Здесь выложена электронная книга Квазиклассический Треугольник автора по имени Покровский Владимир. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Покровский Владимир - Квазиклассический Треугольник.
Размер архива с книгой Квазиклассический Треугольник равняется 15.3 KB
Квазиклассический Треугольник - Покровский Владимир => скачать бесплатную электронную книгу
Владимир ПОКРОВСКИЙ
КВАЗИКЛАССИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Пройдет время, и мы привыкнем к такому такому полезному, такому
волшебному, такому удивительному изобретению, как копир. Вот чего я боюсь.
Разве могу я в чем-то винить ребят, когда они хлопотали вокруг моего
тела, разможженного почти до пояса пятисоттонным контейнером? Разве можно
хоть в чем-то винить врачей, которые над этим телом колдовали битых три
часа, стараясь спасти ту кроху жизни, которая в нем еще шевелилась? А
когда я умер, и прошли все сроки, во время которых смерть называется
клинической, а врачи все еще не сдавались, все еще на что-то надеялись и в
конце концов победили, ну, может ли быть тут хоть толика преступления?
Конечно они знали, что я на прямой связи с копиром, что, как только я
умру, появится другой, всего на несколько дней моложе, а во всем остальном
точно такой же, как я, они всех нас прекрасно знали, только не думали об
этом, иначе пришлось бы стоять вот так просто и наблюдать, как умирает
тот, которому ты можешь еще помочь. Что же, разве они меня убить должны
были, когда увидели, что копир сработал и появилась на свет точная копия
пострадавшего? Так в чем же, разобъясните мне, пожалуйста, виноваты все
эти люди?
Объективности от меня не ждите. Очень может быть, что все на свете
хорошо, а я просто полчеловека с изуродованным восприятием, ворчу на все,
жалуюсь, ищу, на ком бы свою ущербность сорвать, что кругом виноват только
я сам и никто больше. Но если я виноват, пусть даже и так, ТО В ЧЕМ
ИМЕННО?
Еще ничего не понимая, на интуиции, он вошел в операционную, где люди
и машины с упорством, достойным лучшего применения, бились за мою никому
не нужную жизнь, рядом с ним, за его плечом, убивались ребята; их,
конечно, никого не пускали в стерильную зону, им ничего не было видно,
только спины врачей и глыбы приборов, они кляли себя последними словами,
потели и утирались рукавами рабочих курток, мои ребята, друзья мои, раньше
мои, а теперь "и мои тоже".
Борис, двойник мой, мучился вместе со мной. Наша идентичность привела
к резонансу психополей, возникла сильнейшая телепатия: он переживал все
боли, накачивал меня силами, которых мне не хватало, управлял за меня
остатками моего организма... Слег потом на неделю. А зачем?
Мне спасли жизнь и половину тела, да и в ту половину насовали целую
кучу искусственных органов - мочевой пузырь, почки, селезенку, кишечник.
Соорудили биопротез. Бегать в нем сложновато, но я хотя бы ходить смог и
на человека похож стал. О разведке, само собой, и думать запретили, какая
там разведка?
Все трубят - первопроходчики, пионеры... Модная профессия, романтика,
риск, предельное самовыражение. Все так, только слова какие-то... Для нас
это больше. Уход из разведки - как смерть, уж я-то знаю. То, что
происходит вокруг, кажется ничтожным, вся память - там. А хуже всего во
сне: во сне становишься беззащитным, одно и то же снится из ночи в ночь,
причем самая обычная ситуация. Фатомский космопорт и почему-то земное
утро, с облаками, травой, горбиком солнца; идет обычная колготня,
загрузки, заправки, продувки, кто-то космос клянет над поломанным
хордуаром, кто-то стартует, кому-то неправильно выписали путевку, и вот он
бежит к управлению через все поле, а вдогонку ему несутся наши стандартные
шуточки, плоские, но до чего же родные, а мы стоим особо, разведчики,
элита, племя! И я на своем протезе с ними стою. Джафар... Бойл...
Прыгунов... Сашка... Мне нужно поменять скафандр, мой обносился, но каптер
наш, толстяк, тиран и самодур, любимый наш Фокин, ерепенится - говорит, не
дам, слишком часто меняешь, походишь в этом. Да мне плевать, я могу и в
этом, я отлично выспался, рядом - друзья, и так мне хорошо с ними!
А что, говорю, ребята, хорошо бы нам сейчас огоньком погромыхать,
чтоб куда-нибудь вместе.
- Почему нет, - отвечает невозмутимый Джафар, - "Виздом" твой
заправленный, на восьмой площадке соплами притоптывает, путевка есть беги,
пока медкомиссия не хватилась. А мы за тобой.
И я стартую.
После чего просыпаюсь и чуть не плачу. Все люди рано или поздно
взрослеют, одни разведчики остаются детьми. Хотя на их долю приходится
куда больше всяческих неприятностей.
Память играет со мной странные шутки: не помню, кому первому пришла в
голову страшная идея насчет Бориса, то есть, я почти наверняка помню, что
заговорила об этом Зофья, хотя, с другой стороны, такое мог придумать
только я, уж ни в коем случае не она. Мне просто очень хочется иметь к
этому делу как можно меньше отношения. Сны и фантазии - ах, как они
помогают.
Мне надо во всем разобраться.
Один из наших, Сашка, через год погиб на Земле Пещер. Я тогда уже
перебрался на Куулу. Погиб потому, что после случая со мной перестал
пользоваться копиром - это ведь добровольно. Погиб глупо, его сплющило в
вертикальной пещере, есть там такие, как сопливого новичка. Погиб потому,
что привык к копиру, дурак, ему нечего было там делать, вертикали
обследуются автоматами, кто же этого не знает?
А я живу на Куулу, в этой заброшенной дыре, за сотни мегапарсеков от
ближайшего маяка. Но, по крайней мере, здесь нет старых знакомцев. Планета
земного типа, задумана была как общегалактический заповедник, но вот уже
лет пятьдесят он не пополняется. Когда-то здесь произошел генетический
взрыв, и все привезенное зверье погибло, родилась своя фауна, причем
настолько противоестественная и кошмарная, что никто не захотел иметь с
ней дело, даже патобиологи, а уж им-то, казалось бы, дневать тут и
ночевать - нет, не годится им, мы, говорят, и не такое можем. Так что мы
ограничиваемся косвенными наблюдениями и ждем, когда эти твари, наконец,
съедят друг друга и позволят начать серьезную колонизацию планеты.
Зофья молчала, она говорила, что всем довольна, но я-то видел!
Место, где мы живем, пожалуй, единственное на планете, которое
свободно от этой мерзости, но иногда они пробираются в поселок, поэтому
без стоп-ружья у нас выходить не принято. В поселке - единственная
больница, настолько необорудованная, что пересадка аорты здесь уже
проблема.
Она моя жена, вот что странно. Я, безнадежный калека, отхватил себе
такую красавицу, какую и на курортных планетах не сыщешь. Она умница. Она
чудо. Она сказала однажды:
- Ты забиваешь себе голову всякими глупостями. Со мной все в порядке.
Откуда такие мысли?
За мной нужен уход. Одному мне совсем плохо. Она делала все. Правда,
заставляла за это терпеть кой-какие свои недостатки, а у кого их нет? У
нее удивительная способность безмерно страдать по пустякам. С ней никогда
не знаешь, что она в следующий момент выкинет. Потом она все помнит
наоборот, иногда просто обидно. С ней очень непросто, конечно.
Пять лет вместе. Пять лет молчаний и разговоров и целомудренных ласк.
То она, словно девчонка, носилась по дому (у нее был халат с широкими
рукавами. Цветастый. Вечно она этими рукавами за все цеплялась), то
сломается вдруг, сядет, уставится в стол, какую-нибудь мелочь бесцельно
передвигает - не дозовешься. Подражает кому-то, что ли? Я ее ревновал, я и
не подозревал раньше, как может сломать человека ревность. Я бы, честное
слово, простил, если б что-нибудь обнаружил. Но отпускать одну - просто
мука была, даже на полчаса. У нас в поселке почти сплошь мужчины.
Я ничего поделать с собой не мог: таскался за ней в экспедиции,
заново учился управлять вертолетом, снова вспомнил свои таланты стрелка.
Здесь это очень ценится. Ни на шаг от нее не отходил.
И еще. Я всегда чувствовал Бориса-Второго, где бы он ни находился.
Она хотела ребенка. Она не говорила мне, но я и так видел. Да и
прорывалось у нее. В том, как ухаживала за мной, как хотела быть главной -
кого из них к материнству не тянет? А я тоже мечтал о ребенке, неважно -
девочка или мальчик. Сам толком не знаю, почему. С одной стороны...
конечно, конечно!.. Привязать ее хотел, отвлечь от нее мужчин, которые
наседали на нее роями. С другой стороны, просто от нее ребенка хотел, и
для себя тоже хотел, даже неважно от кого. Еще, может, потому, что она
хотела. А самое главное - из-за того, что... ну, какой от меня ребенок? А
искусственный, нам казалось, не то. Вот именно что не из-за ребенка нам
ребенок был нужен.
Мы оба хотели невозможного.
Кому первому это пришло в голову, убейте, не вспомню. Да и не пришло
в голову, не придумалось, не вспомнилось - видно мысль такая сидела
всегда, и в конце концов кто-то сказал слово. Кто, кто...
Я позвал его, и он тут же откликнулся.
- В чем дело? - спросил он по дальней связи.
Я сказал, - приезжай, - а он ответил, - хорошо, - и ни о чем не
спросил.
Я все обдумал. У нас был четкий план. Я разбросал вокруг поселка
жвалы прыщенога, натертые мускусом, с таким расчетом, чтобы, когда вечером
задует в сторону Синих Холмов, запах донесся до гнезд ипритовых пауков.
Составляя план, мы с Зофьей спорили, поправляли друг друга. Говорили
дельные вещи и вещи пустые, мы все время смотрели в стороны, потому что в
тот день взглядом можно было обжечься.
В конце концов наши глаза все-таки встретились, и я сказал:
- Это не может быть серьезно, все, что мы придумали.
Она промолчала, сжавшись.
- Это просто гадко. Она болезненно скривилась чисто мужской гримасой.
Такой я никогда не видел ее, в ней вскрылось на миг настолько чуждое мне,
настолько отвергающее меня, что стало страшно. Потом она прослезилась,
вздохнула с облегчением, горько и радостно головой замотала.
- И правда, давай забудем.
- Конечно! Не могли же мы в самом деле...
Мы радовались, прижимались друг к другу, говорили о том, как нам
хорошо, но тогда уже знали, что обманываем себя, что весь наш план ужасный
мы выполним, и не только из-за ребенка, а еще и потому, что мы так хотим.
Так хотим, именно. Я не могу объяснить, что это было, что-то тяжелое,
темное, в чем мы сами себе не могли признаться. Ненависть, горечь? Не
знаю, не могу объяснить.
И минуты через две мы принялись отшлифовывать план.
Еще она говорила:
- Он может влюбиться в меня.
- Он должен.
- Я хочу сказать - сильно.
- Вряд ли. До тебя я всех любил сильно, только недолго.
- Но теперь ты...
- Я - другое дело.
- Я тоже могу влюбиться.
- Это... это быстро пройдет.
- А если нет?
- Но ведь он - это я!
Даже умнейшие женщины иногда не понимают простых вещей.
Борис прибыл дня через два после моего вызова. Он никак не мог выйти
точно, и нам пришлось встречать его в воздухе. Наш вертолет шел бок о бок
с его разведботом, связь между нами была непривычно сильной, и я опасался,
как бы он не прочел моих мыслей. Но он не читал их, он был простодушно
открыт и ничего выведывать не собирался. Я ему немного завидовал: и тому,
что он летит в разведботе, и тому, что он так открыт. Для меня все это
было недостижимым.
По сравнению с его машиной вертолет выглядел горбатым неухоженным
карликом. Мне трудно было вести полет: я почти целиком ушел в Бориса, в
его мысли, ощущения - я их и забыл-то почти, - а его приборную стенку я
разглядывал с куда большим вниманием, чем свою. Он почувствовал мою тоску
и принял ее, как когда-то принимал мои боли. От благодарности, от теплого
наслаждения, которое принесло его участие, я чуть не раскрылся. Каким же
подонком я себя чувствовал тогда!
Потом была встреча. Мы стояли около дома, и во время процедуры
знакомства я поймал себя на мысли, что с гордостью представляю Зофье
стройность и ловкость моего прежнего тела, а Борису - красоту моей жены.
Он восхищенно смотрел на нее и говорил:
- Я, оказывается, очень хорошо вас знаю. Наверное, через Бориса.
Она краснела, хмурилась и старалась отвести взгляд. Иногда мне очень
жаль бывает, что читать я могу только своего двойника.
Я прекрасно видел, к чему все идет. Я сам этого хотел, но настроения
это не поднимало. Мне было плохо, так плохо, что, даже не будь между нами
связи, он должен был заметить мое состояние. Но он видел только Зофью.
Всегда, с того самого момента, как я познакомился с Зофьей, он слышал мою
любовь к ней, проникался любовью, а теперь я читал его, читал, как
отраженного самого себя, и, знаете, это было больно. Ему казалось, что он
все время тянулся именно к ней. Он ослеп и оглох. А я с трудом
сдерживался.
С минуту мы стояли как в шоке, даже молчали, помнится, затем он
(первый!) собрался, сказал что-то дежурное, и мы вошли в дом. Он всеми
силами старался не думать о ней и не глядеть в ее сторону. Я читал его
легко и свободно, а он ни на чем не мог сосредоточиться.
Ну, здравствуй! Как дела? Депрессия, брат.
(На Землю)
Ты был далеко. Я тосковал.
(А потом он...) Кинсли. Я там не был. Это уже после меня.
Ничего. Просто погости.
Хотя бы и до завтра. Какая страшная была боль!
(Зофья - молодец)
ТАК!
Она тебе понравилась?
Она чудо.
Это естественно. Ведь мы - одно и то же.
Нет!
Нет.
Не обращай внимания.
Я все понимаю.
Я не мог не позвать.
Говорить о разведке. Ради неба, говорить о разведке!!!
Здравствуй.
Что у тебя случилось?
У меня все хорошо. Вот, лечу на Землю.
Мы нашли-таки стоянку на Кинсли.
Чем тебе помочь?
(Как хороша!)
Я знаю. Связь, хотя и слабая, но была.
Кинсли. Из группы Блэкхаунд.
Что для тебя сделать?
Завтра я должен ехать. Меня ждут.
Конечно, побуду.
Да.
Она чудо.
Гм!
Ведь мы - одно и то же.
Уж не ревнуешь ли, брат?
А мне показалось...
Ты не должен был звать меня.
Тебе плохо, я вижу. Что будем делать?
И мы три часа говорили о разведке. Мы говорили о Кинсли, о микробах
Баньоля, мы вспоминали сумасшедший день на Ванитас-А, мы почти все время
говорили вслух (телепатии каждый из нас боялся), Зофья сидела рядом и
задавала удивительно глупые вопросы.
Он почуял мою настороженность, понял - что-то не так, а я закрылся, я
выставил мощный щит из воспоминаний, и он ничего не мог вытянуть из меня.
Он даже морщился от усилий. И стыда. По обычным человеческим нормам нельзя
ведь подглядывать, а мы с Борисом - люди приличные: мы всегда, с самого
детства старались жить по этим самым обычным человеческим нормам, все
время старались, изо всех сил. Но то, что проникало сквозь щит, тревожило
его. Мы вели поединок не врагов, но соперников.
Мной владело необычное ощущение новизны окружающей обстановки. К
моему восприятию примешивалось восприятие двойника, и я словно впервые
увидел нашу гостиную: многочисленные горшочки и кашпо с земными цветами
(последнее увлечение Зофьи); автономный бар, который вышел из моды лет
сорок назад - достался в наследство от прежнего хозяина дома; самодельная
библиотека, моя тайная гордость, унылая, тусклая, никаких других эмоций,
кроме сожаления, у него не вызывающая; окно с переплетом из настоящей
осины, повернутое в тот момент к югу, на вышку Маори, парковку моего
вертолета... Все казалось невыносимо старым и скучным. Вдруг испугало
кресло с брошенным на него домашним протезом - показалось, что там
прячется человек. Изношенный, хромой, чиненый-перечиненый, этот протез
обладал для меня одним существенным преимуществом - мягкими, почти
безболезненными креплениями. Я холил в нем свои свищи осенними вечерами,
после особо трудных отстрелов.
Зофья держалась согласно плану, даже слишком согласно. Была оживлена,
смеялась, кокетничала, обращалась только к Борису. При звуке ее голоса он
оттаивал, на секунду забывал обо мне, но тут же одергивал себя, пытался
замкнуться, скрыть то, что видно было простому глазу.
Даже здесь, даже здесь я с таким трудом выдавливаю из себя правду,
мне не хочется в ней признаваться, я стыжусь ее, я не хочу говорить о том,
до какой степени я тогда был подлецом. В наших краях известно некое зелье,
под названием "невейский порошок", лекарство против какой-то, уж не знаю
какой болезни. Порошок этот обладает любопытным побочным эффектом: он
усиливает влечение. И я Борису подсыпал этой гадости в чай.
Когда я подавал ему чашку, он насторожился. Не то чтобы заподозрил
неладное, просто почуял опасность, так как я не мог скрыть волнение. Он
отпил глоток и больше к чаю не прикасался. Но глотка хватило.
Он сдавался. Он уже не мог скрывать своих чувств, он сидел так, чтобы
все время видеть Зофью. Каждое движение ее тела вгоняло его, а,
следовательно, и меня в краску, он все чаще запинался, все бессвязнее
говорил.
Квазиклассический Треугольник - Покровский Владимир => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Квазиклассический Треугольник автора Покровский Владимир дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Квазиклассический Треугольник у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Квазиклассический Треугольник своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Покровский Владимир - Квазиклассический Треугольник.
Если после завершения чтения книги Квазиклассический Треугольник вы захотите почитать и другие книги Покровский Владимир, тогда зайдите на страницу писателя Покровский Владимир - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Квазиклассический Треугольник, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Покровский Владимир, написавшего книгу Квазиклассический Треугольник, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Квазиклассический Треугольник; Покровский Владимир, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн