Здесь выложена электронная книга Священная кровь автора по имени Айбек. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Айбек - Священная кровь.
Размер архива с книгой Священная кровь равняется 258.19 KB
Священная кровь - Айбек => скачать бесплатную электронную книгу
Священная кровь.
Роман
ГЛАВА ПЕРВАЯ
I
Время за полдень. Июльское солнце залило степь огненным зноем. Раскаленный воздух струился бесцветным, чуть заметным глазу пламенем... Редко встретишь в такую пору путника на широкой степной дороге: терпеливо покачиваясь в седле в такт ленивым движениям худой, заморенной лошаденки, запряженной в тяжелую четан-арбу, проедет возвращающийся из города дехканин в спущенном до самого носа старом войлочном колпаке; просеменит на ишаке седовласый старик — продавец винограда, охрипший от беспрерывных «хых-хых», подкрепляемых ударами голых, заскорузлых пяток; пропылит по дороге стайка оборванных, чумазых ребят с перекинутыми за спину горшками из-под распроданного кислого молока..
Жара прибывала. Не чувствовалось даже слабого дуновения ветерка. Пыль, поднятая арбой, долго висела в воздухе, искрами раскаленного железа прилипала к лицу, затрудняла дыхание.
Зной сморил даже рослого, крепкого джигита, оказавшегося в дороге в эту пору. По виду — кишлачный житель, привычный и к жаре, и к холоду, он размашисто шагал, утопая крупными ступнями в хлюпкой, горячей пыли. Торопясь добраться до места, нетерпеливо спрашивал редких прохожих и проезжих:
— Далеко еще до Топ-Кайрагача?
— Порядочно. Первый гузар за мостом.
Длинная, с открытым воротом рубаха и полосатый халат джигита были совсем мокрыми. Время от времени он с досадой отдирал рубаху, прилипавшую к потному телу, часто встряхивая подолом.
За первым же мостом действительно начинался гузар. По сторонам дороги расположились одна против другой две чайханы, мясная лавка, к ней прикорнула маленькая мелочная лавчонка; на улице мусор, но заю она щедро полита водой, от беспорядочно разросшихся старых корявых талов падает густая тень.
Джигит опустился на широкий деревянный помост чайханы по ; левой стороне улицы. Полой халата он вытер запыленное, потное лицо, положил около себя небольшую сумку и попросил чаю.
Чайханщик, щуплый, сухощавый человек с узким безбородым лицом, сидел, приподняв худые костистые плечи, рядом с помятым, не раз чинившимся и ни разу не чищенным огромным самоваром. Его мало интересовали случайные гости, которые заходили и, выпив чайник чаю, уходили из чайханы. Он то проводил грязной, черной от сажи тряпкой по боку самовара, то принимался перетирать пиалы и чайники, брал пиалу, тысячу раз побывавшую у него в руках, таращил глаза, будто видел ее впервые, и сердито ворчал: «Ну как тут не дивиться людскому терпению! Да лучше бы мне провалиться в самоварную трубу и сгореть вместо углей! Чтобы от безбородого Джаббара осталась только горсть золы! Разве это дело, разве это жизнь? Вот и у этой дряни края выщербились. И та вон треснула!..»
— Эй, молодой арбакеш! — вдруг закричал он какому-то подростку.— Отведи подальше коня, а то возьму и соберу весь помет в твою тюбетейку!
Наконец чайханщик с глухим стуком поставил перед джигитом чайник с отбитым и надставленным белой жестью носиком и облупленную, с выщербленными краями пиалу.
Народу в чайхане было мало. Поодаль от джигита сидели два дехканина средних лет. Они толковали между собой, жалуясь на плохой сбыт овощей, на недостаток тягла. Один из них, прервав беседу, принялся рукояткой плети торопливо чесать себе загорбок, другой, показав на свой поношенный сапог с коротким, не больше четверти, рваным голенищем, сказал:
— Это когда обновим? Ты говоришь о тягле! Ото всего дехканского хозяйства никакого толку. У дехкан сил не осталось.
— Э, брат, была бы голова цела,— успокаивал его сосед.
В углу чайханы, прислонившись к стене, дремал казах, одетый, несмотря на жару, в толстый суконный халат. Приоткрыв глаза, он грубовато потребовал:
— Подай шилим!
Чайханщик, не торопясь, взял чилим, в котором оставалась одна зола, положил в него раскаленный уголек и поднес казаху.
— Докуривай, докуривай,— проговорил он насмешливо.— Чтоб ни пылинки не пропало из того, за что ты заплатил!
