-- Мы... нам бы вернуться... в свое племя. Если бы не
сломался топтер, к вечеру уже вернулись бы... Но летательная
машина разбита вдребезги...
Плач оборвался. Девушка отерла мокрое от слез лицо, глаза
расширились как напуганные молчкнчики:
-- Глеб!.. Как он может... Лучше звать на помощь по рации!
-- Тоже одни осколки, -- сказал Глеб.
-- Но запасная... А починить...
-- Все разбилось, когда топтер вдруг перестал слушаться
руля, врезался в эту проклятую стену... О, Свободный Человек!
Ты, мы видим, великий воин в своем великом племени! Твой
могучий ксеркс с легкостью понесет четверых, не так ли?
Влад покосился на дима, его чужак назвал почему-то
ксерксом, перевел взгляд на девушку. Ее трясло. Крохотные
кулачки прижались ко рту, словно душила свой же крик.
-- Где ваше племя? -- поинтересовался он.
Глава 2
Кася страшилась поднять глаза на варвара. Он выглядел
разъяренным, в синих глазах блистала свирепая дикость. В
движениях ощущалась огромная сила. Плотная кожа блестела,
плавающие в воздухе бакты даже не пытались вгрызться,
отскакивали. Девушка уже влезла в скафандр полностью,
застегнула на раненом Ковальском, Глеб сам запахнулся так, что
только нос торчал, но Кася тревожилась, что какие-то мелкие
бакты, по-старому -- бактерии, проникли в распахнутый скафандр,
а прогрызть истончившуюся кожу труда не составит.
Ксеркс, как и его всадник, блестел под солнцем словно
выкованный из куска стали. Огромный, в прочнейшей броне,
десантный танк "Фетисов-70", не меньше. В нем также играла
дикая мощь, плотные склериты скрывали продолговатое сердце.
Кася видела, как мощно открываются и закрываются клапаны по
всей длине груди, нагнетая кровь в огромную голову -- ксеркс
молод, силен. Огромные сяжки все время в движении: сканируют
воздух, определяют запахи, температуру, влажность, подают
знаки, на которые полуголый варвар отвечает такими же
непонятными жестами.
Раненый Глеб, прыгая на одной ноге, забрался в распахнутый
люк топтера. Стволы двух деревьев, на которых тот висел, уже
высвободились, железный шар соскользнул на землю. Одно крыло
еще трепыхалось, завязнув высоко в ветвях, а другое разлетелось
еще при ударе в мегадерево. Влад на этот раз в топтер не полез,
но арбалет держал при себе. Глеб понимал взгляд сдержанного
презрения: всем, равным себе по размерам, готов дать бой,
плавающие в воздухе микроорганизмы не прогрызут плотную кожу,
от крупных зверей защитит боевой муравей-солдат, а от гигантов
убегут или спрячутся. Понимает ли, что они из другого мира?
Влад уложил тяжелораненого на широкую спину Головастика.
Глеб суетливо помогал прикреплять руки и ноги липкими лентами.
Глаза округлились, когда он увидел их у варвара, но смолчал.
Касе Влад велел сесть за своей спиной. Кася боялась даже
смотреть на страшного ксеркса, самого страшного хищника из
муравьев в Европе, а не то, что приблизиться, но Глеб заорал,
Ковальский простонал сквозь зубы, а Влад повелительным жестом
велел поднять щиток с лица.
Кася дрожа, не задеть бы религиозные чувства дикаря,
закрыла глаза и прыгнула. Поляризационный щиток сбросила на
лету. Глеб поймал в воздухе, усадил -- глаз в панике не
открывала, ухватилась за твердое. Думала -- поручень седла,
оказалось -- твердое, как мегадерево, плечо. Она отдернула
пальцы, словно сунула в огонь.
-- Кася, Кася, -- сказал Глеб напряженно, -- возьми себя в
руки.
-- Глеб Иванович...
Впереди на огромной голове ксеркса, отделенной от них лишь
короткой шеей, тоже плотно закрытой панцирем, сидел небольшой
дракон: в прежней жизни не крупнее толстого кота -- шестилапый,
с острыми шипами, с гребнем вдоль сгорбленной спины. Он
оглянулся на Касю. Она взвизгнула, отшатнулась. У маленького
дракончика были крупные фасеточные глаза, острые, как рога,
сяжки, а из пасти торчали жвалы, похожие на резцы. Зазубрины
нехорошо блестели.
-- Оно смотрит, -- прошептала Кася.
-- И ты смотри, -- ответил Глеб все так же напряженно. Он
усиленно вымучивал улыбку. -- Не выказывай страха. Кто боится,
того едят.
У Каси был не страх -- ужас, паника. Она закрыла глаза и
на ощупь взяла Ковальского за руку. Тот слабо пожал -- жизнь в
нем теплилась. Под собой Кася ощущала твердое, склериты твердые
как камни, но теплое -- могучее сердце ксеркса работает мощно,
бесперебойно.
-- Все, -- проговорил Глеб. Он оглянулся на топтер, тот
лежал на земле -- огромный, нелепый своей металличностью в
живом мире. -- Если успеем спасти жизнь нашего друга, получишь
большую награду. Но для этого надо ехать быстро.
-- Тогда не покидайте дима, -- велел Влад.
Твердая спина вдруг дернулась, зеленые деревья ринулись
навстречу, разбежались по бокам. Замелькали разноцветные пятна,
в лицо ударили сильные запахи, исчезли, сменились. Кася
обнаружила, что лежит на спине, под ней твердые склериты --
если бы Глеб не прикрепил липучками, ее сбросило бы встречным
ударом воздуха.
Ксеркс несся как стрела, выпущенная из арбалета. Влад
сидел рядом с карликовым драконом, оба застывшие, словно вбитые
в толстый панцирь колья. Тяжелый плотный воздух завихрялся
следом крохотными воронками. Глеб лег на Ковальского, закрыл
телом. Их лица были открыты, комбинезоны застегнуть не удалось
-- раненые и ушибленные части тела распухли, раздулись.
Ксеркс мчался неровными перебежками, время от времени
останавливался на полной скорости. Тут же без разбега несся
дальше. Касю то отбрасывало, то с размаха стукалась о твердую
спину. Наконец варвар обернулся:
-- Женщина, обхвати меня руками.
Кася застыла в страхе, он казался огромным жуком,
закованным в твердый хитин. Глеб рассерженно прошипел:
-- Кася... не серди!
Грудная клетка варвара оказалась так широка, что ее рук не
хватило бы, зато пояс комбинезона мог бы оказаться впору на его
туго стянутой мышцами талии. Кася робко держалась, сцепив
пальцы. От частого беспорядочного мелькания деревьев в глазах
рябило. Она помимо воли прижалась щекой к широкой спине, словно
к гранитной плите, закрыла глаза.
Мчались через дремучие заросли, распугивали зверей,
проскакивали завалы, каменные насыпи. Однажды впереди выросла
отвесная стена, основание тонуло в черной земле, а вершина
уходила в Туман. Глеб ахнуть не успел, как шесть когтистых лап
застучали по твердому. Земля внезапно оказалась внизу, дим
несся по отвесной стене -- с той же скоростью. Влад и его
шестиногий дракончик сидели такие же застывшие, почти сонные.
Кася так прижалась к Владу, словно они были одно целое.
Ксеркс несся и несся вверх. Туман отодвигался, обнажая все
такую же изъеденную мелкими оврагами и трещинами деревянную
стену. Глеб наконец сообразил, что перебираются через ствол
упавшего поперек тропы мегадерева. Тут же ксеркс, быстро
перейдя в горизонтальное положение, пробежал пару сотен шагов,
понесся вниз головой.
Влад прислушался, велел Головастику чуть замедлить бег. От
слабой как личинка женщины шло странное тепло, по его телу
прокатилась горячая волна, мышцы вздулись от прилива крови. Она
спала -- он чувствовал по ее щеке, что жгла спину. Тонкие как
усики ползушки руки обхватывали его, бледные пальцы сплелись
словно паутинки, подергивались во сне.
Глеб заботливо придерживал голову Ковальского. Тот спал,
оглушенный двойной дозой обезболивающего. Глеб видел впереди и
у своих ног грубые рубцы, похожие на швы электросварки -- там
толстые листы хитина соединяются с такими же толстыми плитами,
укрывая ксеркса броней. У жуков кутикула намного прочнее.
Кутикула -- защита от ударов, лучших сортов стали. Она не
выпускает воду, без нее в этом мире погибнешь сразу.
Он провел ладонью по спине могучего ксеркса. Экзоскелет,
судя по всему, из тонких слоев микрофибрилл, продольные оси
повернуты, кутикула сложена как фанера, что многократно
усиливает прочность. У ксеркса скафандр надежнее, чем у них
троих, а дыхальцы, что ведут в трахеи, сейчас туго стянуты
диафрагмой -- явно бережет воду, та постоянно теряется с
дыханием. На огромной литой голове, похожей на башню танка,
постоянно шевелятся чувствительнейшие локаторы: по четырнадцати
щупиков, каждый ловит свое: один берет сверхдальние запахи,
другой сортирует близкие, третий определяет малейшие вибрации
почвы -- ведь муравьи почти глухие, четвертый настроен лишь на
раскодировку опасности...
Глеб вздохнул, возвращаясь в жестокий мир реальности.
Ковальский без сознания, а Кася заснула от изнеможения. Пусть,
страшно мчаться на жутком звере, да еще вниз головой по
деревянной стене, полной оврагов, ущелий, темных бугров и
выступов, разгоняя внезапно выскакивающее из щелей зверье, а
внизу клубится Туман, ибо глаза в этом мире не могут видеть
дальше, чем на пару сот метров.
Когда тепло начало уходить из воздуха, дим остановился.
Влад взял на руки спящую девушку, Глеб содрал липучки с рук и
ног раненого, разом прыгнули на землю. Тут же загремели крупные
кристаллы песка, дим мелькнул в ближайших зарослях, исчез.
Влад осторожно положил на землю Касю, она все так
сворачивалась калачиком, поджимала колени к подбородку. Глеб,
подражая ему, положил Ковальского, спросил осторожно:
-- Твой конь... гм... могучий дим, вернется?
В широко расставленных глазах варвара блеснуло удивление:
-- Охота!
Его глаза не отрывались от спящей женщины. Перехватив
взгляд вождя Глеба, сел в двух шагах, лицо стало бесстрастным,
даже надменным. Нагретые солнцем камешки тихонько потрескивали,
остывая, двигались, теряя при охлаждении объем, устраивались на
ночь. Цветные струи поредели, темные бакты взмыли повыше, спеша
захватить над верхушками деревьев лучи заходящего солнца, а
светлые опустились к почве, укрываясь в щелях, под крышами
гниющих листьев. Громкие голоса зверей, сопровождавшие их всю
дорогу, начали меняться: на смену дневным пришли вечерние,
которые, развивая бешеную активность, успевают поохотиться в
полчаса-час до прихода ночного холода.
Кася, ощутив пристальный взгляд, беспокойно задвигалась,
попробовала натянуть одеяло. Его не оказалось. Кася приоткрыла
глаз, потом распахнула оба во всю ширь и едва не завизжала. Она
лежала на камнях, в десятке шагов раскорячилось жуткое дерево,
на широких листьях сидели огромные чудовища и молча смотрели на
нее двумя рядами глаз, а в двух шагах расположился страшный
дикарь. Последние лучи заходящего солнца бросали кровавый свет
на его гибкие латы, что полностью закрывали грудь. Кася
поморгала, удерживая вопль, поняла с еще большим страхом,
что-то вовсе не латы, а обнаженная грудь. Звериная жизнь этих
одичавших несчастных дала выжить только тем, кто сумел
превратить свою кожу в хитин, кутикулу. Глаза у дикаря тоже
особенные: расставлены широко, что увеличивает обзор и
стереоскопичность, крупные, что улучшает остроту зрения,
сетчатка огромная -- это дает возможность различать тончайшие
оттенки цвета...
Она завороженно смотрела в странные нечеловеческие глаза,
забыв о страхе, как вдруг затрещало, и из близких зарослей
выметнулся огромный как скала зверь. Мелькнули огромные
зазубренные жвалы, камни трещали под чудовищными когтистыми
лапами, похожими на стальные отполированные шипастые столбы.
Зверь метнулся прямо на них. Кася взвизгнула и, не помня себя,
мигом очутилась за спиной варвара.
Чудовище, это был дим, положило перед Владом молодого,
только что полинявшего трурля. Нежная еще не начавшая твердеть
кожа, просвечивала насквозь, внутри трурля трепыхалось длинное
сердце, больше похожее на четковый сяжек, клубились размытые
внутренности.
Влад похлопал ладонью по огромной голове, дим сразу
подставил щеку. Влад отмахнулся:
-- Иди-иди! Пусть Хоша почешет. Или эта женщина.
Кася смотрела все еще с ужасом, вздрагивала, едва дим
косил в ее сторону, а Глеб, сперва тоже было отпрыгнувший, с
кривой усмешкой осторожно опустился на землю. На голове дима
между сяжек по-прежнему сидел страшненький зверек, похожий на
ночной кошмар. Но теперь плотные сегменты на его брюхе
раздвинулись, показалась тонкая мембрана, а само брюхо
раздулось и касалось лба могучего ксеркса.
Влад умело перерезал трурлю головной ганглий, единым
взмахом вспорол живот и тем же движением выдернул кишки:
-- Молодой, сочный!.. Головастик, даром что боевой дим, а
поесть любит как простой фуражир... Походный вождь, тебе
прыгательную ляжку?
Глеб с натужной улыбкой принял непомерно раздутую мышцами
заднюю лапу, поклонился, оценив жест. Передние и средние лапы
трурля много хуже, тонкие, жилистые, созданные для бега, не для
прыжков.
-- Великий воин, -- сказал он осторожно, -- о нас не
волнуйся... Нам бы поскорее добраться до племени... Лучше
покорми ксеркса... то есть дима. Отправимся, как только сочтешь
его отдохнувшим.
-- Он не устал, -- отмахнулся Влад. -- Просто надо
пополнить воду. Не знаю, как в вашем племени, но у нас...
-- У нас тоже, -- ответил Глеб поспешно. -- Тогда покорми
дима, да в путь. У нас раненый. Наши хирурги... гм, шаманы
должны получить его поскорее.
Влад ответил надменно:
-- Воин всегда сперва кормит дима, потом ест сам.
-- Но когда ты...
-- Посмотри на его абдомен.
Дим присел, вылизывался, выгнув абдомен. Темные склериты,
что были вложены один в один, как кольца подзорной трубы,
раздвинулись, между ними виднелась тонкая мембрана. Глебу
почудилось, что дим сыто отдувается и даже взрыгивает
осоловело. В просторном животе дима что-то шевелилось. Глеб
поспешно отогнал дикую мысль, что муравей проглотил жертву
живой.
Даже сытый, дим напоминал Глебу башенный кран, покрытый
танковой броней. Свирепо изогнувшись, ксеркс с треском драл
шершавым как наждак языком панцирь, начищал до блеска, отдирал
грязь и присосавшихся микробов. Сяжки выкусывал и вылизывал
особенно тщательно, пропускал через сомкнутые жвалы,
часто-часто прикусывая, обильно смачивая гибкие суставчатые
антенны быстро высыхающей слюной.
По спине бронированного чудовища, каким выглядел ксеркс,
прыгало чудовище поменьше -- Хоша, из рода Бусей. Хоша
придирчиво рассматривал между сочленениями, хватался всеми
шестью когтистыми лапами, бесцеремонно растягивал гибкую
мембрану, искал. Поймав на себе испуганный взгляд Каси,
повернулся и несколько мгновений глядел на нее в упор огромными
хищными глазами. Внезапно широкая пасть распахнулась, маленькое
чудовище страшно взвизгнуло, стремительно прыгнуло... на
девушку. Кася успела только рот открыть для истошного визга,
как страшное чудовище брякнулось ей на голову. Рядом с ухом
Каси жутко лязгнули крепкие мандибулы, в мочке кольнуло. Буся
крепко лягнул ее по голове прыгательными лапами, длинным
прыжком снова очутился на диме.
Кася издала дикий, режущий вопль. Глеб подскочил, круто
повернулся. Девушка тронула себя за ухо, увидела на пальцах
кровь, забрала в грудь воздуха и завопила громче.
Глеб, бледный как полотно, замахал руками, а когда она
остановилась, чтобы набрать воздуха для нового вопля, крикнул
торопливо:
-- Посмотри на него! Посмотри на Бусю!
Буся как раз сдавил в жвалах что-то красное, толстенькое
-- не крупнее ногтя Каси. Она с отвращением узнала раздувшегося
клеща. Он звучно лопнул, на голову ксеркса брызнула кровь. Хоша
мигом схрумкал клеща, лизнул кровь на отполированном склерите
лба, внезапно перекосил рожу и с отвращением выплюнул. Кася
увидела понимающий кивок Глеба, Буся не решился проглотить
незнакомую кровь -- человеческую.
-- Симбиоз, -- сказал он настойчиво. -- Или боевое
товарищество. Все трое помогают друг другу.
Кася с отвращением повернулась в другую сторону, все еще
щупая кровоточащую мочку, откуда Буся сорвал присосавшегося
клеща, но именно на той стороне поляны дикарь, не изменив
выражения лица, раздирал толстую личинку руками. Мышечная ткань
трещала -- еще нежнейшая, неокрепшая, кровь и лимфа брызгали и
падали на землю, застывая там розовыми шарами. Варвар довольно
взрыкивал, облизывал пальцы.
Глеб увидел измученное лицо девушки, поспешно ухватил
мешок:
1 2 3 4 5 6 7