- Пей! - Он подал ее мне.
Я взял чашу в руки, но не решался поднести ко рту. Как пить?! Все
прольется сквозь дыру в моей нижней челюсти, стечет по костям на кресло.
- Пей! - приказал Борис тоном, не терпящим возражений. И я выпил.
Когда я сделал последний глоток, меня уже больше не заботило состояние
его мебели. Что-то странное, пугающее происходило со мной. Меня распирало
изнутри, корчило, волны пламенного жара накатывались одна за другой.
Я вцепился в подлокотники кресла и застонал.
- Что ты со мной... начад я и замолчал, поняв ВДРУГ, что говорю не
мысленным голосом, а самым настоящим, произнося слова собственными губами.
Одновременно я ощутил под пальцами прохладную бархатистую ткань, а под
спиной - удобный изгиб мягкого кресла.
Я медленно поднял руку и поднес ее к лицу - она не была больше рукой
скелета, она была рукой человека!
Я вскочил, чуть не опрокинув журнальный столик и бросился вон из комнаты.
Встав перед зеркалом, я долго смотрел на свое худощавое мускулистое тело,
разглядывал лицо с голубыми глазами, с длинными - до плеч каштановыми
волосами, с полными губами.
Я снова был человеком
Я снова был человеком!
Я снова был человеком!
Не выдержав потрясения, я упал на колени и, спрятав лицо в ладонях,
зарыдал.
Борис деликатно держался в стороне, давая мне время прийти в себя. Потом
его теплая ладонь - о как чудесно было ощущать легла мне на плечо.
- Пойдем, прежде чем сесть за стол, надо залечить рану.
Мы вышли из комнаты и вошли в следующую дверь. За ней оказались две
смежные комнаты. В дальней, освещенной маленькими свечами, источающими
странный, настолько странный, что трудно было сказать, приятный или
отвратительный, запах, Борис уложил меня на узкое, как операционный стол,
ложе.
- Закрой глаза.
Я повиновался. Он откинул с моего лба волосы и смочил кожу какой-то
жидкостью. Потом прижал что-то к виску, я ощутил слабую боль.
- Повернись на правый бок.
Ту же процедуру он провел с моим затылком. Борис еще не закончил, когда
меня осенило - он заделывал дырки в моем черепе!
Все было на самом деле! Никакого наважденья! Я был убит, я был гниющим
трупом, скелетом. Был оживлен и теперь мне ремоотировали пробитый пулей
череп!
Воскресший из Мертвых? Восставший мертвец? Зомби?.. Кто я?!..
Борис чувствовал охватившие меня панику, растерянность, страх, словно
любящая женщина. Он сказал мягким, но твердым голосом:
- Тебе надо выпить и поесть. Все встанет на свои места. Поверь мне...
Пойдем.
Я поднялся с ложа. Ощущать свое тело - это прекрасно. Оно пробуждает
желания и рождает мысли. У мертвеца нет живого тела, поэтому у него нет ни
желаний, ни мыслей, может быть только глухая тоска по ним.
Как я теперь понимал своего приятеля... как его?.. Ну да ладно. Который
сломав ногу, четыре месяца пролежал в гипсе. Какое наслаждение, говорил он,
полежать в ванне, посидеть в туалете.
Сначала желания, решил я, и выкинул из головы все мысли. Кроме одной: кто
я такой? Но и ее, как непослушного пса, я посадил на цепь и загнал в
конуру. До поры до времени.
Теперь, обросший плотью, я по достоинству оценил ужин, который приготовил
для меня Борис. Все было мне по вкусу. И черная икра, и севрюга горячего
копчения, и карбонад, и салями, и маринованные огурчики, и изысканные
салаты, и коньяк, и апельсиновый сок, и... многое другое, для описания чего
мне потребовалось бы как минимум пять страниц.
- Накладывай, - Борис откупорил бутылку и налил мне большую стограммовую
рюмку черненного серебра.
Себе поменьше.
- Будь здоров, - сказал я и, не дожидаясь ответа, опрокинул рюмку в рот.
- И ты тоже, - ответил Борис.
- Угу, - кивнул я, хрустя солеными груздями. Вслед за ними я стал
запихивать в рот все подряд и останавливался только затем, чтобы дать пище
провалиться в желудок и освободить место для новой. Я выпил еще два раза по
сто грамм, блаженное тепло разлилось внутри.
Борис был терпелив, как престарелый дамский угодник, соблазняющий
молоденькую девушку. Поймав мой затуманенный взгляд, он сказал:
- Поговорим?
- Давай! - отозвался я таким тоном, будто мне все, абсолютно все, было
безразлично.
- Выпей прежде это, - он взял с черного резного столика знакомую мне
чашу, вновь полную густой темной жидкости. По цвету она напоминала
гранатовый сок. А по вкусу...
- Что за гадость?! - воскликнул я, скривившись, после того, как сделал
больщой глоток.
- Кровь. Обыкновенная донорская консервированная кровь. Первая группа,
резус фактор положительный.
Я поставил чашу на стол. Слова Бориса почти полностью нейтрализовали мой
благородный кайф и я уставился на него трезвыми глазами.
- Объяснись.
- Выпей сначала. Выпей, выпей, иначе тебе скоро может стать худо.
Некоторое время еще я смотрел на него, потом взял чашу и выпил в
несколько больших глотков. Противный вкус. Из-за того, что я торопился,
кровь выплеснулась и потекла из уголков рта по подбородку, закапала на
грудь.
- Ты здорово похож на вампира, - усмехнулся Борис. - Утрись.
- Ну? - требовательно произнес я и налил себе коньяку. Бутылка была почти
пуста.
- Пей, пей! У меня есть еще.
Я выпил, запил апельсиновым соком, вставшим у меня чуть ли не в самом
горле. Во всяком случае, именно там я ощущал его. Однако и он не смог
перебить вкуса крови. Я оглядел стол и, придвинув к себе блюдо с севрюгой,
стал настырно пожирать ее. Как я любил эту рыбу, просто обожал. Положить
ломтик на язык и ощутить восхитительный вкус, медленно начать жевать, делая
этот вкус все более ярким. И так раз за разом, пока не кончится рыба.
- Рассказывай, - потребовал я с набитым ртом. - Я не помню ничего.
Немудрено, если тебе осталась только пустая черепушка.
- Мы были с тобой друзьями и деловыми партнерами. У нас был торговый дом.
Собственно, он и сейчас существует...
Потом, когда мы открывали филиал в Санкт-Петербурге, на нас стали
наезжать. Мне возле гостиницы три амбала вручили конверте патроном от
Макарова. В магазине побили стекла. У одного из ленинградских партнеров
сожгли жигуль.
- Мы наняли охрану, но она не уберегла тебя. Ты получил пулю в висок из
подворотни.
- Давно?
- Два месяца назад.
- Сколько?!
- Два месяца.
- Не может быть!
Борис понимающе кивнул головой.
- Ты не веришь, потому что не можешь понять, каким образом за такое
короткое время превратился в то, во что превращаются за 10 15 лет.
- Сформулировано очень деликатно.
- При помощи колдовства, конечно.
Я молча глядел в его темные непроницаемые глаза, и что-то смутное
шевелилось в моей бедной опустошенной памяти. Я знал, он говорит правду, и
не стал еще раз повторять свое не может быть!
Борис воспринял мое молчание, как предложение рассказать все с самого
начала.
- Со студенческих лет я увлекался магией. Сидел в исторической
библиотеке, в Ленинке, но это мало что давало. Большинство авторов - полные
профаны и пишут для развлечения или ради заработка. И современные, и
старые.
- Потом я познакомился кое с кем. Но это тоже было все не то. Одни
занимались развитием экстрасенсорных способностей, - другие - использовали
- магические формулы для психотерапии, но никто не знал главного - как
заставить служить себе потусторонние силы.
Тогда я решил идти напролом. К тому времени я раскопал несколько безумно
интересных книг, в которых описывались настоящие колдовские обряды. Я решил
обратиться к системе Абрамелин. Изо всего, что у меня имелось на руках, она
показалась мне наиболее убедительной... В том, как вызывать духов.
- Зачем они понадобились тебе?
Борис помолчал, остановив на мне свой мрачный взгляд. - Не все ли
равно... Надо с чего-то начинать...
Решил попробовать заставить одну женщину полюбить меня.
- Есть более легкие пути.
- Этот был для меня интересней других. Не добиваться чьей-то милости, а
подчинить своей воле, своему желанию. Заставить. Это очень приятно.
В общем я изготовил нужный талисман и через неделю она была в моей
постели, делала все, что я хотел, была моей рабой.
Но как вскоре стало ясно, обряд был проведен неверно. Этого и следовало
ожидать при тех ограниченных знаниях, которыми я обладал. Сейчас я понимаю,
каким был идиотом. Однако тогда... в общем ясно.
Через месяц талисман утратил свою силу, но при этом не возвратил в
потусторонний мир сущность, которую я призвал на помощь, используя
талисман. В книге которой руководствовался я, не объяснялось, как заставить
духа покинуть наш план бытия, если он не желает делать этого.
Первые признаки беды появились 3 мая. В эту ночь я проснулся от ощущения
надвигающегося на меня ужаса. Это был йе просто ночной кошмар, а нечто
посланное извне. Так мне показалось.
Потребовалось значительное усилие, чтобы прогнать призрак страха. Вскоре
я заснул и забыл о кошмаре на целый месяц, пока он не явился вновь. Но и на
этот раз я не придал ему большого значения, хотя отметил, что он опять был
приурочен к новолунию. Строго говоря, это был даже не сон: меня будило
ощущение надвигающегося ужаса.
В июне это повторялось достаточно часто, пока не миновало полнолуние. Я
слышал голоса, произносившие неразборчивые слова, видел, как с журнального
столика падает и разбивается кувшин с водой, который наутро оказывался
совершенно целым. Я научился бороться с этим: главным было сохранить
контроль над собой, не поддаться панике, и страх быстро отступал, а
галлюцинации прекращались.
Вторая половина месяца прошла спокойно. Но с 1 июля - дня новолуния -
кошмары вновь стали одолевать меня. Теперь мне требовалась вся внутренняя
сила, чтобы противостоять им. Третьего я впервые увидел существо, которое
вызвал своими неумелыми заклинаниями. Очередная волна страха подняла меня с
постели, я подошел к окну, отдернул занавеску из черной ночи кто-то быстро
приближался ко мне. Вскоре я смог рассмотреть ЕГО. Это было лицо,
обрамленное окладистой бородой и развевающимися длинными волосами. Глаза
ЕГО были закрыты.
Слепая сила, пробуждающаяся к действию, - подумал я.
- 30 июля эта сила пробудилась. Стояла жара, и я со своей подружкой жил на
даче. Честно говоря, она уже несколько поднадоела мне. Я пресытился ее
рабским обожанием и покорностью, и они стали вызывать у меня раздражение.
Но я взял ее с собой, надеясь, что она поможет мне одолеть страх, когда он
нахлынет на меня.
Около двух часов я был разбужен голосом, громко произнесшим: Смотри! Я
открыл глаза и, словно мая, куда именно надо смотреть, заглянул под
кровать. Там, свивая и развивая кольца, лежала большая светящаяся красным
змея. Поначалу в ее поведении не было ничего угрожающего, но потом свилась
спиралью и подняла голову, приготовившись к броску. В этот самый миг меня
обуял такой ужас, что я выскочил из постели и выпрыгнул через окно в сад. К
счастью, я отделался легко - несколькими царапинами на руках и ногах.
Конечно, трудно было объяснить перепуганной женщине свой безумный поступок,
но все уладилось. Не в этом дело.
Теперь я отчетливо понимал, что разбудил силу, которой не могу управлять
и которая, чувствовал я, вскоре погубит меня...
Я вдруг перестал слышать Бориса, все внимание переключилось на мои
внутренние ощущения. Благостный покой резко сменила тревога. Я не мог
понять ее причины, но чувствовал, как меня затопляет такой же
неконтролируемый страх, что и Бориса в его рассказе. У меня начали неметь
кончики пальцев на руках.
- Что с тобой?! Борис тряхнул меня за руку:
- Вдруг стало нехорошо.
- Выпей коньяку, - он налил мне полфужера и сунул в руку.
Я залпом опрокинул коньяк в рот, тепло разлилось по телу, пальцы обрели
чувствительность.
- Порядок? - он внимательно посмотрел мне в глаза.
Я кивнул и одновременно подумал, что не верю ему. Его забота была чисто
внешней, за ней в его глазах крылись иные мысли. Какие, я не знал. Просто
видел, что он со мной и не со мной одновременно. Что ему ведомо больше
моего о прошлом, настоящем и будущем. И от этого мне было очень неуютно и
неспокойно.
- Тогда я закончу свою историю. Я впал в панику и стал искать помощи, но
никто из моих знакомых, занимавшихся магией, не мог оказать мне ее. Обещали
переговорить с кем-то, но шли дни и моя беда по-прежнему оставалась со
мной.
После прыжка в сад наступило затишье, длившееся до 30 июля. В эту и
следующую ночь события достигли своей кульминации. Существо потустороннего
мира вновь явилось мне, причем в облике его и поведении произошли заметные
изменения: волосы превратились в извивающихся змей, ОНО стало гораздо более
активным.