Казах, как заправский курильщик, попытался сделать глубокую затяжку, но тут же отвернулся и сердито проворчал:
— Ни капли дыма! Ты худший из людей, добра тебе не видать!.. Джигита мучила жажда, и он пил торопливо, часто дуя на горячий
чай. Опорожнив чайник, юноша бережно отделил от спрятанной в поясе мелочи несколько медяков, бросил их в пиалу и тотчас встал. Некоторое время, однако, он стоял в нерешительности: не знал, в какую сторону направиться. Потом, хотя и убедился в сварливом нраве чайханщика, подошел к нему.
— Вы не знаете, где тут усадьба Мирзы-Каримбая?
— А зачем тебе?
— Хотел повидаться.
— Хм... Мирзу-Каримбая не то что здесь — во всех четырех концах Ташкента знают.— Чайханщик вытянул левую руку и указал на один из переулков: — Во-он на ту улицу сворачивай. Большущие, издали заметные ворота. Искандер Зулькарнайн таких крепостей не строил!
Оглядев джигита с головы до ног, чайханщик прибавил с завистью:
— И крепок же ты, братец. Сила так и прет из всего тела! Откуда будешь, не из Сайрама ли? Везет нашему баю!..
Его перебил чей-то голос из глубины чайханы:
— Сплюнь! Сглазишь, пагубник! Мне бы так сказал — я бы тебе все зубы выбил.
— Да, если бы у меня были зубы, а у тебя сила нашлась, ходячая ты немощь,— съязвил чайханщик.
Джигит простодушно улыбнулся и вышел из чайханы.
Когда он поравнялся с огромными, выкрашенными зеленой краской, тяжелыми, резными воротами, сердце его часто забилось. Одна половина ворот оказалась открытой. Он издали заглянул во двор: прямо против него на обширной супе в тени высокого карагача сидел, обмахиваясь платочком, старик в белоснежной рубахе, с маленькой белой бородкой.
Сердце юноши забилось сильней: «Как подойти к этому человеку, которого знает весь Ташкент?» Он робко вошел в ворота, в десяти — пятнадцати шагах от супы почтительно сложил на груди руки и с поклоном проговорил:
— Ассалям-алейкум!
От смущения голос его прерывался, звуки с трудом выходили из горла.
Старик не двинулся с места. Приставив руку к глазам, он некоторое время по-стариковски всматривался в гостя, затем проговорил негромко:
— Подойди, подойди, мой свет. Чем могу помочь?
Юноша подошел ближе, положив сумку на землю, протянул старику большие, сильные руки. Потом несмело присел на краешек супы, опустил голову. «Куда я попал? — промелькнула у него мысль.— Мирза-Каримбай это или нет? Может быть, это другой бай?»
Старик, заметив смущение юноши, спросил снова: Так с чем пришел, сын мой? Расскажи...
Джигит поднял голову, взглянул на старика и улыбнулся.
— Мирза-Каримбай вы будете? Старик кивнул головой.
— Я пришел из Ходжикента. Ил Ходжикента?
Я сын вашей племянницы Хушрой.
— Мирза-Каримбай чуть пошевелился.— Племянницы моей Хушрой-биби сын, говоришь? Хвала тебе, хвала! Спасибо, что навестил, племянник. Как мать, здоровья ей и благополучия, где бы она ни была! Как звать тебя, племянник?
— Зовут меня Юлчи. Мать, слава богу, жива-здорова. Вам привет передавала.
— А отец, э-э... Шерали, как, здоров?
— Отец умер. Уже больше двух лет...
Мирза-Каримбай легонько коснулся руками бородки, делая вид, что произносит слова заупокойной молитвы.
-- Очень хороший был человек, бедняга: скромный, правдивый,
рассудительный. Одно время он часто наведывался. И здесь, и в городе у меня бывал. А ты приезжал когда-нибудь?
— Помню, будто еще маленького отец с матерью как-то привозили меня.
Старик стал вспоминать прошлое. Он рассказал, как после смерти его старшей сестры остались две девочки-сиротки, из которых старшая — Хушрой — жила у отца, а младшую — Аим-биби — взял на воспитание он, Мирза-Каримбай; вспомнил, как эта младшая неожиданно умерла перед самой своей свадьбой, а Хушрой-биби тоже не посчастливилось: после смерти отца дядья выдали ее замуж в кишлак, за Шерали. Все это Юлчи уже сотни раз слышал от матери. Потом старик умолк и медленно, словно погружаясь в дремоту, закрыл маленькие живые глаза. Он забыл и кишлачную Хушрой-биби, и ее скромного, трудолюбивого покойника-мужа, и неожиданно появившегося, рослого и сильного, как лев, племянника.
Он размышлял о разных коммерческих комбинациях, которые с помощью банков рассчитывал провести в ущерб интересам своих конкурентов, о своих отношениях с должниками. Должников бай делил на три группы. С одними он будет по-прежнему поддерживать торговлю, так как у них есть капитал и хорошие связи — «руки длинные», как любил говорить старик, придет время — он с них за малое получит многое. Других припугнет, а потом спустит им залежавшуюся на складе мануфактуру по хорошей цене. Третьих... о, этим он покрепче прижмет хвост и заставит плясать, как обезьян... Потом он вспомнил о договоре на поставку хлопка, который был заключен недавно его старшим сыном Хакимом с русскими фирмами. Раскинув умом и еще раз убедившись, что в этом деле нет никакого риска, а прибыль потечет рекой, бай от удовольствия еще крепче зажмурил глаза.
Юлчи, конечно, не мог знать, почему это столь словоохотливый дядюшка вдруг закрыл глаза и погрузился в молчание. Он даже забеспокоился: «Видно, моим приходом недоволен». Однако, несколько освоившись, юноша смелее стал присматриваться и к старику и ко всему окружающему.
Мирза-Каримбай, несмотря на маленький рост и тонкие старческие руки, выглядел еще свежим и крепким. Он не очень полный, но и не худой. Небольшое, с хитрецой лицо его залито ярким, как гребень петуха, румянцем; белая борода и усы — чистые, расчесанные...
Каждый уголок квадратного двора, площадью побольше танапа, привлекал внимание юноши. Посредине двора — супа и хауз. Над супой карагач в два обхвата, с огромной шарообразной кроной, в тени которой — ни одного солнечного пятнышка. У хауза — три близко посаженные друг к другу яблони с переплетающимися ветвями. На одной из них яблоки уже отливают желтизной; на другой — крупные, с кулак величиной, но еще совсем зеленые, взглянешь на них — и на зубах появится оскомина, а рот наполнится слюной; ветви третьей под тяжестью обильных красных плодов склонились к самому хаузу,— несколько яблок плавают в воде, рубинами горят на солнце. Шагах в двадцати за хаузом — большая открытая беседка с ярко раскрашенными колоннами, поднятая над землей на высоту человеческого роста. Вокруг беседки — цветник. Среди мелких цветочков, нежно переливающихся на солнце всеми красками радуги, высятся, отливая огнем драгоценной парчи, бархатно-красные мальвы.
Юлчи еще осматривался с любопытством, как вдруг из калитки внутреннего двора с веселым гомоном выбежала стайка ребят — мальчиков и девочек, одетых во все чистое, нарядное. Самый старший из них — хорошенький мальчик лет десяти, в бархатной тюбетейке оливкового цвета,— поставил на землю ловушку с большой серой крысой, открыл дверку. Жирная крыса тотчас выскочила наружу и, тяжело подпрыгивая, побежала к воротам. Ребята с громким улюлюканьем погнались за ней. Вскоре от ворот донеслись торжествующие, радостные крики и возглас: «Обольем керосином и подожжем!»
Старый бай открыл глаза. Он погрозил внучатам пальцем и прикрикнул:
— Не балуйте со спичками, эй! — Потом, чтобы несколько загладить свою невнимательность к забытому племяннику, ласково обратился к нему: — Так, значит, нашел-таки нас, племянник. Да, расспрашивая да переспрашивая, говорят, и Мекку находят... Эй, Айниса! — окликнул бай болезненно-бледную девочку, стоявшую несколько в стороне от ребят.— Позови бабушку.
Вскоре от калитки послышался женский голос:
— Что такое?
— Иди сюда! — поманил рукой старик.
— Там же посторонний...
— Родня... Сын Хушрой,— пояснил бай.
— Какой Хушрой? Усохнуть моей памяти... А-а, из кишлака, что ли?
К ним медленно подходила женщина лет пятидесяти восьми, среднего роста, полная, с широким, уже поблекшим и обрюзгшим лицом. Юлчи поднялся ей навстречу, почтительно поздоровался, передал привет от матери. Спесивая старуха, даже не дослушав гостя, обратилась к мужу:
— Это сын вашей кишлачной племянницы? С гору вырос джигит! Он и в детстве крупненький был... Я припоминаю его.
Мирза-Каримбай велел жене принести угощение. Только после этого старуха мимоходом взглянула на Юлчи с притворной сердечностью, за которой проскальзывало плохо скрытое пренебрежение, справилась о здоровье его домашних.
Бай, часто отдуваясь, принялся жаловаться на жару.
Немного погодя старуха вынесла поднос с угощением и чайник чаю. На подносе оказалось четыре маленьких хлебца и две кисти скороспелого винограда, изрядно поклеванного птицами. Юлчи протянул старухе сумку, которую принес из дома:
— Вот... Мать передала... курут...
— Ах, милая, жертвой мне стать за нее! — старуха брезгливо взяла сумку кончиками пальцев.— И зачем ей, бедняжке, было утруждать себя...
Ребята, услышав, что в сумке курут, окружили старуху:
— Бабушка, мне один!
