Здесь выложена электронная книга Ржевский самородок автора по имени Пикуль Валентин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пикуль Валентин - Ржевский самородок.
Размер архива с книгой Ржевский самородок равняется 7.78 KB
Ржевский самородок - Пикуль Валентин => скачать бесплатную электронную книгу
Пикуль Валентин
Ржевский самородок
Пикуль Валентин
Ржевский самородок
Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг.
Все четыре слова пишутся с больших букв, дабы никто не сомневался в государственной важности подобного учреждения. По сути дела, эта организация образовалась в те давние времена, когда в России возник насущный вопрос - о замене металлических монет бумажными ассигнациями. Иначе говоря, от механической чеканки следовало перейти на раскрашивание бумаги теми узорами и цифрами, которые бы превращали бумагу в денежную единицу. Нет смысла говорить о важности денежной купюры; она должна быть очень выразительной - и в самом рисунке, и в прочности наложенных на нее красок.
Между тем на Международных промышленных выставках русские ассигнации, выпущенные типографией Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг, брали первые призы именно за высокое качество их удивительной раскраски. А теперь я задам коварный вопрос: знает ли наш читатель автора этих красителей? Увы, таких "героев" помнить у нас не принято. Конечно, я очень далек от того, чтобы величать свою мать Россию "родиною слонов", как это бывало при Сталине, но все-таки сочту нужным напомнить читателю о русском мужике Терентии Ивановиче Волоскове.
Ради него мною и пишутся эти вот строки!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда-то уездный Ржев считался одним из зажиточных городов России, с его жителей не взимали плату за лечение, и даже лекарства в аптеках отпускались больным бесплатно - столь богато было городское хозяйство. Господи, чего только ржевцы не делали! И топоры ковали, салом, хлебом да медом торговали, и детские игрушки вырезали, и льны пряли, и канаты корабельные вили, и пастилу ягодную варили. По секрету скажу, что издревле было у ржевцев еще одно прибыльное дело, о котором сами они болтать не любили: мастерили в Ржеве дубовые гробы-долбленки, столь удобные для покойников, что за этими гробами из других городов приезжали, впрок запасаясь, чтобы потом до самой смерти о них не думать.
Древний город. Настолько древний, что в потемках его давности заблудились историки, не в силах иногда отличить истину от легенды. Ставленный в незапамятные времена в верховьях кормилицы Волги, Ржев бывал и крепостью, бывал он и княжескою столицей, ржевцы считались народом бойким, чистоплотным, смекалистым, за себя постоять умели. Когда во дни праздничные начинался церковный благовест, ах, как наряжался народ, поспешающий в храмы, и впереди семей выставляли невест на выданье, шествовали они томными павами, иная мнет платочек в руке, а сама и глаз не вскинет, а уж коли заиграл жених на гармони иль балалайке да соизволит она принять от него горстку орешков с изюмом - тут старики разом крестятся, приговаривая:
- Ну, гулять нам по масленой на свадьбе.
А сам-то город весь утопал в старинных садах, на огородах чего-чего только не росло, ажно глаза разбегались от обилия плодов и фруктов. Наверное, потому-то над Ржевом, словно над медоносною пасекой, вечно кружили гудящие рои пчел да порхали над цветочными травами огромные махаоны. Так жили!
Наверное, так (или примерно так) живала и ржевская семья крестьян Волосковых. Не знаю, насколько это справедливо, но существует мнение, будто в русской провинции бывали места, где жители плясать да петь были горазды, в иных краях книги читали, а вот Ржев и его окрестности славились механиками-самоучками. Где надо плотину исправить, где мельницу соорудить, где коляску изобрести - тут ржевские были горазды. Терешка Волосков урожден был в годы, о коих лучше не вспоминать, во времена Анны Иоанновны, но ей, сердешной, видать, рук не хватало, чтобы до Ржева дотянуться, почему здесь и жили как жилось, о высоких материях не помышляя. Отец Волоскова был из числа умельцев. Иной раз такое красивое мыло сварит, что хотелось его с хлебом есть ложкою, но более старался он краски составлять. Без красок-то ведь жизнь убогая!
Отрока своего сек по субботам, как и положено, чтобы в чтении упражнялся, так что не дураком произрастал Терешка - читать умел. К отцу присматриваясь, выспрашивал о значении винтиков и колесиков, которые двигают часовую стрелку. Наконец однажды изловчился, разумом напрягаясь, и сам смастерил часы весом в четыре пуда. Отец послушал, что они не тикают, а будто жвачку жуют какую, и всыпал сыну розог как следует:
- В науку, в науку тебе, скважина ты негодная. Кто ж часики, дурак, из глины делает?
Но, розгу отбросив, отец и сам подивился, что глиняные часы время указывали точно. Давно (и не мною, читатель) примечено, что почти все самоучки-механики на святой Руси начинали свой тяжкий путь с изобретения часов. Это и понятно -время знать всегда надобно, а часы по тем временам были предметом роскоши, стоили дорого, их нбшивали при себе лишь вельможи знатные. После часов глиняных Волосков сделал часы из дерева, которые отцу не слишком-то нравились:
- Чего они у тебя стучат, будто кто молотком гвозди заколачивает? Снова пороть аль погодить?..
Терентий подрос и выточил детали новых часов - из металла. Память у него была превосходная. "Так, например, занимаясь святцами, он расположил их по суставам и по чертам (линиям) на руках таким образом, что мог тотчас же отвечать, в каком месяце и в какой день будет праздноваться святой, о котором его спрашивали." Ржевские священники тому дивились:
- Тебе, малый, цены б не было, ежели бы ты не собак гонял, а шел бы в дела наши, церковные. Сказывают, и ночей не спишь!
Не спал. Вдруг приохотился к звездному миру, к загадкам расположения светил и по ночам вникал в их свечение, для чего изобрел телескоп, прикоснувшись к великим таинствам оптики. Отец розги отбросил - взялся за вожжи:
- Женись, балбес, женись, орясина. А тогда уж и считай по ночам звездочки. Вот и посмотрю, что твоя жена скажет, ежели ты до утра на крыше сидишь.
Перечить отцу парень не осмелился. Справили ему кафтан, наладил он балалайку, напихал полные карманы орехами да конфетами и появился в соседнем селе Куржавине, где уж больно девки хороши были. Скоро привел Терентий в дом молодуху Маланью, стал ей хорошим мужем, а она была ему хорошей женою. Тут и батюшка помирать стал, внушая сыну ради прощания:
- Ты краски. о красках-то помни! Нонеча белила в цене, а ты о кармине подумай. Меня вот не станет, ты загляни в чан медный, где ране я купорос квасил, тамотко раствор уготовлен.
Умер папенька, царствие ему небесное. Сам-то он, ежели уж судить о нем честно, невелик был химик, варил мыло да краски более по наитию, иногда и сам не ведал что получится, но спасибо, что перед кончиною правильно сына надоумил. Ржевские белила уже тогда были в большом ходу по всей великой Руси, а Терентий Иванович, ставя опыты да с учеными книгами сверяясь, наладил производство лаковых баканов, наконец, однажды получил пунцовый ярчайший кармин - одно загляденье. Даже глазам не верилось - чудесным светом озарилась вся мастерская.
За самоваром, сахарок прикусывая, сказал он жене:
- Ну, Малаша, этакую красотищу негоже во Ржеве от многолюдства припрятывать, нешто заборы кармином красить? Да в Европах-то, чаю, тамошние Рафаэли о таких карминах и не слыхивали. Надобно мне в Питере побывать!
- А там-то што, в Питере?
- А тамотко Академия художеств, сказывали, дом большущий, в нем сидят дядьки ученые, они без красок, как и мы без воздуха, жить не могут. Где они еще такой кармин видели!
Правда, ходили слухи, будто Волосков яркий пурпур кармина получил случайно; кошка хвостом вильнула, опрокинула раствор не в тот чан, какой нужно, а результат был неожиданным: вот он, кармин, зарделся! Но таким ведь образом - от нелепой случайности! - и многие научные открытия совершились. Собрался Волосков в дорогу, отслужил в церкви молебен, расцеловался со всей ржевской родней, поплакали тут все - единым хором, и покатил Терентий Иванович на рессорах, да по ухабам.
В совете Академии художеств сидели господа очень важные, шевеля пальцами, чтобы любоваться игрой бриллиантов, но, как выяснилось, это сейчас они стали важными, а ранее-то многие из крепостных вышли, смолоду куску хлеба радовались, немало средь живописцев было и людей иностранных, но все художники оказались доброжелательны, кармин вызвал у них восхищение.
- Господа, - говорили они, - да как запылают багрянцы-то на картинах, ежели их таким вот кармином писать. чудо!
- А ежели малиновый бархат одежд старинных? Глядите, сколь глубоки переливы теней получаются. Ну, Терентий Иваныч, за такой кармин спасибо тебе. От белил твоих тоже не откажемся.
Получил Волосков от академиков похвальный лист, стал он с того времени "поставщиком" красок для русской Академии художеств. Слава о белилах его дошла до Европы, стал он торговать с Парижем, Гамбургом да Женевою, лаковый бакан шел по цене в 75 рублей за един фунт, а кармин был столь превосходен, что с одного фунта давал Волоскову 144 рубля чистой прибыли.
Однажды подсчитал Волосков выручку, посмотрел он, как его Маланья примеряет перед зеркалом новый кокошник, весь осыпанный перлами жемчужными, и закручинился, говоря:
- Сколь ты нищим-то на паперти подавала?
- Да уж не обделила убогих. Каждому по копеечке.
- Теперича, коли разбогатели, надобно нам, Малашенька, обо всех несчастных подумать. Грешно о сирых забывать. А рука дающего николи не оскудеет.
Отныне каждый день в доме Волосковых варили обед для бедных, собиралось ради кормления до полусотни жителей, которых бог недостатком обидел, и, накормленные, расходились они, держа в руках дарственные пятаки да гривны, благословляя доброго человека. Но сам Волосков оставался скромником, ходил в зипуне мужицком, в руке имел посох странника, а за поясом его всегда книга торчала: чуть свободная минута или присядет для отдыха - книга сразу подносилась к глазам. Читал он много, ссужаемый книгами из библиотеки ржевского предводителя дворянства, да и сам, бывая в Москве или в Твери, денег на книги не жалел. Сам тоже писал немало - только не книги, а вел переписку с единоверцами по вопросам религии, и в его письмах бог всегда был един с мирозданием, которое созерцал он ночами через телескоп собственного изобретения. Не уцелел этот самодельный телескоп, но сохранилось свидетельство от современников, что был он семифутовый, как в научных обсерваториях.
Николай Петрович Архаров, губернатор тверской и новгородский, бывая во Ржеве по делам службы, охотно навещал Волоскова и в трубу на звезды тоже не раз любовался.
- Гляди мне, Терентий Иваныч, - шутливо грозил он, подмигивая (озорник был этот Архаров), - гляди, как бы тебе не скатиться в тот овраг, из коего еще ни един ученый мужик живьем не выбрался.
- Ах, Николай Петрович, гость мой превосходительный! Уж и не пойму, то ли пужаете, то ли приласкать решили меня.
- Да ведь люди-то с этакими головами, какая у тебя, непременно кончают жизнь изобретением перпетуум-мобиле. Слыхал ли?
Волосков от проблем вечного двигателя был еще далек.
- Не, - говорил он губернатору, - ежели по совести, так вернулся я в годы юности, о часах снова думая. Но о таких часах, каких во всем свете еще не бывало и. не будет.
- Какие ж это часы?
- Говорить о них раненько. Думать надо.
- Ну думай. Не надо ль чего от меня?
- Благодарствую. У меня все есть, слава богу. А не хватает только покою, очень уж все интересно мне.
В 1785 году Екатерина Великая, администраторша гениальная, ввела новое городовое положение, и Терентий Иванович Волосков стал первым во Ржеве городским головою, охотно избранный для служения всем народом. Тогда ему пошел уже шестой десяток, забот прибавилось, а золотую цепь головы он надел поверх того же скромного зипуна, а посоха в руке и книги за поясом не оставил. В доме его тоже не было никакой роскоши, но зато царили чистота и опрятность. В это время Волосков проводил наблюдения за солнцем, и столь увлекся, рассматривая огненное светило, что однажды слез с крыши, испугав жену признанием:
- Малаша, родимая, а ведь вижу-то я тебя единым лишь оком - левым, а правое-то уже ничего не видит.
Жена, конечно, в слезы:
- Господи! И все-то у тебя не как у людей. Жить бы нам с белил да кармина, жить бы да радоваться, так впялился ты в солнышко, будто звезд тебе не хватает. Вот и наказал боженька!
- Не вой, - отвечал Волосков жене. - Мне и без твоих слез дел хватает. Я и с единым оком управлюсь, чтобы ахнула вся Россия, узрев такое, чего мир-то еще не видывал.
Сказал так и вдруг начал смеяться.
- Чего тебя разбирает-то? - подивилась жена.
- Да вспомнил детство. Как часы из глины слепил. Ох, и больно же посек меня тятенька!
- Дождешься. Снова, гляди, как бы не высекли.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Гостям своим Волосков протягивал работящие руки:
- Вот вам длани мои! Гляну на суставы, всмотрюсь в извилины, по коим хироманты судьбы предсказывают, и сразу укажу дни святых, когда и кого поминать надобно, чему смолоду удивлял я мужей церковных. Теперь же, говорил Терентий Иванович, - мечтаю о создании часов-автомата, который бы являл взору нашему весь мир в сочетании со временем проистекающим, и вы, люди добрые, не смейтесь. такое сбудется!
Людям же знающим, а не просто любопытным Волосков трактовал о целях своих более подробно:
- Великий математик и астроном Карл Гаусс исчислял те же задачи календарного исчисления, кои входят в понятия эпакта, индикто и вруцелето, что необходимо и в нашем российском обиходе, чтобы, скажем, точно предугадать, в каком году и на какой день выпадет нам отмечать сретение или пасху. Если уж и Гаусс, не чета мне, не гнушался подобными темами, задачами, так и мне, убогому, сам господь бог велел призадуматься. А просто знание времени - это легко, мне же необходима общая картина нашего мироздания!.
Задача, кажется, непосильная! Представьте, читатель, хотя бы великое множество шестеренок. Ведь если одна совершает оборот за одну лишь минуту, то рядом с нею работает шестеренка, которая обернется вокруг своей оси лишь один раз за четыре года, чтобы предсказать год високосный. Часы, над которыми Волосков столь долго трудился, назвать просто часами - язык не повернется, ибо часовой автомат указывал не только годы, числа или время суток, - нет, это был как бы подвижный "месяцеслов", совмещенный с общею картиной небосвода: катилось по кругу золотое солнце, восходила серебряная луна, все двигалось, все вращалось, все были размеренно и точно, как в самой природе.
Повидавшие эти часы величиною в шкаф, наполненный таинственным скрипом и шуршанием деталей, искренно ахали, дивясь, и говорили мастеру: почему бы не украсить их всякими финтифлюшками? На это Волосков отвечал продуманно:
- А на Руси испокон веку так принято: по одежке встречают, по уму провожают. Зачем слепить мне глаза внешним убранством? Ежели главное не снаружи, а внутри затаилось.
Жалко мне старика. Часы он сделал, но все кончилось тем, что, наохавшись, гости разъехались по своим делам, а вот ученый люд Петербурга даже не полюбопытствовал. Это невнимание к его трудам сказалось на Волоскове, он стал почасту впадать в меланхолию, а часы велел жене завесить плотною шторой:
- А ну их! Разве не прав был мудрейший из царей Соломон, что на старости лет понял: все суета сует и всяческая суета.
А ведь Архаров-то, губернатор бывший, оказался провидцем: Терентий Иванович завершил свою жизнь именно тем, чем обычно заканчивали все механики-самоучки, - последние годы жизни он трудился над загадкою перпетуум-мобиле, но и это дело скоро оставил, ибо уже достаточно утомился при жизни, в которой не нашел признания, и одни лишь краски, полыхавшие огненным пурпуром, малость расцветили печаль его старости.
Предводитель дворянский Карабанов сказал ему:
- Эх, Терентий Иваныч, не умеешь ты жить. Другой бы на твоем месте замотал эти часы в рогожку, повез бы в Петербург Да подарил бы их императору, - глядишь, и академики бы о тебе доклады писали, и пииты бы в твою честь оды сочиняли, был бы ты на виду, носил бы на груди во такие медали.
- Поздно, - отвечал ему Волосков.
Терентий Иванович скончался в 1806 году. Немало было охотников купить его мудреные часы, но вдова мастера не продавала их ни за какие деньги. Историк В. Попов писал в 1875 году, что, "очевидно, Волосков пал жертвою бюрократического равнодушия и низкого уровня общественного развития". Может, и так, не могу этот вывод оспаривать. А писатель И. Ф. Тюменев, ровно сто лет назад посетивший Ржев, писал, что беспримерные часы Волоскова "ныне хранятся в Тверском музее". Это было напечатано им в 1894 году, но после того как древняя Тверь обернулась для нас областным Калинином, многое в нашей жизни круто переменилось - и никак не к лучшему, потому я не имею уверенности, что уникальные часы сохранились.
Ржевский самородок - Пикуль Валентин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Ржевский самородок автора Пикуль Валентин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Ржевский самородок у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Ржевский самородок своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пикуль Валентин - Ржевский самородок.
Если после завершения чтения книги Ржевский самородок вы захотите почитать и другие книги Пикуль Валентин, тогда зайдите на страницу писателя Пикуль Валентин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Ржевский самородок, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пикуль Валентин, написавшего книгу Ржевский самородок, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Ржевский самородок; Пикуль Валентин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн