Здесь выложена электронная книга Резановский мавзолей автора по имени Пикуль Валентин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пикуль Валентин - Резановский мавзолей.
Размер архива с книгой Резановский мавзолей равняется 16.63 KB
Резановский мавзолей - Пикуль Валентин => скачать бесплатную электронную книгу
Пикуль Валентин
Резановский мавзолей
Пикуль Валентин
Резановский мавзолей
Повесть начнется с осени 1802 года, но, верный своим навыкам забегать во времени вперед, я приглашаю читателя в Калифорнию 1847 года, когда эти края навестил известный английский мореплаватель и ученый Джордж Симпсон.
Сан-Франциско еще не блистал огнями, к северу от Сакраменто бурная Славянка впадала в залив Румянцева, в устье этой реки высился гордый Форт-Росс, окруженный множеством ранчо русских поселений, где они выращивали редьку в пуд весом, а к югу от Сан-Франциско располагался Монтерей - столица всей испанской Калифорнии. Уроженец тех краев американский писатель Брет Гарт вспоминал, что случилось тогда в цитадели праздничного Монтерея:
Много собралось народу на торжественный банкет,
Принимал все поздравления гость, английский баронет.
Отзвучали речи, тосты, и застольный шум притих:
Кто-то вслух неосторожно вспомнил, как пропал жених.
Тут воскликнул сэр Джордж Симпсон:
- Нет, жених не виноват!..
Старые гранды, хозяева Монтерея, еще не забыли, как давдым-давно сюда ворвался под парусами русский корабль, с него сошел на берег дипломат царя Николай Резанов, а донья Кончита, юная дочь коменданта, тогда же отдала ему руку и сердце, поклявшись ждать, когда он вернется снова, чтобы увезти ее в заснеженную Россию. Но с тех пор минуло сорок лет, Резанов не возвратился, а Кончита, старея, все ждала его, все ждала, ждала.
Иногда она в печали слышала безгласный зов.
- Он придет, - цветы шептали.
- Никогда, - неслось с холмов.
- Нет, жених не виноват! - провозгласил сэр Джордж Симпсон. - У нас в Лондоне хорошо знают его историю. Резанов, влюбленный в юную испанку, скакал через Сибирь как бешеный, зная, что невеста обязалась ждать его два года, и во время скачки он выпал из седла и разбился насмерть. Думаю, пылкая испанка, прождав два года, давно забыла о нем! А жива ли она? вдруг спросил Симпсон.
Разом все стихло. Из-за стола поднялась пожилая, но еще красивая испанка - вся в черных одеждах.
- Это. я! - сказала она, и стало еще тише. - Нет, сэр, не два года, а двадцать раз по два года я жду, все СОРОК ЛЕТ.
Джордж Симпсон растерялся, никак не готовый встретить испанскую Пенелопу, почти полвека ожидавшую своего Одиссея.
- Простите, - единственное, что он мог ей сказать.
- Все кончено, - отвечала ему Кончита Консепсьон, выходя из-за стола, - и теперь мне уже некого ждать.
- Простите, - еще раз повторил британец.
А под белым капюшоном на него глядел в упор
Черным углем пережженный женщины безумный взор.
"А жива ль она?" Кончиты раздалися тут слова:
- Нет, синьоры, вы считайте, что отныне я мертва.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
- Мертва, мертва, а я один. Зачем ты покинула меня?
Так рыдал над гробом жены Николай Петрович Резанов, и мы, читатель, возвращаемся в осень 1802 года, когда на кладбище Петербурга выросла новая могила. Сенатский обер-прокурор похоронил свою жену Анну, дочь знаменитого Шелихова, которая оставила ему малолетних детей, в том числе и младенца дочь Олю, которой исполнилось лишь 12 дней.
Николай Петрович навестил поэта Державина:
- Гаврила Романыч, - сказал он ему, рыдающий, - чувствую, жизнь покидает меня. А на детей глядя, едино лишь растравляю свои сердечные раны. Что делать? Подскажи!
Резанов был автором проекта о посольстве в Японию, он же ратовал о коммерческих связях русской Аляски с русскими в Калифорнии, и Державин сказал, что развеять свое горе вдовец может лишь в дальнем путешествии, какое и готовится:
- Думаю, государь одобрит твое назначение.
Александр I согласился, добавив:
- С тех пор, как еще во времена моей великой бабки Екатерины берега Японии посетил наш корабль лейтенанта Лаксмана, японцы соглашались принять наше посольство. Мало того, у нас давно живут немало японцев, которых бурями прибило к берегам России, и надобно бы вернуть их на родину.
Предстояло первое кругосветное путешествие россиян. Кронштадт снаряжал корабли "Надежда" и "Нева", которыми командовали капитан-лейтенанты Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский, а в Петербурге Резанов собирал штаты посольства, ученых, врачей, ботаников и "кавалеров", столь необходимых для вящей пышности, при этом в "кавалеры" попал и буйный поручик гвардии граф Федор Толстой, которого позже обессмертил Грибоедов в строфах из "Горя от ума": "Ночной разбойник, дуэлист. и крепко на руку нечист."
- Я тоже не сижу без дела, - сказал Резанову император, -составляю послание на имя японского императора, которое будет писано чистым золотом на веленевой бумаге в окружении даров природы, а вы подумайте о щедрых презентах.
Список подарков для микадо лежит передо мною, занимая целую страницу печатного текста. Выделю главные: сервизы и вазы из фарфора, ценные ковры, меха лисиц и горностая, парча, атлас и бархат, "кулибинские" фонари для освещения улиц, ружья, сабли и пистолеты, гарнитуры пуговиц, генеральные карты Российской империи и прочее. Резанов, думая о жителях русской Аляски, не забыл погрузить на корабли и целую библиотеку, в которой были стихи и книги по экономике, "скотский лечебник" и херасковская "Россияда". Ах, как много людей чаяло попасть в эту экспедицию! Просились персоны важные и мелкотравчатые людишки: "Ревность к службе и любовь к Отечеству суть главные причины, побудившие меня утруждать начальство об удостоении меня иметь честь быть в числе избранных к свершению столь славного подвига, труды и опасности коего не в силах умалить моего патриотического усердия." Сейчас так не пишут!
27 июля 1803 года якоря были выбраны, паруса подняты.
Лондон в ту пору забавлялся карикатурами на молодого Наполеона, угрожавшего англичанам высадкой десанта. Английские многопушечники, встретив у своих берегов русские корабли, сначала приняли их за французские, но, распознав ошибку, прислали бочонок рома, а русские отдарились от них бочкою с клюквенным вареньем. В конце октября "Надежда" и "Нева" были уже на Канарских островах, которые издали казались сущим раем. Но, попав на берега, матросы увидели, что много канарцев спят прямо на улицах, никогда крыши над головой не имея. Крузенштерн записывал: "Всеобщая бедность народа, небывалый разврат женщин и толпы тучных монахов, шатающихся ночью по улицам для услаждения чувств своих, - суть такие отличия сей страны." В конце ноября, когда над крышами русских деревень задували снежные вьюги, русские корабли, изнуренные жаром и штилями, пересекли экватор, а матросы, разбежавшись по вантам, трижды провозгласили "ура". Впереди лежала Бразилия!
Крузенштерн и Лисянский распорядились:
- Все матросы в Бразилии получат от нас по пиастру.
Четыре недели оставались возле острова Санта-Екатерина, ремонтировались после штормов. Именно здесь, в видимости берегов Бразилии, стали портиться отношения Резанова с командирами кораблей и офицерами. Николай Петрович, поставленный во главе всей экспедиции, не вмешивался в дела Крузенштерна и Лисянского, тактично считая себя лишь "пассажиром". Вражда возникла по вине "кавалера" графа Толстого, который объявил Резанову "матерную войну" и часто, будучи пьяным, оскорблял Резанова, не стыдясь матросов, а моряки пока что не вмешивались в дела посольства, наверное полагая, что брань графа - дело не морское, а из лексикона дипломатического.
- Во как заливает! - смеялись матросы. - А ведь граф. таки-то слова у нас и в деревне отродясь не слыхивали.
Николай Петрович не раз грозил Федору Толстому:
- Только бы нам до Камчатки добраться, ваше сиятельство, там-то, граф, вы в остроге у меня насидитесь.
(Об этом, читатель, Грибоедов не забыл помянуть: "В Камчатку сослан он, вернулся алеутом."). Глядя на поведение "кавалера" посольства, и офицеры кораблей стали относиться к Резанову без должного решпекта, а скоро дипломат рассорился с Крузенштерном. Существует большая литература об этой ссоре, о которой раньше много писали, а наши историки о ней нарочито умалчивают, оберегая бесспорные авторитеты участников экспедиции. Суть же разногласий была такова: Крузенштерн, не имея на то никаких прав, требовал от Резанова подчинения ему, а Резанов, имея полномочия посланника и начальника всей экспедиции, не желал подчиняться капитан-лейтенанту. Однако, вдоволь наглядевшись на то, как вечно пьяный "кавалер" посольства Толстой оскорбляет своего же посла, Юрий Лисянский перестал принимать от Резанова почту, говоря, что чужих писем читать не любит, а распоряжения принимает лишь от Крузенштерна.
- Чужих писем читать я не привык, а что касаемо важных распоряжений, так ожидаю и таковые токмо от Крузенштерна.
Читатель, надеюсь, догадался, что конфликт назрел, достаточно одного неосторожного слова, чтобы скандал разразился. Однако впереди предстояло огибать проклятый мыс Горн, где блуждала легендарная тень "летучего голландца", и, обогнув этот мыс, корабли из Атлантики перешли в Тихий океан, а там, гляди, как бы не проскочить мимо острова Пасхи, а в пути до Пасхи корабли потеряли один другого, - посему всем, кроме беспутного графа Толстого, было не до выяснения отношений, и Крузенштерн, усталый от недосыпания, наказал вахтенному офицеру:
- Впереди архипелаг Маркизских островов, так вы, любезный, не проскочите мимо Нука-Гива, где наверняка нас ожидает "Нева" Лисянского, дабы следовать совместно далее.
Нука-Гива открылась гремящими со скал водопадами, "Нева" уж стояла на якоре, поджидая "Надежду", вокруг кораблей плавали множество островитян, предлагая в обмен на куски железа кокосы и бананы. Крузенштерн выступил перед матросами с призывом:
- Дикарей не обижать! Помните, что российский флот здесь видят впервые, и я уверен, что мы покинем Маркизские острова так, чтобы оставить по себе только самую добрую память.
Но, призывая не обижать дикарей, Крузенштерн здорово обидел Резанова, человека от дикости далекого. Случилось это так. Пока команды выменивали плоды и фрукты, Резанов велел выменивать у островитян предметы их обихода для этнографической коллекции Петербургской академии наук. Но Крузенштерн ученых, что подчинялись Резанову, разругал, велев им не заниматься "глупостями", а все, что они собрали, отнял у них. Не понимаю - зачем?
2 мая 1804 года Резанов сказал Крузенштерну:
- Не стыдно ли вам ребячиться, свою власть показывая и не позволяя мне исполнять то, что положено экспедиции?
"Вдруг закричал он (Крузенштерн) на меня:
- Как вы смели сказать, что я ребячусь?
- Весьма смею - как начальник ваш.
- Вы начальник? А знаете ли, как я поступлю с вами?."
Этот волшебный диалог имел продолжение. Крузенштерн вломился в каюту посланника, угрожая ему расправой, потом вызвал на борт "Надежды" Лисянского с его офицерами, и теперь офицеры двух кораблей стали кричать:
- На шканцы его! Вот мы проучим этого самозванца.
- Дайте мне молоток и гвозди, - кричал граф Федор Толстой. - Я заколочу дверь в его каюту, и пусть он там сдохнет.
"Граф Толстой, - писал Резанов, - бросился было ко мне, но его схватили и послали лейтенанта Ромберга, который пришел ко мне сказать: "Извольте идти на шканцы." Резанов послал его подальше. Тут вломился к нему сам Крузенштерн и стал кричать, чтобы шел наверх, и доказывал, что он здесь начальник. Делать нечего - Николай Петрович поднялся из каюты на шканцы, захватив с собою шкатулку с государственными бумагами:
- Слушайте! Читаю вам, что подписано самим императором.
Александр I писал: "Сии оба судна, - то есть "Нева" и "Надежда", - с офицерами и служителями поручаются начальству Вашему". Когда Резанов прочел эти слова, раздался хохот и выкрики.
- Кто подписал? - требовали офицеры.
- Сам государь император, - отвечал им Резанов.
- А кто писал? - ехидно вопросили его.
- Имени писаря не знаю, - сознался Резанов.
Тут раздался торжествующий выкрик самого Лисянского:
- То-то и оно-то! Мы хотим знать, кто писал, а подписать, мы знаем, император любую чепуху подпишет.
Один только лейтенант Петр Головачев вступился за Николая Петровича (за что потом он и поплатился своей жизнью на острове Святой Елены), а все остальные офицеры говорили:
- Ступайте со своими бумагами, мы таких начальников не знаем, а подчиняемся только своим капитан-лейтенантам.
"А лейтенант Ратманов, ругаясь, при этом говорил: "Он еще и прокурор, а законов не знает", и, ругая (меня) по-матерному, Ратманов кричал: "Этого-то скота заколотить в каюту!" Граф Федор Толстой уже стоял наготове - с молотком и гвоздями.
- Вы еще раскаетесь, - сказал Резанов, покидая шканцы.
В каюте духота, зной тропический, посланник на палубу уже не выходил, ибо матросы, жалеючи его, предупредили, чтобы не высовывался - граф Толстой и за борт спихнуть может, - а в это время, когда Резанову было плохо, Крузенштерн запретил врачам навещать его, "хотя на корабле все знали, что посланник сильно занемог". Без его участия офицеры принимали короля Нука-Гивы, который в обмен на топор и бразильского попугая дал морякам двух свиней. Матросы огорчились таким обменом:
- Мяса нет, а одними бананами сыт не будешь.
Крузенштерн тоже побаивался - как бы экипаж не свалила, цинга. Он надеялся раздобыть свежей провизии на Сандвичевых островах, но тамошние жители на железки уже не глядели, требуя сукно.
- А сукна у нас нет, - опечалился Крузенштерн.
Здесь корабли расстались: Лисянский увел свою "Неву" на остров Кадьяк, а Крузенштерн направил "Надежду" в порт Петропавловск-на-Камчатке. Почему не в Японию? Да по той причине, что сам же Резанов не захотел являться японцам в дурном виде:
- В таких склочных условиях, когда все перегрызлись, будто собаки худые, да еще изнуренный болезнью, я никак не могу выявить достоинства посла российского. Лучше уж на Камчатку! Там мы и разберемся - кто тут начальник, я или вы?
Вместе с русскими плыл сплошь покрытый татуировкой француз Жозеф Кабре, который женился на дочери короля Нука-Гивы, одичал, но по пьяному делу не сошел вовремя на берег, а когда очнулся, вспомнив о женах и детках, "Надежда" уже плыла в открытом океане. Этот француз и разглядел берега Камчатки.
- Мне здесь нравится, - сразу заявил он.
Странное желание! Может, после Нука-Гивы и Камчатка кажется раем этого я не знаю, но об этом желании Жозефа Кабре посол Резанов доложил лично русскому императору.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Резанов сразу же съехал на берег, никак не желая вмешиваться в дела корабельные. Павел Иванович Кошелев, генерал-майор и тогдашний начальник Камчатки, решил сразу же "образумить" бунтовщиков-офицеров, явив перед ними свою грозную силу - солдат гарнизона, а графа Толстого, яко главного заводилу и матерщинника, отправили в Петербург, дабы служил в полку и далее. Резанов из штата посольства Толстого сразу же выключил:
- Для вас, граф, ничего нет на свете святого, и я вынужден сообщить в Петербург, что вы еще на Сандвичевых островах решили остаться ради голых красоток, об отечестве мало думая. Уезжайте прочь, дабы не осквернять своим присутствием даже эти несчастные окраины матери-России. Вон!
Кошелеву посланник признался, что поставлен в очень трудное положение тем, что был оскорблен офицерами кораблей.
Он откровенно признался, что опасается исполнить свою миссию в Японии и подумывает даже о том, чтобы вернуться в Петербург, не исполнив своего долга:
- Поймите! Я, назначенный посланником, поставлен за время плавания Крузенштерном и его офицерами в униженное положение, и, появись я в Иеддо столице японцев, мне попросту будет стыдно являть перед японцами весь сор, вынесенный из нашей русской избы. Ладно уж на родимой палубе глумились надо мною, но что будет, если станут глумиться и на японской земле?
Кошелев согласился.
В недостойном поведении корабельных офицеров генерал Кошелев усмотрел оскорбление всего посольства и сразу начал следствие. Конечно, читатель помнит Крузенштерна - уже отлитым в бронзе - на берегах Невы, и мне, автору, даже неловко тревожить его величавый образ просвещенного мореплавателя на этом пьедестале памятника, которого он и заслуживает. Однако надо знать правду: Иван Федорович сам признал перед Кошелевым свою вину и вину своих офицеров, которые вдали от Кронштадта и начальства распустились, а он потакал их распущенности. Кошелев сказал Крузенштерну, что имеет право лишить его командования кораблем и отправить в Петербург под конвоем:
- Как и Резанов отправил сего "анфан терибля" Толстого.
- Я очень сожалею о случившемся, - просил его Крузенштерн, - и прошу ваше превосходительство примирить меня с господином посланником. Поверьте, я искренен в этом желании.
Резановский мавзолей - Пикуль Валентин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Резановский мавзолей автора Пикуль Валентин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Резановский мавзолей у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Резановский мавзолей своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пикуль Валентин - Резановский мавзолей.
Если после завершения чтения книги Резановский мавзолей вы захотите почитать и другие книги Пикуль Валентин, тогда зайдите на страницу писателя Пикуль Валентин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Резановский мавзолей, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пикуль Валентин, написавшего книгу Резановский мавзолей, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Резановский мавзолей; Пикуль Валентин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн