Игорь ухмыльнулся про себя и сделал вид, что очень недоволен поведением парня в куртке. После очередного толчка он немного подался назад и что есть силы врезал ему локтем в солнечное сплетение. Парень охнул, выругался сквозь зубы. Народ стал оглядываться, мужчина, стоявший возле Корсакова посмотрел на него. У него были тусклые, словно угасшие глаза. От брови тянулся вниз небольшой шрам, отчего левый глаз казался прищуренным. Корсаков, глядя ему в лицо медленно застегнул куртку и только после этого повернулся к парню.— Простите, я вас не ушиб?— Падла… — прохрипел тот.— Ну что ты, я просто очень неловкий, — сказал Корсаков и стал пробираться к выходу.Из метро он вышел на «Охотном ряду», поднялся наверх. На Манежной площади как всегда было людно, журчали недавно пущенные фонтаны, туристы бросали в воду монетки, тинейджеры носились на роликах и скейтах, распугивая прохожих. Вход на Красную площадь был закрыт, возле Александровского сада фотографировались молодожены. Возле Исторического музея собрались сторонники компартии: старушки с флагами и старички в орденах. Гладкий дядька в очках, краснея от натуги, вещал в мегафон, требуя прекратить произвол властей и повысить пенсии, потому, как народ голодает. Сам он, судя по объемистому животу, к голодающим не относился.Корсаков побродил по ГУМу, ненароком вглядываясь в многочисленные зеркала — не отпускала мысль, что кто-то может его преследовать. Вот, к примеру, та женщина. По виду — обычная пенсионерка, в плаще, волосы прикрыты косынкой, в руках матерчатая сумка. Или эта молодая пара: парень в очках и ухватившая его за руку девица, с упоением разглядывающая бижутерию в зеркальных витринах. Солидный мужчина с портфелем, в галстуке, с холеной бородкой мазнул взглядом по лицу Корсакова… Игорь невесело усмехнулся — похоже, начинается мания преследования.По Никольской он вышел к Лубянской площади. На месте памятника Железному Феликсу несуразно торчал пенек постамента. Сам Феликс перебрался к парку Горького — когда они с Леней пьянствовали в парке искусств, Корсаков видел его мокнущего под дождем, но с гордо поднятой головой и просветленным лицом.В подземном переходе к «Детскому миру» торговали платками и колготками, видеокассетами и китайскими магнитолами, прозрачными паровозиками с белыми колесами и воздушными шарами. В толпе мелькнуло знакомое лицо. Где он мог его видеть? В вагоне метро, в ГУМе, возле Исторического музея? Опять возникло неприятное ощущение незащищенности, открытости, будто он выделялся в толпе, как белая ворона в стае и все обходили его, как зачумленного, а бежать некуда и скрыться негде. То ли десять, то ли двенадцать миллионов населения, скопившегося в столице: коренные москвичи и приезжие, работяги и домохозяйки, бандиты и депутаты, проститутки, спортсмены, туристы, студенты и все-все-все, а Корсаков один на виду. Вот он, наблюдайте, выслеживайте, сдавайте в милицию или просто запихните в машину и выпытывайте: где ты, сука, добыл коньяк, почему зарезал Трофимыча, зачем поджег дом и, вообще, чего это ты зажился на этом свете? Давно пора в ящик сыграть от белой горячки, мазилка хренов, живой классик, мать твою, тень забытых предков!Вот этот работяга в кепке точно ехал в метро — почти напротив сидел, газетой закрывался.Корсаков протолкался сквозь толпу и выскочил из перехода к «Детскому миру». Черт бы все побрал! Он встал за газетным киоском, отслеживая выходящих из перехода. Может, померещилось? Если пасут профессионалы, вроде тех, что положили охрану Михаила Максимовича, то на глаза не покажутся. Если, конечно, не хотят запугать клиента. Напугать, заставить психовать, делать ошибки, метаться, как загнанной крысе и в конце концов опустить лапки и сдаться на милость победителей: вот он я, все осознал, все расскажу, искуплю— заглажу…Нет, вроде ничего страшного. Люди как люди, ни одной бандитской или ментовской рожи. Корсаков свернул к Кузнецкому мосту. Здесь вдоль улицы, возле витрин букинистических магазинов расположились лоточники с редкими книгами. Любители-букинисты — их можно было определить по внешнему виду, толпились, переходили от одного лотка к другому, осторожно брали книги, перелистывали. Это не бандиты, эти наслаждаются шелестом старых страниц, запахом пожелтевшей бумаги. Игорь протолкался к лотку, пробежался взглядом по выцветшим, будто запыленным обложкам. Конечно, настоящую ценность на прилавок не выложат — мало ли чего. К примеру: клиент очень прыткий попадется, а пока догонять будешь — все, что на лотке было, тоже унесут. Продавца надо спрашивать об интересующем товаре, причем аккуратно, чтобы не напугать. Народ здесь тертый, всякие виды видавший.