ХРОНИКА ОДНОГО МИРА

"МИР - [...] 2. Отдельная область Вселенной,
планета [...] 4. Объединенное по каким-н. признакам
человеческое общество, общественная среда, строй.
5. Отдельная область жизни, явлений, предметов."
Толковый словарь Ожегова

Флокен спустился в жилой бункер только под утро. Протопал по слабо
освещенному коридору, сдирая с себя на ходу грязную воняющую потом одежду,
ввалился в свою комнату, слабо всхрапнув, упал на застеленную кровать.
Потом, отдышавшись, перевернулся на спину, чувствуя, как отходит,
отпускает тело судорога напряжения, расслабляются мускулы, исчезает дрожь.
Ночь выдалась тяжелой. Волки, совсем обнаглев, лезли сворой прямо на
заграждения; их косили из пулеметов, а они все лезли и лезли по телам друг
друга, а потом все-таки не выдержали, отхлынули, убрались, поджав хвосты и
огрызаясь, в дюны и более не показывались.
- Есть будешь? - спросила Лия.
- Буду.
Она принесла ему четыре ломтика копченой рыбы в алюминиевой миске и
кружку подслащенной воды. Не вставая он стал жадно есть.
- Ты пойдешь на Утренний Ритуал?
- Нет, - он доел рыбу и поставил миску на пол. - Не пойду.
- Вожак-Волкодав будет недоволен.
- Плевать, - он снова с безразличием смотрел в потолок.
Лия подошла к кровати, остановилась, глядя на Флокена сверху вниз.
- Ты уже третий раз на этой неделе пропускаешь Ритуал. Ты хоть
понимаешь, что о тебе могут подумать?
- Помолчи, - сказал Флокен. - Я устал, очень устал.
- А я не устала?! - закричала вдруг Лия. - Я, думаешь, не устала?!
Думаешь, приятно мне слушать, что говорят о тебе люди? Думаешь, мне
нравится краснеть за тебя перед Вожаком? Думаешь... - она кричала все
громче, с каждым словом распаляя себя больше и больше, сыпля
ругательствами и брызгая на Флокена слюной.
Он не слушал слов; он смотрел на свою жену и удивлялся, недоумевал,
что же такое он нашел в ней в свое время. Ведь ничего, совсем ничего не
осталось от той девушки, пусть и не красивой, но достаточно симпатичной,
милой, доброй. Теперь перед ним была старуха с бесцветной кожей,
обтягивающей череп, ввалившимися щеками и растрепанной грязной копной
волос. Она замолчала, и он вздрогнул от наступившей вдруг тишины.
- Дура ты, - сказал он, поворачиваясь лицом к стенке. - Всегда была
дурой.
- А ты... ты... вонючая свинья, - сказала она неожиданно ровным
голосом и вышла, хлопнув дверью.
Флокен остался один. Он лежал неподвижно, глядя теперь на стену:
шершавую, в мелких трещинках. В голову назойливо лезли мысли: странные,
неожиданные, а потому - пугающие.
Почему он не пошел на Ритуал? Устал? И это тоже, но не главное.
Раньше он не пропускал ни одного из них. Опостылело, опротивело, надоело.
Всегда одно и то же. Разнообразия вносят лишь редкие праздники по случаю
больших побед. Странно, что раньше он как-то не задумывался над этим. Ведь
он - мужчина, он еще помнит мир до Потопа, не то что эти самовлюбленные,
никогда ни в чем не сомневающиеся юнцы... Да нет, задумывался, конечно,
только вот не мог почему-то представить себе жизни без Ритуалов - привык?
Они казались неотъемлемой ее частью. Перестать посещать Ритуалы совсем
недавно значило для него примерно то же самое, что перестать дышать. Но
теперь все по-другому, в сознании Флокена произошла подвижка. Почему? Он
стал думать об этом. И к нему пришли воспоминания.

Охотники шли по самой кромке черного безжизненного леса, переступая
через поваленные во множестве огромные стволы. Назвать рейд удачным было
нельзя: проверенные к тому времени капканы и ловушки были пусты. Флокен
представил себе обрюзгшее недовольное лицо Вожака-Волкодава и решил, что
думать о возвращении пока не стоит - только портить себе весь охотничий
настрой.
В рейде кроме Флокена участвовали еще одиннадцать охотников. Все они
шли молча, лишь изредка перебрасывались парой-другой фраз и снова надолго
замолкали. Шли неторопливо один за другим, не на шаг не отступая с тропы.
Флокен шел в хвосте цепочки перед замыкающим и яму увидел одним из
последних.
Это была старая яма. Теперь таких не рыли уже. Она была выкопана
шагах в десяти правее тропы и прикрыта ветками, хорошо замаскирована.
Просто удивительно, что в нее до того момента никто не попал. На дне ямы
сидел волк. Старый, с ободранным боком, но еще очень сильный и очень
опасный. Он поднял морду и посмотрел на людей снизу вверх тусклым
взглядом. Зарычал. Тихо, с угрозой, страшно. Но ненависти в его глазах не
было. Флокен ее не увидел. Что-то другое было в этих глазах.
Командир рейда, из Волкодавов, вытащил пистолет и направил его на
волка. Волк снова зарычал, и тогда Волкодав выстрелил. Стрелял он отменно,
попал волку в голову, прямо между глаз. Голова у волка мотнулась, и он
сразу рухнул всем телом в песок. Волкодав спрятал пистолет и посмотрел на
стоящего рядом Флокена:
- Достань его.
Обвязавшись веревкой, Флокен спустился в яму, стал обматывать концом
веревки задние лапы волка. И тут он снова увидел глаза волка - теперь уже
мертвые, подернутые пленкой смерти. В глазах волка была тоска, но
ненависти в них все-таки не было.

У Флокена был друг, единственный настоящий друг. Они были одногодки и
помнили мир до Потопа. Звали его Стен. Однажды группа Стена не вернулась
из рейда. Через несколько дней другая группа обнаружила в лесу два
обглоданных человеческих тела. Одно из них удалось опознать по нашивке на
клочке одежды. Это был Стен.
Жена Стена бегала потом по коридорам жилого бункера, вопила истошно,
бросалась на соседей, билась головой о стену.
Флокен запомнил это навсегда.

Как-то раз волки напали днем. Нападения этого никто не ждал, поэтому
стае без труда удалось прорвать заградительную линию и подойти вплотную к
жилым бункерам. В тот день в отчаянной схватке погибло два десятка мужчин,
а потом не досчитались еще и одного грудного ребенка. Как так получилось,
что ребенок пропал, установить не удалось. Через три года группа Флокена
наткнулась в ходе рейда на логово волчицы-одиночки. В логове сидел голый и
грязный человек-волчонок. Он не понимал речи, рычал, кусался, бегал на
четвереньках. Его поймали и притащили к Вожаку-Волкодаву. Тот, брезгливо
морщась, с минуту разглядывал ребенка, потом сказал:
- Двух мнений быть не может. Это волк-оборотень. Убить его просто так
нельзя - только в огне.
И по его приказу ребенка сожгли во время Вечернего Ритуала при общем
скоплении народа. Как он кричал этот ребенок!

Флокена разбудила Лия.
- Вставай, - сказала она, глядя в сторону. - Вожак-Волкодав хочет
видеть тебя.
Флокен поднялся и увидел перед собой Левую Лапу Вожака-Волкодава.
Левая Лапа высокомерно улыбался. У него за спиной стояли еще двое.
Волкодавы. Они были вооружены. Флокен пошел с ними.
Они провели его по коридору жилого бункера к апартаментам Вожака,
пропустили внутрь, сами остались за дверью.
Вожак сидел в мягком удобном кресле с высокой спинкой и деревянными
украшенными затейливой резьбой подлокотниками. Каждый из предметов в
комнате Вожака имел значение атрибута Ритуалов: часть - ежеутренних,
другая - ежевечерних. Каждый, кроме, пожалуй, огромного глобуса - предмет,
дорогой Вожаку как память о тех временах до Потопа, когда он работал
преподавателем географии в местной школе.
Была здесь и вырезанная из дерева черная фигура Одноглазого Волка,
символа Вечного Зла, которому в борьбе противостоит Человек.
- Приветствую тебя, Вожак-Волкодав, - кланяясь по всей форме, сказал
Флокен.
- Приветствую, - буркнул Вожак, с откровенной скукой разглядывая
Флокена.
Они помолчали. Флокен ждал, что будет дальше.
- Я стал замечать, - сказал Вожак-Волкодав, - что ты пропускаешь
Ритуалы. В чем причина?
Теперь не моргая он смотрел Флокену глаза в глаза. Флокен выдержал
этот взгляд.
- Я... я больше не буду посещать Ритуалы, - сказал он просто.
Вожак удивился его смелости, но ничем не выдал своего удивления.
- Ты не будешь посещать Ритуалы? - переспросил он. - Что же ты тогда
будешь делать?
- Я очень устаю в последнее время, - ответил Флокен. - Я буду
отдыхать. Лишние минуты отдыха прибавят мне сил, я буду лучше справляться
со своей работой.
- Хорошо, - медленно проговорил Вожак. - Это хорошо, Флокен, что ты
думаешь о своей работе. Это говорит о том, что ты хороший охотник. Но
хороший охотник должен быть и хорошим человеком. Ты не можешь быть хорошим
человеком, не посещая регулярно Ритуалы. Идет борьба Добра со Злом,
Человека с Волком. Третьего пути не дано. Либо ты с нами, либо ты против
нас. Ритуалы же подкрепляют в Человеке веру, не дают сомнениям сбить нас с
выбранного пути. Нельзя забывать об этом. Нельзя без этого жить. Пойди и
подумай, охотник Флокен.
Разговор был окончен. Вожак недвусмысленно дал это понять. Флокен
снова поклонился и вышел из комнаты.

Ему словно кто-то шепнул: "Беги!". Он побежал.
Чувство самосохранения перебороло апатию. Он побежал.
Несколько дней после разговора с Вожаком-Волкодавом Флокен ловил на
себе косые взгляды охотников, чувствовал, как растет вокруг зона
отчуждения, растет напряженность. Ничего хорошего ждать впереди не
приходилось. А однажды он увидел как наяву себя, привязанным к врытому в
землю столбу; увидел языки пламени, подбирающиеся к его босым ногам с
опухшими ступнями; увидел пристальный взгляд Вожака-Волкодава, бывшего
учителя географии, его толстые губы, шепчущие что-то - нет, не что-то, а
слова приговора, несущего Флокену боль и смерть.
Он сбежал во время очередного рейда. Сначала отошел в сторону от
устанавливающих ловушку охотников, потом бросился бежать через лес, не
разбирая дороги, успевая лишь только уворачиваться от ветвей, тычущих в
лицо черными жесткими пальцами. Но никто его не преследовал, и он скоро
остановился, тяжело с хрипом дыша и оглядываясь вокруг. Он сел на
поваленный ствол. Он не знал, как ему быть и что делать дальше. Он не знал
других людей в своем мире, никогда не встречал их, никогда ничего не
слышал о них, разве что в те полузабытые времена до Потопа. Но и вернуться
назад он тоже не мог. Возвращение означало для него смерть. А если он
нарвется на стаю, то и здесь его будет ждать смерть. Смерть, смерть,
смерть... У Флокена не было другого выхода, кроме смерти. Он понял это и
почувствовал вдруг острый прилив жалости к самому себе. Он рассердился на
себя за слабость, вскочил на ноги и пошел, твердо ступая, по черной
спекшейся земле.
Он вышел из леса уже в сумерках. Наступало Время Волка, и если он
хотел дожить до утра, ему нужно было поторапливаться с поисками укрытия.
Он увидел развалины. Мертвые остовы каких-то сооружений, осыпающиеся
стены, остатки перекрытий. Когда он вступил в полосу развалин, он увидел
горы мусора, обломки кирпичей и человеческие кости, раздробленные и
обглоданные. Флокен догадался, что попал в логово. Он не знал, бывают ли
волки здесь постоянно, или приходят сюда время от времени; он решил
рискнуть, тем более что ничего другого ему не оставалось. Он забрался в
небольшой закуток на высоте трех человеческих ростов на одном из наиболее
сохранившихся этажей, улегся там, укрытый каменными стенами, держа
наготове автомат. Он не заметил как заснул.
Его разбудил протяжный волчий вой. Он осторожно выглянул из укрытия и
содрогнулся. Это была стая. Они сидели в круг на задних лапах на залитой
лунным светом площадке посреди развалин, а в центре этого круга находился
сильный матерый волк. Это он выл, задрав голову, а перед ним, скорчившись,
лежал человек в разодранной одежде. Флокен решил, что тот мертв, но тут
человек вдруг пошевелился и громко застонал. Волки сразу завыли все
вместе, подхватывая песню своего вожака; общий их вой заглушил стоны
человека. А потом вожак опустил голову, прицелился и одним махом перегрыз
человеку горло. Флокен отпрянул вглубь своего убежища, его трясло. Страх
не давал ему спать всю ночь. Он слышал, как волки рычали внизу, дрались
между собой из-за лучших кусков, завывали. А потом стая ушла, бесшумными
скачками сгинула во тьме. Флокен же просидел, трясясь от страха до самого
рассвета.
Только когда стало совсем светло, он покинул свой закуток, спустился
на землю и пошатываясь побрел прочь от развалин, не оглядываясь, ни в коем
случае не оглядываясь.
Когда он вошел в лес, громкий рык заставил его остановиться. Он
увидел волка-одиночку. Весь сжавшись, тот сидел в десяти шагах и смотрел
на потревожившего его покой человека. У волка был один глаз. Второго не
было совсем. Его заменял отвратительного вида нарост. Одноглазый Волк!
Символ Зла во плоти! Волк ощерился, изготовился к нападению. У Флокена не
хватило времени испугаться. Волк рванулся. Флокен вскинул автомат,
прострочил волка от живота. Потом подошел и наклонился над телом. У
Флокена все завертелось перед глазами. Он только что убил символ Зла!
Означает ли это, что пришел конец веренице смертей и боли? Означает ли
это, что пришел момент, когда ему можно вернуться назад? Он уже мечтал о
том, чтобы вернуться назад.
Он взвалил волка себе на плечи, нимало не заботясь о том, что
испачкается кровью, пошел, согбенный тяжестью, через лес. Мир вокруг плыл.
Флокена шатало из стороны в сторону; он потерял счет времени и ничего не
замечал вокруг себя. Сейчас он был отличным объектом для нападения, но ему
повезло, и никто из волчьего племени не преградил ему дорогу.
Что-то помогло ему, не дало сбиться с пути, вывело к людям. Постовые
заметили его у заградительной линии, забегали, засуетились, вызвали
Вожака-Волкодава. Тот вышел ему навстречу. И тогда Флокен остановился,
швырнул Одноглазого Волка к ногам в пыль, успел сказать: "Я убил его,
господин учитель...", после чего сам повалился лицом вниз.

Силы оставили его. Пять дней Флокен провел в бреду. Он метался на
кровати, кричал, его била дрожь. В те немногие минуты, когда он
успокаивался, Лия вливала ему в рот с ложки горячий мясной бульон.
Все пять дней его мучил однообразно повторяющийся кошмар. Люди и
волки, волки и люди перемешались в этом его кошмаре, не оставив места
ничему другому. Это была пестрая смесь из обрывков образов и воспоминаний.
Он видел старого волка, сидящего на дне ямы, но все плыло, очертания
смазывались, и на месте волка он видел старого человека с умным, но
усталым взглядом чуть прищуренных глаз - он видел своего отца. Он видел
волчью стаю, рыщущую при лунном свете среди развалин, а вел ее за собой
Одноглазый Волк. И не волк это был совсем, Флокен не узнавал в нем волка,
а был это Вожак-Волкодав, и он яростно перегрызал горло кричащему
беспомощно младенцу и надвигался на Флокена, оскалив окровавленную пасть.
А за ним надвигалась стая. Они рычали, на загривках дыбилась шерсть; их
было много, и в каждом из них Флокен признавал знакомых охотников. Среди
них находилась и Лия, грязная неопрятная волчица. Она дышала в лицо
Флокену запахом гнили и готовилась вцепиться в него клыками. Флокен
кричал, пытался убежать, но стая быстро настигала его, и все начиналось
сначала. И так до бесконечности...
Ровным спокойным сном он заснул только на пятый день, а утром шестого
открыл глаза. Кошмар ушел, забылся, оставив только неясную боль в груди.
Над кроватью сидела Лия, растрепанная, опухшая от бессонницы. Она
заметила, что он открыл глаза, вскочила и куда-то вышла. Через несколько
минут в комнате появился Вожак-Волкодав в сопровождении телохранителей. Он
излучал участие. Вообще он был очень участливо настроен. Вперед выступил
Левая Лапа.
- Охотник Флокен, - сказал он. - Ты совершил великий подвиг. Ты убил
Одноглазого Волка. Это отводит от тебя какие-либо подозрения. Но борьба
продолжается. Зло пошатнулось, но не отступило. Ты займешь новое место в
этой борьбе. С сего момента ты, охотник Флокен, удостаиваешься чести стать
Правой Лапой Вожака-Волкодава. Мы все ждем твоего скорейшего
выздоровления. Мы ждем тебя, Флокен.
Левая Лапа отошел в сторону. Вожак-Волкодав с добродушной улыбкой
наклонился над Флокеном, коснулся пальцами его лба, но тотчас отдернул
руку и исчез из поля зрения.
1 2