31 июля я был разбужен страшным шумом, вскочил с постели и застыл подле
нее, не смея сделать и шагу. Весь пол был усеян осколками разбитых оконных
стекол, острыми щепками. Проломив западную стену и уперевшись верхушкой в
восточную, поперек комнаты наклонно лежал огромный красный обелиск. К
счастью, он не задел мою кровать и не раздавил меня.
Не веря своим глазам, я глядел на картину разгрома. Я понимал, что все
это галлюцинация, но тем не менее устрашающие осколки на полу удерживали
меня на месте. Но главным было даже не это, а чувство ужаса, которое я не
мог побороть. Я готов был закричать и броситься бежать, куда глаза глядят.
Наконец мне удалось взять себя в руки и, осторожно ступая, я направился к
столу, чтобы зажечь лампу. Я чувствовал - в свете мое спасение. И
действительно, когда загорелся свет, обелиск и следы разгрома мгновенно
пропали.
Через день ко мне пришел учитель Ксанаду. Конечно, по паспорту у него
другое имя, но среди избранных он носитэто.
Ксаиаду спас меня, и у него я научился всему тому искусству, которым
владею сейчас. Которое помогло мне воскресить тебя. Со временем я расскажу
тебе...
Борис прервался на полуслове. Он мог бы говорить, плясать, стоять на
голове, взрывать у меня перед носом гранаты - я все равно не увидел бы и не
услышал ничего. Действие коньяка было недолгим и очень скоро странное
онемение возобновилось. Когда Борис заканчивал свой рассказ, все мое тело
одервенело. Застывшим взглядом смотрел я на кисти рук, лежащие на
подлокотниках кресла. Вначале они обрели мраморно-белый оттенок, как у
статуи. Затем стали полупрозрачными, словно вода, в которую плеснули
молока. Сквозь тело проступили кости. Чем дальше, тем все более ускорялся
этот страшный процесс. Ткани совсем обесцветились и начали стекать с
кончиков пальцев, обнажая костяные фаланги.
Я рванул на себе халат, посыпались пуговицы, по колено мои ноги были уже
ногами скелета. Я дико закричал и вскочил. Со стола посыпались тарелки,
приборы, рюмки.
Я стоял, не зная, что предпринять, взгляд мой метался из стороны в
сторону, костяные пальцы скребли обнажившиеся ребра.
- Сядь! - рявкнул Голос в моем черепе. Он был так громок, что просто
швырнул меня назад в кресло. Но я ту же упрямо вскочил снова.
- Юра! Юра!
Я невольно повернулся на окрик и уже не смог отвести глаз. В. руке Бориса
мерцал большой прозрачный фиолетовый камень. Быстрая тревожная пульсация
постепенно замедлилась, камень словно бы успокаивался, и вместе с ним
успокаивался я. Камень гипнотизировал, подчинял себе, одурманивал.
Некоторое время я стоял, покачиваясь, будто пьяный, затем плюхнулся в
кресло, мои костяные руки со стуком упали на колени.
Тревога оставила меня, а вместе с ней и воля. Я ни о чем не думал, ничего
не хотел, только завороженно смотрел на камень. Вот он вспыхивает, посылая
мне свой колдовской сигнал и затухает, говоря, спокойно, спокойно.
Разгорается и гаснет, разгорается и гаснет...
- Вот и хорошо, - сказал Голос. - Ты должен был пройти через это, чтобы
не просто понять, а ПРОЧУВСТВОВАТЬ свое нынешнее положение. Сиди и слушай.
После твоих похорон ночью тайно я переоборудовал могилу: превратил ее в
склеп, чтобы ты мог поднять крышку гроба, которую я укрепил на петлях. То
же самое я проделал с надгробием. В основании его я укрепил талисман, под
воздействием которого мертвое тело разложилось без остатка за полтора
месяца. Когда процесс закончился, я разбудил тебя.
- Зачем?
- Мы были друзьями...
- Спасибо, - поблагодарил я безжизненным голосом.
- Но не только поэтому. Есть дело, которое при всех моих знаниях я не
могу выполнить один. Со временем ты узнаешь о нем. Если мой план удастся,
мы будем жить вечно. Мы будем всемогущи, все наслажденья будут доступны
нам.
- Какие наслажденья доступны скелету? - горько сказал я.
- Ты будешь иметь тело! Постоянное тело! А пока, чтобы обрести его, тебе
необходима кровь. Действие той порции, что я дал тебе, закончилось, нужна
новая. Всего-то...
Борис замолчал. Камень продолжал мигать ровно и успокаивающе, как ночной
светофор.
1 2 3 4 5 6 7 8