Стану ли я описывать формы фонтанов, площадей, мест для гулянья, колонн, общественных памятников, колоссальных ворот города и его великолепных улиц-аллей? Нет, мой друг, у меня не хватило бы слов, чтобы изобразить мое восхищение, да к тому же пришлось бы исписать не один том. Я привезу тебе все планы, а здесь ограничусь тем, что дам тебе общее представление о них.
Ах, как я жалею, что не смогу еще раз осмотреть их вместе с моим братом! Ты увидел бы, что ни один фонтан, ни одна площадь, ни один памятник не похож на другие и что в них исчерпаны все разновидности архитектуры. Здесь ты вообразишь себя в Риме, в Греции, Египте, Индии — всюду, и никогда ты не придешь в ярость, как это случилось с нами в Лондоне перед собором св. Павла при виде лавок, которые мешают охватить одним взглядом весь ансамбль великолепного здания.
Нигде ты не увидишь большего числа картин, скульптурных произведений, статуй, чем здесь в общественных зданиях и в общественных садах. В то время как в других местах произведения изящных искусств спрятаны в дворцах королей и богачей, в то время как в Лондоне музеи, закрытые в воскресенье, никогда не открыты для народа, который не может оставить работу, чтобы посетить их в будни, здесь все достопримечательности существуют только для народа и помещены только в тех местах, которые посещаются народом.
А так как все это создается в республике при помощи живописцев и скульпторов и все художники, получающие полное содержание — пищу, одежду, квартиру и обстановку — от общества, не имеют других побуждений, кроме любви к искусству и славе, и другого руководителя, кроме вдохновения, то ты легко поймешь, каковы последствия этого.
Ничего бесполезного и, в особенности, ничего вредного, но все направлено к полезной цели! Ничего в угоду деспотизму и аристократии, фанатизму и суеверию, но все в интересах народа и его благодетелей, свободы и ее мучеников или против былых тиранов и их приспешников.
Нигде не увидишь нагих фигур или соблазнительных картин, которые выставляются в наших столицах, чтобы угодить могущественным распутникам. По чудовищному противоречию, непрестанно проповедуя пристойность и целомудрие, у нас выставляют напоказ изображения, которые муж хотел бы скрыть от жены и мать от
детей.Нет здесь и произведений невежества или неспособности, которые нищие продают в других местах за дешевку, за кусок хлеба, и которые портят общий вкус, позоря искусства. Ибо здесь в республике ничего не принимают
без испытания. Так же, как в Спарте, где убивали при рождении всех больных или уродливых детей, здесь безжалостно опускают во тьму небытия все произведения, недостойные света лучей бога искусств.
Я кончаю, мой дорогой Камилл, хотя мог бы еще много рассказать тебе об улицах-садах, реке и каналах, набережных и мостах и о памятниках, которые только начаты или проектируются.
Но что ты скажешь, когда я прибавлю, что все города Икарии, хотя и менее крупные, построены по тому же плану и отличаются от главного города лишь отсутствием больших национальных учреждений!
И мне думается, что вместе со мною ты восклицаешь: «Счастливые икарийцы! Несчастные французы!».Чем больше я знакомился с городом, тем более точным казалось мне это описание Евгения.
Когда я снял копию с его письма, мы пошли вместе, чтобы осмотреть одну из булочных республики.Мы обошли пять или шесть огромных, построенных параллельно зданий: одно — для муки, другое — для теста, третье — для печей, четвертое — для топлива и пятое, где складывается печеный хлеб, откуда его на повозках развозят по домам.
По каналу доставляются мука и топливо, которые перевозятся в магазины машинами. Из широких труб мука сыплется в месильные чаны, тогда как по другим трубам доставляется туда вода в необходимом количестве. Весьма остроумно сконструированные машины месят тесто, режут его и задвигают в печи, куда другие машины доставляют топливо. Особые машины перевозят хлеб в последнее здание.
Евгений не переставал удивляться тому облегчению, которое давала рабочим эта система, и поразительной экономии, являвшейся ее результатом.
Разделяя его восхищение, я думал о нашем плане прогулки и в пять часов побежал к Вальмору.Там уже были готовы, и почти вся семья в полном составе направилась вместе со мною в путь. Вальмор предложил руку одной из своих кузин, а очаровательная Ко-рилла взяла мою с такой пленительной фамильярностью,
что я потерял бы голову, если бы я не был столь неуязвим.Мы шли улицами-садами; многие сады были полны молодыми девушками, детьми и мужчинами, занимавшимися поливкой растений или другими садовыми работами.
Чем больше я рассматривал эти сады, тем более восхитительными казались они мне; газоны, розы и разнообразнейшие цветы, цветущие кусты, стены, покрытые жасмином, виноградом, лилиями, жимолостью, одним словом, зеленью, перемежающейся цветами различной окраски, ароматный воздух, картина трудящихся и детей — все это представляло чарующий ансамбль.
Но место гулянья показалось мне еще более привлекательным: усыпанные песком аллеи, прямые или извилистые, обширные газоны, кусты самых различных видов, великолепные деревья; всюду маленькие беседки и арки из цветов, на каждом шагу изящные зеленые скамьи, искусственные гроты или холмики, усеянные птицами, пруды, ручьи, каскады, фонтаны, струи, изящные мосты, статуи и небольшие памятники,— все, что плодотворное воображение самого искусного художника может вообразить, здесь соединено вместе, даже всякого рода птицы и животные на воде и газонах.
И еще больше, чем все эти чудеса природы или искусства, это место гулянья украшает бесчисленное множество больших семей, которые заполняют его,— отцы, матери, дети, гуляющие обыкновенно вместе. Тысячи юношей и девушек всех возрастов, все чисто и изящно одетые, бегают, прыгают, танцуют и играют в самые разнообразные игры, всегда группами и на глазах собравшихся родителей. Всюду видишь только радость и удовольствие, слышишь только смех, веселые крики, песни и музыку.
— Кажется,— сказал я Корилле,— ваши соотечественники питают страсть к музыке?
— Да,— ответила она,— нам привил к ней вкус добрый Икар, как и к зелени, цветам и плодам. С того времени наше воспитание распространило эти склонности среди всех нас. Все получают общие знания обо всем, что касается растений и их обработки. Все дети без исключения учатся вокальной музыке и умеют петь; каждый умеет играть на каком-нибудь инструменте. Поэтому всюду и везде вы услышите музыку и пение — в семьях и пу-
бличных собраниях, в храмах и мастерских, как и на спектаклях и в местах гулянья.
Мы посещали музыкальные оркестры всякого рода, помещавшиеся в специально устроенных для них красивых салонах, и, кроме того, слушали множество концертов, которые давали музыкальные автоматы, вполне заменяющие музыкантов.
— Сигналы почти все даются трубой, тысячи наших общественных карет отправляются и останавливаются по звуку, который дает рожок. Разве вы не находите их фанфары очаровательными?
— Действительно, они очаровательны.
— И вы еще увидите наши национальные праздники с хорами в пятьдесят и сто тысяч певцов.
Мы тем временем подошли к месту прогулок верхом. Пред нами прошли сотни небольших кавалькад, мужчин и женщин всех возрастов, изящно одетых, хотя и совершенно иначе, чем наши всадники и амазонки в Лондоне и Париже. Так как я выражал свое восхищение грацией дам и красотой лошадей — статных для мужчин, прелестных для женщин, маленьких и красивых — для детей, то Корилла сказала:
— Не удивляйтесь. Решив, что мы будем иметь удовольствие от верховой езды, республика особенно позаботилась о нашем коневодстве и даже закупила за границей лучшие породы лошадей. В силу этой же причины обучение верховой езде составляет часть нашего воспитания с детского возраста, и вы не найдете теперь ни одного икарийца, который не был бы хорошим всадником.
— Но,— заметил я,— каким образом можете вы располагать достаточным количеством верховых лошадей для всех?
— А вот как,—ответила она,—республика имеет только тысячу верховых лошадей для каждого города коммуны и шестьдесят тысяч для Икары, но она распределяет этих лошадей между всеми гражданами так, что каждая семья может пользоваться ими раз в шестьдесят
дней.
— И все эти лошади принадлежат республике?
— Конечно, и содержатся в ее конюшнях, и за ними ухаживают рабочие.
Мы беседовали обо всем: о празднествах, театрах, развлечениях, нравах и обычаях страны. Она рассказала мне даже о народных собраниях и газетах и делала это с такой легкостью и так занимательно, что я не заметил, как наступила ночь, пока я с таким удовольствием учился, слушая столь очаровательную учительницу.
Глава седьмая Пища
Это был день отдыха, воскресенье Икарии, или, точнее, десятый день икарийской недели, и Вальмор, предупредивший меня об этом за два дня, рано пришел за мною и Евгением, чтобы отправиться с нами в деревню.
Позже я расскажу о средствах, придуманных и применяемых в республике, чтобы облегчить от весны до самой осени эти экскурсии и сельские трапезы, к которым ика-рийцы имеют большое пристрастие.
Мы отправились все,— одни пешком, другие на красивых осликах, мулах или лошадях, третьи — в омнибусах.Мы направились к знаменитому источнику, который находится в двух лье от Икары, на склоне прекрасного холма, господствующего над городом.
Я не в состоянии описать зрелище дороги, по которой гуляла публика и двигались кареты, лошади, ослы, мулы, собаки и экипажи с провизией, направлявшиеся в одно и то же место. Я не в состоянии также описать ни чарующую красоту пейзажа, газонов, беседок, и источника, где искусство и природа потратили все свои средства украшения, ни восхитительные картины, которые представляли сотни групп, обедающих на траве, поющих, смеющихся,
прыгающих, бегающих, танцующих и развлекающихся самыми разнообразными играми.Следуя приглашению своего деда, Корилла коротко описала нам два или три десятка сельских мест отдыха, куда население Икары направляется обыкновенно в дни празднеств и отдыха.
Она объяснила нам, что все эти красивые места, составляющие теперь предмет наслаждения всего народа, в прежние времена служили исключительно для удовольствия нескольких семейств, которые закрывали их стенами или рвами своих замков и парков.
Но как бы ни был интересен для меня рассказ Корил-лы, которому она умела придать столько прелести, Вальмор заинтересовал меня еще больше, описав мне систему, принятую республикой для обеспечения пищей своих граждан.
Я передал бы здесь сущность его рассказа, если бы не нашел прекрасного изложения этой системы в другом письме Евгения к брату. Это письмо, которое я здесь привожу, заменит, таким образом, мой собственный рассказ. И чтобы перейти сейчас же к нему, я прибавлю только, что возвращение с прогулки было столь же оживленным и радостным, как и сама прогулка, и что душа моя была исполнена счастья; отражение такого же счастья я заметил на всех лицах.
Письмо Евгения к брату. О дорогой мой Камилл, как скорбит мое сердце, когда я думаю о Франции и когда вижу благополучие, которым наслаждается здесь народ Икарии! Суди об этом сам, знакомясь с его учреждениями, ведающими пищей и одеждой.Пища.
Все, что касается этой первой потребности человека, как и других его потребностей, в нашей несчастной стране предоставлено случаю и сопряжено с чудовищными злоупотреблениями. Здесь, напротив, все это весьма разумно и тщательно регулируется.
Представь себе сперва, мой дорогой брат, что нет решительно ничего во всем, касающемся пищи, что не было бы регулировано законом. Именно он дозволяет любой
вид пищи.Комитет ученых, учрежденный Национальным представительством, составил при содействии граждан список всех известных предметов питания, указав хорошие или
плохие качества их.Он сделал больше. Среди хороших предметов питания он указал необходимые, полезные и приятные и напечатал список их в нескольких томах. Каждая семья имеет один экземпляр.
Сделано было еще больше: указаны были лучшие способы приготовления каждого предмета питания, и все семьи имеют такой экземпляр поваренной книги.
Установив таким образом список хороших предметов питания, республика организовала при помощи своих земледельцев и рабочих их производство и распределяет их между семьями. А так как никто не может иметь других средств питания, кроме тех, которые распределяет республика, то ты поймешь, что никто не может потреблять других предметов питания, кроме тех, которые она
одобряет.Она сперва производит предметы необходимые, затем полезные и, наконец, приятные, и все это в таком количестве, какое только возможно.
Она распределяет их между всеми поровну таким образом, что каждый получает одно и то же количество какого-нибудь предмета питания, если его хватает на всех, и каждый получает только по очереди, если его хватает в течение года или дня только для одной части населения.
Каждый, следовательно, имеет равную часть всех предметов питания без различия, начиная с тех, которые мы называем самыми грубыми, и кончая теми, которые мы квалифицируем как наиболее тонкие, и весь народ Икарии питается так же хорошо и даже лучше, чем наиболее богатые жители других стран.
Ты видишь, таким образом, мой бедный друг, что правительство поступает здесь совершенно иначе, чем наша монархия: в то время как монархия так много кричит о добром короле, который хотел, чтобы каждый крестьянин мог в воскресенье есть курицу, республика здесь, ничего не говоря, дает всем и ежедневно все, что можно
в других странах видеть только на столе аристократов и королей.Республика не только разводит всех необходимых животных, дичь и рыбу, она не только производит и распределяет все овощи и фрукты, которые потребляются в сыром виде, но и использует все средства, чтобы консервировать их, высушивая, варя и т. д., чтобы распределить их между всеми.
Но это не все. Комитет, о котором я только что говорил, обсудил и указал, сколько раз в день следует принимать пищу, в какие часы, число блюд, какие именно и порядок следования, беспрестанно изменяя их не только соответственно сезону и месяцам, но и соответственно дням; таким образом обеды в течение недели совершенно различны.
В шесть часов утра, до начала работ, все рабочие, т. е. все граждане, совместно подкрепляются в своих мастерских очень простым первым завтраком (который наши парижские рабочие называли «капля» или «утренний глоток»), изготовленным и сервированным ресторатором мастерской.
В девять часов они завтракают в мастерской, тогда как жены и дети их завтракают дома.В два часа все жители данной улицы вместе обедают в республиканском ресторане, где пищу приготовляет один из рестораторов республики.
А вечером, между девятью и десятью часами, каждая семья у себя дома ужинает или ест легкую закуску, приготовленную женщинами.При всяком обеде первый тост провозглашается во славу доброго Икара, благодетеля рабочих, благодетеля семей, благодетеля граждан.
Ужин состоит главным образом из плодов, печенья и сластей.Но общий обед в роскошных залах, изящно декорированных и вмещающих от одной до двух тысяч человек, превосходит своим великолепием все, что ты можешь вообразить.
Самые красивые наши рестораны и кафе в Париже в моих глазах ничто в сравнении с ресторанами республики. Ты, быть может, мне не поверишь, когда я скажу тебе, что, помимо обилия и тонкого качества блюд, помимо убранств из цветов и всего прочего, прекрасная музыка ча-
рует слух обедающих, в то время как обоняние их воспринимает запах восхитительных благоуханий.Таким образом, когда молодые люди женятся, им нет нужды тратить свое приданое на свадебное пиршество плохого качества и разорять своих будущих детей; обеды, которые муж находит в ресторане жены, жена — в ресторане мужа, и обе семьи вместе в своих ресторанах, заменяют самые прекрасные обеды других стран.
И все же ты легко поймешь, что эти общие обеды дают огромную экономию в сравнении с индивидуальными обедами и, следовательно, дозволяют значительно улучшить их качество.
Ты поймешь также, что это общее питание рабочих и соседей имеет и другие большие преимущества, а именно, оно способствует сближению масс и значительно упрощает домашние работы женщин.
А так как республика занята только благом своих детей, ты не будешь также удивлен, что она простирает свою заботливость до того, что дает им возможность по воскресеньям есть у себя дома, в своем кругу, обедать со своими личными друзьями и даже проводить день в деревне. С этой целью во всех ресторанах готовятся холодные блюда, которые доставляются семьям. Когда горожане хотят воспользоваться деревенским воздухом, в их распоряжение предоставляются средства транспорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18