ХАРОН


1
Их было двое. Они вышли из Полиса ранним утром, когда первые
солнечные лучи еще только пробивались сквозь слой облаков на горизонте. В
семь часов утра эти двое вошли в первый поселок, что попался им на пути.
Здесь уже было довольно оживленно. Крестьяне шли на работу в поле, пастух
гнал скотину на пастбище, но детей еще видно не было, дети еще спали.
Их сразу заметили: Бессмертных легко узнать по гладкому безволосому
черепу, по бледной коже, по старческому взгляду усталых глаз - но
старались не обращать внимания, обходили стороной.
- Смотри, Тор, - сказал один из них, делая широкий жест, - все как
всегда. Когда нет войны, в мире Смертных мало что меняется.
Тор промолчал.
- А если и меняется, то процесс изменений настолько растянут во
времени, что не хватит всей нашей вечности, чтобы его проследить.
Тор снова промолчал.
- Поэтому, уважаемый Тор, ты не прав, теория твоя ошибочна - сплошная
ерунда. Заставить их думать и действовать можно только через страх. Их
жизнь коротка, инстинкт самосохранения поэтому чрезвычайно силен, они
боятся смерти. Сделают все, чтобы выжить. Это нам на руку, уважаемый Тор.
Они остановились перед небольшим домиком каменной кладки с ухоженным
садиком.
- Дьяус, - сказал Тор, - может, существует другой способ? Мне не
хотелось бы так.
- Другого способа нет, - жестко сказал Дьяус. - Впрочем, поступай как
знаешь.
Из ножен, висящих на поясе, он вытащил нож, несколько секунд
рассматривал остро заточенное лезвие.
- Поступай как знаешь, - повторил он, - но другого способа нет.
Только так.
Через дорогу мимо них проходил парень. Дьяус прыгнул к нему, схватил
за руку. Парень замер, поднял глаза. Он увидел лезвие ножа, поднесенное к
самому его лицу. Он побледнел, в одно мгновение стал белее бумаги. Его
затрясло. Губы зашевелились. Он что-то хотел сказать, но не успел. Дьяус
полоснул его ножом по горлу. Хлынула кровь. Парень захрипел. Дьяус ударил
его ножом в живот, потом еще и еще раз. Жертва согнулась, медленно лицом
вниз упала на траву. Кто-то пронзительно закричал совсем рядом. Тор поднял
глаза. Смертные, их было немного, стояли, замерев, смотрели с ужасом.
- Ну что же вы?! - закричал Дьяус. - Что же вы? Что же вы стоите? Мы
ищем смерти. Убейте нас, иначе умрете сами!
И тут кто-то с силой ударил Тора по голове. Интро отключилось. Когда
темнота рассеялась, он увидел, что стоит над чьим-то изуродованным трупом,
а рядом валяется окровавленный сломанный в топорище топор. И он увидел,
что кровь - теплая, чужая кровь - стекает по его рукам. Дьяус тоже весь в
крови, стоял рядом. И больше никого не было вокруг. Смертные разбежались,
попрятались кто куда. Тора замутило, но организм быстро справился с этой
слабостью.
- Я не хотел, - прошептал Тор. - Не хотел, правда.
- Счастливчики, - сказал Дьяус. - Как они легко умирают.

2
Толкового разговора с этим мальчиком у меня не получилось. Его звали
Юлиан и интересовали Бессмертные, но когда он спрашивал о них, в глазах я
увидел такую ненависть, что сразу понял - надо поговорить. Он спрашивал,
почему они ищут смерти. По многим причинам, отвечал я. Это ведь очень
страшно, Юлиан, все время ощущать разлад между собственным организмом и
своим интро, сознанием своим, мыслью. Поначалу разлад этот не ощущается.