— Бабушка, дай мне побольше!
Старуха, насупившись, прикрикнула на внучат, но в конце концов вынуждена была развязать сумку. Скривив губы, она сердито заворчала:
— Ах, козлята озорные! На курут из цельного молока смотреть не хотите, а из-за этих камешков спорите. Смотрите, какой жесткий, зубы обломаете. Этот курут все кишки вам порвет. Бой-бой, уморят меня эти ребята!
Заметив, что гость покраснел, бай, недовольный бестактностью жены, отвернулся и, чтобы прекратить болтовню старухи, сдержанно проговорил:
— Ну, довольно, иди в ичкари, уши заболели от твоей стрекотни.
Юлчи сидел, низко опустив голову: ему было обидно; он вспомнил, как мать собирала курут по соседям, как радовалась, вручая подарок для богатого дяди.
Бай разломил один хлебец, пододвинул поднос Юлчи.
— Бери, племянник, перекуси с дороги.— Старик помолчал.— Помнится, был у вас клочок земли. Уцелел он?
— Нет,— ответил Юлчи, несмело взяв с подноса кусочек хлеба,— земля продана.
Мирза-Каримбай был человеком жадным до земли. Если кто-либо из дехкан или землевладельцев оказывался в затруднительном положении, он обязательно сам или через посредников старался прибрать его землю к рукам. А бывало, когда дело касалось участка, граничившего с его угодьями, владелец и не думал продавать землю, но старик все равно добивался своего. Если нужно было, он ни перед чем не останавливался, не считался ни с честью, ни с совестью, ни с законом. Однако участок Юлчи, тем более уже проданный, не мог интересовать старика, поэтому он пустился в разглагольствования:
— Нехорошо получилось, племянник. Говорят: кто землю продает — не мужчина, мужчина земли не продаст, какая б ни была причина. Вот раскуси ядро этих слов... Видели мы много таких, что продавали землю. Все они рано или поздно становились нищими. Верно, землю они продают за деньги, наличными, со звоном пересчитывают. Деньги, конечно, отец всех вещей. Деньги, говорят, стану крепость придают, голову венцом украшают. Деньги — это крылья! С такими крыльями с запада на восток пролетишь, везде знакомых, товарищей найдешь, друзей-приятелей заведешь. Денежный человек — он и в Москве, и в Варшаве побывает. А без денег — попробуй-ка сдвинуться с места! Бе-э, куда там!.. Вот что значат деньги, племянник! Однако я очень расхвалил деньги. И в земле много хорошего есть. Земля — родить может. Воткнешь в землю ветку, она примется, зазеленеет, и, смотришь, дерево в обхват толщиной выросло. Деньги — тоже родят. Очень много родят, быстро родят. Особенно в нынешние времена деньги плодовитыми стали. Но деньги удержать трудно, легко проесть, растрясти зазря. Деньги что птичка: чуть приотпустил — и упорхнули из рук. А земля и родит, и для денег арканом служит. Кто землю покупает — полнеет, кто продает — хиреет. Вот раскуси ядро этих слов, племянник!
— Нужда, дядя...— Юлчи в два глотка опорожнил пиалу остывшего чая.— Отец целый год пролежал больной. Хлеб не уродился. Что сделаешь, если руки коротки...
Мирза-Каримбай перебил:
— Овца под одной и той же шкурой сколько раз худеет и снова жиреет,— сказал он назидательно.— В жизни человека иной раз бывают и трудные дни. С этим мириться надо. Лет, кажется, тридцать пять назад — нуда, это было в тот год, когда я открыл лавку в торговом ряду,— на мою долю выпало тяжкое испытание. Иногда, бывает, и купцы попадают в затруднительное положение, только тебе этого не понять. Мне понадобились деньги, а где их взять? В местечке Ракат мне досталось от отца три танапа земли. Обрабатывали ее чайрикеры — издольщики. Кое-кто из родни и друзей советовали мне продать эту землю. Запомни, племянник: когда нужно, друзья не подхватят тебя под руки, не вытащат из грязи. Я никогда не верю друзьям. На советы все они проворны. А почему, спросишь? Потому что советовать — самое легкое дело: язык болтается, только и всего... Я никого не послушал. Прикинул умом так, прикинул этак и в конце концов нашел выход. Вытащил из сундуков жены наряды, собрал вещи, что держались только ради украшения дома, и все это превратил в деньги.
Священная кровь - Айбек => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Священная кровь автора Айбек дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Священная кровь у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Священная кровь своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Айбек - Священная кровь.
Если после завершения чтения книги Священная кровь вы захотите почитать и другие книги Айбек, тогда зайдите на страницу писателя Айбек - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Священная кровь, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Айбек, написавшего книгу Священная кровь, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Священная кровь; Айбек, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн