Здесь выложена электронная книга Деловые люди. Во втором часу у Руни автора по имени О'Генри. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу О'Генри - Деловые люди. Во втором часу у Руни.
Размер архива с книгой Деловые люди. Во втором часу у Руни равняется 10.98 KB
Деловые люди. Во втором часу у Руни - О'Генри => скачать бесплатную электронную книгу
Во втором часу у Руни
Лишь в нью-йоркском Ист-Сайде живы еще традиции Капулетти и Монтекки. И борьба там ведется не по правилам арифметики. Попробуйте показать кукиш стороннику враждебного дома – и вы обречены на кровопролитную войну. На Бродвее вы можете тащить своего недруга за нос хоть десять кварталов кряду, он будет только призывать стражников, но во владениях ист-сайдских Тибальтов и Меркуцио нельзя ни глазом моргнуть против этикета, ни локтем двинуть в баре, где постоянными клиентами числятся враги вашего дома и рода.
Вот почему, когда Эдди Макманус, известный среди Капулетти как Хват Макманус, забрел к Немчуре Майку промочить горло и наткнулся там на местных Монтекки, которые тешились пивом, он с ходу повел себя наикорректнейшим образом. Воспитание не позволило ему уйти из салуна, не утолив жажду; осмотрительность направила его стопы к стойке, где зеркало оповещало о всех перебросках противника, следить за которыми его равнодушный взгляд, казалось, считал ниже своего достоинства; опыт нашептывал, что сегодня перст раздора на славу поорудует среди пивных кружек Немчуры Майка. За Хватом, ни на шаг от него не отставая, следовал Шут Клири, его Меркуцио, неизменный спутник всех его похождений. Так они стояли друг против друга: четверо представителей шайки Малберри-Хилз, двое – шайки ремонтных доков; обе стороны держались с такой обходительностью, что Немчура Майк одним лишь глазом присматривал за клиентами, другим же то и дело поглядывал под стойку бара, куда он имел привычку спасаться, когда грозная вежливость соперничающих организаций материализовывалась в пули и хладные клинки.
Но не о битвах Малберри-Хилз и ремонтных доков поведем мы рассказ. А о заведении Руни, где на самой что ни на есть прогнившей, мертвой ветке древа жизни распустилась невзрачная бледная орхидея.
На таком высоком уровне обходительности стороны не могли продержаться долго. Неизвестно, кто первый совершил погрешность против ритуала, только возмездие последовало незамедлительно. Бык Малони, представитель Малберри-Хилз, стремительным маневром, достойным самого Дьюи,[1] развернул на штормовом мостике свою восьмидюймовую пушку. С кем мне сравнить Макмануса? Лишь торпеде решусь я уподобить его. Поднырнув под орудийным огнем, он всего на каких-то три дюйма вонзил свой клинок в ребра лучшего крейсера Малберри-Хилз. Тем временем отменный стратег Шут Клири, перелетев через буфетную стойку, выключил свет, так что отныне лишь огонь орудийных залпов освещал сражение. Немчура Майк ползком покинул свое убежище и выскочил на улицу, призывая стражников, а отнюдь не Шекспира, который мог бы увековечить эту покрытую мраком потасовку.
Явился полисмен и увидел бледного, истекающего кровью Монтекки, а с ним – трех удрученных и скрытных сторонников его дома. Верные бандитской этике, они все как один показали, что не знают, чья рука сразила Малони. Ни одного Капулетти на поле брани не оказалось.
– Кончай свои допросы-мопросы, – сказал Бык Малони блюстителю закона. – Еще бы мне не знать, кто меня пырнул. Я с завязанными глазами всегда угляжу такого парня, который превратит меня в витрину скобяной лавки. Нет, и не подумаю сказать тебе, как его зовут. Сам с ним сквитаюсь. Ой-ай! Полегче, ребята! Мы с ним сами разберемся. Считай, что жалобу я не подавал.
В полночь Макманус обогнул штабель теса в одном из ист-сайдских доков и задержался неподалеку от некоего пожарного крана. Через десять минут к условленному месту как бы невзначай подошел Шут Клири.
– Малони, может, и не отдаст концы, – сказал Шут, – и стукнуть он, ясное дело, не стукнет. А вот Немчура Майк уже стукнул. Заявил в полиции: ему, видишь ли, надоело, что в его салуне без продыху идет пальба. А нам это сейчас страсть как несподручно, потому что Тим Корригэн отбыл в Европу, прохлаждается там с коронованными особами. Он вернется на «Кайзере Вильгельме» только в следующую пятницу. До тех пор тебе придется сидеть тихо и не высовывать никуда нос. А вернется Тим, он твое дело уладит в два счета.
Все вышеизложенное должно вам объяснить, почему Хват Макманус в один прекрасный вечер забрел к Руни и там в первый раз за всю свою рисковую биографию заглянул в осиянное нездешним светом лицо Романтики.
Пока Тим Корригэн вращался в высшем свете и не мог пригрозить своим длинным белым перстом в кое-каких кабинетах, Хвату были заказаны все излюбленные притоны его шайки. Посему он засел в комнате некоего Капулетти, окнами во двор на самой верхотуре, и коротал время, читая розовые листки спортивного приложения и понося тихоходность «Кайзера Вильгельма».
Но к вечеру четверга Хвату опостылела жизнь затворника. Ни одна лань так не желала припасть к водоразборной колонке, как желал Хват Макманус припасть к холодной пенящейся кружке, упереться ногой в прочную медную подножку и не спеша перебрасываться шутками и подначками через сверкающую стойку. Однако район, где его знала каждая собака, был закрыт для Макмануса. Полиция искала его повсюду, потому что сезон был скуден новостями и, за неимением лучшего, газеты опять подняли крик, что полиция не может найти управу на гангстеров. Если его зацапают, прежде чем «Кайзер Вильгельм» вернется, никакой Корригэн ему не поможет: будет уже слишком поздно грозить длинным белым пальцем. Но Корригэн ожидался на следующий день, и Хват решил, что может смело позволить себе небольшой выход в сферу тех нехитрых удовольствий, без которых для него жизнь не в жизнь.
В половине первого Макманус стоял на тускло освещенной улице и вглядывался в фамилию РУНИ, начертанную пылающими буквами на вывеске над окном второго этажа. Он слышал про этот притон, но не знал ни кто сюда ходит, ни где он помещается.
Руководствуясь неизменными приметами, общими для всех подобного рода заведений, он поднялся по лестнице и вошел в просторную комнату, расположенную прямо над кафе.
Там стояло штук двадцать-тридцать столиков, сейчас наполовину пустых. Официанты разносили напитки. В одном конце комнаты человекообразная пианола, одурело поглядывая на посетителей, с остервенелым автоматизмом невпопад молотила по клавишам. Время от времени – к счастью, не слишком часто – кто-то из официантов, чередуя рев с визгом, исполнял песню – одну из песен, пестреющих «мистерами Джонсонами», «детками» и «черномазыми», словесными гарантиями исторической достоверности африканских мелодий, слагаемых юнцами в красных жилетах, взращенными средь хлопковых плантаций и рисовых болот Западной Тридцать восьмой.
А теперь – это у вас займет всего минуту – отдайте вместе со мной дань восхищения Руни, полюбуйтесь, как он принимает гостей, как рассаживает их, как управляется с ними, как над ними подтрунивает. Руни нет и тридцати. У него нос Веллингтона, подбородок Данте, скулы ирокеза, улыбка Талейрана, быстрота и натиск Корбетта[2] и осанка одиннадцатилетней ист-сайдской Королевы Мая. У него есть помощник, известный всем как Фрэнк, компанейский, франтоватый крепыш, который снует между столами и присматривает, чтобы уныние забыло дорогу к Руни. Как вы думаете, чем объясняется популярность Руни? Днем там как нельзя более респектабельно: почтенные дамы в митенках, увешанные свертками, в сопровождении детей и беспородных собак заглядывают к Руни выпить кружку пива и перекинуться словечком. Даже вечером, при газовом свете, развлечения у Руни довольно унылого свойства – выпивка, рэгтайм, ничего неожиданного, вот разве что официант ошарашит вас, подтерев натекшую лужицу пива под вашей липкой кружкой. И все же ответ на ваш вопрос существует. Вот он – переселение душ! Душа сэра Уолтера Рэлея,[3] удрав из-под его роскошного камзола, обрела родной дом под броским клетчатым жилетом Руни. Руни на два десятилетия опередил свое время. Руни снял эмбарго! Руни прикрыл своим плащом мокрый перекресток общественного мнения, и любая Елизавета, которая ступит на него, может утереть нос королеве. А теперь внимайте, ибо вам откроется тайна: у Руни дамам разрешено курить.
Макманус опустился на свободный стул. Оплатил свое пиво, сбил котелок на кирпично-рыжий затылок, оплел ноги вокруг перекладин стула, и сокровенные глубины его легких исторгли вздох облегчения, ибо грязные соблазны эти были слаще меда устам его.
Это фальшивое веселье, этот лихорадочный блеск поддельного гостеприимства, неуместный безрадостный смех, сердечность, вызванная к жизни винными парами, жуткая, гнетущая тишина, временами перемежающаяся бравурной музыкой, присутствие нарядных, беззастенчивых дам, этих вечных данниц Руни, благодетеля Руни, снявшего запрет на табак, привычные смешанные запахи подмокшей лимонной кожуры, выдохшегося пива и «Peau d’Espagne»[4] – Хвату Макманусу, напостившемуся за неделю в той пустыне, которую являла собой комната некоего Капулетти, все это казалось манной небесной.
Девушка без провожатых вошла к Руни, быстрым, но неторопливым взглядом окинула комнату и села напротив Макмануса. Лишь две секунды задержала она на нем взгляд – тот взгляд, которым женщина прощупывает каждого встреченного ею мужчину. За это время она решает, как ей поступить, визгом натравить на него полицейского или впоследствии выйти за него замуж.
Закончив недолгий осмотр, девушка положила на стол потертую красную сафьяновую сумочку с торчащим из нее обтрепанным уголком кружевного платка, полощущимся подобно парусу. Отправив ближайшего официанта за легким пивом, она вынула из сумочки коробку папирос и закурила с чуть-чуть преувеличенной небрежностью. Снова заглянула в глаза Хвату Макманусу и улыбнулась.
Этот миг решил судьбу обоих. Непостижимое желание мужчины, едва он окинет первым взглядом женщину, до конца жизни покупать для нее наряды и разжигать костры отнюдь не редкость среди той скромной части человечества, которая не интересуется ни финансами, ни гербами, ни пьесами Шоу. Любовь с первого взгляда знакома и светскому обществу, но там таких случаев раз-два и обчелся; как правило, это внезапное помешательство встречается среди таких простодушных созданий, как голубь, сизокрылая галочка и клерк, живущий на десять долларов в неделю. Поэты, подписчики литературных журналов и сваты, возьмите это соображение на заметку!
Обменявшись таинственными магнетическими токами, оба тут же ощутили в себе желание лгать, втирать очки, ослеплять и морочить, то есть самые низменные из тех побуждений, что порождает странное умопомрачение, именуемое любовью.
– Еще пива? – обратился Хват к девушке.
В его кругу такое предложение расценивалось как визитная карточка, сопровожденная рекомендательными письмами и поручительствами.
– Спасибо, нет, – сказала девушка, наморщив лоб и старательно подыскивая приличествующие случаю слова. – Я зашла сюда на минутку… промочить горло. – Видимо, она сочла, что папироса требует объяснения. – Моя тетя – русская знатная дама. И дома мы после обеда, случается, выкуриваем по папироске.
– Бросьте заливать! – сказал Хват, на которого светский тон действовал удручающе. – У вас пальцы едва не желтее моих.
– Послушайте! – сказала девушка, и голос ее от негодования перешел в шип. – Да за кого вы меня принимаете? Да что это вы себе позволяете? А?
Девушка была прехорошенькая, ее большие карие глаза дерзко блестели. Из-под лихо сдвинутого берета виднелись разделенные прямым пробором вьющиеся рыжеватые волосы, собранные низко на затылке. Подбородок и шея ее еще по-девичьи круглились, но щеки и пальцы уже начали худеть. Она взирала на мир с вызовом, недоверием и угрюмым удивлением. Ее нарядный коричневый жакет, забрызганный грязью, стоил явно недешево. Из-под черного платья была на два дюйма выпущена спускавшаяся до полу оборка лиловой шелковой нижней юбки.
– Извиняюсь, – сказал Хват, во все глаза глядя на девушку. – Я ничего такого и не думал. Сдается мне, что в куренье особого вреда нет, Моди.
– Я не знаю другого такого места, где дамам разрешено курить, – сказала девушка, которую быстро умилостивили его извинения. – Видно, в привычке этой хорошего мало, но дома тетя нам позволяет курить. И запомните, меня зовут вовсе не Моди, а Руби Делами.
– Вот это да! – сказал восхищенно Хват. – А меня зовут Макманус. Хват… э… Эдди Макманус.
– Очень даже подходяще, – засмеялась Руби. – Так что не извиняйтесь.
Хват задумчиво посмотрел на большие настенные часы. Быстрые глаза девушки перехватили его взгляд.
– Я знаю, что уже поздно, – сказала она и потянулась за сумочкой. – Да вы небось сами знаете, как приспичивает, когда приспичит закурить. А что, разве к Руни ходить неприлично? Сколько я сюда ни захаживала, все было чинно-благородно. То есть я и была-то здесь всего два раза. Я работаю в переплетной мастерской на Третьей авеню. Три раза в неделю нам приходится допоздна работать сверхурочно. В мастерской нам, ясное дело, курить не разрешают. Вот я и заскочила сюда курнуть по дороге домой. А что, правда сюда ходить неприлично? Если такое ваше мнение, я больше сюда ни ногой.
– Сейчас, пожалуй, всюду поздновато ходить одной, – сказал Хват. – Об этой забегаловке мне мало что известно, но одно скажу: если тебя тут заснимут, вряд ли эту карточку захочешь послать в подарок своему учителю воскресной школы. Опрокиньте еще кружечку, и как насчет того, чтобы я вас проводил домой?
– Но я с вами не знакома, – сказала девушка с похвальной щепетильностью. – И не в моих привычках водить компанию с джентльменами, которых я не знаю. Тетя б меня не одобрила.
– И зря, – сказал Хват Макманус, подергав себя за ухо. – Уж что-что, а даму я проводить умею, можно сказать, по последнему слову науки и техники. Вы увидите, Руби, я парень что надо. Мой родитель – главная опора всего уолл-стритовского заведения. Стоит ему высунуться из окна, как моргановская кляча от радости подбрасывает в воздух свой соломенный чепчик. Господи! Да и сейчас тренировку прохожу при Уолл-стрите. Провалиться мне на этом месте, если к следующему дню рождения старик не отвалит мне места на бирже. Только меня все это не больно интересует. Мне больше по душе гольф, яхты, ну и, скажем, матч раундов этак на десять между боксерами полусреднего веса, в бойцовских перчатках, ясное дело.
– Так и быть, можете проводить меня до дверей, – сказала девушка неуверенно, но явно польщенно. – Хоть я ничего хорошего не слышала ни о маклерах с Уолл-стрита, ни о гуляках, которые только и знают, что шляться по кулачным боям. Вы что, ничего получше о себе рассказать не можете?
– Сдается мне, – сказал внушительно Хват, – что я не видывал в этом городишке девушки красивее вас.
– Да ладно! Все бы вам насмешничать! – Укор она смягчила глубоким, сияющим, украшенным улыбкой взглядом. – А пиво мы все-таки допьем, верно?
Официант исполнил песню. Табачный дым сгустился, поплыл, пополз вверх завитками, волнами, зыбкими слоями, кучевыми облаками, воздухопадами, туманными сгустками – казалось, у вас на глазах из ребер четырех предыдущих стихий рождается некая пятая. Гости смеялись и болтали оживленнее, воодушевленные напитками, в изобилии разносимыми официантами, и тем любезным приемом, который Руни оказал курящей части прекрасного пола.
Пробило час. Снизу донеслись звуки запираемых дверей. Фрэнк аккуратно задернул шторы на окнах, выходящих на улицу. Руни спустился вниз и встал на пороге, прикрыв рукой огонек папиросы. Отныне проникнуть к Руни мог лишь тот, кто предъявит вместо пропуска лицо, которое признает ястребиный взгляд самого Руни, – лицо свойского парня.
Хват Макманус и переплетчица самозабвенно беседовали, облокотясь о стол. Едва пригубленные кружки пива были сдвинуты на край, пена на них опала, оборотясь тонкой белой пленкой. После часу приевшиеся увеселения Руни обретали не свойственную им дотоле пикантность, и не потому, что с этого времени программа развлечений расширялась, а потому, что теперь в них ощущался вкус запретного плода. Выдохшийся стакан пива отдавал незаконностью, слабейший крюшон наносил сокрушительный удар по закону и порядку, безобидная компания гуляк оборачивалась шайкой правонарушителей, бросающих вызов властям и правителям. Ибо в таком заведении, как у Руни, где не живут и не столуются, после часу владелец не вправе напоить ни одного мучимого жаждой жителя четырехмиллионного города. Таков закон.
– Послушайте, – сказал Макманус и налег внушительной грудью и локтями на стол. – А вы правда работаете в переплетной мастерской и живете дома, а сюда только мимоходом зашли… и… словом, вы меня не разыгрываете?
– Скажете тоже, – пылко заверила его девушка. – Да что вы себе думаете? С чего бы это мне вам заливать? Пойдите в мастерскую и спросите сами.
Деловые люди. Во втором часу у Руни - О'Генри => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Деловые люди. Во втором часу у Руни автора О'Генри дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Деловые люди. Во втором часу у Руни у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Деловые люди. Во втором часу у Руни своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: О'Генри - Деловые люди. Во втором часу у Руни.
Если после завершения чтения книги Деловые люди. Во втором часу у Руни вы захотите почитать и другие книги О'Генри, тогда зайдите на страницу писателя О'Генри - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Деловые люди. Во втором часу у Руни, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора О'Генри, написавшего книгу Деловые люди. Во втором часу у Руни, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Деловые люди. Во втором часу у Руни; О'Генри, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн