Не только я действовал наспех - мои противники, люди, у которых я встал на пути, тоже действовали наспех, и посему наши разведывательные контакты, сближения и расхождения напоминали плохо отрежиссированный спектакль или неуклюжий танец - с непременным отдавливанием ног и взаимными оскорблениями партнеров.
Я очень легко ушел от моих противников в Хард-Баргине - теперь я видел, что мне дали уйти.
Я прихватил с собой Аллана, которого тоже считал жертвой обстоятельств, - понятно, что и здесь со мной сыграли в поддавки.
...Придя в себя от шока, полученного при просмотре видеозаписи, я попросил Олава показать мне видеомонетку.
- Элементарный видеотрюк, комбинированная съемка, удачный грим, снова и снова твердил я, прокручивая запись.
Три моих тюремщика только улыбались в ответ, переглядываясь между собой.
Меня отвели в небольшую комнату, где тоже была видеосистема - на столике рядом с кроватью. Нехитрая обстановка, включавшая крохотный санузел, наводила на мысль, что хозяева дают мне возможность пожить в этой камере и обдумать их далеко идущие предложения.
Войдя в комнату, я первым делом опустил монетку в щель компа и подключился к телевизору. Ограда, башня, охранники, моя собственная персона. Нет, никакой зацепки. Все очень реалистично. Нет и намека, что изображение поддельное...
- Сделано очень чисто, - подтвердил Эдик глухим голосом из-под покрывала. - Это не видеотрюк. И не монтаж. Что-то иное. По-моему, я начинаю догадываться... Ты говори, говори...
Пленник я или нет? Этот вопрос тоже занимал меня. С одной стороны, меня вроде бы не охраняли, что вполне объяснимо: видеомонетка, по замыслу стратегов АрмКо, должна была держать меня лучше всяких цепей. Но с другой стороны, надзор вполне мог быть незримым и весьма жестким. Так это или нет - следовало проверить экспериментально.
Солнце уже ушло в воды Гольфстрима. Золотые перья облаков на глазах розовели и наливались алым. По мере угасания дня все больше светлело поляризованное стекло-хамелеон моей камеры. Если я и был пленником, то пленником обеспеченным. Около двадцати двух часов ко мне вошел здоровенный мулат с подносом в руках - принес отменный ужин, включавший салат из ракушек, вареных береговых крабов, бананы, сочные плоды манго...
Наевшись от души, я лег и уговорил себя заснуть, не забыв поставить свои внутренние часы на пять утра. Ночь прошла без приключений - по крайней мере я ничего не слышал. А ровно в пять я был уже на ногах. Можно было конечно же запрограммировать комп, чтобы он сыграл роль будильника, но я привык полагаться на тренированного "сторожа" в собственном сознании.
Сделал интенсивную зарядку, бесшумно размялся, облился водой в тесном душе за пластиковой ширмой, оделся. Проверил карманы: деньги, документы на месте. Комп - главное - при мне. Судя по состоянию "секретки", ночью его никто не трогал. Я выщелкнул монетку и положил ее отдельно в потайной - на мертвой "липучке" - карман брюк. Так, ну что ж, вперед! Выглянул в коридор. Пусто. Прошел в холл, где вчера встретился со старым знакомым Олавом и двумя выходцами с того света Мертой и Осгудом. Тоже пусто. Толкнул входную дверь. Хм! Не заперто. Осторожно-осторожно, стараясь издавать звуков не больше, чем тень Петера Шлемиля, я выскользнул на улицу. Ни души.
Утро было чудесное. Легкий свежий ветер дул с моря, солнце, омытое за ночь Гольфстримом и прочими водами океана, сияло как тысячелепестковая дантовская роза. По обочинам улицы горели, не сгорая, ярко-красные костры царских делониксов - поразительных деревьев, придающих неповторимую красоту здешней флоре.
Крадучись я обошел вокруг дома. Опять-таки никого. Краем глаза я уловил какое-то движение. Медленно повернул голову. На втором этаже кубического здания за просветленным зеркальным стеклом стоял Аллан и отчаянно жестикулировал, привлекая мое внимание. Уловив, что я смотрю на него, он стал бешено тыкать правой рукой в сторону моря, размахивая левой таким образом, словно бы изгоняя бесов. Затем опустил руки и навалился на стекло. Огромная плоскость дрогнула, зеркальное изображение на ней поехало вниз.
Я все понял. Аллан догадался, как открыть окно, и что-то высмотрел на берегу. Я медленно отошел в сторону от дома, но, как только продрался сквозь живую изгородь из цезальпинии красивейшей, со всех ног помчался к воде. На берегу я обернулся и увидел эффектную картинку, которая намертво отпечаталась у меня в памяти: черный провал в ряду зеркальных окон второго этажа - видимо рама проворачивалась на центральной горизонтальной оси - и вытянутый в струну Аллан со вскинутыми руками, застывший в воздуху в трех метрах от земли.
Так. Пляж. Волнение нулевое. Начинается прилив. Пустынно. Две фигуры у кромки воды. Что имел в виду Аллан? Ага, в сорока метрах от меня на песке лежит "содьяк" - маневренная надувная лодка с мощным мотором. Между "содьяком" и водой - еще метров двадцать. Две фигуры парень и девушка, купающиеся голышом в утренней прохладной воде, видимо, хозяева лодки. Молодые крепкие тела. Брызги. Адам и Ева. Красиво. Только мне сейчас не до любования изящным. Я что было силы тащу "содьяк" к пенной кромке, толкаю его в. сторону прибоя, волоку, разбивая волны, первые метры - отмель.
"Не обломать бы винт". - Впрыгиваю и запускаю мотор. Реакция у парочки отменная. Нисколько не робея, словно еще не отведав плода с древа познания добра и зла, они бросаются к "содьяку", крича разное: Адам - "'Л килл ю!" (Убью тебя!), Ева - то ли "Робби" (Имя), то ли "роббри" (грабеж).
Да, все правильно: мои действия можно квалифицировать только как грабеж. Но иного выхода у нас нет. Я могу уйти сразу же, однако Аллан - он уже миновал живую изгородь - еще в полусотне шагов от меня. Кто быстрее?
Адам и Ева сталкиваются с Алланом на самой кромке воды. Библейский канон нарушен: сцена явно не из райской жизни. Девушка вцепляется Аллану в волосы, а парень бьет под дых. К счастью для Аллана, промахивается. Впрочем, теперь я понимаю, что Аллан просто не пропустил удар. Сейчас, когда я знаю, кто такой Бетел, я осознаю, каких трудов стоило ему не проявить боевое искусство. Выдержка взяла верх, иначе прокол был бы очевидный: по сценарию начальников Аллана студент-пацифист и профессиональная рукопашная - понятия несовместимые.
Аллан просто отшвырнул парня, дернулся что было мочи (в руках у девушки наверняка остался клок волос), крутанулся на месте, хлестко и очень неджентльменски шлепнул Еву по мягкому месту, нанес встающему из воды Адаму удар раскрытой ладонью - внешне неумелый, но, как я позже понял, достаточно ослепляющий - и в два прыжка догнал "содьяк".
Мотор взревел - мы ринулись прочь от берега. Я сразу же заметил, что пальцы обеих рук Аллана в свежей и засохшей крови, ногти сорваны.
- Что это? - кивнул я на его руки.
- Пустяки. - Аллан остервенело мотнул головой и сплюнул за борт. - Всю ночь отколупывал шурупы. Раму прикрутили намертво, сс-собаки...
- Эк ты ее, - поддел я Аллана, намекая жестом на его неделикатное обхождение с юной девой.
- Сука! - рявкнул Бетел, поглаживая рукой правую сторону черепа. - Половину волос вырвала!
Кроме криков Адама и Евы на пляже, других звуков до нас не доносилось. Берег с пламенеющими делониксами медленно отступал вдаль...
Впереди - в сотне метров - по воде шла белая полоса. Рифы! Я никудышный мореход. Аллан, судя по всему, тоже. Острые кинжалы кораллов наверняка исполосовали бы нашу лодчонку, если бы не начавшийся прилив. Уровень воды поднялся настолько, что легкий "содьяк" смог проскочить над рифом - считанные сантиметры отделили наше днище от гребня мощного известнякового барьера, выстроенного невзрачными полипами. Впрочем, может быть, все дело было не в приливе, а в чикчарни, который решил сменить гнев на милость и перейти на нашу сторону.
В "содьяке" лежал какой-то сверток из плотной ткани. Я развернул его. По синтетическому днищу лодчонки рассыпались сотни полиэтиленовых пакетиков с белым кристаллическим порошком. Вот оно что! Наркотики. Библейская ситуация оказалась вывернутой наизнанку. Адам и Ева в роли змеев-искусителей - можно ли при думать более извращенный сюжет?
Парень с девушкой были контрабандистами - представителями профессии, весьма популярной на Багамских островах. Видимо, они приплыли на Андрос на заре и решили использовать ранние часы в свое удовольствие.
Поразительно, но традиции "бахамара" чрезвычайно сильны на Багамах в самом конце XX века. "Бахамар" - так когда-то называли акваторию Багамского архипелага испанцы. В переводе это слово означает "мелкое море", но мели здесь в общем-то ни при чем: с "бахамаром" всегда связывались представления о пиратстве и контрабанде. Площадь акватории - сто тысяч квадратных миль. Нынешние справочники утверждают, что в архипелаге насчитывается 700 больших и малых островов. Однако в докладе 1864 года приводились такие цифры: двадцать девять островов и 2387 "скал". Понятно, что здесь было где укрыться "джентльменам удачи" и прочим морским ребятам. Навигация в Багамском архипелаге всегда считалась особо опасным делом, и местные мореходы пользовались заслуженной славой: они умели ориентироваться по разноцветным рифам и мелям примерно так же, как европейские моряки ориентируются по картам и лоциям.
В наше время плавать в этих водах разрешается только в дневное время. Разумеется, на контрабандистов сие правило производит чисто комедийное впечатление. Они пользуются тем, что Багамы - как государство - располагают невероятно протяженной береговой линией, наладить четкую охрану которой практически невозможно. Не удивительно, что торговцы наркотиками чувствуют себя здесь более вольготно, чем когда-то пираты в "бахамаре". Увидев наркотики, Аллан страшно оживился.
- Это героин! - зашептал он, хотя вокруг на километры простиралось чистое море. - Нам страшно повезло. Поплыли на Большой Абако. Я знаю, кому это можно сбыть без всякого риска. Мы разбогатеем в два счета.
Я послушал-послушал его, потом завернул пакетики в ткань и засунул себе под куртку.
- Распоряжаться этим добром буду я, - заявил я Аллану таким тоном, что он почел за лучшее не спорить.
Когда мы высадились спустя несколько часов близ Николс-Тауна, первое, что я сделал, - это вылил на сверток оставшееся горючее из бензобака и поджег зажигалкой, конфискованной у сникшего Аллана.
- Потрясающий акт гуманизма, - попытался он съязвить. - Советский эксперт уничтожает отраву, которая могла бы стоить жизни тысячам невинных душ.
- Козел! - отвесил я ему первое пришедшее в голову ругательство. - Позволить себе засыпаться на наркотиках в чужой стране может только наследственный олигофрен...
- Все. Хватит лирики! - Эдик отбросил покрывало и выключил комп. На долю секунды экран высветил его лицо - Эдик был весь в поту. Еще бы - просидеть два часа под душным чехлом. - Кажется, нашел. Ты идти можешь?
- Могу. Но зачем? Куда? И что ты нашел, бога ради?!
- Потом, потом, - заторопился Эдик. - Кажется, нас засекли. Хватай свою амуницию и выскакивай.
- Ты разве выходил в эфир?
- Выходил. Быстрее же! Твой личный кимп - с дисплеем или с индикатором? - С дисплеем.
- Очень хорошо. Черт! Монетка! Чуть не забыл. Хорош бы я был... Бежим. Если отскочим метров на двести - спасены.
Только выйдя из машины, я понял, что меня контузило весьма крепко. Ноги ватные, земля плывет, перед глазами роятся светящиеся точки. И все же я побежал. Эдик тянул меня за собой и, подставив бок, семенил рядом и пытался даже нести...
Мы успели. Перед нами встали характерные заросли дикой ага вы, и мы, рискуя остаться без глаз, напарываясь на колючие листья, искровянив себе руки и ноги, залегли в самом центре этой гущины.
Тут же - словно ожидая, когда мы наконец затихнем, - в небе гигантским бенгальским огнем расцвела осветительная ракета. Лучи двух прожекторов, протянувшиеся с территории Атлантического подводного центра, скрестились на сиротливом "Бронко", уткнувшемся в неприступную ограду из нескольких рядов колючей проволоки. И тут же сквозь "колючку" ударил луч боевого лазера. Сначала взметнулся фонтан белого, отороченного оранжевым огня, а потом до нас долетели хлопок, и треск, и гром, и яростное шипение огня, и снова треск.
Мне в голову закралась совсем неуместная мысль. Что-то похожее, наверное, творилось на Багамах шесть лет назад, вообразил я, во время празднования 500-летия открытия Америки. 12 октября - День Открытия и так считается национальным багамским праздником, а в 1992 году это было, видимо, нечто необыкновенное.
