- С этими словами он перекинул конец шнура через облюбованный мною сук и, убирая слабину, привел виселицу в рабочее положение.
- Ну, Анатолий Игнатьевич, даю тебе последний шанс и последнее слово.
Это было напрасным предложением, потому что от ужаса он онемел в полном смысле этого слова. Лежал на бревне с вытаращенными глазами и открытым ртом, судорожно пытаясь что-то сказать.
- Ослабь веревку, - посоветовал тесть. - Наверное, ты перехватил ему голосовые связки так, что и говорить-то он не может.
- Я все скажу, только не убивайте меня, - засипел нотариус страстно и проникновенно, когда объятия петли и ужаса ослабли. - Клянусь, я буду говорить только правду.
- Посмотрим, - распуская удавку, ощетинился Макс. - Если начнешь блефовать и я почувствую в твоем голосе хоть малейший намек на фальшь, то удавлю с первой же попытки, просто резко вздерну твою тушу и сломаю шейные позвонки. Ферштейн?
- Ферштейн, ферштейн, - почувствовав облегчение, радостно залепетал нотариус. - Я все скажу. Сразу же после похорон Петра Геннадьевича Арбузова ко мне в контору пришел его сын, Геннадий Петрович Арбузов, и у нас с ним состоялся приблизительно такой разговор.
- Игнатьич, ты слышал, что мой старик помер? - после короткого приветствия спросил он. - Сейчас только похоронили.
- Слышал, искренне сочувствую, - ответил я. - Извини, что не пришел проститься. Сам видишь, сколько дел, никак не мог выкроить даже минутки.
- Да ничего, он не в обиде. Мертвым вообще обижаться не положено.
- Это точно, - согласился я. - Им не только обижаться, им вообще ничего не положено. А я так думаю, что ты пришел по поводу его завещания и переоформления дома на свое имя? Так это ты рановато затеял. Приди попозже, через месяц.
- Нет, Игнатьич, пришел я совсем по другому вопросу.
- Это по какому же вопросу? - спросил я, соображая, для чего я ему понадобился.
- А вот по какому, - ответил он, вытаскивая бутылку. - Давай стаканы, отца помянем и перейдем к нашему делу.
- Ты же знаешь, я не пью, - подавая стаканы и минеральную воду, напомнил я. - Врачи запретили категорически. Поставили меня, как Илью Муромца, перед выбором: или я начинаю заниматься спортом, сбрасываю сорок килограммов и совсем перестаю пить водку, или заказываю себе гроб.
- И ты выбрал второе. Ничего, пятьдесят граммов можно, - наполняя стаканы, авторитетно заявил он. - За отца, пусть ему земля будет пухом. А теперь о деле. Ты хочешь заработать сорок тысяч за шесть секунд?
- Конечно, если потом из-за этого мне не придется садиться в тюрягу.
- Исключено. Финт я продумал детально, и у нас с тобой все должно получиться как в аптеке.
- Ладно, рассказывай суть своей аферы.
- Как ты знаешь, старик поделил дом на троих. Одну треть он завешал своей шлюхе, две трети мне, а флигель и все дворовые пристройки своей ненормальной сестрице, которая буквально заполонила весь двор своими тварями.
- Я знаю, но что из этого следует?
- А все просто, как двадцать копеек. Когда к тебе придут вышеуказанные дамы, чтобы оформлять наследство, то ты заберешь их бумаги и передашь их мне.
- Зачем? - удивился я.
- Затем, что я все эти бумаги, включая твои и свои собственные, уничтожу.
- Какой смысл? - рассмеялся я. - Суд все равно все разделит на троих, а ты вообще можешь здорово прогадать, поскольку у тебя останется половина того, что ты имеешь. Кроме того, завещания пронумерованы и занесены в регистрационную книгу, исправления в которой недопустимы.
- Ни черта ты не понял. Очень хорошо, что все зарегистрировано. Это нам нисколько не помешает. Я найму какого-нибудь малограмотного старичка подальше от нашего города, и он напишет новое завещание, по которому я становлюсь единственным владельцем всего дома.
- Перестань валять дурака. Первая же графологическая экспертиза признает твою писульку фальшивкой, и, кроме неприятностей, ты ничего не получишь.
- Не признает, - уверенно возразил Арбузов, - и знаешь почему?
- Нет, - честно ответил я.
- Потому что я буду искать старикана со схожим, и даже очень схожим почерком, а во-вторых, я уничтожу все отцовские письма, записки-расписки, заметки - словом, все то, до чего он дотрагивался карандашом. Что касается личной подписи, то и здесь все на мази. Есть у меня человечек, который в течение часа так набивает руку, что его фальшивая подпись даже в банке сходит за настоящую.
- Геннадий Петрович, ты наивен как девочка, неужели ты думаешь, что Вера Григорьевна и Светлана Геннадьевна оставят это дело просто так? Даю голову на отсечение, что они сразу же побегут в суд и устроят там такой тарарам, что ты будешь проклинать тот день, когда все это затеял.
- Не буду, - упрямо возразил он. - В суд они не побегут и переполох не устроят.
- Почему ты так в этом уверен?
- Потому что, как только эта шлюха принесет тебе документы, она автоматически перестанет быть вдовой моего отца. Я сожгу ее паспорт и брачное свидетельство, а паспорт отца я уже уничтожил.
- Боже мой, когда же наступит предел твоей глупости? Она выпишет себе новый паспорт, зайдет в ЗАГС, и ей там поставят новый штамп о браке на основании имеющихся у них документов.
- За это ты не волнуйся, - расплылся в самодовольной улыбке Арбузов. С ЗАГСом я уже договорился. Никакой печати они ставить не будут.
- Ладно, предположим, что с Верой Григорьевной у тебя все получится так, как ты мечтаешь, однако есть еще и Светлана Геннадьевна, отодвинуть которую будет гораздо сложнее. А кроме всего прочего, насколько мне известно, у Петра Геннадьевича есть еще одна сестра, которую он вообще не упомянул в завещании. Где уверенность, что, когда начнется вся эта судебная кутерьма, она не потребует своей доли?
- Тетя Катя, старая жаба, ненавидела моего отца лютой ненавистью, да и ко мне относится примерно так же. Она даже на похороны не явилась, потому что считает нас и весь наш дом помойной ямой. Старая ведьма настолько принципиальна, что будет подыхать от голода, но у меня не попросит и корки хлеба. Так что в отношении ее я спокоен. А что касается Светланы, то с ней я разберусь своими методами. Из моего дома она вылетит как пробка из бутылки. У тебя одна задача - забрать у нее документы, передать их мне и получить сорок тысяч.
- Мне надо подумать и все хорошенько взвесить.
- Думай, даю тебе три дня срока, - сказал он и вышел из конторы.
Ночью я разложил все варианты и пришел к выводу, что его проект вполне осуществим при условии точных и слаженных действий. Но малейшая ошибка с его или с моей стороны может привести к печальным последствиям.
Короче говоря, позвонил я ему утром следующего дня и дал свое согласие.
- Где сейчас находятся документы Веры Григорьевны? - отвязывая афериста от бревна, спросил полковник.
- У Геннадия Петровича, если, конечно, он их еще не сжег. Как мы и договаривались, я сразу же передал их ему.
- А копия завещания? Та, что должна находиться у вас, где она?
- Копия пока находится у меня. На всякий случай я перестраховался и обещал отдать ее после того, как заберу бумаги Светланы Геннадьевны.
- Сколько он вам заплатил?
- Пока дал авансом только десять тысяч.
- Если ты соврал нам хоть на полслова, то уже завтра жди в гости, но разговор у нас будет покруче, - вывернув ухо нотариуса, предупредил тесть. Ну все, поехали, друзья, - распорядился полковник, садясь за руль.
- А я? Как же я? - с трудом прикрывая рубашкой срам, растерянно запрыгал Гриценко. - Возьмите меня с собой, у меня даже трусов нет!
- Значит, тебе придется добираться домой ночью, - включая скорость, заржал полковник. - Или свяжи себе из травы юбку, как это делают дикари из племени мумбо-юмбо. Счастливо оставаться, голожопый нотариус!
* * *
К задней калитке особняка мы подъехали к двенадцати часам, гораздо раньше, чем планировали. Мы заранее, за скромным перекусом, обговорили все мелкие детали предстоящей операции и не спеша приготовили кое-какой маскировочный реквизит. А оружие и всякие петарды предоставил Макс.
- Ну, с Богом, - первым выходя из машины, благословил нас тесть.
Следом, в парике и платье уховской супруги, которое очень гармонировало с цветом моих глаз, вылез я. Поправив поролоновый бюст, я грациозно подошел к металлической калитке и робко нажал кнопку домофона.
- Кто вы такие и какого черта вам от меня надо? - через некоторое время отозвался знакомый, раздраженный голос рыжей Светланы.
- Извините за столь позднее вторжение, но мы супруги Уткины и приехали по рекомендации Вадима Львовича Кулика, - льстиво прохрипел полковник. - Нам хотелось бы выбрать и купить у вас щеночка сенбернара.
- А в четыре часа ночи вы не могли явиться за щеночком?
- Простите, ради бога, мы планировали ехать к вам утром, но сильно задержались, однако Вадим Львович сказал, что и в половине первого будет для вас не поздно. Вот мы и прибыли.
- Старый маразматик, устрою я ему когда-нибудь веселую ночку. Ладно, вы тут ни при чем, сейчас я вас пущу, только прежде скажите: вы знаете, сколько у меня стоит щенок сенбернара?
- Знаем. От пяти до десяти тысяч, - наобум выпалил тесть.
- Нет уж, батенька, - хохотнула Светлана. - Это на рынке он стоит от трех до десяти тысяч, а мои щенки оцениваются от десяти и выше. И это недорого, потому как их предки имеют медали и авторитетные родословные от десятого колена. Вы в состоянии выложить такую сумму за щенка?
- Конечно, - нагло блефовал тесть - Какой тут может быть разговор.
- Хорошо. Кто сидит у вас в машине?
- Дочка и мой отец, а что?
- Ничего, пусть выйдут из машины. Хочу на них посмотреть.
- Папа и Людочка, выйдите на секундочку из машины.
- Это еще зачем? - выныривая из салона, недовольно пропищала Милка.
- Раз велят, внучка, то надо выходить, - открывая дверцу, кряхтя, ответил Ухов. - Такая, значит, надобность. - Выставив костыли, он продолжал свои рассуждения: - Мы же с тобой не у себя дома. Помоги-ка мне, Людочка. Опираясь на костыли и единственную ногу, он стараниями Милки наконец-то был вызволен на свет, и перед нами явился одноногий лохматый старец с седой всклоченной бородой и такими же грязными патлами, свисающими до самых плеч.
- Это что еще за вурдалак? Где вы взяли этого бомжа? - удивился голос Светланы.
- Это не бомж, а мой отец, - до глубины души оскорбился полковник. Знаменитый художник. Между прочим, учился у самого Александра Александровича Дейнеки. Может быть, вам приходилось о таком слышать?
- Приходилось, - неуверенно ответила Светлана. - А почему он такой грязный?
- Наверное, вам никогда не доводилось встречаться с художниками или скульпторами, - с ноткой презрения ответил тесть. - Потому-то вы и задаете такие вопросы.
- Ладно, вы вдвоем с супругой заходите, а дед с девушкой пусть остаются в машине. - Загудев, отщелкнулись замки, и калитка приоткрылась на сантиметр. - Заходите.
- А как же ваши собачки? Наше появление может их взволновать, и, знаете ли...
- Не бойтесь, они вас не тронут. Только не делайте резких движений, а просто идите прямо по дорожке к моему флигелю. Дверь будет открыта.
- А зачем нам ваш флигель, мы бы сразу хотели посмотреть щенков.
- Нет, так не бывает, сначала вы расскажете мне, для какой цели вы берете щенка, кто за ним будет ухаживать и где он будет жить. Потом я дам вам небольшую брошюру, из которой вы узнаете чем, когда и как кормить сенбернаров, а только после этого мы пойдем к вольерам и домикам.
Молча согласившись с таким регламентом, мы открыли калитку, и тесть первым ступил на бетонированную дорожку, ведущую к освещенному флигелю. Длина ее составляла не больше двадцати метров, а по обеим ее сторонам на расстоянии трех метров расположились аккуратные вольеры и красивые сучьи домики, из которых смешно торчали собачьи носы, уши и даже головы.
Поднявшись на три ступеньки крыльца, мы вошли в открытую дверь флигеля и очутились в небольшой прихожей с тремя дверями и идущей наверх лестницей. В некоторой растерянности мы остановились, не зная, куда идти дальше.
- Заходите сюда, - распорядился голос из-за центральной двери.
Повинуясь ему, мы так и сделали и вскоре оказались в большом зале, который, видимо, предназначался для приема гостей, поскольку, кроме низких диванов, кресел и подушек, здесь ничего не было. Весь пол покрывал пушистый розовый ковер. На нем, подложив подушки под голову и бока, отдыхала слегка одетая хозяйка.
Наш поздний приход потревожил изнеженную собачницу. Потянувшись, она поднялась с ковра, протянула полковнику руку - руку женщины, с детства привыкшей к работе, и представилась:
- Светлана Геннадьевна Арбузова.
- Очень приятно, - заверил ее полковник и протянул свою ладонь-лопату. - Алексей Николаевич Уткин. Но приступим к делу.
- Приступим, - согласилась женщина. - Но сначала покажите деньги.
- Они в машине, - со спины зашлепывая ее рот внушительным куском пластыря, пояснил я. - Но думаю, что деньги нам с вами сегодня не понадобятся.
- Деньги - это зло, - уворачиваясь от ударов и пытаясь защелкнуть на ее запястьях наручники, авторитетно добавил Ефимов.
- Стерва! - охнул я, получив ощутимый удар локтем в солнечное сплетение.
И все-таки два мужика могут справиться с одной бабой. Уже через пять минут, спеленатая скотчем, с оковами на руках и пластырем на морде, она примолкла и перестала дергаться.
- Что будем делать дальше? - озабоченно похлопав ее по заднице, спросил Ефимов.
- А дальше нам нужно открыть калитку и впустить Макса. Так мы планировали заранее. Наверное, он уже ждет и волнуется.
- Да, но как открывается эта чертова калитка?
- Какой-нибудь кнопкой, - весьма умно предположил я.
- Гениальная идея, - ухмыльнулся тесть. - Кто бы еще указал нам на эту кнопку. Послушайте, Светлана Геннадьевна, мы пришли к вам с добром, хотим вас предупредить об опасности, которая нависла над вами. Напишите нам быстренько, как открывается калитка.
Освободив ее правую руку, тесть протянул блокнот и ручку.
"Козлы вонючие, идите к черту!" - быстро написала она и, отбросив ручку, весьма профессионально заехала мне по уху.
- Кажется, она нам не верит, - огорченно констатировал полковник. - Что делать?
- Дайте ей прослушать то место, где о ее предстоящей судьбе говорит нотариус и что по этому поводу думает Геннадий Петрович Арбузов. Думаю, что, прослушав эту интересную запись, Светлана Геннадьевна изменит свое поведение.
- Хорошая идея, - похвалил меня тесть и, отмотав нужные метры, включил диктофон.
Прослушав откровения толстяка, Светлана Геннадьевна буквально на глазах налилась злобой. Из белого ее лицо превратилось в красное, а бешено запрыгавшая на лбу жилка говорила о том, что она на грани ядерного взрыва.
Схватив ручку, она написала три слова: "Откройте мне рот".
- Это опасно, вы можете позвать собачек, - возразил полковник. - И от нас тогда останутся одни ошметки.
"Закройте входную дверь, и сюда не зайдет ни одна собака", - быстро написала она.
- Удивительно простая мысль, - проворчал я, защелкивая все электронные замки, которыми только располагала входная дверь. - И как только до этого не смогли додуматься вы сами, господин полковник? - вернувшись в зал, спросил я.
- Отстань, - осторожно отдирая пластырь, буркнул Ефимов.
- Скоты, - как только ротовое отверстие Светланы Геннадьевны было освобождено, змеей прошипела она. - Скоты, вы за все мне ответите!
- Это относится к нам? - вежливо осведомился я.
- Нет, это относится к моим родственничкам. Я давно подозревала, что они готовят мне нечто похожее, но ничего не могла поделать. Подозрение - это всего лишь подозрение. Значит, Верку они вышвырнули и отобрали все, что ей оставил Петр. Суки! Генка, подонок, весь в своего папашу, а сыночек вообще мразь непередаваемая! Просто счастье, что он плотно сел на иглу, думаю, что года через два он окочурится. Вот же племя мерзопакостное, все в подонка Петрушу. Хоть он подох! Думала, дышать в этом доме станет полегче, а оно вон как выходит! Мерзавцы, и ведь Ольга тоже с ними заодно. Приручили и воспитали по своим принципам.
- Странно такое от вас слышать, - удивился я. - Вы или лжете, или я вообще ничего не понимаю. Как мне рассказывала ваша сестра Екатерина Геннадьевна, так вы просто души в своем брате не чаяли.
- Какой он мне, к черту, брат! Он мне такой же брат, как сотни других мужиков. Я ведь в их семье приемный ребенок, а точнее сказать, подброшенный. Да, моя приемная мама, единственный и по-настоящему любивший меня человек в той семье, подобрала меня весной пятидесятого года. Еще затемно вышла доить корову и на крылечке обнаружила едва пищащий сверток. Это и была я. Но кто вы такие и почему я все это должна вам рассказывать?
- Я руководитель охранного частного предприятия "Сокол", а это мой зять, Константин Иванович. Бывший следователь РОВД. И приехали мы к вам совсем не для праздных разговоров. У нас вполне конкретная и определенная миссия.
- И для этого вашему бывшему следователю понадобилось напялить бюстгальтер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20