Здесь выложена электронная книга Крейсера автора по имени Пикуль Валентин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пикуль Валентин - Крейсера.
Размер архива с книгой Крейсера равняется 238.98 KB
Крейсера - Пикуль Валентин => скачать бесплатную электронную книгу
Пикуль Валентин
Крейсера
Пикуль Валентин Саввич
Крейсера
Аннотация издательства: В сборник вошли романы "Крейсера" и "Три возраста Окини-сан". Их объединяет общая тема - разоблачение агрессивных устремлений милитаристских сил Японии, показ мужества русских людей при обороне Дальнего Востока от захватчиков в 1905 году.
Светлой памяти ВИКТОРА, который мечтал о море - и море забрало его у нас - НАВСЕГДА.
Автор
Часть первая.
Устрашение
Ржавое и уже перетруженное железо рельсов жестко и надсадно скрежетало под колесами сибирского экспресса...
- Не пора ли укладываться? Скоро приедем. Кипарисов разъезд ничего не дал для обозрения, кроме гигантских поленниц дров, заготовленных на зиму для жителей близкого города; за станцией Седанка, где уютно раскинулись дачи, за разъездом Первая Речка, где квартирует вечно голодная рота саперов и зашибают деньгу бывшие сахалинские каторжане, - за всем этим блаженством, далеко не райским, пассажирский состав, огибая берег Амурского залива, устремлялся дальше - к призрачному городу. Владивосток вырос на широтах Флоренции и Ниццы, но зимою бухта Золотой Рог сковывала в тисках ледостава русские крейсера, которые экономно подогревали свои ненасытные желудки-котлы дорогим английским углем кардифом...
Проводники уже обходили вагоны, собирая чаевые:
- Дамы и господа, спешить не стоит, потому как Россия кончается: далее ехать некуда. Рекомендуем гостиницы для приезжих: "Тихий океан", где ресторация с женским хором и тропическим садом, неплоха "Европейская" с цыганским пением, а в номерах Гамартели до утра играют на скрипках румыны...
Ну, кажется, мы приехали куда надо. Даже страшно вылезать из вагона, когда задумаешься, что здесь конец и начало великой России, а дальше океан вздымает серебристые волны. Чуточку задержимся на перроне, чтобы послушать разговоры прадедушек и прабабушек, заранее извинив их наивность:
- О, как мило, что вы нас встретили!
- Ждали, ждали... Что новенького в России?
- Да ничего. Наташа все-таки разводится с Володей.
- Кошмар! Такая была страсть, и вдруг... кто поверит?
- Сейчас, мадам, у Елисеева уже продают котлеты-консервы. Вскроешь банку - все готово. С ума можно сойти, как подумаешь, что мы станем лопать через сто лет.
- Петряев ничего больше не пишет?
- Где там писать! Уже посадили.
- Такой милый человек... за что?
- За политику. За что же еще людей сажают?
- Скажите, дает ли теперь концерты Рахманинов?
- Не знаю, душечка. Но мне показывали его жену. Плоская как доска. Нет, не такая жена нужна великому Рахманинову.
- А как столичные газеты? Оживились?
- Да. Цензура везде вычеркивает слово "ананас".
- За что же такие репрессии против ананасов?
- Вы разве не слышали? Наш бедный Коля в тронной речи сказал: "А на нас господь возложил..." Это же нецензурно!
Кончалось лето 1903 года. Американцы недавно укокошили своего третьего президента, а из окон белградского дворца-конака сербы выкинули короля Обреновича с его дамою сердца - Драгою Машиной. После Гаагских конференций о всеобщем разоружении все страны начали срочно вооружаться. Россия с Японией вежливо раскланивались на дипломатических раутах, созванных по случаю очередного обмена мнениями по корейскому вопросу. Американцы тем временем спешно прокладывали в Сеуле водопровод и канализацию, желая соблазнить бедных корейцев удобством своих роскошных унитазов. Теодор Рузвельт, новый президент США, высказался, что в споре Токио с Петербургом американская сторона будет поддерживать японцев. Английские солдаты готовились штурмовать кручи Тибета, их канонерки сторожили устье Янцзы, из гаваней Вэйхайвэя британский флот вел наблюдение за русскою эскадрою в Порт-Артуре...
Пассажиры у вокзала нанимали извозчиков:
- Трудно поверить, что я на краю света. Это и есть Светланская? Значит, ваш Невский проспект... А куда теперь заворачиваем? На Алеутскую... боже, как это все романтично!
Владивосток терялся в гиблых окраинах Гнилого Угла, там же протекала и речка Объяснений, где уединялись влюбленные, чтобы, отмахиваясь от жалящих слепней, объясняться в безумной страсти. Ярко-синие воды Золотого Рога и Босфора покачивали дремлющие крейсера; под их днищами танцевали стаи креветок, сочных и вкусных, проползали на глубине жирные ленивые камбалы, а сытые крабы шевелили громадными клешнями...
Владивосток - край света. Дальше ничего нету.
- И уже не будет, - утверждали обыватели.
* * *
Еще никто не помышлял о войне, и шесть нотных магазинов Владивостока имели богатый выбор для любителей музыки. Молоденький мичман Сережа Панафидин купил для своей виолончели "Листок из альбома" Брандукова, на Алеутской в магазине братьев Сенкевичей ему предложили "Souvenir de Spa" знаменитого Франсуа Серве (тоже для виолончели).
- Не пожалеете, - сказали братья, - ведь это лейпцигское издание старой фирмы Брейткопфов... Кстати, господин мичман, вы ведь, кажется, с крейсера "Богатырь"?
- Да, младший штурман. Почти целых полгода шли из Штеттина вокруг "шарика", пока не бросили якоря на рейде в Золотом Роге... стоим как раз напротив Гнилого Угла.
- Неужели плыли со своей виолончелью?
- Пришлось держать ее в платяном шкафу. Очень боялся не уберечь от сырости, особенно в Индийском океане.
- Вам бы надо бывать в доме доктора Парчевского.
- Простите, не извещен. Кто это?
- Ну как же! Известный доктор. Человек очень богатый. Принимает клиенток под вывеской на Алеутской. Сам-то Франц Осипович не играет, но у него по субботам собирается квинтет или квартет... Кто там? Почтовый чиновник Гусев - первая скрипка. Полковник Сергеев из интендантского управления, этот больше на альте. Бывает и молодежь.
- Благодарю, это интересно, - отвечал Панафидин.
- Заходите к нам. Премного обяжете... Мы давно ждем новых поступлений из московской фирмы Юргенсонов!
Нет, еще никто не думал о войне. В отряде крейсеров легкомысленно дурачились офицеры флота, словно одуревшие от вина и свободы, от скуки и бешеных денег. Однажды ночью они перевесили в городе вывески самых ответственных учреждений. В результате утром две роженицы с парохода, орущие благим матом, поступили на дом коменданта Владивостока, а приказы по гарнизону о неукоснительном отдании чести на улицах изучались хохочущими ординаторами в женской клинике...
Николай Карлович Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, покончил с завтраком.
- Мичман Житецкий, - обратился он к адъютанту, - вы случайно не догадываетесь, кто сотворил все это?
Благообразный Игорь Житецкий сделал умное лицо:
- Доносчиком никогда не был. Но в ту ночь видели едущими в одной коляске мичмана Плавовского с "Рюрика" и мичмана Панафидина с "Богатыря"... С ними была и госпожа Нинина-Петипа, в которой, по слухам, всякие черти водятся.
- Э-э-э, - ответил начальник. - Плазовский получил юридическое образование, и он должен бы знать, чем эта история пахнет. А госпожа Нинина-Петипа... неужели с чертями?
В канцелярии штаба отряда крейсеров зазвонил телефон.
- Николай Карлович, - спрашивал комендант, - вы отыскали виновных в своем разнузданном отряде?
- Конечно! Но доносчиком никогда не был. Если вам так уж прижгло, чтобы найти виноватых, считайте, что вывески перебазировал лично я... Можете сажать меня на гауптвахту. Что? Зачем сделано? Просто вспомнил свою безумную мичманскую младость... с чертями! Всего доброго. Честь имею.
Летом 1903 года жители Владивостока последний раз видели из окон своих квартир всю грозную броневую мощь Порт-Артурской эскадры - под флагом вице-адмирала Старка. Эскадру видели мы, русские, но за нею пристально следили японцы, жившие во Владивостоке; через оптические призмы дальномеров ее подвергли изучению офицеры британских крейсеров, поспешивших в Золотой Рог с "визитами вежливости". Наконец адмирал Старк отдал приказ - к походу, и, лениво пошевеливая винтами, словно жирные моржи окоченевшими ластами, тяжкие громады броненосцев России ушли зимовать в Порт-Артур, а на рейде Владивостока, внезапно опустевшем, остались осиротелые крейсера - "Россия" и "Громобой", "Богатырь" и "Рюрик". В отдалении от мыса Эгершельд подымливала большая транспортная лохань - "Лена", акваторию гавани оживляли привычною суетой номерные миноносцы, служащие на побегушках, за что их называли не совсем-то уважительно "собачками".
Если матрос с крейсеров провинился, ему угрожали:
- Ты что, или на "собачку" захотел? Смотри, там соленой воды нахлебаешься, никакая медицина не откачает...
Но обычно на крейсерах разбирались "келейно", применяя краткий и общедоступный способ. Командир орал с мостика:
- Боцман, ну-ка! Вон тому, рыжему... дай "персика".
Следовал замах кулака, затем щелчок зубов: "персик" съеден. Давненько не было персиков в городской продаже, зато на крейсерах ими просто объедались. Рейценштейн рассуждал:
- Ну а как прикажете иначе? Ведь если эту сволочь не шпиговать, так она совсем взбесится...
Военный министр Куропаткин недавно вернулся из Японии; в своих бодрых отчетах он заверил правительство, что Япония к войне не готова, а русский Дальний Восток превращен в нерушимый Карфаген. Художник Верещагин был тогда во Владивостоке, собираясь навестить Японию. Он никому не давал никаких отчетов, но своей любимой жене в частном порядке сообщал: "По всем отзывам, у Японии и флот, и сухопутные войска очень хороши, так что она, в том нет сомнения, причинит нам немало зла... у них все готово для войны, тогда как у нас ничего готового, и все надобно везти из Петербурга..."
Из Петербурга везли! Да с такой разумной сноровкой, что эшелон боеприпасов для Владивостока пришел в Порт-Артур, и снаряды иного калибра не влезали в пушки; а эшелон для Порт-Артура прибыл во Владивосток, и, когда один бронебойный "засобачили" в орудие, то едва выбили его обратно.
- Во, зараза какая! - сатанели матросы. - Ну где же глаза-то были у этих сусликов из Питера?
Эскадра адмирала Старка, вернувшись в лоно Порт-Артура, перешла в "горячее" состояние, приравненная к боевой кампании; при этом портартурцы получали двойное жалованье и лучшее довольствие. Отряд крейсеров Владивостока оставили в "холодном" положении, что не нравилось их экипажам.
- Чем мы хуже? - говорили на крейсерах.
* * *
Был день как день. К осени чуточку похолодало.
Сергей Николаевич Панафидин заглянул в "Шато-де-Флер", где по вечерам бушевало кабаре с шансонетками, а с утра кафешантан превращался в унылую харчевню с китайскою прислугою в белоснежных фраках. В зале было еще пусто.
- Народы мира! - позвал мичман, щелкая на пальцах. Моментально выросла фигура официанта Ван-Сю, на пуговицах его фрака было вырезано по-французски: bonjour.
- Чего капитана хотела? Капитана говоли.
- Сообрази сам... на рупь с мелочью. Без вина!
Ван-Сю отправился за лососиной в майонезе. В ожидании скромного блюда мичман со вздохом, почти страдальческим, развернул гектографированные лекции по грамматике японского языка. С большим усилием он повторил сакраментальную фразу, над произношением которой настрадался еще вчера:
- Ватаси-ва камэ-но арика-о тадзунэгао-ни вадзавадзе тан-су-но хо-э итта митари... Боже, как это просто по-русски: я делаю вид, будто ищу то место, куда спряталась черепаха.
Он услышал за спиной шорох дамских одежд и, как предупредительный кавалер, даже не обернувшись, заранее привстал со стула. Перед ним стояла местная "дива" - Мария Мариусовна Нинина-Петипа, державшая во Владивостоке театральную антрепризу. Прижившись в этих краях, гордая своей знаменитой фамилией, она обожала офицеров с крейсеров.
- Сережа, слышали, что стряслось в Чикаго?
- Да нет, мадам. А что?
- Пожар! Страшный пожар... такие жертвы!
- Не удивлен: Чикаго горел уже не раз. Американцы, как и дети, никогда не умели обращаться со спичками.
- Однако, - сказала Мария Мариусовна, - на этот раз дотла сгорел грандиозный театр "Ирокез". Все выходы публика заполнила столь плотно, что люди бежали по головам. Прыгали из окон. Даже с крыши. Теперь разбирают обгорелые трупы.
Петипа добавила, что из Петербурга поступило грозное предупреждение антрепренерам - срочно проверить противопожарные средства, быть бдительными с огнем.
- Теперь я в прострации! Знаете, как бывает на Руси: стоит поберечься от пожара, как пожар сразу и начинается. - Она склонилась над столом, разглядывая размытые строчки лекций. - Слушайте, милый Сережа, что за белиберду вы читаете?
- Винительный падеж при имени существительном в японском языке, сознался мичман, покраснев так, будто ляпнул какую-то глупость. - Прошу, не презирайте меня...
Петипа величаво удалилась, а мичман разделил свое внимание между лососиной и той японской черепахой, которую следовало искать под комодом. Потом отправился на Пушкинскую, где гордо высилось здание Восточного института. Он догадывался, что его ждет: профессор Недошивин давно обеспокоен его отставанием в учебе. В раздевалке мичману встретился сокурсник - молодой иеромонах с крейсера "Рюрик", Алексей Конечников, якут по происхождению, одетый в монашескую рясу.
- Привет! - сказал он дружески. - Сергей Николаевич, я слышал, у вас какие-то нелады с командиром "Богатыря"?
- От кого слышали, отец Алексей?
- От мичмана Плазовского... он ваш кузен?
- Да, кузен. А капитан первого ранга Стемман невзлюбил меня еще с того времени, когда "Богатырь" околачивался в Свюнемюнде. Накануне он велел покидать за борт все гармошки и балалайки матросов, а тут в панораме его прицела появляюсь и я - с громадным футляром виолончели...
На круглом и плоском лице якута раскосые глаза светились усмешкою человека, знающего себе цену. Он был умен.
- Сознайтесь, вы уже играли у Парчевских?
- Играл. Благопристойная семья. Хороший дом. К субботе я должен блеснуть в Боккерини своим пиццикато.
- Вы поосторожнее с этим квартетом...
- А что?
- В городе ходят слухи, что для доктора Парчевского все эти музыкальные вечера - лишь удобная приманка для улавливания выгодных женихов для его балованной дочери.
- Боюсь, что это сплетня. Вия Францевна - чистое воздушное созданье, и она вся светится, как волшебный фонарь.
- Чувствую, вас уже накренило... Красивая?
- Как сказать. Наверное. Если девушка надевает шляпу, не глядя в зеркало, значит, убеждена в своей красоте. И что ей я? Всего лишь мичман. Да тут, во Владивостоке, плюнь хоть в кошку, а попадешь в мичмана... Ну, я спешу, - заторопился Панафидин, - профессор Недошивин просил не опаздывать.
- С богом, - благословил его крейсерский поп...
...Судьба этого якута необычна. Рожденный в убогом улусе, где табачная жвачка во рту и тепло дымного очага были главными радостями жизни, он стал послушником в Спасо-Якутской обители. Подросток жаждал знаний, а монастырь давал обеспеченный покой, сытную трапезу и доступ к книгам. Самоучкой он освоил английский язык, что казалось тогда невероятным подвигом. Слава о таежном самородке дошла до властей духовных. Конечникова вызвали в консисторию: "С флота поступил запрос - требуются грамотные священники для кораблей со знанием английского языка. Пойдешь?.." Так он, иеромонах, сделался священником крейсера "Рюрик", а теперь в институте поглощал грамматику и фонетику японского языка. В лице якута было что-то неуловимое для европейцев, понятное лишь азиатам. Японский консул Каваками однажды здорово ошибся, приняв его за японца с острова Хоккайдо. Включенный в боевое расписание, отец Алексей ("отцу" было тогда 33 года) должен был помогать врачам при операциях, провожать на тот свет умерших или погибших. Он не слишком-то церемонился со своей буйной паствой:
- Вы бы хоть лбы перекрестили! С утра одни матюги слышу...
* * *
В марте 1903 года маркиз Ито, министр иностранных дел Японии, произнес речь на собрании грозной партии "Сэйюкай":
- Великая Сибирская железная дорога, соединяющая Крайний Восток с Крайним Западом, уже почти закончена русскими, и разделявшее их расстояние может быть преодолено теперь в какие-то две недели... Подобное сокращение расстояния требует от японцев самого серьезного внимания. Улучшением путей сообщения Россия производит полную революцию в положении народов (читай: русского и японского). Приведу пример: десять лет назад ни одна западная держава еще не могла и подумать о посылке на Дальний Восток стотысячной армии... Теперь это стало возможно! Буря, - заключил маркиз Ито, - может разразиться в любую минуту. Вот что отнимает у меня покой...
Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) возникла из стратегических соображений. КВЖД являлась логическим завершением Великого Сибирского пути; это не просто рельсы, протянутые в сторону Порт-Артура и Дальнего, - это скорее центральная платформа русско-китайского альянса, обогащенная двумя важными факторами. Фактор первый: там, где раньше ядовито полыхали опийно-маковые плантации, быстро возник торговый город Харбин.
Крейсера - Пикуль Валентин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Крейсера автора Пикуль Валентин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Крейсера у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Крейсера своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пикуль Валентин - Крейсера.
Если после завершения чтения книги Крейсера вы захотите почитать и другие книги Пикуль Валентин, тогда зайдите на страницу писателя Пикуль Валентин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Крейсера, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пикуль Валентин, написавшего книгу Крейсера, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Крейсера; Пикуль Валентин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн