Может быть, кому-то поведение Свенсона покажется, мягко говоря, странным.
Для меня же оно выглядело естественно и было очень приятно, когда
Старадымов понимающе кивнул в ответ на пылкую тираду Олега, который,
поблагодарив нас за "своевременное прибытие", заявил, что скорее
согласился бы на то, чтобы крокодилы сожрали его самого, чем позволил им
уничтожить последних, может быть, динозавров Терры.
После этого Юрий участвовал в тушении лесных пожаров в Пиренеях,
потом был в группе, укрощавшей не в меру разбушевавшийся вулкан Стромболи.
В этих делах, горячих и в прямом и в переносном смысле слова, Старадымов,
как говорили, проявил себя очень неплохо.
Но ни встретиться с Юрием, ни даже поговорить как следует нам не
удавалось. После того, как какой-то умник из Института физической биологии
предположил, что радиоволны влияют на мутационный процесс некоторых
микроорганизмов, радиосвязь на Терре жестко лимитировали. И вот наконец
сегодня Старадымов сумел вырваться ко мне.
А утром на "заимку Линекера" (так не без юмора прозвали жилую зону
Северо-Байкальского заповедника мои коллеги-егеря), прибыл еще один гость.
Я с удивлением смотрел, как на посадочную площадку опустилась пассажирская
капсула и из нее выбрался среднего роста рыжебородый человек. Мне
доводилось видеть его фотопортреты, поэтому, когда он в невероятно
вежливых выражениях стал извиняться за неожиданное вторжение, я уже знал,
с кем имею дело. Богомил Геров, ученый-филолог, крупный специалист в
области мифа, сказки, фантастической литературы и т.д., и т.п., учитель
моего сына Сергея. Я хотел было сразу же вызвать Сережку, который еще до
рассвета улетел с матерью на остров Ольхон, но Геров в изысканных
выражениях заявил, что нужды в этом нет, пусть мальчик занимается делом, а
он вполне может встретиться с ним вечером, да и вообще, он хотел бы пожить
у нас несколько дней, если, конечно, я не возражаю. Разумеется, возражать
я не стал. Во-первых, Геров приехал к нам не развлекаться, а заниматься
своим, достойным всяческого уважения делом, во-вторых, я слышал о нем
много интересного, да и Сережка был от Герова без ума, как, впрочем,
каждый ученик от своего Учителя.
До приезда Старадымова время еще оставалось, и я решил, что нет
никаких оснований откладывать контрольный вылет по заповедной территории.
Учитель с благодарностью принял предложение составить мне компанию и без
лишних слов занял место пассажира в двухместном боте. Чувствовалось, что
ему действительно интересно. Я тоже был не против поближе познакомиться с
человеком, от которого много зависело в судьбе моего сына. Так что
единственный, кто проявил недовольство приездом Герова, была моя лайка
Бой. Бой обожает во время облетов заповедника занимать первое сиденье и,
прижавшись влажным носом к силовому полю, образующему колпак кабины, чутко
ловить запахи тайги. Сегодня он этого удовольствия был лишен и тихо
повизгивал, лежа в грузовом отсеке. Я знал, что весь день Бой будет дуться
на меня, а вечером демонстративно потребует, чтобы его кормили Инга или
Сергей. Впрочем, я так же точно знал, что к утру обида Боя пройдет и мы
снова станем лучшими друзьями.
Обычно при передвижении по территории заповедной зоны я включаю
оптическую невидимость бота. Этого требует инструкция. Обитателям
заповедника ни к чему лишние стрессовые ситуации. Отступать от этого
правила егерям Приходится нечасто, в тех случаях, когда того требует
обстановка. Например, когда нужно спугнуть байкальских нерп. Эти
очаровательные существа обожают греться на солнце, причем, меры в
наслаждении не знают и частенько становятся жертвами солнечного удара.
Поэтому в жаркие дни нам приходится регулярно пролетать над лежбищами нерп
и спугивать их в воду.
В течение, пожалуй, часа я рассказывал учителю Герову об этом и
других случаях из жизни моих подопечных. Полет проходил спокойно, в
заповеднике все было в полном порядке. От Дзелийлинских источников, куда
частенько забредают животные, я повел бот на запад. Скоро мы углубились в
тайгу, и приходилось быть очень осторожным, чтобы не зацепить дерево.
Солнце поднялось высоко, я уже подумывал о том, что пора возвращаться, как
вдруг Бой напряженно и глухо зарычал, и в следующее мгновение я увидел на
небольшой полянке растерзанного лося.

4. БОГОМИЛ ГЕРОВ
Почему мир устроен таким нескладным образом? Только собрался включить
фон, послушать рассказ деда, как подошел этот здоровяк Линекер и предложил
совершить увлекательнейшую поездку. Нет, разумеется, он хороший парень,
иначе бы у него не было такого замечательного сына, как Сережка.
Наверняка, он хотел оказать мне своим предложением гостеприимство. И
поездка, наверняка, из числа тех, отказываться от которых попросту глупо.
Особенно мне - учителю, ведь в нашей профессии личные ощущения и
воспоминания - жизненный, так сказать, опыт - "томов премногих"
поважней... Однако этак можно никогда не услышать того, что с таким
интересом, как они говорят, слушали мои родители. Вот уже полторы недели,
как мама прислала мне запись. Сколько раз порывался сесть спокойно, чтобы
никто не отрывал, дослушать до конца эту несуразную и неправдоподобную, по
нынешним временам, историю, но то одно, то другое. Честно говоря, в этом
никто, кроме моей несобранности, не виноват, но страдаю-то я. Обидно.
Сидеть и слушать, что рассказывает, размахивая своими длинными
руками, Джерри, и в самом деле занимательно. Бывает же так, все или почти
все тебе известно, пусть и теоретически, но все равно интересно. Наверное,
Линекер просто умелый рассказчик. Мешало только короткое жаркое дыхание
здоровенного пса за спиной. Когда я уселся в бот, он так на меня
посмотрел... Должно быть, я занял его место. Одним словом, не очень
воспитанный пес.
- Послушайте, Богомил, как у вас хватает терпения довести до
пятнадцатилетнего возраста целую кучу сорванцов? - внезапно ошарашивает
меня вопросом Линекер и, не дожидаясь ответа, поясняет свою мысль: - У
меня, например, порою от одного Сережки голова кругом идет.
- В моей группе всего семеро ребят, в том числе три девочки, - не
очень логично ответил я.
- И вы с ними бессменно с той поры, когда им исполнилось по три года?
- уточнил Линекер.
Он прекрасно знал, что это на самом деле так, но восхитился так, как
мои воспитанники, когда они были в возрасте десяти-двенадцати лет. В
голосе Линекера не было ни грани лжи, и это меня окончательно подкупило.
Мне не очень по душе люди, которые воспринимают мир бесстрастно, они
чем-то напоминают мне самого себя, а общаться со своим двойником - не
самое лучшее занятие. С собой я борюсь, и, как видно, не без успеха, иначе
мне попросту не разрешили бы стать учителем. Бесстрастность в вопросах
воспитания абсолютно противопоказана. Вот и ломаешь голову над вопросами,
которые непосредственно тебя совсем вроде бы не касаются. Например, хоть
это и дела давно минувших дней, я почему-то не могу согласиться с тем, что
принятое когда-то решение о создании Терры было абсолютно безгрешно.
Конечно, не мне судить, ведь об этом столько десятилетий размышляли такие
авторитеты... Но, попадая на Терру, я всегда испытывал какое-то неясное
ощущение нарушения естества. Бесспорно, что здесь и воздух пище, чем на
Земле, и природа, какой на Земле не найдешь, и зверье всякое. Но ведь
предлагал же в свое время Диего Санчес переселить человечество на другую
планету и попытаться восстановить природный баланс на самой Земле, а он в
этом кое-что понимал, тем более все равно получалось так, что на Земле
сейчас осталась лишь треть человечества, а остальные, кто здесь - на
Терре, кто - в космосе.
Но я отвлекся. Линекер ждал ответа.
- Бессменно, - вздохнул я. - Но, к сожалению, ребятишки скоро
разбегутся, и я останусь один...
- Еще класс наберете, - оптимистично бросил Джерри.
Легко ему говорить. А я просто не представляю, что будет, когда в
нашей маленькой школе прозвенит последний звонок. Наутро я проснусь, выйду
в холл, а в доме будет тихо-тихо. Никто не крикнет, не заспорит, не
раздастся веселый смех в бассейне.
- Когда тебе сорок пять, не каждый решится набирать учеников, - уныло
изрек я.
Линекер расхохотался:
- Будет вам, Учитель! Это же только четверть жизни.
Не хотелось выглядеть нытиком, и я, чтобы не выдавать своих чувств,
возразил:
- Но ведь надо будет проходить новый курс обучения, вникать в дебри
последних открытий в области педагогики, держать ответ перед высокой
комиссией.
- Вы меня удивляете! Учителю - опасаться комиссии?! - невольно
польстил мне Джерри и добавил то, о чем, вероятно, уже проболтался
Сережка: - Говорят, вы уже даже познакомились с группой голопузых
кандидатов в ученики?
- Беседовал с некоторыми родителями, - уклончиво отозвался я.
Месяц назад по рекомендации Высшего Педагогического совета мне и в
самом деле пришлось совершить небольшой вояж, знакомясь с очень милыми
малышами. Самый дальний из полетов был не так уж долог - на Сатурн, но это
меня так утомило! Потом-то я понял чем - оторванностью от ребятишек, ведь
незадолго до командировки я по их просьбе распустил свою гвардию на
двухнедельные каникулы, а тут еще этот месяц. В общем, я настолько устал,
что допустил самый непростительный из педагогических промахов - на уроках
был вял, скучен и зануден. Но самое удивительное, ребятишки сделали вид,
что не заметили этого, и стойко терпели мои нравоучения. Взрослеют...
Внезапно над самым ухом заворчал пес, и бот резко замер. Я посмотрел
на Линекера. Всю его веселость как рукой сняло. Егерь был сосредоточен,
будто готовился к встрече с метеоритным дождем, а до укрытия оставалось
больше мили.
- Что такое, Джерри? - всполошился я.
Он показал глазами на ярко-зеленую уютную полянку. Я вгляделся, но
снова ничего не понял.
- Лось, - негромко пояснил Линекер.
Бот так резко пошел вниз, что мне стало не очень уютно. Пес,
вероятно, испытывал те же ощущения. Оглянувшись, я увидел, как он замер в
напряженном ожидании.
- Все нормально, Бой, - как бы про себя произнес Линекер.
Я с благодарностью покосился на него, Джерри с равным основанием мог
сказать это и мне, но воздержался. Бот тем временем завис в полутора
метрах над землей.
- Богомил, вы пока не торопитесь выходить, - Линекер ловко перенес
свое достаточно громоздкое тело через бортик.
Пес посмотрел на меня, словно желая сказать: тебе-то хорошо, ты
гость, а мне придется последовать примеру хозяина, работа такая. Потом
отвернулся и спрыгнул на пушистую, совсем как во дворе моей школы, траву.
Мне стало стыдно, и я окликнул Линекера:
- Джерри, я с вами!
Он обернулся:
- Хорошо, только опустите бот пониже, а то назад не залезем, и,
пожалуйста, пока оставайтесь на одном месте, я хочу осмотреть следы.
Рост Линекера позволял ему без труда дотянуться до пульта управления,
если бы бот оставался на прежней высоте, и я воспринял его совет, как
некоторое ко мне снисхождение. Этого я терпеть не могу, поэтому с
изяществом носорога перевалился через бортик и оказался на земле.
Приземлился я довольно удачно, если не считать легкого прикосновения
ладонями к траве, и даже успел подумать о том, как бы мне распрямиться с
полным сохранением достоинства, но в это мгновение встретился глазами со
взглядом лося - мертвого лося - и застыл все в той же неуклюжей позе.
Карие, с голубоватыми белками глаза лося были влажны и печальны. Такие
глаза я встречал только у людей, и то лишь несколько раз за всю жизнь,
когда из Дальнего космоса не возвращались корабли... Могучее красивое тело
лося было безжалостно изорвано.
- Кто это его? - выдохнул я.
- Волки.
Голос Линекера прозвучал неожиданно сухо. Я распрямился, непонимающе
посмотрел на него. Лицо егеря было задумчивым и серьезным.

6. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР
Сначала я приблизился к лосю. В том, что он стал жертвой волков,
сомнений не возникало, слишком характерен почерк этих хищников. Но это-то
и было непонятно. Убитый лось был великолепным, полным сил самцом.
Нападать на такое животное волки рискуют нечасто, разве что зимой, когда
хищники сбиваются в стаи, а голод сводит их с ума. Но в июне... Да и, судя
по всему, у туши кормилась только пара волков. Правда, съели много, очень
много... Но я хорошо знаю пару, в охотничий участок которых входит эта
поляна. У них в этом году всего три щенка... Кроме того, не верится, чтобы
решились они атаковать лося. Возраст у моих волков не тот, силы уже не
те... Значит, что же получается? Пришлые? Откуда они? Почему вторглись на
чужой охотничий участок? И почему хозяева не дали им острастки? И тут я
обратил внимание на поведение Боя. Собака, глухо рыча, прижималась ко мне.
Это было невероятно. Только раз мне доводилось увидать испугавшегося Боя.
Три года назад, в Африке, когда из зарослей тростника на нас вывалился
разъяренный гиппопотам. Но тогда Бой был совсем молодым, почти щенком... А
теперь... Чтобы Бой испугался волка?! Я притянул собаку к себе,
успокаивающе потрепал по загривку. Ничего, сейчас он придет в себя.
Посмотрел на бот. Учитель молча стоял рядом с ним. Это мне понравилось,
терпеть не могу, когда пристают с нелепыми вопросами. Однако пора браться
за дело. Бой, кажется, готов к работе. Ищи, собачка, ищи. Мне очень нужны
следы... Хотя бы один след...
И Бой нашел этот след. Недалеко от поляны струился прозрачный ручей.
Кончив пиршество, волки спускались к нему, чтобы напиться. На влажном
песке след был виден очень четко. Но что это была за лапами!
Самые крупные на Земле и на Терре волки водятся на северо-западе
Америки. Не уступают им в размерах и восточно-европейские. Но даже у них
средний размер лапы редко превышает пятнадцать сантиметров. Максимум
восемнадцать. Отпечаток, который был передо мной, наверняка превышал два
дециметра. О таких огромных волках слышать мне не доводилось. У меня в
заповеднике таких, во всяком случае, не было. Наверняка. Да и чтобы соседи
не заметили этаких гигантов, что-то не верится. Откуда же они пришли? Это
нужно было узнать.
Я вернулся на поляну и спросил учителя, умеет ли он водить бот? Геров
утвердительно кивнул. Я сунул пистолет в кобуру, вытащил из бота карабин и
снова пустил Боя по следу. Геров медленно вел бот шагах в двадцати позади
меня. Честно говоря, я был уверен, что догнать волков не удастся. Этот
зверь редко охотится поблизости от своего логова. Особенно если в логове
волчата. А волчата у них обязательно есть - время такое. Лося, судя по
всему, они свалили еще ночью. С поляны ушли с рассветом. А теперь уже три
часа. Значит, они успели уйти далеко. Вдобавок ветер дует от нас к ним...
Три часа... Черт, Старадымов наверняка приехал. Но и возвращаться нельзя.
Хотя бы предположительно нужно определить, куда они ушли...
Меня спасли годами отработанная реакция охотника да отчаянный бросок
Боя. Уловив краем глаза какое-то движение слева, я успел повернуться и
всадить парализующую иглу в грудь огромному серому зверю, бросившемуся на
меня. В то же мгновение Бой молча сшибся с волчицей, которая нападала,
также не издав ни звука, и теперь, хрипя от ярости, они катались по
усыпанной прошлогодними сосновыми иглами земле. Изловчившись, я прижал
ствол карабина к серому боку волчицы и спустил курок. Потом с трудом
оттащил разъяренного Боя от поверженного врага. Собака не пострадала, зато
на шее волчицы была солидная рана.
Успокоив Боя, я благодарно потрепал его рукой - что ни говори, он
сегодня спас меня от серьезных неприятностей. Потом осмотрел волков. В
жизни не доводилось мне видеть таких великанов. Да еще эта непонятная
свирепость. Ведь они легко могли уйти от нас... Нет, предпочли напасть на
человека. Может, бешеные? Чушь... На Терре бешенство не наблюдалось лет
двадцать. Бешеный зверь всегда одинок, да и внешне признаков заболевания
нет. Однако лучше перестраховаться.
Я подошел к боту, достал ампулы с сывороткой. Одну ввел себе, вторую
прижал к шее Боя, третью протянул учителю. Ни слова не говоря, он сделал
себе инъекцию. Определенно, он нравился мне больше и больше. Но нужно было
закончить с волками.
1 2 3 4