К острову Самана-Ки - месту, куда подошел, как сейчас принято считать, Колумб, - приплыли пересекшие Атлантику "СантаМария", "Нинья" и "Пинта" - копии, разумеется, но выполненные со всей тщательностью и в натуральную величину, - и был фейерверк, и карнавал, и пляски, и смех, и корзины цветов на волнах, и плавучие костры, отражавшиеся в воде, и воздух звенел тысячами радостных голосов...
Сейчас тоже был фейерверк. Но без плясок. И без цветов. "Форд Бронко II", арендованный мною утром у гаитийца в Нью-Тауне сроком на неделю, перестал существовать, не пробыв у меня и суток. Ловко...
Около пожара сразу же возникло много людей. Они что-то кричали, переругивались, бегали с оружием в руках. Осветительная ракета погасла, тогда прожекторы стали шарить по округе своими длинными белыми руками. Раза два луч мазнул по розеткам агавы, но нас никто не увидел.
Через час все стихло. Мы выбрались на дорогу, злобно ругаясь сквозь зубы и отряхивая одежду. Утром это место наверняка обнаружат по капелькам крови, оставленным нами на колючих листьях.
- Куда теперь? - поинтересовался я у Эдика. - Через двое суток утром Володя будет ждать нас в Конго-Тауне. Это километров семьдесят отсюда. Если доберемся - улетим. Путь будет трудный. Нам придется пересечь все три байта Андроса - Северный, Средний и Южный.
- Перегруженные битами, пойдем по байтам, - попытался скаламбурить я, хотя прекрасно знал, что "байтами" на Андросе называются широкие естественные протоки, прорезающие остров насквозь.
- Осилишь? - озабоченно спросил Эдик. - Будем идти скрытно. Питаться чем попало. Северный и Средний байты в самых узких местах четырехкилометровой ширины.
- Бог даст, не утонем, - улыбнулся я.-А от голода на Багамах еще никто не умирал. Даже беглые рабы, чье положение было гораздо хуже нашего. Пошли потихоньку. И начинай рассказывать, пока нас еще до конца не поджарили лазером. Что тебе удалось обнаружить? С кем ты наводил связь? Каким образом нас засекли? И в конце концов - кто записан на видеомонетке: я или не я?
- Ты, если начинать с конца, - ответил, помолчав, Эдик. - И одновременно - не ты. Это комподел.
VIII
Пока мы шли с Эдиком всю эту долгую ночь от островка Мастикового до мыса Фламинго, я многое узнал о компиратстве и комподелах. Этот новый вид ремесла (искусства? зрелища? мошенничества?) стал возможен только с развитием компьютеров пятого поколения. Даже Эдик, человек, знающий все в области информатики, большей частью лишь слышал о комподелах, ну, конечно, читал научно-фантастические произведения Джека Уодемса, певца "пикейперства", а видел компиратские штучки всего несколько раз в жизни.
Суть компиратства - это то же самое, что "пикейперство" или "мимэпика", - заключается в том, что компьютер программируется на моделирование видеоизображений. В мультипликации нечто похожее существует уже довольно давно. Упрощенно говоря (упрощение - это педагогический метод Эдика, он даже своим коллегам излагает идеи программирования, прибегая чуть ли не к детским рисункам, а уж во мне он видел попросту сосунка из яслей), если изобразить на дисплее первую фазу движения рисованного, скажем, человечка и последнюю фазу, то компьютер смоделирует все движения целиком - так, как это делают художники-мультипликаторы, только лучше и гораздо быстрее. Теперь вообразим, пояснял мне Эдик, что в качестве исходного объекта берется фотография человека или киноролик, заснятый на живом материале. В сущности компьютеру совершенно все равно, что именно раскладывать на точечные элементы - рисованного Микки Мауса или реального Сергея Щукина. Разница - в возможностях тех или иных моделей машин и в мастерстве программиста. Компьютерный гений может оживить фотографию, заставить ее двигаться, улыбаться, плакать, умирать и вписать ее в любой кинематографический фон. Причем это будет неотличимо от киносъемки.
- Повторяю: компьютерный гений, - сказал Эдик с нажимом. - Я таких не знаю. Слышал о подобных опытах, но чтобы был достигнут столь высокий уровень искусства, как на твоей видеомонетке, - это впервые. Еще три часа назад я мог бы поклясться, что такое под силу только дьяволу. "Или чикчарни", - подумалось мне.
- А чем ты докажешь, что это комподел? - спросил я. - Пред положим, завтра суд, на котором меня обвинят в измене Родине. Как я могу подтвердить свою невиновность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Я очень легко ушел от моих противников в Хард-Баргине - теперь я видел, что мне дали уйти.
Я прихватил с собой Аллана, которого тоже считал жертвой обстоятельств, - понятно, что и здесь со мной сыграли в поддавки.
...Придя в себя от шока, полученного при просмотре видеозаписи, я попросил Олава показать мне видеомонетку.
- Элементарный видеотрюк, комбинированная съемка, удачный грим, снова и снова твердил я, прокручивая запись.
Три моих тюремщика только улыбались в ответ, переглядываясь между собой.
Меня отвели в небольшую комнату, где тоже была видеосистема - на столике рядом с кроватью. Нехитрая обстановка, включавшая крохотный санузел, наводила на мысль, что хозяева дают мне возможность пожить в этой камере и обдумать их далеко идущие предложения.
Войдя в комнату, я первым делом опустил монетку в щель компа и подключился к телевизору. Ограда, башня, охранники, моя собственная персона. Нет, никакой зацепки. Все очень реалистично. Нет и намека, что изображение поддельное...
- Сделано очень чисто, - подтвердил Эдик глухим голосом из-под покрывала. - Это не видеотрюк. И не монтаж. Что-то иное. По-моему, я начинаю догадываться... Ты говори, говори...
Пленник я или нет? Этот вопрос тоже занимал меня. С одной стороны, меня вроде бы не охраняли, что вполне объяснимо: видеомонетка, по замыслу стратегов АрмКо, должна была держать меня лучше всяких цепей. Но с другой стороны, надзор вполне мог быть незримым и весьма жестким. Так это или нет - следовало проверить экспериментально.
Солнце уже ушло в воды Гольфстрима. Золотые перья облаков на глазах розовели и наливались алым. По мере угасания дня все больше светлело поляризованное стекло-хамелеон моей камеры. Если я и был пленником, то пленником обеспеченным. Около двадцати двух часов ко мне вошел здоровенный мулат с подносом в руках - принес отменный ужин, включавший салат из ракушек, вареных береговых крабов, бананы, сочные плоды манго...
Наевшись от души, я лег и уговорил себя заснуть, не забыв поставить свои внутренние часы на пять утра. Ночь прошла без приключений - по крайней мере я ничего не слышал. А ровно в пять я был уже на ногах. Можно было конечно же запрограммировать комп, чтобы он сыграл роль будильника, но я привык полагаться на тренированного "сторожа" в собственном сознании.
Сделал интенсивную зарядку, бесшумно размялся, облился водой в тесном душе за пластиковой ширмой, оделся. Проверил карманы: деньги, документы на месте. Комп - главное - при мне. Судя по состоянию "секретки", ночью его никто не трогал. Я выщелкнул монетку и положил ее отдельно в потайной - на мертвой "липучке" - карман брюк. Так, ну что ж, вперед! Выглянул в коридор. Пусто. Прошел в холл, где вчера встретился со старым знакомым Олавом и двумя выходцами с того света Мертой и Осгудом. Тоже пусто. Толкнул входную дверь. Хм! Не заперто. Осторожно-осторожно, стараясь издавать звуков не больше, чем тень Петера Шлемиля, я выскользнул на улицу. Ни души.
Утро было чудесное. Легкий свежий ветер дул с моря, солнце, омытое за ночь Гольфстримом и прочими водами океана, сияло как тысячелепестковая дантовская роза. По обочинам улицы горели, не сгорая, ярко-красные костры царских делониксов - поразительных деревьев, придающих неповторимую красоту здешней флоре.
Крадучись я обошел вокруг дома. Опять-таки никого. Краем глаза я уловил какое-то движение. Медленно повернул голову. На втором этаже кубического здания за просветленным зеркальным стеклом стоял Аллан и отчаянно жестикулировал, привлекая мое внимание. Уловив, что я смотрю на него, он стал бешено тыкать правой рукой в сторону моря, размахивая левой таким образом, словно бы изгоняя бесов. Затем опустил руки и навалился на стекло. Огромная плоскость дрогнула, зеркальное изображение на ней поехало вниз.
