Атака оказалась молниеносной. Группа вражеских самолетов раскололась. Один из наших летчиков зашел в хвост ведущему группы. Противник был опытен и одну за другой выполнял сложнейшие эволюции. Но как только трасса снарядов, выпущенных нашим летчиком, прошла близ его самолета, он начал нервничать, и вскоре его самолет был подожжен. Американец скольжением сбил пламя, но наш летчик не прекращал атаки. Потом на земле нашли этот "сейбр" неподалеку от Пхеньяна. По надписи на шлеме и документам убитого установили, что это был командир группы, мастер пилотажа майор Джордж Дэвис. Командующий авиацией США на Дальнем Востоке Уэйлэнд признался, что гибель аса-реактивщика Дэвиса породила у личного состава авиации, действовавшей в Корее, мрачное настроение" [1227].
После поражения стратегической авиации в конце 1951 года США перешли на использование преимущественно истребительно-бомбардировочной авиации. С этого периода широкое применение в боевых действиях их ВВС нашли штурмовые действия истребителей, которые за пределами района боевых действий 64-го иак наносили эшелонированные удары по военным и гражданским объектам.
В конце лета 1951 года на прифронтовых аэродромах Аньдун и Мяогоу появились первые авиасоединения Объединенной воздушной армии (ОВА), которой командовал китайский генерал Лю Чжень. Советником при нем был генерал-майор авиации Д.П. Галунов [1228]. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лян, а советником при нем работал полковник А.В. Петрачев [1229]. ОВА была создана в конце октября 1950 года при непосредственном участии советских военных специалистов и имела на своем вооружении советские самолеты Як-18, Ил-10, Як-9п, Ла-9, МиГ-15, МиГ-15 бис. Бомбардировщики имели бомбовую нагрузку 400-600 кг, а "миги" – 200 кг.
В целом боевые возможности китайских и корейских летчиков советскими специалистами оценивались не очень высоко. Сказывались их недостаточная подготовка и азартность – во время атак они часто теряли бдительность и становились жертвами американских контратак. Поэтому в большинстве случаев их боевые вылеты контролировались советскими истребителями. "Днем с нашего аэродрома работали также корейцы и китайцы, – вспоминает Б.С. Абакумов. – Стояли они на противоположном конце взлетной полосы, взлетая нам навстречу. Они поднимались первыми, мы – после них в обратном направлении, догоняя их группу на маршруте и прикрывая ее сверху. Северокорейцы и китайцы действовали на малых высотах, Им разрешалось даже ходить через море, где они встречали бомбардировщики противника, которые отсиживались там, ожидая, пока у наших истребителей горючее окажется на исходе. Китайцы, своевольничая, практиковали вылеты и без нашего прикрытия. Однажды, вылетев самостоятельно и не предупредив наш КП о взаимодействии, они потеряли своего командира полка. Этот полк встретил в море группу "летающих крепостей". Командир полка резко снизил скорость и почти уравнял ее с бомбардировочной ради производства атаки. Остальные же летчики проскочили на скорости мимо командира, за ними погнались "сейбры". Командир полка сбил один, второй и третий бомбардировщик, но и сам был сбит над морем. Его потом гак и не нашли. Самолет же его воткнулся в морское дно, при отливе хвост торчал над водой. В этот район послали группу северокорейцев, чтобы они сняли вооружение с самолета и забросали кабину гранатами" [1230].
Успехом корейских летчиков стало использование тактики, применявшейся советскими ВВС в Великую Отечественную войну, а именно: проведение ночных бомбардировок самолетами По-2. Так, 28 ноября 1950 года группой По-2 был совершен налет на аэродром 8-й американской истребительно-бомбардировочной эскадрильи, в результате которого было уничтожено на земле 11 "мустангов". Идентичным образом 17 июня 1951 года на аэродроме в Сувоне было уничтожено 9 "сейбров". Все усилия 5-го воздушного флота США создать против этих налетов эффективную противовоздушную оборону заканчивались неудачей. Обитые фанерой и обтянутые материей легкие По-2 нападали всегда на бреющем полете и практически не могли быть обнаружены радарами. Даже при раннем обнаружении и использовании самых современных ночных истребителей По-2, благодаря своей маневренности и тихоходности, отрывались от преследования и выполняли боевое задание.
В итоге в период с октября 1950 по февраль 1952 года ОВА произвела до 20 тыс. самолето-вылетов и сбила около 500 самолетов войск ООН.
20 августа 1952 года на китайский аэродром Аньдун прибыла очередная смена – летчики-тихоокеанцы 578-го истребительного авиаполка.
Первые боевые вылеты летчиков-тихоокеанцев были крайне тяжелыми. Как и предыдущим частям и соединениям, "откомандированным" в Китай, им пришлось накапливать боевой опыт "с нуля".
Участник тех боевых действий, бывший командир эскадрильи, полковник в отставке Василий Данилович Андрющенко вспоминает об этом так: "…19 сентября 1952 года – первый мой вылет на боевое задание. В тот день американцы решили нанести массированный удар по стратегическим объектам Северной Кореи. В налете участвовало 180 штурмовиков ("шутинг-стар") и 160 "сейбров". Штурмовики шли группами под прикрытием истребителей на эшелонах от пяти до двенадцати тысяч метров. Мы сидели в кабинах своих самолетов и хорошо видели, как со стороны залива на корейский берег черными волнами накатывались неприятельские машины. На отражение противника поднялись почти все наши истребительные полки. Взлетали парами и звеньями в тс короткие промежутки времени, пока американских самолетов не было видно на горизонте, и сразу – в бой…
Пришло время вылета и нашей восьмерки. Взлетаю первым. Рядом со мной цепко держится в строю мой ведомый. За нами в воздух поднимается еще одна пара и еще… Убираю щитки-закрылки, шасси и направляю самолет на заданный объект (железнодорожный мост на реке) в северной части Корейского полуострова. Теперь нашей восьмерке "мигов" предстоит охранять этот важный стратегический объект… Один из моих летчиков возвращается на аэродром: на самолете неисправность – не убираются шасси. Нас осталось пятеро, и позади еще одна "пара". Будем действовать двумя группами…
Высота 6000 метров, внизу под крылом – светлая лента реки и железнодорожный мост через нее. Выполняю разворот вправо и вдруг вижу почти на траверзе восьмерку "сейбров". Они стремительно снижались в сторону морского залива и пока не видели нас. Дал сигнал "атакуем" и направил свой самолет в середину ведущего звена противника. Пока ловил в прицел подвернувшегося "сейбра", сам оказался атакованным. Три короткие очереди из трех пушек – и американский самолет задымил и рухнул вниз. Но и мое положение стало критическим: подоспевшее звено "сейбров" открыло по моему самолету прицельный огонь. Оглянулся на ведомых своих – никого рядом! Оставалась одна надежда: оторваться от противника. Наши "миги" на вертикальных фигурах превосходили "сейбров". Это я знал хорошо. Этим и воспользовался. Американцы сопровождали меня огнем до высоты 15 500 метров!…
Садился на запасном аэродроме. До своего я уже не мог дотянуть: кончилось топливо и двигатель остановился. Позже, подробно разбирая этот вылет, я выяснил следующее: едва завязался бой с противником, наша "пятерка", не выдержав стремительных ошеломляющих маневров противной стороны, рассыпалась, как горох. Вот где сказалась наша недоученность резко маневрировать звеном и вести бой на огромных скоростях и при запредельных перегрузках.
В том бою мы потеряли два самолета: старший лейтенант Зубченко на пылающем истребителе произвел посадку вне аэродрома и чудом остался жив, старший лейтенант Никитин дотянул до аэродрома, посадил горящую машину на фюзеляж и получил травму. Еще два наших самолета были сбиты в тот день над речной переправой, летчики погибли.
Итоги того вылета наших истребительных полков – 15 сбитых американских штурмовиков и 4 "сейбра" [1231].
В начале 1953 года 578-й полк вернулся в Приморье, а на его место с флотского аэродрома Унаши прибыл 781-й полк летчиков-тихоокеанцев.
Как уже отмечалось выше, советским летчикам приходилось действовать с максимальной физической и психологической нагрузкой. Напряженность ведения боевых действий, непрерывное дежурство на аэродроме в течение длительного периода, вылеты на боевое задание по 2-3 раза в сутки и нарушение режима и быта приводило к утомляемости и заболеваниям личного состава. Так, например, в "Справке – докладе о состоянии и итогах боевых действий 64-го истребительного авиационного корпуса за период с ноября 1950 года по 15 сентября 1951 года", в частности, отмечалось: "Состояние здоровья летного состава 324 иад после 5 с половиной месяцев боевой работы характеризуется тем, что у большинства из них имеются явления утомления и увеличение обострения хронических заболеваний (желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы и заболеваний уха, горла, носа). Из общего числа летного состава дивизии – 16% нуждаются в срочном направлении на госпитальное лечение, 22% подлежат направлению в госпиталь или санатории, у 40% имеются признаки утомления и только 22% признаны здоровыми.
По 303-й иад после 4,5 месяца боевой работы состояние здоровья летного состава представляет следующую картину: здоровых – 58%, имеющих признаки утомления – 35%, нуждающихся в госпитальном лечении – 7%" [1232]. Одной из важных причин такого положения, как отмечается в документе, является то, что "при формировании частей не учитывалась степень утомляемости летного состава и перед убытием в спецкомандировку не проводилась медицинская экспертиза".
Тем не менее многие летчики, несмотря на рекомендации врачей, продолжали оставаться в строю. В их числе, например, был капитан Б.С. Абакумов. После предложения медицинской комиссии вернуться на родину он продолжал боевую работу, "но с медицинской поддержкой: каждый день мне вводили внутривенную глюкозу и кололи попеременно стрихнином и мышьяком" [1233]. С "болями в сердце" летал и командир 196-го иап полковник Е. Пепеляев.
64-й корпус принимал участие в военных действиях с ноября 1950 г. по июль 1953 года.
Всего летчики 64-го иак произвели 63 229 боевых вылетов, участвовали в 1790 воздушных боях, сбили 1309 самолетов противника (истребительной авиацией – 1097 и 212 самолетов – огнем зенитной артиллерии). В результате воздушных боев советской стороной было захвачено в плен 262 американских летчика, в том числе командир 531-го авиакрыла полковник Арнольд, командир 4-й истребительной авиагруппы полковник Махурин, командиры авиаэскадрилий 51, 58 и 33 авиагрупп майор Ричардсон, подполковники Уитт, Э. Геллер (Хеллер) и другие.
Подполковник Э. Геллер был сбит 22 января 1953 года над рекой Ялуцзян старшим лейтенантом И.И. Карповым. "Мой ведомый был атакован "мигом", – вспоминал позже Э. Геллер. – Я попытался развернуться и защитить ведомого, я находился слева от него и шел курсом на юг. Сделал правый разворот, но в этот момент один "миг" зашел сверху, пролетел вниз и, подняв нос, открыл по мне огонь. Сорвало фонарь, и самолет вошел в пике.
Я потерял сознание. Пришел в себя, когда самолет сам принял горизонтальное положение, и выпрыгнул из кабины. Я не катапультировался, катапультное кресло было повреждено. Самолет был неуправляем. При выпрыгивании я серьезно ранил левую ногу, ударившись о самолет. Я был сбит между рекой Ялуцзян и аэродромом Фынхуанчен" [1234].
Потери нашей авиации за период с 25 июня 1950 года по 27 июля 1953 года (т.е. с учетом потерь, понесенных нашими частями до формирования корпуса) составили 120 летчиков и 355 самолетов. Таким образом, общее соотношение потерь было почти 4:1. А в некоторые периоды боевых действий 7,9:1 в советскую пользу [1235]. Необходимо остановиться на причинах боевых потерь. Отметим, что больше половины из 335 сбитых МиГ-15, летчики благополучно покинули и вскоре возвращались в строй. Большая же доля понесенных потерь, как показывает анализ боевых действий, приходится на момент посадки истребителей. Аэродромы первой линии (Аньдун, Дану, Мяогоу) располагались близко к морю, а со стороны моря МиГ-15 заходить на посадку запрещалось. Там и сосредотачивались "сейбры" со специальным заданием: атаковать "миги" над аэродромом. Заходящий на посадку истребитель с выпущенными шасси и закрылками был лишен возможности отразить атаку или уклониться от нее. Причем качество техники и уровень подготовки летчика в этой вынужденной ситуации значения не имели.
Общая численность личного состава корпуса составила в 1952 году около 26 тысяч человек. Такая численность сохранялась до конца войны [1236]. На 1 ноября 1952 года в составе корпуса находились 441 летчик и 321 самолет (МиГ-15бис – 303 и Ла-11 – 18). На вооружении корпуса первоначально состоял и самолеты Ми Г-15, Я к-11 и Ла-9. В дальнейшем некоторые из них были заменены на более современные модификации, в том числе истребители МиГ-17, которые, правда, в боевых действиях участия так и не приняли. Здесь, на наш взгляд, важно подчеркнуть один момент. Силами двух-трех советских авиационных дивизий завоевать и удержать господство в воздухе было невозможно. И советское руководство прекрасно понимало это. Однако идти на дальнейшую эскалацию конфликта Сталин не хотел – увеличение советского контингента могло спровоцировать третью мировую войну.
В составе корпуса в разное время воевали: Н. Герасименко, М.Н. Капитонов (18 иап), И.И. Шавша (ведущий летчик звена 18 иап), В. Конев, А. Бордун (2-я эскадрилья 151 иад) [1237], лейтенант А. Родионов (2 авиаэскадрилья 15 иад), А Тирон (196 иап) [1238], капитан Л.Н. Иванов (командир звена 196 иап), И. Грохальский (планшетист 39 иап), И.Ф. Ларькин (авиамоторист), Н.И. Куксин, Н.Г. Силаев, Е.С. Юрков, С.Ф. Химинич (151 иад), капитан И. Клочко (командир эскадрильи 781 морского иап), капитаны A.M. Андрющенко (781 морской иап), М. Марченко (781 иап), М. Швецов (781 морской иап), старшие лейтенанты И. Гусев (781 морской иап), А. Касприк (781 морской иап). А. Кучеренко (781 морской иап), Г. Кокора (781 иап), А. Хантемиров (781 иап), Б. Демьянов (781 иап), М. Ободников (781 иап), Е. Михайлов (781 иап), А. Царьков (781 иап), А. Ковшов (781 иап), И. Зубченко (781 иап) и многие другие.
Кроме постоянного личного состава, в 64-м иак проходили стажировку и другие военнослужащие Советской армии. Например, только на 12 сентября 1951 года в корпусе отстажировались в течение от 1 до 1,5 месяца 44 офицера руководящего летного и инженерного состава воздушных армий и центральных управлений, в том числе из ВВС – 32 чел., ВВС ВМФ – 7 чел. и ВВС ПВО страны – 5 человек [1239].
Немалые трудности выпали и на долю советских военнослужащих 10-го (прибыл в район боевых действий 13.06.1951 г.) и 20-го зенитно-прожекторных полков, создававших световое поле на пути авиации противника.
10-й полк находился в Корее (г. Аньдунь) до конца ноября 1952 года и был сменен 20-м полком. Полк был вооружен новейшей потому времени радиопрожекторной техникой РП-150 (36 станций) [1240]. Боевые расчеты зенитных прожекторов располагались на расстоянии 7-10 километров друг от друга по световым лучам. Командиром одного из расчетов, занимавшего позицию на берегу Корейского залива Желтого моря в районе городка Наиси, был лейтенант В. Лапин [1241]. Вот как он описывает свой первый памятный бой.
"В двадцатых числах февраля я получил предупреждение от командира батальона подполковника Мжачева и командира роты майора Филинова о готовящемся массированном налете Б-29 – "летающих крепостей". Это была работа нашей разведки. Ночью команда: "К бою!" Краткое сообщение "идут" и квадрат нацеливания. Главное – обнаружить и осветить флагман противника. Наши ночники-"миги" уже надо мной. Мое место в круглом окопе у пульта автоматического управления прожекторами с ТПЗ (труба прожекторная-зенитная – мощный бинокль) и связь с командирами расчетов и командирами роты. Пробирает какая-то дрожь, даже руки дрожат. Как бы не растеряться. Командую командиру локаторщиков сержанту Владимиру Люлину: "Володя, поиск!" Субординация в сторону. Через несколько секунд: "Есть цель, дальность 30 километров". Сержанту Васильеву: "Леша, приготовься! Головной самолет 20 километров". Командую: "Луч!" Ответ: "Вижу цель".
Наконец-то, вон он, флагман, на высоте 7-8 километров сверкает в лучах. Вижу пушечные трассы наших "мигов". Вдруг появился какой-то шелест и следом грохот разрывов бомб. Пыль. Дым. Повисли САБы (осветительные бомбы). Теперь я сам на мгновение ослеп. Сопровождение самолета идет автоматически, он не уйдет из лучей. Командую пулеметчику: "Бакиев, бей по фонарям!" То есть САБам!
Американцы шли на цель по радиолокационному лучу, по так называемой системе наведения самолетов "шаран", т.е. строго по маршруту, с интервалом 2-3 минуты, но, не выдержав встречи с нами, уходили с маршрута, не выполнив своей задачи, сбрасывая свой груз в километре от моей позиции. Стоял сплошной грохот. Но это была наша победа и последняя попытка "летающих крепостей" уничтожить мост" [1242].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
После поражения стратегической авиации в конце 1951 года США перешли на использование преимущественно истребительно-бомбардировочной авиации. С этого периода широкое применение в боевых действиях их ВВС нашли штурмовые действия истребителей, которые за пределами района боевых действий 64-го иак наносили эшелонированные удары по военным и гражданским объектам.
В конце лета 1951 года на прифронтовых аэродромах Аньдун и Мяогоу появились первые авиасоединения Объединенной воздушной армии (ОВА), которой командовал китайский генерал Лю Чжень. Советником при нем был генерал-майор авиации Д.П. Галунов [1228]. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лян, а советником при нем работал полковник А.В. Петрачев [1229]. ОВА была создана в конце октября 1950 года при непосредственном участии советских военных специалистов и имела на своем вооружении советские самолеты Як-18, Ил-10, Як-9п, Ла-9, МиГ-15, МиГ-15 бис. Бомбардировщики имели бомбовую нагрузку 400-600 кг, а "миги" – 200 кг.
В целом боевые возможности китайских и корейских летчиков советскими специалистами оценивались не очень высоко. Сказывались их недостаточная подготовка и азартность – во время атак они часто теряли бдительность и становились жертвами американских контратак. Поэтому в большинстве случаев их боевые вылеты контролировались советскими истребителями. "Днем с нашего аэродрома работали также корейцы и китайцы, – вспоминает Б.С. Абакумов. – Стояли они на противоположном конце взлетной полосы, взлетая нам навстречу. Они поднимались первыми, мы – после них в обратном направлении, догоняя их группу на маршруте и прикрывая ее сверху. Северокорейцы и китайцы действовали на малых высотах, Им разрешалось даже ходить через море, где они встречали бомбардировщики противника, которые отсиживались там, ожидая, пока у наших истребителей горючее окажется на исходе. Китайцы, своевольничая, практиковали вылеты и без нашего прикрытия. Однажды, вылетев самостоятельно и не предупредив наш КП о взаимодействии, они потеряли своего командира полка. Этот полк встретил в море группу "летающих крепостей". Командир полка резко снизил скорость и почти уравнял ее с бомбардировочной ради производства атаки. Остальные же летчики проскочили на скорости мимо командира, за ними погнались "сейбры". Командир полка сбил один, второй и третий бомбардировщик, но и сам был сбит над морем. Его потом гак и не нашли. Самолет же его воткнулся в морское дно, при отливе хвост торчал над водой. В этот район послали группу северокорейцев, чтобы они сняли вооружение с самолета и забросали кабину гранатами" [1230].
Успехом корейских летчиков стало использование тактики, применявшейся советскими ВВС в Великую Отечественную войну, а именно: проведение ночных бомбардировок самолетами По-2. Так, 28 ноября 1950 года группой По-2 был совершен налет на аэродром 8-й американской истребительно-бомбардировочной эскадрильи, в результате которого было уничтожено на земле 11 "мустангов". Идентичным образом 17 июня 1951 года на аэродроме в Сувоне было уничтожено 9 "сейбров". Все усилия 5-го воздушного флота США создать против этих налетов эффективную противовоздушную оборону заканчивались неудачей. Обитые фанерой и обтянутые материей легкие По-2 нападали всегда на бреющем полете и практически не могли быть обнаружены радарами. Даже при раннем обнаружении и использовании самых современных ночных истребителей По-2, благодаря своей маневренности и тихоходности, отрывались от преследования и выполняли боевое задание.
В итоге в период с октября 1950 по февраль 1952 года ОВА произвела до 20 тыс. самолето-вылетов и сбила около 500 самолетов войск ООН.
20 августа 1952 года на китайский аэродром Аньдун прибыла очередная смена – летчики-тихоокеанцы 578-го истребительного авиаполка.
Первые боевые вылеты летчиков-тихоокеанцев были крайне тяжелыми. Как и предыдущим частям и соединениям, "откомандированным" в Китай, им пришлось накапливать боевой опыт "с нуля".
Участник тех боевых действий, бывший командир эскадрильи, полковник в отставке Василий Данилович Андрющенко вспоминает об этом так: "…19 сентября 1952 года – первый мой вылет на боевое задание. В тот день американцы решили нанести массированный удар по стратегическим объектам Северной Кореи. В налете участвовало 180 штурмовиков ("шутинг-стар") и 160 "сейбров". Штурмовики шли группами под прикрытием истребителей на эшелонах от пяти до двенадцати тысяч метров. Мы сидели в кабинах своих самолетов и хорошо видели, как со стороны залива на корейский берег черными волнами накатывались неприятельские машины. На отражение противника поднялись почти все наши истребительные полки. Взлетали парами и звеньями в тс короткие промежутки времени, пока американских самолетов не было видно на горизонте, и сразу – в бой…
Пришло время вылета и нашей восьмерки. Взлетаю первым. Рядом со мной цепко держится в строю мой ведомый. За нами в воздух поднимается еще одна пара и еще… Убираю щитки-закрылки, шасси и направляю самолет на заданный объект (железнодорожный мост на реке) в северной части Корейского полуострова. Теперь нашей восьмерке "мигов" предстоит охранять этот важный стратегический объект… Один из моих летчиков возвращается на аэродром: на самолете неисправность – не убираются шасси. Нас осталось пятеро, и позади еще одна "пара". Будем действовать двумя группами…
Высота 6000 метров, внизу под крылом – светлая лента реки и железнодорожный мост через нее. Выполняю разворот вправо и вдруг вижу почти на траверзе восьмерку "сейбров". Они стремительно снижались в сторону морского залива и пока не видели нас. Дал сигнал "атакуем" и направил свой самолет в середину ведущего звена противника. Пока ловил в прицел подвернувшегося "сейбра", сам оказался атакованным. Три короткие очереди из трех пушек – и американский самолет задымил и рухнул вниз. Но и мое положение стало критическим: подоспевшее звено "сейбров" открыло по моему самолету прицельный огонь. Оглянулся на ведомых своих – никого рядом! Оставалась одна надежда: оторваться от противника. Наши "миги" на вертикальных фигурах превосходили "сейбров". Это я знал хорошо. Этим и воспользовался. Американцы сопровождали меня огнем до высоты 15 500 метров!…
Садился на запасном аэродроме. До своего я уже не мог дотянуть: кончилось топливо и двигатель остановился. Позже, подробно разбирая этот вылет, я выяснил следующее: едва завязался бой с противником, наша "пятерка", не выдержав стремительных ошеломляющих маневров противной стороны, рассыпалась, как горох. Вот где сказалась наша недоученность резко маневрировать звеном и вести бой на огромных скоростях и при запредельных перегрузках.
В том бою мы потеряли два самолета: старший лейтенант Зубченко на пылающем истребителе произвел посадку вне аэродрома и чудом остался жив, старший лейтенант Никитин дотянул до аэродрома, посадил горящую машину на фюзеляж и получил травму. Еще два наших самолета были сбиты в тот день над речной переправой, летчики погибли.
Итоги того вылета наших истребительных полков – 15 сбитых американских штурмовиков и 4 "сейбра" [1231].
В начале 1953 года 578-й полк вернулся в Приморье, а на его место с флотского аэродрома Унаши прибыл 781-й полк летчиков-тихоокеанцев.
Как уже отмечалось выше, советским летчикам приходилось действовать с максимальной физической и психологической нагрузкой. Напряженность ведения боевых действий, непрерывное дежурство на аэродроме в течение длительного периода, вылеты на боевое задание по 2-3 раза в сутки и нарушение режима и быта приводило к утомляемости и заболеваниям личного состава. Так, например, в "Справке – докладе о состоянии и итогах боевых действий 64-го истребительного авиационного корпуса за период с ноября 1950 года по 15 сентября 1951 года", в частности, отмечалось: "Состояние здоровья летного состава 324 иад после 5 с половиной месяцев боевой работы характеризуется тем, что у большинства из них имеются явления утомления и увеличение обострения хронических заболеваний (желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы и заболеваний уха, горла, носа). Из общего числа летного состава дивизии – 16% нуждаются в срочном направлении на госпитальное лечение, 22% подлежат направлению в госпиталь или санатории, у 40% имеются признаки утомления и только 22% признаны здоровыми.
По 303-й иад после 4,5 месяца боевой работы состояние здоровья летного состава представляет следующую картину: здоровых – 58%, имеющих признаки утомления – 35%, нуждающихся в госпитальном лечении – 7%" [1232]. Одной из важных причин такого положения, как отмечается в документе, является то, что "при формировании частей не учитывалась степень утомляемости летного состава и перед убытием в спецкомандировку не проводилась медицинская экспертиза".
Тем не менее многие летчики, несмотря на рекомендации врачей, продолжали оставаться в строю. В их числе, например, был капитан Б.С. Абакумов. После предложения медицинской комиссии вернуться на родину он продолжал боевую работу, "но с медицинской поддержкой: каждый день мне вводили внутривенную глюкозу и кололи попеременно стрихнином и мышьяком" [1233]. С "болями в сердце" летал и командир 196-го иап полковник Е. Пепеляев.
64-й корпус принимал участие в военных действиях с ноября 1950 г. по июль 1953 года.
Всего летчики 64-го иак произвели 63 229 боевых вылетов, участвовали в 1790 воздушных боях, сбили 1309 самолетов противника (истребительной авиацией – 1097 и 212 самолетов – огнем зенитной артиллерии). В результате воздушных боев советской стороной было захвачено в плен 262 американских летчика, в том числе командир 531-го авиакрыла полковник Арнольд, командир 4-й истребительной авиагруппы полковник Махурин, командиры авиаэскадрилий 51, 58 и 33 авиагрупп майор Ричардсон, подполковники Уитт, Э. Геллер (Хеллер) и другие.
Подполковник Э. Геллер был сбит 22 января 1953 года над рекой Ялуцзян старшим лейтенантом И.И. Карповым. "Мой ведомый был атакован "мигом", – вспоминал позже Э. Геллер. – Я попытался развернуться и защитить ведомого, я находился слева от него и шел курсом на юг. Сделал правый разворот, но в этот момент один "миг" зашел сверху, пролетел вниз и, подняв нос, открыл по мне огонь. Сорвало фонарь, и самолет вошел в пике.
Я потерял сознание. Пришел в себя, когда самолет сам принял горизонтальное положение, и выпрыгнул из кабины. Я не катапультировался, катапультное кресло было повреждено. Самолет был неуправляем. При выпрыгивании я серьезно ранил левую ногу, ударившись о самолет. Я был сбит между рекой Ялуцзян и аэродромом Фынхуанчен" [1234].
Потери нашей авиации за период с 25 июня 1950 года по 27 июля 1953 года (т.е. с учетом потерь, понесенных нашими частями до формирования корпуса) составили 120 летчиков и 355 самолетов. Таким образом, общее соотношение потерь было почти 4:1. А в некоторые периоды боевых действий 7,9:1 в советскую пользу [1235]. Необходимо остановиться на причинах боевых потерь. Отметим, что больше половины из 335 сбитых МиГ-15, летчики благополучно покинули и вскоре возвращались в строй. Большая же доля понесенных потерь, как показывает анализ боевых действий, приходится на момент посадки истребителей. Аэродромы первой линии (Аньдун, Дану, Мяогоу) располагались близко к морю, а со стороны моря МиГ-15 заходить на посадку запрещалось. Там и сосредотачивались "сейбры" со специальным заданием: атаковать "миги" над аэродромом. Заходящий на посадку истребитель с выпущенными шасси и закрылками был лишен возможности отразить атаку или уклониться от нее. Причем качество техники и уровень подготовки летчика в этой вынужденной ситуации значения не имели.
Общая численность личного состава корпуса составила в 1952 году около 26 тысяч человек. Такая численность сохранялась до конца войны [1236]. На 1 ноября 1952 года в составе корпуса находились 441 летчик и 321 самолет (МиГ-15бис – 303 и Ла-11 – 18). На вооружении корпуса первоначально состоял и самолеты Ми Г-15, Я к-11 и Ла-9. В дальнейшем некоторые из них были заменены на более современные модификации, в том числе истребители МиГ-17, которые, правда, в боевых действиях участия так и не приняли. Здесь, на наш взгляд, важно подчеркнуть один момент. Силами двух-трех советских авиационных дивизий завоевать и удержать господство в воздухе было невозможно. И советское руководство прекрасно понимало это. Однако идти на дальнейшую эскалацию конфликта Сталин не хотел – увеличение советского контингента могло спровоцировать третью мировую войну.
В составе корпуса в разное время воевали: Н. Герасименко, М.Н. Капитонов (18 иап), И.И. Шавша (ведущий летчик звена 18 иап), В. Конев, А. Бордун (2-я эскадрилья 151 иад) [1237], лейтенант А. Родионов (2 авиаэскадрилья 15 иад), А Тирон (196 иап) [1238], капитан Л.Н. Иванов (командир звена 196 иап), И. Грохальский (планшетист 39 иап), И.Ф. Ларькин (авиамоторист), Н.И. Куксин, Н.Г. Силаев, Е.С. Юрков, С.Ф. Химинич (151 иад), капитан И. Клочко (командир эскадрильи 781 морского иап), капитаны A.M. Андрющенко (781 морской иап), М. Марченко (781 иап), М. Швецов (781 морской иап), старшие лейтенанты И. Гусев (781 морской иап), А. Касприк (781 морской иап). А. Кучеренко (781 морской иап), Г. Кокора (781 иап), А. Хантемиров (781 иап), Б. Демьянов (781 иап), М. Ободников (781 иап), Е. Михайлов (781 иап), А. Царьков (781 иап), А. Ковшов (781 иап), И. Зубченко (781 иап) и многие другие.
Кроме постоянного личного состава, в 64-м иак проходили стажировку и другие военнослужащие Советской армии. Например, только на 12 сентября 1951 года в корпусе отстажировались в течение от 1 до 1,5 месяца 44 офицера руководящего летного и инженерного состава воздушных армий и центральных управлений, в том числе из ВВС – 32 чел., ВВС ВМФ – 7 чел. и ВВС ПВО страны – 5 человек [1239].
Немалые трудности выпали и на долю советских военнослужащих 10-го (прибыл в район боевых действий 13.06.1951 г.) и 20-го зенитно-прожекторных полков, создававших световое поле на пути авиации противника.
10-й полк находился в Корее (г. Аньдунь) до конца ноября 1952 года и был сменен 20-м полком. Полк был вооружен новейшей потому времени радиопрожекторной техникой РП-150 (36 станций) [1240]. Боевые расчеты зенитных прожекторов располагались на расстоянии 7-10 километров друг от друга по световым лучам. Командиром одного из расчетов, занимавшего позицию на берегу Корейского залива Желтого моря в районе городка Наиси, был лейтенант В. Лапин [1241]. Вот как он описывает свой первый памятный бой.
"В двадцатых числах февраля я получил предупреждение от командира батальона подполковника Мжачева и командира роты майора Филинова о готовящемся массированном налете Б-29 – "летающих крепостей". Это была работа нашей разведки. Ночью команда: "К бою!" Краткое сообщение "идут" и квадрат нацеливания. Главное – обнаружить и осветить флагман противника. Наши ночники-"миги" уже надо мной. Мое место в круглом окопе у пульта автоматического управления прожекторами с ТПЗ (труба прожекторная-зенитная – мощный бинокль) и связь с командирами расчетов и командирами роты. Пробирает какая-то дрожь, даже руки дрожат. Как бы не растеряться. Командую командиру локаторщиков сержанту Владимиру Люлину: "Володя, поиск!" Субординация в сторону. Через несколько секунд: "Есть цель, дальность 30 километров". Сержанту Васильеву: "Леша, приготовься! Головной самолет 20 километров". Командую: "Луч!" Ответ: "Вижу цель".
Наконец-то, вон он, флагман, на высоте 7-8 километров сверкает в лучах. Вижу пушечные трассы наших "мигов". Вдруг появился какой-то шелест и следом грохот разрывов бомб. Пыль. Дым. Повисли САБы (осветительные бомбы). Теперь я сам на мгновение ослеп. Сопровождение самолета идет автоматически, он не уйдет из лучей. Командую пулеметчику: "Бакиев, бей по фонарям!" То есть САБам!
Американцы шли на цель по радиолокационному лучу, по так называемой системе наведения самолетов "шаран", т.е. строго по маршруту, с интервалом 2-3 минуты, но, не выдержав встречи с нами, уходили с маршрута, не выполнив своей задачи, сбрасывая свой груз в километре от моей позиции. Стоял сплошной грохот. Но это была наша победа и последняя попытка "летающих крепостей" уничтожить мост" [1242].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117