На глаза попался репринт книги в черной обложке с какими-то тиснеными значками. Корсаков взял увесистую книгу, открыл титульный лист. Книга была на французском языке. Это без разницы — мы в академиях не обучались и языков не знаем. Так, остатки школьной и институтской программы. Корсаков принялся медленно переворачивать страницы с неровно пропечатанным шрифтом, исподлобья наблюдая за прохожими и покупателями.— Интересуетесь магией тамплиеров? — спросил продавец — мужчина лет сорока в плаще и черной рубашке, застегнутой под горло. — Хороший принт, с иллюстрациями. Сама книга середины девятнадцатого века. Вы по-французски читаете?— С пятого на десятое, — буркнул Корсаков, углубляясь в книгу.— Толкование гаданий по Таро Бафомета. Этот тип карт вообще редок, считается, что его завезли в Европу тамплиеры, возвращавшиеся из крестовых походов. Есть мнение, что эту книгу написал великий магистр Храма Шарль Нодье в тысяча восемьсот сороковом году.— Не знал, что тамплиеры просуществовали до середины девятнадцатого века, — удивился Корсаков, — вроде бы их разогнали еще в начале четырнадцатого. Кого сожгли, кого в казематах сгноили.— Они существуют и сейчас, — понизив голос, сказал продавец, — только название у них другое. Прямые наследники тамплиеров — франкмасоны, или просто масоны — вольные каменщики. К ним перешли и богатства и знания. Они до сих пор вершат судьбы мира.— А-а, всемирный заговор, — усмехнулся Корсаков, — слышали.— Напрасно смеетесь, молодой человек, напрасно. Если внимательно взглянуть на историю любой страны, в том числе на историю России…Продавец еще что-то говорил, но Корсаков уже не слышал его — он смотрел на иллюстрацию в книге. Судя по всему это были схемы раскладов. Поразило Корсакова расположение карт: двенадцать в круг, тринадцатая в центре и еще одна, рубашкой кверху, справа от круга. Выходит, что он в усадьбе Белозерских интуитивно или случайно разложил карты правильно. А что было потом? Корсаков прикрыл глаза, вспоминая. А потом он заснул, а проснувшись увидел в углу комнаты женщину в старинном платье…— … династию Меровингов и принадлежавшие им артефакты, то это изменило бы не только карту Европы, но и мира, и даже основы большинства современных религий были бы поколеблены… — продавец внезапно осекся и посмотрел Корсакову за спину.— Гражданин, — на плечо Корсакова легла чья-то рука, — предъявите документы.Сердце у него упало. Надо же быть таким идиотом — поперся в центр Москвы, а ведь если он в розыске то приметы, а возможно и фотография есть в каждом отделении милиции. Захлопнув тяжелую книгу Игорь не спеша обернулся. Краем глаза он заметил, как продавец опустил голову, бесцельно поправляя книги, а покупатели стали, будто невзначай, отодвигаться от него.— А в чем, собственно, дело? Я что, на террориста похож?— Обычная проверка, — устало произнес лейтенант в новенькой фуражке и туго подпоясанном плащеЕму было под тридцать, черные очки скрывали глаза, держался он уверенно, как и подобает представителю власти. Корсаков полез в карман за паспортом. Что-то ему не понравилось в милиционере. Он бы и сам не мог толком сказать что. Может, слишком новая форма, может суточная щетина на лице, или черные очки, хотя солнце давно уже скрылось за тучами. Ботинки какие-то легкомысленные, модельные. Все эти мелочи были легко объяснимы: ну, выдали человеку новую форму, ну, не успел побриться после дежурства, а черные очки — недоспал, или выпил с коллегами, вот и прячет покрасневшие белки глаз, и все же у Корсакова тоскливо заныло в груди.Он вынул паспорт — еще советский. Не успел обменять на новый. Документ был затертый, обложка в разводах — как-то Игорь пролил на него пиво. Лейтенант не торопясь взял паспорт, раскрыл первую страницу.— Где проживаем?Игорь назвал адрес бывшей жены, где все еще был прописан.— Это четырнадцатое отделение, — кивнул лейтенант, — а что ж вы так с документом обращаетесь, — он брезгливо перелистывал мятые страницы, — из вашего паспорта суп варить можно. И обменять не торопитесь. В чем дело, Игорь… Алексеевич?— Да все недосуг, как-то, — Корсаков развел руками, не желая вступать в пререкания.Лейтенант покачал головой, закрыл паспорт и прихлопнул красной книжечкой по ладони.— Придется пройти, Игорь Алексеевич.— Это почему? — возмутился Корсаков, — я что, пьяный, или украл что-нибудь?— А вы не беспокойтесь, ничего страшного с вами не случится, — лейтенант спрятал паспорт в карман, — мы только…Резкий выхлоп автомобиля, похожий на выстрел, заставил лейтенанта резко обернуться, Корсаков увидел его лицо в профиль и на мгновение остолбенел — левый глаз лейтенанта был перекошен шрамом, спускавшимся от брови к углу глаза.Мысль еще не сложилась в голове, а Корсаков уже развернулся и что было силы врезал лейтенанту увесистой книгой по голове. Фуражка отлетела в сторону, свалились от удара очки и сам лейтенант, нелепо взмахнув руками, рухнул на столик с книгами. Растолкав замерших от неожиданности покупателей, Корсаков бросился вверх по улице. Сзади закричали, кто-то попытался ухватить его за куртку, он с ходу ударил кого-то локтем, увернулся от растопыренных рук. «Куда меня несет, там же Лубянка, КГБ-ФСБ», — была первая, возникшая из хаоса, творившегося в голове, мысль. Игорь свернул налево, на Рождественку. Страх прибавил сил, ноги, казалось, сами несли его. Свернул еще раз, проскочил дворами к Неглинной, еще раз налево. Понемногу паника оставляла его, он оглянулся.Никто не бежал за ним, расталкивая прохожих, не преследовал на автомобиле. Люди спокойно шли мимо, не обращая на него внимания. Корсаков выровнял дыхание, смешался с толпой на остановке и вместе со всеми втиснулся в салон подошедшего троллейбуса. Машина шла в сторону Страстного бульвара. Игорь встал у заднего стекла, продолжая следить за улицей. Похоже оторвался, если, конечно, преследовали. Надо же, не боятся в милицейской форме ходить! А может это был настоящий мент? А шрам!Он сошел возле кинотеатра Пушкинский, купил билет на ближайший сеанс, даже не посмотрев, что показывают, и, пройдя в кинотеатр, поднялся на второй этаж в небольшой кафетерий. Взял две чашки кофе, пачку сигарет и присел за столик возле окна.«Что будем делать, Игорь Алексеевич», — спросил он сам себя. Ну, убежал ты и на этот раз, и что? Всю жизнь скрываться будешь? Ладно, чем ломать голову, лучше подумать, почему они в метро пытались залезть в карман. Причем вполне профессионально. Будь на месте Корсакова нормальный обыватель — обшарили бы с ног до головы, а он и не заметил бы ничего… Игорь вдруг вспомнил, как его хватали за куртку, пытаясь остановить и похлопал себя по карманам. Все в порядке: кошелек на месте, футляр с картами тоже. Вот паспорта лишился. Придется при случае написать заявление о пропаже. Утерял, мол, извините. Выпивши был, ничего не помню. Нет, какое заявление, если его милиция ищет. Или не милиция? Окончательно запутавшись, Игорь решил на время выбросить из головы все мысли. Кофе был вкусный, сигареты крепкие, что еще надо, чтобы успокоить расшатанные алкоголем и неурядицами нервы?Прозвенел первый звонок. Корсаков прошел в зал, отыскал свое место. Давали «Гарри Поттера». Поначалу Корсаков увлекся сказочными приключениями героев, но потом заскучал. На такие фильмы надо ходить с детьми. Мог бы дочку взять — жена вряд ли отказала бы, хотя, кто знает. Катюшка не видела его больше года, могла и забыть, как папа выглядит. Интересно, чек Ирина обналичила? Чек… паспорт… В голове Корсаков что-то щелкнуло, словно встали на место элементы мозаики. Паспорт этот мент-перевертыш забрал, а там адрес жены… Корсаков вскочил и стал пробираться к выходу.Он добежал до метро, отыскал телефон автомат и лихорадочно набрал номер. Пальцы дрожали. После нескольких гудков трубку сняла Ирина.— Привет, это я, — сказал Корсаков, — ты нашла в почтовом ящике мою записку?— Игорь… — голос у Ирины прервался, она вздохнула, — тут пришли какие-то люди. Нас с Катюшкой никуда не выпускают. Они ждут тебя.Корсаков привалился к стене, закрыл глаза. Все, опоздал.— С вами все в порядке? — он нашел в себе силы говорить спокойно.— Пока да. Катюшка в порядке.— Дай кому-нибудь из них трубочку, — попросил Корсаков.Трубку взял мужчина с низким властным голосом. Говорил он не торопясь, делая паузу после каждого слова, будто хотел, чтобы его слова лучше дошли до собеседника.— Игорь Алексеевич?— Да.— Мы позволили себе навестить вашу семью, поскольку иначе связаться с вами не было возможности.— Вы из милиции?— Скажем так: из параллельного ведомства, — после некоторого молчания сказал мужчина.— Что вам надо?— Мы бы хотели поговорить с вами. Скажите, где вы находитесь и мы подъедем.— Нет, — ответил Корсаков, — мне нужны гарантии, что с моей семьей ничего не случилось.— Что вы предлагаете?Игорь задумался.— Я приеду сам, встречусь с женой и дочкой и после этого я в вашем распоряжении.— Хорошо, — отозвался мужчина, — ждем вас. И еще: Игорь Алексеевич, не советую обращаться в правоохранительные органы. Поверьте, это не в ваших интересах.— Я буду через полчаса, — сказал Корсаков и повесил трубку.
Глава 9 Корсаков остановил частника на «жигулях» восьмой модели. До Тихвинской улицы, где жили Ирина и Катюшка от кинотеатра «Пушкинский» ехать было минут пятнадцать. Проклиная час пик, службы дорожного движения и нахальных водителей иномарок, водитель торопился, как мог, но из-за пробок добрались только через полчаса. Во дворе Игорь приметил два джипа. Водителей в них не было, но возле подъезда прогуливался мужчина в черном костюме и черной рубашке. Он был бы похож на монаха бледностью лица и аскетичностью фигуры, если бы не гладко выбритое лицо. Внимательно посмотрев на Корсакова он вытащил мобильный телефон и, не таясь, доложил:— Все в порядке, клиент один.Игорь подавил в себе желание взять его за тоще горло и вытрясти нужные сведения — кто они и зачем он им понадобился, и вошел в подъезд.В лифте, как обычно, пахло мочой, кнопки продавлены или оплавлены. Стены кабины расписаны лозунгами и жизненными наблюдениями доморощенных философов. Наблюдения, в основном, относились к сфере половой деятельности сексуальных меньшинств.На пятом этаже возле лифта Корсакова ждали двое мужчин, как две капли похожие на оставшегося возле подъезда. Знакомая дверь была приоткрыта. Корсакова ввели внутрь, развернули лицом к двери и профессионально обыскали. Из маленькой комнаты слышался голос дочки — она читала кому-то вслух книжку. Кажется «Волшебника Изумрудного города».Ирина сидела на кухне, перед ней стояла заполненная окурками пепельница, в руке дымилась сигарета. «Так и не бросила курить», — подумал Корсаков. Увидев Игоря, она вскочила, чуть не опрокинув стол, но под взглядами сопровождавших его мужчин опять упала на стул.— Привет, — сказал Корсаков, — все будет нормально. С кем Катюшка? — он кивнул в сторону маленькой комнаты.— С одним из этих… Она недавно читать научилась — их в детском саду учат, теперь всем демонстрирует. Что происходит, кто эти люди?— Ира, все потом, — он окинул кухню взглядом: завядшие цветы на окне, грязная плита, гора посуды в мойке. Все как всегда.Его провели в большую комнату. С дивана поднялся высокий мужчина в таком же черном костюме, как и у остальных, и рубашке со стоячим воротником. «Секта что ли какая-то?» — мелькнуло в голове у Игоря. Лицо у мужчины было запоминающееся: чуть волнистые черные волосы с пробивающейся сединой, короткий прямой нос. Тяжелый подбородок выдавал сильную волю. Из-под густых бровей смотрели, чуть прищурясь, черные глаза. Взгляд был скорее изучающий, чем враждебный.— Здравствуйте, Игорь Алексеевич. Очень хорошо, что вы не нарушили нашу договоренность по поводу милиции, — сказал мужчина и Корсаков узнал голос, звучавший в телефонной трубке, — мы будем ждать вас внизу, у вас есть пять минут, — он направился к выходу, но остановился на полпути. — Кстати, чтобы не возникло желания каким-нибудь образом изменить положение дел — телефон отключен, возле лифта будут мои люди.— Я не задержусь надолго, — кивнул Игорь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27