовищные массы камней, песка, пыли. Это движение столь
стремительно, что в первый момент наблюдаешь лишь сверкающие
концентрические круги, светящиеся ночью. Но приглядевшись, можно увидеть
взлетающие над шлейфами пыли многотонные мячи обкатанных валунов, вновь
проваливающиеся вниз, в бездну - на низко и мерно ревущие невидимые
чудовищные жернова.
Я оторопел.
Краем глаза я еще видел Лина, даже часть нижней палубы, черноволосую
женщину, прижавшуюся к прозрачному борту, но главным было, конечно, это
безостановочное движение, не умолкающий ни на секунду низкий утробный рев.
- Человек, летящий над Воронкой, как правило, чувствует переизбыток
интеллектуальных сил...
Открытие, разумеется, сделал гид.
Лин открыл глаза и понимающе подмигнул мне. Ну? - спрашивал его
взгляд. Ты ждал этого?
Я затруднился бы с ответом.
На фоне черного, тонущего в облачности, хребта Ю, Воронка особенно
поражала. Она крутилась теперь прямо под нами. Ее рев оглушал. Его
скорость гипнотизировала.
На что это похоже?
На большое пятно Юпитера?.. Не совсем. У того своя динамика, свой
рисунок. Я слишком долго смотрел на него с ледников Европы, чтобы не
увидеть разницы.
Обернувшись, я неожиданно перехватил взгляд женщины, прижавшейся к
прозрачному борту. Отвернувшись от Воронки, будто она пугала ее, женщина
глядела прямо на меня. Правильное, очень привлекательное лицо, в широко
раскрытых глазах надежда и ненависть.
Почему?
Я первый не выдержал, отвел взгляд. На Европе так смотрел на меня
Бент С. У него были на то причины.
Вертолет миновал Воронку и я опять услышал голос гида:
- Началось все с того...
Конечно, о чем ему говорить? Гид говорил о Воронке.

8
...Началось все с того, что где-то на пятидесятом году освоения Несс,
на так называемой Губе, на чудовищном валу вздернутых, до блеска
отшлифованных глыб, окружающих Воронку, был найден труп известного певца
С., любимца деянирской публики. Благодаря опубликованным отчетам,
достаточно подробным, история эта дошла до Земли.
Труп С. лежал прямо на Губе. Он был припорошен пылью, исцарапан, но
глубоких ран на нем не обнаружили. Зато кости оказались перебитыми,
раздавленными во многих местах; как можно сделать такое, эксперты
объяснить не смогли.
Через какое-то время преступление (если речь шла все же о
преступлении) повторилось. И не однажды. На Губе нашли заблудившуюся
женщину (чудовищно искалеченную), опытного альпиниста, трижды побывавшего
на самых высоких точках хребта Ю (альпиниста, похоже, истязали особенно
долго и изощренно), геофизика, до того длительное время работавшего вблизи
от Воронки. Гипотезы, объясняющие суть дела повышенной суицидностью
погибших, отпали после тщательного расследования; правда, одно время среди
колонистов имела хождение версия, связанная с действием на человеческую
психику трех лун Несс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9