Вчера Чернушку едва не укокали, сегодня нам угрожают. С такими каши не сваришь. А еще туда же - "братья по разуму"...
Оба демонстративно повернулись и не спеша потопали к луже, а через минуту Архимед с Обжорой скрылись в фиолетовой жиже. Я переводил взгляд с Сашки на лужу и не знал, что делать, что говорить. Внезапно вода забулькала, заколыхалась, и уровень ее стал стремительно падать. Вскоре лужа исчезла вода просочилась сквозь песок. Осталась пустая впадина, и вот что удивительно: глубина ее была совсем небольшая - всего с метр. Ни крокодила, ни бегемота не было видно и следа.
- Ты что распсиховался? - закричал я на Сашку. - Ну кто тебя просил за лучемет хвататься?! Ведь какой шанс упустили!
- Костя, не кричи, ради бога! - взмолился Александр. - Они же издевались над нами! Клянусь, издевались!
- Кто?! Басистый крокодил по кличке Обжора и обидчивый бегемот по имени Архимед? Ты в своем уме?! Это же какая-то игра. Нас изучают! А ты - словно на сафари в верховьях Нила - машешь своей пушкой: мол, не подходи. Может, ты шкуры собирался с них снять? Восхитительно! Первая в истории шкура говорящего бегемота!
Долго мы еще так ругались. Я кричал, Сашка оправдывался, оба осипли, но ни до чего умного не договорились...
Последующие дни мы с утра до ночи копались в нутре нашего "жука". Проверили все блоки, ощупали пальцами каждый контакт, прошлись по всем схемам и сетям - напрасно. Капсула была мертва. Словно кто-то высосал жизнь и из ее реакторов, и из атомных батарей, аккумуляторов. Фотоэлементы подставляли свои ячейки лучам светила, но ни один электрон не реагировал на лавину квантов, не срывался с насиженного места в кристаллической решетке. Даже кино- и фототехника бездействовали, хотя механизмы были исправны, а пленка без единого изъяна. Кадры не получались: линзы отказывались фокусировать изображения. Физику на этой планете отменили...
Арктур исправно забирался в зенит, спускался к горизонту - небо тогда меняло цвет с бледно-салатового на гороховый, приходили и уходили ночи, а никаких неожиданностей больше не случалось. Странное на нас снизошло состояние: мы и ждали очередных визитеров, и от всей души желали, чтобы этого не произошло. Какой толк? Помощи ждать неоткуда. Дайте хоть помереть спокойно!
Даже "Верблюд" казался каким-то далеким-далеким, не существующим в реальной жизни кораблем, а черты лиц наших товарищей по полету смазались в памяти, расплылись, стали нечеткими, как на старинной групповой фотографии.
На десятый день нас посетил белый медведь. Явился он поутру - важный такой, степенный. Удивились ли мы? В общем, да. В основном по той причине, что налицо явная зоогеографическая несуразица: в пустыне - и белый медведь. Но одновременно и не удивились: после Обжоры с Архимедом диковинного здесь было мало.
- Здравствуйте! - вежливо сказал медведь. - Меня зовут Брике.
(Мы так и знали, что он заговорит: неговорящие животные, судя по всему, здесь не водились.) А я вас знаю. Можете не представляться. Вот вы Александр, а вы - Константин. Надолго к нам?
- Навсегда, - буркнул Сашка.
- Чудесно, чудесно, - медведь задумчиво пошевелил лапой обертки от наших пайков, разбросанные по песку, понюхал всякий сор, лежавший возле капсулы. Почему-то тяжело вздохнул. - Я вот давеча с вашим информаторием познакомился. И нашел там много чего непонятного. Может, пособите разобраться?
Мы с Сашкой тревожно переглянулись. Информатория на капсуле не было, вот в чем дело, только навигационное счетное устройство, и то безжизненное. Очевидно, медведь имел в виду электронный мозг на "Верблюде", а вот это попахивало мистикой. Каким образом этот Брике мог забраться в корабль, несущийся на высоте пятисот километров, да еще покопаться в голограммах машинной памяти?
- А в чем дело? - спросил Александр.
- Да мелочи все, - медведь лег на песок и положил голову на лапы. - Что такое гамаши?
- Как?! - вскричали мы в один голос.
- Гамаши, - повторил Брике. - Есть, знаете ли, у одного вашего детского писателя такие строки:
Стал натягивать гамаши,
Говорят ему: "Не ваши".
Так что это такое - гамаши? И еще другое слово - бекеша. А?
- Понятия не имею, - нервно сказал я.
- И я тоже, - растерялся Сашка.
- Ну и ну, - бредовый медведь зевнул во всю пасть. - Хороши гости! Являются как снег на голову, какие-то цели ставят перед собой, а собственного языка не знают. Глупо. Больше вопросов не имею.
Он пошарил лапой в песке и вытащил - склад там у них, что ли?-телефонный аппарат. Сашка схватился за щеку, будто у него заболели зубы. Я почувствовал озноб. Медведь набрал когтем номер и умудрился приложить трубку к уху.
- Колючка, ты? - заорал он страшным голосом, словно собеседника было очень плохо слышно. - Брике говорит... Ага... Ага... Нет, что такое гамаши, не знают... Почему не знают? А черт их разберет... Что? Говорю: черт их разберет!.. Как? Да ну их, скучные какие-то. А?.. В общем, так-сяк. Ну, прилетай, посмотришь. Я говорю: прилетай! Понял? Ну, есть... Пока!.. - И медведь сожрал телефон.
Все это произошло в считанные минуты. Я только и понял, что мы опять ударили в грязь лицом и что очень скоро нужно ждать некоего Колючку.
А медведь Брике был уже далеко. Он несся по пустыне, высоко вскидывая грязно-желтый зад.
По лицу Сашки текли слезы.
- Костик, Костик! - всхлипывал он. - Как же так, а? Ну почему? Почему? Мы здесь гибнем, пропадаем, с ума сходим, а вокруг снуют разумные твари, и хоть бы кто-нибудь помог, хоть бы кто в человеческом обличье появился. Хоть один! Подумать только - гамаши! Откуда мне знать, что это такое, я их в жизни не видел. Их уже лет двести как нет...
- Саш, погоди, ну остановись же! - Я втолкнул друга в капсулу и уложил в гамак. Сам сел на полу. - Давай рассудим здраво. Мы галлюцинируем?
- Хорошо бы!
- Не галлюцинируем. Согласен. Гипноз?
- Черт его знает!
- Может быть, и гипноз. Скорее телепатия: нам внушают - и довольно-таки умело - шизофренические образы. Примем за рабочую гипотезу. В таком случае следует выяснить: кому это нужно и какова конечная цель? Свести нас с ума? Вряд ли. Выявить наш интеллект? Если так, то нам не позавидуешь: интеллектом мы их пока не порадовали. Определить эмоциональный склад? Опять же у нас сплошные промахи. Впрочем, не то всё, нет, не то... - я умолк.
"Примитив какой-то получается. Нельзя ставить себя на их место. А если нельзя, тогда..."
- Костя, а может, это биороботы? - Александр постепенно приходил в норму.
- Не исключено. Однако неизвестных величин - тьма! Досконально знают наш язык - раз. Добрались до информатория - как?! - два. Разбираются в земных реалиях - животный мир, телефон, одеколон, Маршак, наконец, и прочее - три. Но если биороботы - это хорошо. Это как-то ближе, понятнее. По-земному почти. Что-то вроде теста. Вот только знать бы, кто и откуда этими киберами управляет... И что от нас требуется...
И тут меня осенило:
- Послушай, Александр, а может, ничего сложного и нет? А? Давай припомним с самого начала. "Вырубают" нашу капсулу - первый этап, так сказать, проверка на выживание. Далее - мнимая ворона Чернушка: не враждебно ли мы относимся к живым существам?
- А Обжора с Архимедом призваны выяснить, не враждебны ли мы к говорящим живым существам: к импульсивным бегемотам и рассудительным крокодилам?
- Брось ты!.. Но то, что к тебе возвращается чувство юмора, - это положительный симптом. Слушай, а может, все дело действительно в чувстве юмора, которое мы до сих пор никак не проявили?
- Допустим. А причем тогда медведь?
- Положим, проверка на... "удивляемость", так сказать. Иными словами, им интересно: как мы способны вести себя в самых нелогичных условиях?
- Что-то больно ловко у тебя получается. Не ты ли, случаем, их программу составлял? А как в твою схему несуществующая пустыня влезает? И невидимые облака?..
- Ах, Саша, как неладно, как все очень неладно. Одно знаю: мышки мы с тобой. Мышки в лабиринте. Белые такие, шустренькие. Тычемся розовыми носиками, авось на нужную кнопку надавим, тогда пожалуйста: и накормят, и напоят, и спать уложат... Спать уложат... Спать... - Я вздрогнул от неожиданной ассоциации. - Не мышки, а дети! Тебе не показалось странным, что из всех земных писателей они почему-то выбрали именно Маршака? Что, если они смотрят на нас, как на заигравшихся детей?!
- Тссс! - встрепенулся Александр. - Слышишь? Откуда-то сверху до нашего слуха донесся тихий свист. Мы выскочили из "жука". Все по-прежнему: оранжевый песок, утреннее - бутылочного стекла - небо, рыжие тени. А в самом центре небесной сферы, прямехонько над капсулой, трепыхался белоснежный лоскут.
- Неужели парашют? Костя, кричи "ура"! Нас нашли!
- Погоди, погоди... К нам летят - это верно. А ты точно помнишь, что на "Верблюде" есть парашютные зонды? Что они положены нам по нормировке класса "С"? Не ошибаешься?
Я вгляделся повнимательнее. Под белым куполом в стропах висел какой-то странный предмет - продолговатый, с непонятными отростками. Предмет... шевелился. А через несколько секунд и без бинокля стало ясно, что к нам спускается... огромный... не менее трех метров в длину... скорпион!
Да, именно скорпион. И я готов был поклясться, что звали его Колючка! По-видимому, "тест" вступал в последнюю фазу.
Чудовище приземлилось неподалеку, мягко спружинило на могучих мохнатых лапах и тут же мгновенно перекусило клешнями стропы. Парашют наполнился неизвестно откуда взявшимся ветром и унесся в небеса.
- Ну вот что, граждане хорошие, - с завываниями прорычал скорпион, - мне товарищи все о вас рассказали. Поэтому я вас сейчас съем!
Мне показалось, что я ослышался, и никак не среагировал на столь грозное заявление. А у Сашки в руках - ну что с ним поделаешь! - снова появилось оружие, на этот раз самое грозное - боевой лучемет.
- Химический лазер импульсного действия на углекислоте? - с видом знатока поинтересовался скорпион. - Ну-ка, дай сюда! - Он протянул внезапно удлинившуюся клешню и вырвал у изумленного Александра лазерное оружие.
- Так, так!.. - Колючка вертел лучемет перед глазами. - А, ерунда. Детские штучки. До позитронных излучателей вам еще далеко, - и отшвырнул ружье подальше в пустыню. - А это что? Разведывательная самоходная капсула типа РПТ-24, серийный номер 191, прозвище "жук"? Тоже хилая машина.
Скорпион ухватил клешней ногу нашего "жука", раздался режущий визг, и... капсула покосилась. Полноги как не бывало.
- Титаново-молибденовые сплавы. Так, так... - Колючка покосился на нас, если словом "покосился" можно передать выражение его шести бездонных выпуклых глаз. - Вы стойте, стойте! Вами я сейчас займусь. А обшивка из чего?
Загнутый хвост его вздрогнул, и жало с треском пронзило стенку капсулы. Образовалась круглая сквозная дыра с блюдце величиной. Хорошая, честно скажу, была обшивка - тройная броня высшей защиты.
- Тоже дрянь. Вы бы еще из фанеры капсулы делали... Э-эх, смех и грех! Сажают, простите, юнцов в какое-то корыто, посылают на незнакомую планету. Это же верная смерть. Дурак, что ли, ваш шеф?
Александр как-то судорожно задвигал руками. Я взглянул на него и понял: еще секунда - и он бросится врукопашную.
Превозмогая отвращение, я изобразил на лице полнейшую невозмутимость и приблизился к скорпиону, сделав вид, что хочу его пощупать. Колючка резко отскочил в сторону.
- Не замай! - угрожающе сказал он. - Ишь, смелый какой!
- Но мне же интересно! И вообще давно хочу спросить: как планета ваша называется?
- Ах, вот оно что! Наконец-то имечком поинтересовались, - в голосе скорпиона послышались мстительные нотки. - До сих пор оно вроде вам ни к чему было. Как же, "свое" придумали - Радость! Претензии-то сколько, самодовольства! А того не уразумели, что у планеты самоназвание есть, и вполне приличное. Мы ведь вашу Землю тоже назвать по-своему можем. И знаете, как это будет звучать? Жрпж'йонсшсу. Вариант, заметьте, приближенный, ибо половину наших звуков вы и передать-то не сможете! Не говоря уж об ультразвуковых дифтонгах. А то - Радость!..
- Хорошо, хорошо, ваша правда, - поспешил я согласиться. - Но куда же делась россыпь чудесных зеленых островков? И масса воды?
- Ах, острова?! Острова, значит? - Скорпион даже задохнулся от негодования. - Да вы на этих островах весь дерн содрали и леса пожгли своими зондами. А о том, что у нас на планете нет и никогда не было открытого огня, вам известно? А приходила ли вам в головы мысль, что гаревые проплешины остаются на почве восемьдесят ваших, сто пятнадцать наших лет!? Кстати, от траков гусеничных машин - я имею в виду высадку ваших тяжелых ботов - та же самая картина. И это без учета виртуальной - и очень опасной в островных условиях - эрозии!
- О-хо-хо! - Скорпион как бы потянулся, поджал под себя лапы и лег на песок. - Да разве только в неразумном огне дело? Вот вы себя "гостями" именуете, к Контакту готовитесь. Думаете, жестокие аборигены вам ловушку подстроили, испытывают вас, за мышек с розовыми носиками держат. А сами-то не испытываете ли нас? Вот почему на вас респираторов нет, а? Полагаете, раз наш воздух для вас пригоден и безвреден, значит, все в порядке? А ваша собственная микрофлора? Дыхание ваше? Страшно подумать - легионы микроорганизмов извергаете вы при каждом выдохе, кашле, чихе. Для вас-то они безобидные, даже жизнетворные, а для нас? Ничего себе "подарочек"! Погостят двое таких, как вы, а оставленные бактерия или вирус косят население всей планеты. А естественные отправления - пот, фекалии, моча? Этим-то зачем вы нас потчуете? Разве вам неизвестны регенеративные циклы? Но вы их приберегаете для космоса: боитесь задохнуться от собственных отходов на корабле. А на чужой планете, мол, можно и так. Посмотрите, сколько мусора только вы вдвоем понабросали!
В полном смятении мы огляделись вокруг. И словно впервые увидели: хлама действительно много. Я покраснел, как нашкодивший ученик. А скорпион продолжал выговаривать:
- Пошли дальше. Вот, скажем, выхлоп двигателей вашего "жука". Я имею в виду не реактор - радиационная защита у вас ничего еще, терпимая, - а движки на уплотненном топливе. Вы полагаете: мол, газы и газы, а мы считаем - яд! Сходство состава атмосферы еще не всё: биология не атмосферой определяется. Об этом вы даже не задумались. Не подумали и о том, что метаболизм у нас может быть отличным от вашего...
Теперь о зондах. Они падают и оставляют ионизационный след. На кой черт, простите, нам ваша ионизация? Несколько таких пробоев атмосферы, и рождаются ураганы. Да-да, именно ураганы! Погодная механика у нас тоже своя. А справиться со штормами мы можем не всегда. Вот и получается бедствие: у нас уничтожены ветрами - сломаны и повалены - десятки садов, на трех островах разрушены здания. Ничего похожего за сотни лет мы не помним.
Разберем и такой вопрос. Высаживаетесь вы на какой-нибудь остров и нас до поры не обнаруживаете. Что предпринимаете? Известно, что - исследовательскую разведку. Бурите почву, верно? А у нашей растительности единая и очень нежная корневая система. Почву мы вообще не дырявим! Ни в поисках топлива, ни в поисках минералов. Все, что нужно, нам дают леса и океан. Ваши следующие шаги? Сейсмограммы: мол, надо выяснить взрывами структуру пород. В итоге то, что вы называете цунами. О дальнейших анализах и говорить страшно: жесткое излучение, мегамасс-спектроскопия, биотомия... Я уж не упоминаю о вашей отваге, готовности к самопожертвованию и привычке к боевым действиям: чуть что непонятное - сразу же лазерные ружья наизготовку, лучевые пушки на "товсь" - и бей, круши злого врага, отражай нападение! Нападение кого? У нас же ни хищников, ни варваров каких-нибудь и в помине нет.
- Насчет пробоины не беспокойтесь. - Скорпион помолчал, глядя на наши растерянные физиономии, и грустно усмехнулся. - Это я немного пошутил. И насчет "съем" тоже. Мы вообще, знаете ли, любим пошутить... Сейчас починю.
На кончике его жала появилась огромная янтарная капля. Колючка ловко шлепнул ее на отверстие и подровнял "заплатку" клешнями. Затем нарастил перекушенную ногу "жука".
- Все в порядке, - заключил он. - Это получше ваших молибденов будет!.. В общем, мне пора. Да, и последнее: в следующий раз будьте осторожней с подпространством вблизи нашей планеты. Ее, кстати, Щплег'йа зовут.
И Колючка исчез. Не умчался к горизонту, поднимая столб пыли, не взмыл в небо, не зарылся в песок, а просто растаял, ушел в небытие...
- Ну что, Саша, пора домой?
- Пора, Костя, - спокойно ответил Александр, как-то странно глядя на меня.
Мы забрались в капсулу и легли в гамаки.
Сам собой закрылся люк. Включился пульт, зажглось освещение. С легким толчком капсула оторвалась от грунта и стала плавно подниматься в небо. Не работал ни один двигатель, но капсула поднималась. Как летун-паучок на паутинке, как наполненный легким газом аэростат, уплывали мы в зеленую глубину небес. А в оставленной нами пустыне - на том самом месте, где мы прожили десять дней и полжизни, - ярким пурпурным пламенем горели слова. Говорю это с ясной памятью и в здравом уме, ибо я приник к иллюминатору, чтобы бросить последний взгляд на планету.
1 2 3