Кажется, так это и надо, так это и должно быть, но проходит время, пара
столетий, разлад ощущается все острее и может, как говорят, привести к
сумасшествию. Нам это трудно себе представить, понять, а для них это
трагедия всей жизни... Есть, впрочем, и другие причины. Кто-то идет
освободиться от "груза веков", кто-то, потому что мучает совесть, кто-то
из страха перед неизбежностью дожить до того времени, когда Пустыня
завоюет наконец мир... Да, Юлиан, большинство из них считает, что к этому
все идет... Но почему за смертью он идут к нам? - спросил Юлиан. Видишь
ли, сказал я, среди Бессмертных не принято говорить о смерти, негласный
запрет, табу. Каждый решает эту проблему сам. И никто из них не рискует
перешагнуть через запрет, потому что просто не знает, чем это может для
него обернуться. Может быть, обмолвившись о смерти, желающий ее решением
Совета Полиса совершенно потеряет возможность умереть. В таком деле они
предпочитают не затруднять себя поиском выхода наедине с собой, они идут к
нам, нас вынуждают искать выход... Но ведь они не возвращаются, сказал
Юлиан. Они не возвращаются. Значит, способ существует, значит, он есть. Не
исключено, сказал я. Я как-то даже думал об этом на досуге. В принципе
можно уничтожить Бессмертного огнем, но как заставить его войти в этот
огонь? Даже если он сам этого очень захочет, организм отключит в последний
момент интро и уйдет от опасности. Это проблема, Юлиан, очень большая
проблема - обмануть организм. Но ведь кто-то же решил эту проблему! Юлиан
почти кричал. Кто-то решил! Почему они не возвращаются?
В этот момент к нашему столику подошел Чак.
- Их двое, - сказал Чак. - Вышли сегодня ночью, уже убивают.
- Направление?
- Северо-запад.
- Спасибо, Чак, - сказал я, вставая.
- Удачи тебе, Артомес, - сказал Чак.
Я посмотрел на Юлиана. Он догадался - умный мальчик - но не верил еще
своей догадке.
- Может быть, еще встретимся, Юлиан, - сказал я. - Удачи тебе.
Я вернулся домой, загрузил виман, попрощался с Мартой, потом поднял
виман в воздух, повел его по-над проселочной дорогой на северо-запад.
Виман - удивительная и уникальная машина. Мобиль прошлого, последнее слово
техники канувшей в Лету цивилизации. Ему не нужны дороги, ему не нужны
заправочные станции, без которых - насколько я знаю из книг - не
обходились мобили более ранних эпох. Название для мобиля я нашел в
пересказе древнеиндийской книги "Виманика шастра". Вим+ан, по этой книге,
- воздушная колесница, способная с огромной скоростью перемещаться по
небу, вращаться вокруг свой оси, нырять в воду, двигаться прыжками или
зигзагами. Мой виман вполне может проделывать все это и еще многое другое.
Для моего дела, он незаменим. И если когда-нибудь я его потеряю, что
сильно осложнит мне жизнь, второго вимана мне не найти. Даже у жителей
Полиса такого нет. Случись, что с виманом - придется вспомнить юность и
пересесть в седло...
В поселке Эней я увидел первые жертвы и погнал виман без остановок.
На полной скорости проскочил заставу, установленную на дороге в поселок
здешним Наместником. Никто не пытался меня остановить. Стражи порядка
были, видимо, напуганы до потери пульса. Я успел увидеть окровавленное
тело в некогда желтой изодранной униформе, распластанное прямо в пыли на
дороге. Болваны. Я представляю, как это было. Увидели Бессмертных, и все
бы ничего, все бы просто попрятались, но тут офицер заставы, главный идиот
среди идиотов, вспомнил Устав, тот его параграф, где говорится о церемонии
встречи Бессмертных, построил всех, приготовился рапортовать... Он-то,
скорее всего, и лежит теперь в пыли.
Когда я в конце концов догнал Бессмертных они шли не спеша, не
разговаривая. Одежда вся в крови. И руки тоже в крови. Сколько я их видел
вот такими, бредущими молча в неопределенном направлении с окровавленными
одеждой и руками. Я посадил виман на землю. Они обернулись разом. И эти
похожи, подумал я, очень похожи друг на друга и на остальных из Полиса.
Время сгладило различия.
- Ты кто? - спросил один из них (мне показалось, что он выше второго
ростом). - Ты не боишься?
- Меня зовут Артомес, - сказал я. - Я как раз тот человек, который
вам нужен.
- Вот как?
Второй молчал, глядя на меня без интереса, с привычной скукой.
- Вы ищете смерть?
- Предположим.
- Я могу вам помочь.
- Откуда такая машина?
- Разве это важно?.. Эта машина восстановлена одним моим
родственником. Вы удовлетворены?
- И как же ты собираешься нам помочь?
- А вот на этот вопрос я не отвечу. Вы умрете. Не все ли равно как?
Могу обещать одно: это произойдет мгновенно и безболезненно.
- Что требуется от нас?
- Деньги.
- Какая-то определенная сумма?
- Нет. Только те, что есть при вас.
- Так я и знал, - вздохнул Бессмертный. - Есть две вещи, с помощью
которых можно заставить Смертных выполнять нашу волю: страх и деньги... -
он вытащил из кармана туго набитый кошелек.
Я взвесил кошелек на ладони.
- А ты не боишься смерти?
- Я не рассчитываю на ее скорый приход. Иначе зачем мне деньги?
- Резонно... Тогда так: а лично мы - общение с нами не вызывает в
тебе страх? До сих пор все, кого мы встречали, старались обходить нас
стороной.
- Нет, - я покачал головой. - Я ведь предлагаю вам конкретное решение
вашей проблемы. Проще пойти со мной, чем искать кого-то другого.
- Умен, - сказал Бессмертный. - Ты не похож на большинство Смертных.
Ты не из семьи Наместника?
- Ни в коем случае... Я из простых.
- Не думай, что я тебе поверил... Ты не из простых... Но... будем
считать, что мы договорились...
- Садитесь, - сказал я, открывая дверцу.
В разговор вступил наконец и второй Бессмертный.
- Значит, - сказал он, - вы считаете, что способны помочь нам в нашем
деле?
- Уверен.
Он подошел к машине, долго молча разглядывал меня почти в упор. Потом
кивнул.
- Я верю вам.
- Зови меня Дьяус, - сказал первый, - а его Тор...
Я улыбнулся про себя: меня всегда несколько забавляла эта традиция
Бессмертных называть себя именами древних богов.
Дьяус устроился на сиденьи рядом со мной. Тор сел сзади.
- В путь, - сказал я, поднимая виман над дорогой.
- Куда мы направляемся?
- Вы думаете, уважаемый Дьяус, это так просто - убить Бессмертного?
- И долго нам ждать?
- Недолго... с этой машиной управимся за трое суток...

3
- ...апатия, - говорил Дьяус. - Ты знаешь, что это такое? Нет, ты не
знаешь... Всепоглощающая, страшная, как ночь, как Пустыня; нежелание жить,
нежелание дышать, нежелание думать, двигаться... Ко мне это приходит время
от времени, приступами. Но я знаю: дальше будет больше. Когда-нибудь она
сожрет меня всего без остатка. Я боюсь того времени - тогда уже будет
поздно что-то менять. Я буду мечтать о смерти, молить о ней, но сам
пальцем не пошевелю, чтобы ее приблизить. Организм не даст мне умереть,
сам себе будет искать пищу, и, значит, вся эта мука будет продолжаться
вечность.
Разговор этот он завел сам, никто его не подначивал. Видимо, нуждался
в потребности высказаться, выговориться, объяснить кому-то еще и себе
лишний раз мотивы принятого уже решения. Я ему не мешал.
Виман на средней скорости шел на высоте пяти метров над старым шоссе,
разбитым гусеницами тяжелых боевых машин, местами изрытым глубокими
воронками, изуродованным временем и людьми. Был уже вечер, и я подумывал о
ночлеге. Приближалась полоса древних развалин - давно покинутых городов,
гниющих свалок, неухоженных забытых кладбищ. Лучше всего переночевать на
подходах, есть там укромное местечко на берегу реки со странным названием
Вилла.
- ...я, как эта дорога под нами, - говорил Дьяус. - Ей столько же
лет, сколько и мне. Может, единственное различие между нами в том, что я
лучше сохранился. Но это лишь внешне. Внутри я такая же развалина. И с
этим ничего уже не поделать.
Я молчал.
- Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю, - спросил Дьяус после
паузы. - Тебя же ничего не интересует, кроме денег, нет?
- Не все ли вам равно?
- Понимаю, пронимаю, - задумчиво произнес Дьяус. - Это было бы
слишком просто. Этот мобиль... ум, смелость. Таким как ты совсем нетрудно
доставать деньги без риска общения с Бессмертными. Есть, значит, еще
причина, есть...
Я вдруг вспомнил день, когда отец в первый раз рассказал мне полную
историю рода Броновски.
Это было после обеда, мать убирала грязные тарелки, а отец так и
сказал: "Я хочу рассказать тебе историю нашего рода, - потом помолчал. -
Эта история насчитывает более шести веков", - продолжил после паузы.
"Шесть веков?" - не поверил я услышанному. Я предполагал, что род
Броновски довольно древний, но чтобы его возраст был сравним с возрастом
Полиса! "Да, шесть веков, - подтвердил отец. - Основателем принято считать
Глеба Броновски. Он был ученым, занимался проблемами бессмертия. Работал,
конечно, не один, в группе из двадцати человек разного возраста, разных
способностей. Это были умные люди и добрые, наверное. Трудно их обвинять.
Тяжелое и сложное тогда было время: начало упадка цивилизации, возрождение
движения луддитов, националистических тенденций. Все ждали войны,
чувствовалось уже ее приближение. Они знали, что война неизбежна, были
убеждены, что, возможно, их открытие спасет мир. Они познали тайны
бессмертия, заложили основу Полиса. Кандидатов они тоже подбирали сами, но
ни один из них сам не захотел стать Бессмертным. Может быть, уже тогда
подсознательно они догадывались, к чему это может привести. И Бессмертные
пришли в мир... Они должны были стать координирующей силой, новыми вождями
человечества, вечными, могущественными, почти как боги. Они ими и стали,
но это вопреки ожиданиям не исключило войну, а наоборот - приблизило.
Участие в ней Бессмертных привело к изменению характера, направленности
этой войны. Это было начало конца человеческой цивилизации. Ученые из
группы, где работал Глеб, почти все очень скоро погибли; лаборатория их
была разрушена. Сам же Глеб успел многое переосмыслить, многое понял,
сумел рассчитать возможные модели дальнейшего развития. Он пришел к
выводу, что как бы события не развивались, когда-нибудь сами Бессмертные
почувствуют свою ненужность для мира, захотят уйти. И вот тогда рядом
должен появиться человек, который смог бы им в этом помочь. Так созрело,
сформировалось, знание рода Броновски... Мы всегда должны идти рядом с
ними, бок о бок, не обгоняя и не отставая ни на шаг. Рядом в потоке
времени, всегда туда, куда идут они. Мы должны знать то, что знают они; мы
должны уметь то, что умеют они. Это очень важно - идти туда, куда идут
они. До конца... Так завещал нам Глеб Броновски..."
Сумерки опускались на мир, делая все серым и плоским. Вот и река.
- Остановимся здесь, - сказал я. - Поужинаем, переночуем. Возражения
есть?
Возражений не было. Я провел виман над рекой, посадил его на пригорок
шагах в двадцати от кромки речного берега и в сорока шагах от кромки леса.
В просветах между деревьями там белели осыпающиеся останки древних стен.
- Ну и... - начал было Дьяус, но я остановил его, отмахнувшись рукой.
Собаки. Их много в развалинах. Одичавшие, вечно голодные, злые, но
жалкие и трусливые, если показать им свою силу. Они были здесь, они ждали,
когда мы выйдем из вимана.
- Собаки, - сказал я. - Не люблю этих тварей.
- Если ты их не любишь, - заметил Дьяус с пренебрежением, - мы могли
бы переночевать на том берегу.
- На том берегу их не меньше... К костру они не подойдут, но пугнуть
их не помешает.
Я открыл потайной ящичек, встроенный в пол у основания водительского
сиденья, вытащил пистолет.
- Пистолет? - удивился Дьяус.
Я распахнул дверцу, вышел из мобиля, постоял, прислушиваясь, потом,
никуда особенно не прицеливаясь, выстрелил два раза в чащобу. Кто-то сразу
завизжал там, затявкал, завозился.
- Отошли, - сказал я. - Больше не сунуться, - вернулся к виману.
- Можно взглянуть? - Дьяус протянул руку.
Я подал ему пистолет.
- В хорошем состоянии игрушка, - заметил Дьяус, проверяя затвор,
потом передал пистолет Тору. - Последний завод по производству
огнестрельного оружия был разрушен пятьдесят лет назад. Я сам в этом
участвовал. Думал, что теперь такие игрушки остались только в арсеналах
Наместников... Тебе известно, что, обнаружив огнестрельное оружие, ты
должен был его немедленно сдать ближайшему карабинеру? - спрашивая это,
Дьяус вернул мне оружие.
Я положил пистолет на свое место, посмотрел Дьяусу в глаза, сказал:
- Да, известно.
- Видишь, Тор, - Дьяус сидел вполоборота к Тору, - мы кроме всего
прочего, оказывается, имеем дело с преступником. С незаурядным, нужно
сказать, преступником. С очень незаурядным.
- Вы повторяетесь, уважаемый Дьяус, - я был терпелив. - Вы уже
столько раз говорили о моей незаурядности, что скоро я сам в нее поверю.
Мне не нравилось, что Дьяус слишком назойливо старается вызвать меня
на откровенность.
1 2 3