Я все понял. Аллан догадался, как открыть окно, и что-то высмотрел на берегу. Я медленно отошел в сторону от дома, но, как только продрался сквозь живую изгородь из цезальпинии красивейшей, со всех ног помчался к воде. На берегу я обернулся и увидел эффектную картинку, которая намертво отпечаталась у меня в памяти: черный провал в ряду зеркальных окон второго этажа - видимо рама проворачивалась на центральной горизонтальной оси - и вытянутый в струну Аллан со вскинутыми руками, застывший в воздуху в трех метрах от земли.
Так. Пляж. Волнение нулевое. Начинается прилив. Пустынно. Две фигуры у кромки воды. Что имел в виду Аллан? Ага, в сорока метрах от меня на песке лежит "содьяк" - маневренная надувная лодка с мощным мотором. Между "содьяком" и водой - еще метров двадцать. Две фигуры парень и девушка, купающиеся голышом в утренней прохладной воде, видимо, хозяева лодки. Молодые крепкие тела. Брызги. Адам и Ева. Красиво. Только мне сейчас не до любования изящным. Я что было силы тащу "содьяк" к пенной кромке, толкаю его в. сторону прибоя, волоку, разбивая волны, первые метры - отмель.
"Не обломать бы винт". - Впрыгиваю и запускаю мотор. Реакция у парочки отменная. Нисколько не робея, словно еще не отведав плода с древа познания добра и зла, они бросаются к "содьяку", крича разное: Адам - "'Л килл ю!" (Убью тебя!), Ева - то ли "Робби" (Имя), то ли "роббри" (грабеж).
Да, все правильно: мои действия можно квалифицировать только как грабеж. Но иного выхода у нас нет. Я могу уйти сразу же, однако Аллан - он уже миновал живую изгородь - еще в полусотне шагов от меня. Кто быстрее?
Адам и Ева сталкиваются с Алланом на самой кромке воды. Библейский канон нарушен: сцена явно не из райской жизни. Девушка вцепляется Аллану в волосы, а парень бьет под дых. К счастью для Аллана, промахивается. Впрочем, теперь я понимаю, что Аллан просто не пропустил удар. Сейчас, когда я знаю, кто такой Бетел, я осознаю, каких трудов стоило ему не проявить боевое искусство. Выдержка взяла верх, иначе прокол был бы очевидный: по сценарию начальников Аллана студент-пацифист и профессиональная рукопашная - понятия несовместимые.
Аллан просто отшвырнул парня, дернулся что было мочи (в руках у девушки наверняка остался клок волос), крутанулся на месте, хлестко и очень неджентльменски шлепнул Еву по мягкому месту, нанес встающему из воды Адаму удар раскрытой ладонью - внешне неумелый, но, как я позже понял, достаточно ослепляющий - и в два прыжка догнал "содьяк".
Мотор взревел - мы ринулись прочь от берега. Я сразу же заметил, что пальцы обеих рук Аллана в свежей и засохшей крови, ногти сорваны.
- Что это? - кивнул я на его руки.
- Пустяки. - Аллан остервенело мотнул головой и сплюнул за борт. - Всю ночь отколупывал шурупы. Раму прикрутили намертво, сс-собаки...
- Эк ты ее, - поддел я Аллана, намекая жестом на его неделикатное обхождение с юной девой.
- Сука! - рявкнул Бетел, поглаживая рукой правую сторону черепа. - Половину волос вырвала!
Кроме криков Адама и Евы на пляже, других звуков до нас не доносилось. Берег с пламенеющими делониксами медленно отступал вдаль...
Впереди - в сотне метров - по воде шла белая полоса. Рифы! Я никудышный мореход. Аллан, судя по всему, тоже. Острые кинжалы кораллов наверняка исполосовали бы нашу лодчонку, если бы не начавшийся прилив. Уровень воды поднялся настолько, что легкий "содьяк" смог проскочить над рифом - считанные сантиметры отделили наше днище от гребня мощного известнякового барьера, выстроенного невзрачными полипами. Впрочем, может быть, все дело было не в приливе, а в чикчарни, который решил сменить гнев на милость и перейти на нашу сторону.
В "содьяке" лежал какой-то сверток из плотной ткани. Я развернул его. По синтетическому днищу лодчонки рассыпались сотни полиэтиленовых пакетиков с белым кристаллическим порошком. Вот оно что! Наркотики. Библейская ситуация оказалась вывернутой наизнанку. Адам и Ева в роли змеев-искусителей - можно ли при думать более извращенный сюжет?
Парень с девушкой были контрабандистами - представителями профессии, весьма популярной на Багамских островах. Видимо, они приплыли на Андрос на заре и решили использовать ранние часы в свое удовольствие.
Поразительно, но традиции "бахамара" чрезвычайно сильны на Багамах в самом конце XX века. "Бахамар" - так когда-то называли акваторию Багамского архипелага испанцы. В переводе это слово означает "мелкое море", но мели здесь в общем-то ни при чем: с "бахамаром" всегда связывались представления о пиратстве и контрабанде. Площадь акватории - сто тысяч квадратных миль. Нынешние справочники утверждают, что в архипелаге насчитывается 700 больших и малых островов. Однако в докладе 1864 года приводились такие цифры: двадцать девять островов и 2387 "скал". Понятно, что здесь было где укрыться "джентльменам удачи" и прочим морским ребятам. Навигация в Багамском архипелаге всегда считалась особо опасным делом, и местные мореходы пользовались заслуженной славой: они умели ориентироваться по разноцветным рифам и мелям примерно так же, как европейские моряки ориентируются по картам и лоциям.
В наше время плавать в этих водах разрешается только в дневное время. Разумеется, на контрабандистов сие правило производит чисто комедийное впечатление. Они пользуются тем, что Багамы - как государство - располагают невероятно протяженной береговой линией, наладить четкую охрану которой практически невозможно. Не удивительно, что торговцы наркотиками чувствуют себя здесь более вольготно, чем когда-то пираты в "бахамаре". Увидев наркотики, Аллан страшно оживился.
- Это героин! - зашептал он, хотя вокруг на километры простиралось чистое море. - Нам страшно повезло. Поплыли на Большой Абако. Я знаю, кому это можно сбыть без всякого риска. Мы разбогатеем в два счета.
Я послушал-послушал его, потом завернул пакетики в ткань и засунул себе под куртку.
- Распоряжаться этим добром буду я, - заявил я Аллану таким тоном, что он почел за лучшее не спорить.
Когда мы высадились спустя несколько часов близ Николс-Тауна, первое, что я сделал, - это вылил на сверток оставшееся горючее из бензобака и поджег зажигалкой, конфискованной у сникшего Аллана.
- Потрясающий акт гуманизма, - попытался он съязвить. - Советский эксперт уничтожает отраву, которая могла бы стоить жизни тысячам невинных душ.
- Козел! - отвесил я ему первое пришедшее в голову ругательство. - Позволить себе засыпаться на наркотиках в чужой стране может только наследственный олигофрен...
- Все. Хватит лирики! - Эдик отбросил покрывало и выключил комп. На долю секунды экран высветил его лицо - Эдик был весь в поту. Еще бы - просидеть два часа под душным чехлом. - Кажется, нашел. Ты идти можешь?
- Могу. Но зачем? Куда? И что ты нашел, бога ради?!
- Потом, потом, - заторопился Эдик. - Кажется, нас засекли. Хватай свою амуницию и выскакивай.
- Ты разве выходил в эфир?
- Выходил. Быстрее же! Твой личный кимп - с дисплеем или с индикатором? - С дисплеем.
- Очень хорошо. Черт! Монетка! Чуть не забыл. Хорош бы я был... Бежим. Если отскочим метров на двести - спасены.
Только выйдя из машины, я понял, что меня контузило весьма крепко. Ноги ватные, земля плывет, перед глазами роятся светящиеся точки. И все же я побежал. Эдик тянул меня за собой и, подставив бок, семенил рядом и пытался даже нести...
Мы успели. Перед нами встали характерные заросли дикой ага вы, и мы, рискуя остаться без глаз, напарываясь на колючие листья, искровянив себе руки и ноги, залегли в самом центре этой гущины.
Тут же - словно ожидая, когда мы наконец затихнем, - в небе гигантским бенгальским огнем расцвела осветительная ракета. Лучи двух прожекторов, протянувшиеся с территории Атлантического подводного центра, скрестились на сиротливом "Бронко", уткнувшемся в неприступную ограду из нескольких рядов колючей проволоки. И тут же сквозь "колючку" ударил луч боевого лазера. Сначала взметнулся фонтан белого, отороченного оранжевым огня, а потом до нас долетели хлопок, и треск, и гром, и яростное шипение огня, и снова треск.
Мне в голову закралась совсем неуместная мысль. Что-то похожее, наверное, творилось на Багамах шесть лет назад, вообразил я, во время празднования 500-летия открытия Америки. 12 октября - День Открытия и так считается национальным багамским праздником, а в 1992 году это было, видимо, нечто необыкновенное.
К острову Самана-Ки - месту, куда подошел, как сейчас принято считать, Колумб, - приплыли пересекшие Атлантику "СантаМария", "Нинья" и "Пинта" - копии, разумеется, но выполненные со всей тщательностью и в натуральную величину, - и был фейерверк, и карнавал, и пляски, и смех, и корзины цветов на волнах, и плавучие костры, отражавшиеся в воде, и воздух звенел тысячами радостных голосов...
Сейчас тоже был фейерверк. Но без плясок. И без цветов. "Форд Бронко II", арендованный мною утром у гаитийца в Нью-Тауне сроком на неделю, перестал существовать, не пробыв у меня и суток. Ловко...
Около пожара сразу же возникло много людей. Они что-то кричали, переругивались, бегали с оружием в руках. Осветительная ракета погасла, тогда прожекторы стали шарить по округе своими длинными белыми руками. Раза два луч мазнул по розеткам агавы, но нас никто не увидел.
Через час все стихло. Мы выбрались на дорогу, злобно ругаясь сквозь зубы и отряхивая одежду. Утром это место наверняка обнаружат по капелькам крови, оставленным нами на колючих листьях.
- Куда теперь? - поинтересовался я у Эдика. - Через двое суток утром Володя будет ждать нас в Конго-Тауне. Это километров семьдесят отсюда. Если доберемся - улетим. Путь будет трудный. Нам придется пересечь все три байта Андроса - Северный, Средний и Южный.
- Перегруженные битами, пойдем по байтам, - попытался скаламбурить я, хотя прекрасно знал, что "байтами" на Андросе называются широкие естественные протоки, прорезающие остров насквозь.
- Осилишь? - озабоченно спросил Эдик. - Будем идти скрытно. Питаться чем попало. Северный и Средний байты в самых узких местах четырехкилометровой ширины.
- Бог даст, не утонем, - улыбнулся я.-А от голода на Багамах еще никто не умирал. Даже беглые рабы, чье положение было гораздо хуже нашего. Пошли потихоньку. И начинай рассказывать, пока нас еще до конца не поджарили лазером. Что тебе удалось обнаружить? С кем ты наводил связь? Каким образом нас засекли? И в конце концов - кто записан на видеомонетке: я или не я?
- Ты, если начинать с конца, - ответил, помолчав, Эдик. - И одновременно - не ты. Это комподел.
VIII
Пока мы шли с Эдиком всю эту долгую ночь от островка Мастикового до мыса Фламинго, я многое узнал о компиратстве и комподелах. Этот новый вид ремесла (искусства? зрелища? мошенничества?) стал возможен только с развитием компьютеров пятого поколения. Даже Эдик, человек, знающий все в области информатики, большей частью лишь слышал о комподелах, ну, конечно, читал научно-фантастические произведения Джека Уодемса, певца "пикейперства", а видел компиратские штучки всего несколько раз в жизни.
Суть компиратства - это то же самое, что "пикейперство" или "мимэпика", - заключается в том, что компьютер программируется на моделирование видеоизображений. В мультипликации нечто похожее существует уже довольно давно. Упрощенно говоря (упрощение - это педагогический метод Эдика, он даже своим коллегам излагает идеи программирования, прибегая чуть ли не к детским рисункам, а уж во мне он видел попросту сосунка из яслей), если изобразить на дисплее первую фазу движения рисованного, скажем, человечка и последнюю фазу, то компьютер смоделирует все движения целиком - так, как это делают художники-мультипликаторы, только лучше и гораздо быстрее. Теперь вообразим, пояснял мне Эдик, что в качестве исходного объекта берется фотография человека или киноролик, заснятый на живом материале. В сущности компьютеру совершенно все равно, что именно раскладывать на точечные элементы - рисованного Микки Мауса или реального Сергея Щукина. Разница - в возможностях тех или иных моделей машин и в мастерстве программиста. Компьютерный гений может оживить фотографию, заставить ее двигаться, улыбаться, плакать, умирать и вписать ее в любой кинематографический фон. Причем это будет неотличимо от киносъемки.
- Повторяю: компьютерный гений, - сказал Эдик с нажимом. - Я таких не знаю. Слышал о подобных опытах, но чтобы был достигнут столь высокий уровень искусства, как на твоей видеомонетке, - это впервые. Еще три часа назад я мог бы поклясться, что такое под силу только дьяволу. "Или чикчарни", - подумалось мне.
- А чем ты докажешь, что это комподел? - спросил я. - Пред положим, завтра суд, на котором меня обвинят в измене Родине. Как я могу подтвердить свою невиновность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9