Здесь выложена электронная книга Горменгаст - 3. Мальчик во мгле автора по имени Пик Мервин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пик Мервин - Горменгаст - 3. Мальчик во мгле.
Размер архива с книгой Горменгаст - 3. Мальчик во мгле равняется 88.8 KB
Горменгаст - 3. Мальчик во мгле - Пик Мервин => скачать бесплатную электронную книгу
Мервин Пик
Мальчик во мгле
Горменгаст Ц 3
Мервин Пик
Мальчик во мгле
Глава первая
Церемонии тянулись весь день. Мальчик устал. Ритуал, подобно бессмысленной колеснице, катил на своих колесах, давя и обдирая земное бытование дня.
Властитель башенных просторов, он не имел иного выбора, как только отдать себя в распоряжение должностных лиц, чья обязанность состояла в том, чтобы наставлять его и направлять. Водить взад и вперед по лабиринтам темного дома. Отправлять изо дня в день бессвязные обряды, назначение коих давно уже было забыто.
Традиционные подарки ко дню рождения были поднесены ему на золотом подносе распорядителем Ритуала. Длинные шеренги слуг проходили мимо Мальчика по колено в воде, пока он сидел час за часом на берегу обжитого комарами озера. Единственное назначение этого важного события состояло в том, чтобы испытать терпение единообразных взрослых особей, для ребенка же оно было адом.
Этот день, день рождения Мальчика, был для него вторым по трудности днем в году. Вчера Мальчик участвовал в долгом шествии по крутому склону горы – к плантации, где ему надлежало подсадить к росшим там ясеням четырнадцатый, ибо завтра, то есть уже сегодня, Мальчику исполнялось четырнадцать лет. То была не просто формальность – никто ему, облаченному в длинный серый плащ и в шляпу, смахивающую на дурацкий колпак, в работе не помогал. При возвращении он споткнулся на крутом склоне и упал, ободрав колено и порезав руку, и оттого ко времени, когда его оставили одного в маленькой комнате с выходившим на красный кирпичный двор окном, в душе Мальчика воцарилось бешеное негодование.
Впрочем, сейчас, под вечер второго дня, дня его рождения, дня до того насыщенного идиотическими церемониями, что мозг Мальчика изнывал от обилия несообразных картин, а тело от усталости, он, закрыв глаза, лежал на своей кровати.
Отдохнув немного, Мальчик приоткрыл один глаз, потому что услышал что-то вроде трепета ночницы на оконном стекле. Ничего, однако, не увидев, он уж собрался снова смежить веки, как вдруг взгляд его уперся в пятно охряной, давно знакомой плесени, раскинувшееся, подобно острову, по потолку.
Он много раз разглядывал этот плесенный остров с его фиордами и заливами, с бухточками и удивительными перешейками, соединявшими южные земли с северными. Он знал наизусть конический полуостров, который завершался сужающейся, похожей на низку бесцветных бусин чередой островков. Он знал озера и реки и множество раз проводил воображаемые корабли к якорным стоянкам опасных гаваней острова или сходил, когда волновалось море, на берег, оставляя суда раскачиваться в своем сознании, уже пролагавшем курс к другим, неведомым землям.
Однако сегодня Мальчик был слишком зол для игры, и единственным, что привлекло его взгляд, оказалась медленно пересекавшая остров муха.
– Исследовательница, я полагаю, – пробормотал себе под нос Мальчик, и при этих словах перед взором его прошли и ненавистный очерк горы, и четырнадцать дурацких ясеней, и проклятые подарки, принесенные ему на золотом подносе лишь для того, чтобы через двенадцать часов они возвратились в хранилище; он увидел сотни привычных лиц, каждое из которых напоминало о некой ритуальной обязанности, и наконец забил по постели ладонями, вскрикивая: «Нет! Нет! Нет!» – и заплакал, а муха между тем, перейдя остров с востока на запад, уже изучала береговую линию, не желая, видимо, рисковать выходом в потолочное море.
Лишь малая часть сознания Мальчика предавалась наблюдению за мухой, но и это малое отождествляло себя с нею, и Мальчик начал смутно сознавать, что «исследование» есть не просто слово или звучание слова, но нечто исполненное одиночества и непокорства. А затем, внезапно, в нем полыхнул первый проблеск самовластного бунта – не против какого-то частного человека, но против вечного круга мертвых символов.
Он жаждал (и теперь сознавал это) претворить свой гнев в поступок – бежать из темниц прецедента, добиться свободы, если не окончательной, то хотя бы однодневной. Свободы на один день. На один огромный день мятежа.
Мятеж! Это и вправду был он, ничуть не меньше. Всерьез ли обдумывал Мальчик шаг столь решительный? Неужели забыл он обеты, принесенные в детстве и в тысячи последовавших за детством дней? Торжественные клятвы, связавшие его путами преданности Дому.
И тут некий шепоток прошелестел у него между лопатками, словно понукая взлететь, – шепоток, становившийся понемногу все настойчивее и громче. «Совсем ненадолго, – твердил он. – В конце концов, ты всего только мальчик. А много ли у тебя развлечений?» И Мальчик, приподнявшись на постели, завопил во весь голос:
– О, к черту Замок! К черту Закон! К черту все!
Он уже сидел, распрямясь, на краю кровати. Сердце билось часто и глухо. Мягкий золотистый свет вливался в окно подобием марева, и сквозь это марево виднелись два ряда флагов, содрогавшихся в честь Мальчика на крышах.
Он глубоко вздохнул, медленно оглядел комнату, и тут взгляд его приковало лицо – совсем близкое. Лицо свирепо взирало на него. Юное, хоть лоб его и покрывали угрюмые складки. Под лицом свисал на шнурке с шеи пук индюшачьих перышков.
Только по этим перышкам и понял он, что глядит на себя самого, и отвернулся от зеркала, одновременно сдирая нелепую награду. Ему надлежало продержать эти перья на шее всю ночь, а наутро вернуть Наследственному Распорядителю Перьев. Он же, вместо того, выпрыгнул из кровати, отодрал от себя непрочную реликвию и попрал ее ногами.
И вновь душевный подъем! Восторг и мысль о побеге. Побеге куда? И когда? Когда это будет? «Да ну же, сейчас! Сейчас! Сейчас! – послышался голос – Встань и иди. Чего ты ждешь?»
Но в натуре Мальчика, которому так не терпелось бежать, присутствовала и иная сторона. Более холодная – и оттого, пока тело его дрожало и вскрикивало, разум вел себя не столь ребячливо. Нелегко было решить, полететь ли к свободе днем или в долгие ночные часы. Сначала Мальчику представлялось, что лучше всего дождаться захода солнца и, взяв в союзники ночь, пройти через твердыню, покамест сердце Замка лежит, погрузневшее от сна, укутанное в плющ, точно в томительное покрывало. Прокрасться по лабиринту проходов, который он знал так хорошо, и прочь, в продуваемые насквозь звездные пространства, и дальше… и дальше.
Но при всех очевидных и немедленных преимуществах ночного побега, он сопряжен был с ужасной опасностью бесповоротно заблудиться, а то и попасть в когти злых сил.
Четырнадцатилетний, Мальчик имел уже немало случаев испытать в запутанном Замке свою храбрость и не раз впадал в ужас не только от молчания и мрака ночи, но и от ощущения, что за ним постоянно следят – как если бы сам Замок или дух этого древнего места шел рядом с ним и останавливался, когда останавливался он, вечно дыша в затылок и беря на заметку любое движение.
Вспомнив, как он сбивался с пути, Мальчик поневоле понял, насколько страшнее было бы остаться совсем одному в заполненных мраком краях, чуждых его жизни, в местах, удаленных от сердцевины Замка, в коем, хоть многие обитатели его оставались Мальчику ненавистными, он был, по крайности, среди своих. Ибо можно нуждаться и в ненавистном, и ненавидеть то, что на странный манер любишь. Так дитя устремляется к узнаваемому – узнавания ради. А остаться одному в земле, где ничто тобой не узнается, – вот этого он и страшился; и жаждал. Потому что какие же могут быть исследования без опасностей?
Впрочем, нет – он не тронется в путь затемно. Это было б безумием. Он выйдет перед самой зарей, когда почти весь Замок спит, и побежит в полумгле, а там и с солнцем наперегонки: он на земле, солнце в небе, – их будет лишь двое, одних на всем свете.
Но как дотянуть до конца холодной, неспешной ночи, бесконечной ночи, которая лежит впереди? Спать – невозможно, хотя поспать было б неплохо. Он снова соскользнул с кровати и торопливо подошел к окну. Солнце стояло уже над зубчатым горизонтом, и все вокруг купалось в бледной его светозарности. Впрочем, недолго. Нежный простор неожиданно принял вид совершенно иной. Башни, которые мгновение назад были бесплотными и чуть ли не плыли по золотистому воздуху, приобрели теперь, расставшись с последними лучами солнца, сходство с почерневшими, гнилыми зубами.
Внезапная дрожь прохватила потемневшую землю, и первая ночная сова проплыла беззвучно мимо окна. Далеко внизу кто-то крикнул. Слишком далеко, чтобы различить слова, но не настолько, чтобы не понять – они окрашены гневом. Новый голос вступил в перебранку. Титус перегнулся через подоконник и глянул вниз. Спорщики не превосходили размером подсолнечных семечек. Однообразно запел колокол, за ним второй, потом загудела вся масса их. Колокола резкие и мягкие, разного возраста и из разных металлов, колокола страха и колокола гнева, колокола радостные и скорбные, колокола с голосами густым» и ясными… тусклыми и звучными, восторженные и печальные. Несколько мгновений голоса эти полнили воздух, рокочущие, гомон колокольных языков накрывал огромный каркас Замка металлической шалью. Потом мало-помалу сумятица колоколов стала стихать, они умолкали десятками, пока не осталось ничего, кроме опасливого безмолвия, и наконец хрипловатый голос возвратился над крышами из бесконечной дали, и Мальчик услышал, как последние густые ноты замирают в безмолвии.
На миг знакомое великолепие происходящего захватило его. От колоколов Мальчик не уставал никогда. Затем, когда он совсем уж было отвернулся от окна, послышался новый перезвон, и такой напористый, что Мальчик нахмурился, не в силах понять, что бы это значило. За перезвоном последовал второй, потом третий, а когда завершился четырнадцатый, Мальчик понял, что колокола звонили в его честь. Он и забыл на время о своем положении – лишь для того, чтобы, дрогнув, вспомнить о нем. От первородства не убежишь. Можно подумать, что такие почести должны были бы порадовать отрока. Но нет, с юным графом все было иначе. Церемонии опутали его жизнь, и счастливее всего он был, когда оставался один.
Один. Один? То есть – в отсутствии . В отсутствии, но где? Представить это было ему непосильно.
Ночь за окном погрузнела от собственной мглы, пробиваемой лишь точками света, мерцавшими в массиве той самой крутой горы, на отрог которой Мальчик взбирался вчера, чтобы посадить четырнадцатый ясень. Эти далекие искры или уголья пылали не только на горных склонах, но и по контуру гигантского круга – и, подчиняясь призыву костров, в десятках замковых дворов стали собираться люди.
Ибо сегодня была ночь высокого пикника, и скоро уже вассалы выступят в путь к той или иной части круга. Замок опустеет, люди покинут его – пешие, на лошадях, на мулах, в экипажах и повозках всех мастей. И скопище сорванцов, шныряя туда и сюда в предвкушении праздника, будет вопить и драться, и крики их понесутся, точно крики скворцов.
Вот эти-то крики, летевшие по темному воздуху, и уничтожили все планы, все благоразумие, каким обладал Мальчик. То были взвизги взбудораженного детства, и, стоя у окна, он вдруг, без всякой сознательной мысли, понял решительно, понял абсолютно, что бежать необходимо сейчас: сейчас, в гуще и суматохе происходящего. Сейчас, пока ритуал звенит кострами и колоколами, сейчас, на гребне решимости.
Мальчик действовал быстро, да и должен был действовать так, поскольку курс, который он выбрал, был опасен. Просто скатиться по длинным лестничным маршам он не мог. Тут требовались куда большие скорость и скрытность.
Годами он из чистого любопытства бродил по пыльным покоям своего на вид бескрайнего дома, пока не открыл десяток путей, позволявших достигнуть земли, не выходя на главные лестницы и оставаясь невидимым. Если познания эти и могли пригодиться ему когда-либо, так именно сейчас – и потому, достигнув Т-образного конца сорок второго по счету коридора, Мальчик не свернул ни направо, на север, ни налево, к южной лестнице, что уходила все вниз, вниз, но вместо того подпрыгнул к пробитому высоко в стене окошку без стекол и, ухватясь за короткий конец толстой веревки, торчавшей из рамы, подтянулся и выпростался наружу.
Перед ним раскинулся длинный чердак с балками до того низкими, что ни пригнувшись, ни уж тем более выпрямившись пройти под ними было нельзя. Единственная возможность пронизать его сводилась к тому, чтобы лечь и ползти, извиваясь, отталкиваясь коленями и локтями. Занятие, вследствие обширности чердака, утомительное, однако Мальчик давно уж довел этот способ передвижения до такого ритмического совершенства, что наблюдать за ним было все равно как за заводной игрушкой.
На дальнем конце чердака располагался люк на петлях, который, если его откинуть, открывал далеко внизу вид на растянутое одеяло, схожее с огромным синим гамаком. Уголки одеяла были привязаны веревками к низким балкам, брюхо его обвисало, не касаясь земли.
Несколько мгновений – и Мальчик пролез в люк и уже соскочил, как акробат, с одеяла на пол. Зала эта, должно быть, знала когда-то уход и заботу. Она еще сохранила следы поблекшего изящества, но дышала ныне – высокая и квадратная – заброшенностью и унынием.
Если б широкое окно ее не глядело в ночь, Мальчик теперь не смог бы увидеть и собственных рук, поднеся их к глазам. Однако окно создавало прямоугольник темноватой серости, словно вставленный в черноту залы.
Быстро приблизясь к окну, Мальчик перелез через подоконник и пополз вниз по крепкой, серой веревке длиной в сотню футов.
Спуск, показавшийся Мальчику долгим, привел его к другому оконцу, пробитому в огромном просторе стены, и он протиснулся в это давно уж никому не пригождавшееся отверстие, оставив длинную веревку бессмысленно раскачиваться в пустоте.
Теперь он попал на подобие лестничной площадки и миг спустя дробно понесся, минуя один марш за другим, пока не выбежал в заброшенный за ненадобностью зал.
При приближении Мальчика шаркающий топоток сообщил, что масса мелких зверьков удирает, испугавшись, по норам.
Пол бывшего зала не был полом в привычном смысле – половицы давно уж сгнили, сменившись пышно разросшейся травой да кротовыми холмиками, обращавшими зал в подобие старого кладбища.
Несколько мгновений Мальчик, не зная почему, простоял, прислушиваясь. Зал был местом, пробегать которое не подобало, ибо в распаде и неподвижности присутствует величие, замедляющее любые шаги.
Когда Мальчик замер на месте, ни единого звука здесь не раздалось, однако теперь до него донеслись, словно из другого мира, дальние детские голоса – такие призрачные, что поначалу Мальчик решил, будто это какой-то жук потирает лапкой о лапку.
Он повернул налево, туда, где висела некогда дверь, и увидел в дальнем конце коридора квадратик света величиною не более ногтя. Мальчик шел по коридору, но теперь повадка его стала иной. Безумие полета ушло из нее. Он шел с осторожностью.
Ибо в конце коридора присутствовал свет. Тусклое красное свечение, наводившее на мысль о закате. Откуда оно? Солнце давным-давно село.
Тут снова послышались далекие пронзительные голоса, на сей раз более громкие, хотя ни единого слова разобрать еще было нельзя; и Мальчик понял, что происходит.
Дети замка получили свободу. Это была их ночь ночей, освещенная посверками факелов. Мальчик приближался к ним, голоса детей становились все громче, и наконец он увидел их за арочным проходом – покрывшую землю армию одичалых детей – и без труда проскользнул незамеченным в многолюдные ее ряды. Факелы полыхали в забитой голосами ночи, поблескивая на влажных лбах, вспыхивая в глазах. И Мальчик шагал с детьми, пока, уразумев, что они направляются к традиционной Факельной Горе, не отстал понемногу и, улучив момент, не свернул на перекрестье дорог туда, где среди каменных глыб плотно росли деревья и где он снова остался один.
Теперь он пребывал уже в нескольких милях от собственно Замка, в местах менее знакомых. Знакомых менее, но все еще узнаваемых, благодаря попадавшимся по пути странностям из металла и камня. Что-то выставлялось вдруг из стены – зубец или выступ, достававший до краешка памяти.
Так Мальчик шел и шел, ловя промельки наполовину памятных, наполовину забытых обликов и фигур; однако фигуры эти, застрявшие в сознании по причине их странности (какое-то пятно на земле, похожее на трехпалую руку, или спиральное движение ветвей над головой), отступали, пока он продвигался, все дальше и дальше, и наконец настало время, когда Мальчик на протяжении четверти часа оставался совсем один, без вехи или знака, способных указать ему путь.
Он словно покинут был верховым конвоем воспоминаний, и теперь страх накатывал на него, как ледяная волна.
Мальчик поворачивался во тьме туда и сюда, освещая факелом бесконечную тропу и обнаруживая то ослепительную паутину, то слепую ящерицу на заросшем папоротником выступе.
Горменгаст - 3. Мальчик во мгле - Пик Мервин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Горменгаст - 3. Мальчик во мгле автора Пик Мервин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Горменгаст - 3. Мальчик во мгле у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Горменгаст - 3. Мальчик во мгле своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пик Мервин - Горменгаст - 3. Мальчик во мгле.
Если после завершения чтения книги Горменгаст - 3. Мальчик во мгле вы захотите почитать и другие книги Пик Мервин, тогда зайдите на страницу писателя Пик Мервин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Горменгаст - 3. Мальчик во мгле, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пик Мервин, написавшего книгу Горменгаст - 3. Мальчик во мгле, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Горменгаст - 3. Мальчик во мгле; Пик Мервин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн