Здесь выложена электронная книга Король русской рифмы автора по имени Пикуль Валентин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пикуль Валентин - Король русской рифмы.
Размер архива с книгой Король русской рифмы равняется 8.51 KB
Король русской рифмы - Пикуль Валентин => скачать бесплатную электронную книгу
Пикуль Валентин
Король русской рифмы
Пикуль Валентин
Король русской рифмы
В юности я уделял большое внимание словосочетаниям. А соотношение звуков, особенно рифмование их, вызывало обостренный интерес. Меня приводила в восторг словесная музыка: "на камне - века мне", "зеркало исковеркала". Я ходил тогда в широченных клешах матроса, в белых парусиновых баретках, которые хитроумно чернил ваксой. Раз в неделю я бывал в объединении молодых литераторов, которым руководил старейший ленинградский поэт Всеволод Рождественский (ныне покойный), человек большой культуры и добряк по натуре. Однажды он потряс мой слух, упомянув несколько строчек:
Область рифм - моя стихия,
И легко пишу стихи я.
Даже к финским скалам бурым
Обращаюсь с каламбуром.
Тогда я жил под большим впечатлением Блока и Маяковского, Георгия Иванова и Николая Агнивцева. Но эти "каламбуры" заставили меня вздрогнуть от неожиданности. Помню, был осенний вечер в городе, шел дождь, мне было скучно, мои баретки промокли, а на площади перед Московским вокзалом я случайно повстречал своего учителя - Рождественского.
- Проводите меня, Валя, - сказал он мне.
Мы тронулись по Невскому, и Всеволод Александрович взмахнул тростью, указывая вдаль, где едва виднелся шпиц Адмиралтейской иглы.
- Валя, - спросил он меня, - известно ли вам, что вот от этого места и до самого Адмиралтейства поэт Дмитрий Дмитриевич Минаев на пари соглашался идти, разговаривая о чем угодно только стихами?
Я, кажется, впервые в жизни услышал имя Минаева.
- Стыдно, Валя, не знать короля русской рифмы.
Конечно, стыдно! Но я тогда не знал многого. Минаев меня увлек, и я по сей день не перестаю удивляться бесподобной виртуозности его замечательных версификаций:
Семьей забыта и заброшена,
За ленту скромную, за брошь она.
Ты грустно восклицаешь: "Та ли я?!
В сто сантиметров моя талия".
Действительно, такому стану
Похвал я воздавать не стану.
Стихотворчество, живое и образное, всегда было авторитетно в нашей стране, благо сам обильный, красочный русский язык давал немало возможностей для поэтической выразительности. Чудаков и графоманов в этом деле тоже было, конечно, немало! Мне сейчас вдруг вспомнилось, что до революции на Путиловском заводе служил тишайший конторщик, который не умел говорить прозою. Он даже бухгалтерские накладные составлял в виршах. И вот как это у него получалось:
Стержень стальной для руля кормового2 шт.
Румпель железный в корму1 шт.
Болт не стальной, а железа простого30 шт.
Гайка и шайбы к нему25 шт.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Давным-давно на пароходе, плывущем в лунную ночь по Волге, один начитанный провинциал познакомился с молодым пассажиром, в разговоре с которым нечаянно выяснилось, что он в Петербурге - литератором:
- Так, пописываю кое-где. Нужда, знаете, заставляет.
Провинциал оказался большим почитателем поэзии:
- Сейчас если кто и есть из поэтов, так Некрасов, Курочкин да Минаев, остальные же, от греха подальше, под псевдонимами прячутся. Правда, неплохо "Темный Человек" пишет.
- "Темный Человек" - это я, - представился попутчик.
- Да? Крайне рад. А есть еще "Майор Бурбонов".
- Это тоже я!
- Хм. А еще вот остро сочиняет "Общий друг".
- Как не знать! Это опять-таки я пишу.
"Образованный" провинциал возмутился:
- Я вам так скажу, господин хороший: врать, конечно, всем можно. Но нельзя же быть таким наглым Хлестаковым.
Дмитрий Минаев плыл на родину - в тишайший Симбирск, и он никого не обманывал: все эти псевдонимы принадлежали ему. Утром пароход причалил к родному городу. Прямо к набережной спускались ароматные кущи славных симбирских садов - с цветами, пчелами, фруктами. А вот и классическая гимназия, в которой поэт безуспешно боролся с латынью.
Минаев начинал жизнь мелким чиновником, сначала в Симбирске, затем в Петербурге, где и получил чин за. хороший почерк: при отсутствии пишущих машинок каллиграфия в те времена оценивалась высоко. Юношу тянуло к поэзии, он присматривался к тому, что пишут другие поэты.
- Всюду глагольные рифмы! - возмущался он. - Бить - пить, стоять лежать, петь - хотеть, сказала - отвечала. Эдак без особого труда можно вытягивать поэму длинною в версту.
Своему влюбленному приятелю Минаев советовал:
Не ходи, как все разини,
Без подарка ты к Розине,
Но, ей делая визиты,
Каждый раз букет вези ты.
А своей милой прелестнице он шептал на ушко:
Я, встречаясь с Изабеллою,
Нежным взглядом дорожу
Как наградой и, за белую
Ручку взяв ее, дрожу.
С нею я дошел до сада,
И прошла моя досада,
А теперь я весь алею,
Вспомнив темную аллею.
Однако не станем думать о Минаеве как о талантливом рифмоплете-зубоскале. Если отец его, тоже поэт, привлекался по делу петрашевцев, то Дмитрий Дмитриевич сидел в крепости по делу Каракозова, стрелявшего в Александра II. Историки обычно называют его демократом, а иногда пишут более конкретно: революционный демократ. Минаев примыкал к редакции "Современника" - передового журнала России. Максим Горький относил Минаева к "компании самых резких и демократически настроенных людей того времени". Четырнадцать лет жизни поэт отдал сатирическому журналу "Искры", где его рифма заострилась, как кончик осиного жала, сделавшись опасным оружием в борьбе с бюрократией, казнокрадами, взяточниками и просто мерзавцами. Н. К. Крупская писала, что в семье Ульяновых очень увлекались "искровцами", в том числе и Минаевым, а молодой В. И. Ленин многие стихи помнил наизусть.
Да и как не запомнить? Как ими не восхититься?
Вот одно из них, с безобидным названием "Кумушки". Автор вроде бы уговаривает куму Кондратьевну прогнать мужа, который житья не дает ей, бедной, но в подоплеке обыденных слов Минаев затаил мощную политическую сатиру:
Сладко ли, не сладко ли
Все: по шее ль бьют,
Лупят под лопатку ли.
Так не плачь кума,
Позабудь, Кондратьевна:
Нужно из ума
Гнать, и гнать, и гнать его.
Казалось бы, что тут такого? А прочтите стихи с выражением, и получится, что бедняка "лупят подло Паткули" (а Паткуль - обер-полицмейстер Петербурга), что надо "гнать и гнать Игнатьева" (а Игнатьев генерал-губернатор столицы).
Минаев безжалостно разоблачал крепостников, доставалось от него и Фету, с его замашками старорежимного помещика. Минаев писал в пародиях:
Я пришел к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало,
Что Семен работник с Фетом
Не поладил, как бывало.
Шепот, робкое дыханье,
трели соловья,
Лошадей крестьянских ржанье,
под окном свинья.
В дымных тучках пурпур розы,
в людях страха нет,
И глотает злобы слезы
крепостник-поэт.
Третье отделение находилось на Фонтанке, возле Цепного моста, и Минаев не боялся разоблачать его тайны:
У Цепного моста видел я потеху
Черт, держась за пузо, подыхал от смеху:
"Батюшки, нет мочи, умираю, право,
В Третьем Отделении изучают право.
Право? На бесправье? Эдак скоро, братцы,
Мне за богословие надо приниматься.
Минаев выпускал сатирический журнал "Гудок", заглавную виньетку к которому придумал сам. Над толпою стоял человек, размахивая знаменем, на котором начертано: "Уничтожение крепостного права". Цензура проморгала. Только на шестом номере заметили, что лицо знаменосца - это лицо Герцена! "Гудок" закрыли.
Творческая плодовитость Минаева была необычайна, а стихи его брали нарасхват. "Он обладал не только даром версификатора - у него был и редкостный дар импровизации. Конечно, издатели жестоко эксплуатировали Минаева. Вот сидит он с друзьями в ресторане у Палкина или Еремеева, прибегает метранпаж из типографии, сам чуть не плачет:
- Митрич, Митрич, спасайте! Место пустое. заполните.
- А сколько строчек надобно, братец?
- На три рубля. ну что вам стоит?
И тут же, в шуме компании, Минаев на салфетке создает блестящее по исполнению восьмистишие. Один маститый, но бесталанный писатель однажды упрекнул поэта за то, что тот базарит себя на мелочи, - и сразу получил ответ:
Ты истину мне горькую сказал.
И все-таки прими за это благодарность:
На мелочи талант я разменял,
А ты по-прежнему все крупная бездарность.
25 сборников стихотворений - это не все, что он сделал. Дмитрий Дмитриевич усиленно переводил Байрона и Гюго, Данте и Гете, Бернса и Сырокомлю, Лессинга и Мольера, Шелли и Леопарди, Лонгфелло и де Виньи, Ювенала и Альфреда де Мюссе. Пробовал он силы и в драматургии: за пьесу "Разоренное гнездо" Академия наук присудила Минаеву премию в 500 рублей, что заставило автора сказать:
Да, в Академии наук плохи хозяева, ей-ей:
За "Разоренное гнездо" вдруг дали мне 500 рублей.
А как много размусорил, расшвырял за столом просто так - ради шутки, импровизируя, не стараясь даже запомнить сказанное на злобу дня. Сверкнул и тут же забыл! Но даже в смехе Минаева иногда прорывались горькие слезы:
Счастливым быть не всякий мог,
Но в каждом сердце человека
Найдется темный уголок,
Где затаились слезы века.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Этот веселый и внешне безалаберный человек, расточитель экспромтов и шуток, был глубоко несчастен. Виною тому неудачный брак с женщиной, никогда его не понимавшей. От этого поэт не любил свой дом, предпочитая ему редакции или трактиры. Несмотря на богатое дарование, Дмитрий Дмитриевич постоянно нуждался. Один журналист вспоминал: "Платили ему рубль, иногда полтинник - брал. Предлагали двугривенный. молча брал. И пил, главным образом, от разных горечей неприглядной семейной жизни. "Зачем ты, Митя, пьешь?" - спросил я его как-то. "Потому что я женат". - "Что за вздор ты городишь?" - "А ты прежде женись да попади на такую женщину, которая. тогда и сам уразумеешь!"
Я думаю, нет ли намека на драму в этих строчках:
Когда дуэт его любви
Любовным трио завершился.
После закрытия "Современника" "Искры" тоже угасли. Минаев перебивался поденной работой в газетах - писал популярные фельетоны в стихах. Легион врагов и одиночество делали свое черное дело. "Минаев допевал свои песни с видимым утомлением среди хора новых и моднейших птиц, усердно чиликавших вялые мотивы о своих золотушных страданиях и любовных томлениях". Так вспоминал о нем человек, которого Минаев не любил и чей образ заклеймил в убийственных строках:
По Невскому бежит собака.
За ней Буренин, тих и мил.
"Городовой! Смотри однако,
Чтоб он ее не укусил".
Семейная жизнь ему опостылела. Минаев неделями пропадал вне дома, а стихи, случалось, писал на обертках меню в трактире. Однажды он вырвался из этого губительного круга, уехал в Винницу, где, по слухам, завел козу, которую сам же доил; в благодарность за целительное молоко он посвящал козе хвалебные мадригалы и дифирамбы. А вернулся в Петербург - и богема снова втянула его в свой круговорот. Минаев все чаще впадал в мрачную прострацию, его болезненная раздражительность давала пищу для создания новых сплетен и злословия недругов, откровенно говоривших так:
- Да пусть он скорее подохнет, окаянный! От его языка уж сколько людей к литературе подступиться боятся.
Да, боялись. Потому что Минаев все бездарности разил наповал хлесткими эпиграммами, издевался над графоманами в безжалостных пародиях. А в 1882 году на юбилейном обеде писателей в честь Дениса Фонвизина кто-то ляпнул, что скоро, мол, коронация императора Александра III:
- И как бы тебе, Митя, не пришлось писать оды!
Минаев нервно вздрогнул, отвечая экспромтом:
О нет, я не рожден
Воспевать героев коронации.
Зато вполне я убежден,
Что он есть кара русской нации..
За это его привлекли в департамент полиции, где и предупредили, что "впредь к нему будут приняты самые строгие меры". Враги радовались, видя, как погибает талантливый человек, а Минаев делался все отчужденнее, "и лишь когда его окружала атмосфера табачного дыма и пива у Палкина, тогда он впадал в калейдоскопическое остроумие, для красного словца не жалея и родного отца".
Озлобленному критику Минаев влепил, как пощечину:
Изъеден молью самолюбья,
Походишь ты на старый мех:
Не холодишь, не согреваешь,
А только можешь пачкать всех.
Женщины в ресторане были вызывающе декольтированы:
Модисткам нынче дела мало.
На львиц взгляните городских.
Когда-то мода одевала,
А нынче. раздевает их.
Актер Анатолий Любский жаловался, что он, гений, никак не уживается с театральным начальством. Минаев отвечал:
Нынче Любского Анатолия
В храме Талии ждут гонения,
А он сетует: "А на то ли я
Создан небом был с даром гения?"
К столику, за которым сидел Минаев с приятелями, подсела знакомая в слезах (ее недавно оставил возлюбленный), и у Дмитрия Дмитриевича легко складывается забавное утешение:
Обстоятельствами суженный,
Изменил вам, Даша, суженый,
Но забудьте вы о суженом
Ждет шампанское вас с ужином.
Подсел приятель, ездивший недавно в Ростов, где его обворовали жулики на вокзале. Минаев сразу реагирует:
Я говорил раз сто вам
Не знайтесь вы с Ростовом!
Мелькнуло барское лицо писателя, который отличился доносом на своего товарища, и Минаев тут же убивает его:
Нельзя довериться надежде
Она ужасно часто лжет:
Он подавал надежды прежде,
Теперь доносы подает.
И весь этот каскад - без подготовки, без напряжения!
1884 год застал Минаева в Киеве; писатель Иероним Ясинский в "Романе моей жизни" пишет, что Дмитрий Дмитриевич поразил его угнетенным видом. Он спросил его:
- Митя, а что еще у тебя случилось?
- По высочайшему повелению закрыты и "Отечественные записки". за якобы вредное направление. Погас последний светоч русской словесности, и боюсь, что драгоценный наш Михаил Евграфович подобного удара не снесет.
Салтыкова-Щедрина он неизменно боготворил! А болезнь почек уже мешала работать, и Минаев, все больше озлобляясь от нападок врагов, впадал в крайности неустроенного бытия. Из семьи он ушел (и вряд ли его там удерживали). На самом сложном распутье жизни Минаеву вдруг повстречалась умная, чудесная женщина - Екатерина Николаевна, вдова симбирского врача Худыковского, и эта запоздалая, но святая любовь изменила всю жизнь поэта. Глеб Успенский спешил порадовать критика Михайловского, что Минаева теперь не узнать:
- Он как будто заново вымыт, выстиран и приглажен.
Михайловский и сам убедился в этом, оставив проникновенную запись о Минаеве: "Какая благородная душа, какое нежное сердце систематически в течение нескольких лет заливались вином. О, если бы женщины всегда могли соображать, какой свет, но зато и какой мрак могут они вносить в жизнь человека!" Дмитрий Дмитриевич воспрянул душою, но болезнь почек прогрессировала, а жить в столице ему опротивело. Он стал поговаривать о поисках "тихой пристани":
- Не пора ли нам, Катенька, вернуться на Волгу?..
Симбирск встретил их гамом грузчиков на пристани, теплым цветением необозримых садов. Влюбленные сняли домик в захолустье - на Солдатской улице, а общество Симбирска "чествовало" поэта враждебным отчуждением. Сколько уж лет прошло с той поры, как Минаев, еще молодой и задорный, описал нравы родного города в сатирической поэме, не пощадив никого в Симбирске, но, оказывается, ни дети, ни внуки ничего не простили. Денег не было, и Минаев закладывал вещи!
Одиночество угнетало. Он переводил эпиграммы из Марциала, но внимание было ослаблено болями. И сам чувствовал, что жизнь понемногу отворачивается от него. Минаев передал в дар Карамзинской библиотеке роскошное издание "Божественной комедии" Данте в собственном переводе, завещая, чтобы его книги всегда были доступными "решительно для всех".
- Катя, - просил он Худыковскую, - пусть на моей могиле сохранятся слова: "Минаев. Он жил и перевел Данте".
Наступали новые времена, и слабеющий поэт приветствовал восхождение нового светила - Антона Чехова. Потом оставил перо и слег. Екатерина Николаевна скрывала от него смерть Салтыкова-Щедрина, но из газеты, случайно попавшей ему в руки, Дмитрий Дмитриевич узнал, что великого собрата не стало, и впал в глубочайший обморок. К ночи ему стало еще хуже. Минаев окликнул измученную Екатерину Николаевну:
- Катенька, я, кажется, сегодня ночью умру.
Теплым июльским утром 1889 года он скончался. Но даже и теперь, когда он лежал в гробу, служивый и чиновный Симбирск не пожелал проводить его в последний путь. Случайно в городе оказался тогда А. А. Коринфский, ныне прочно забытый поэт, который и оставил нам описание похорон.
Король русской рифмы - Пикуль Валентин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Король русской рифмы автора Пикуль Валентин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Король русской рифмы у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Король русской рифмы своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пикуль Валентин - Король русской рифмы.
Если после завершения чтения книги Король русской рифмы вы захотите почитать и другие книги Пикуль Валентин, тогда зайдите на страницу писателя Пикуль Валентин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Король русской рифмы, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пикуль Валентин, написавшего книгу Король русской рифмы, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Король русской рифмы; Пикуль Валентин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн