А дебаты у нас нешуточные: спорим, какая игра лучше.
- Конструктор!- выкрикивает Физик, стремясь к приоритету.
- Смотря какой конструктор,- важно и снисходительно цедит Командир. - Конструкторы разные бывают.
- "Построй сам",- хихикает Техник.- Кубики. Робя, рыжий в кубики до сих пор играет!
- У-у, лиса!- Физик гневно потрясает кулачками.- И не кубики вовсе - аналоговый на микротриггерах! Мне такой конструктор отец подарил. С полиэкраном!
Командир ощущает потребность в возврате инициативы.
- Хлам!- бросает он.- Ясли... "Живой мир"-это вещь. Нацепил шлем и крути ручки. Хошь - в космосе летишь, хошь - в джунглях крадешься. Не то что твои "тригры-мигры"!
- Хлам?!- глаза Физика стекленеют.- Да ты сам знаешь кто? Спор грозит баталией. Выступаю я:
- Кончай, братцы! Тебе-то, рыжему-то. А я технические игры не люблю. Вот в "пришельцев" сыграть бы! Айда, а? Дистрофик водить будет. Он все равно прятаться не умеет, уши за парсек видны. Пусть "Центр" охраняет. Чур, я в дальнем патруле! Дистрофик багровеет. "Лиса" опять скалится.
- Прише-е-ельцы,- тянет он, опасливо косясь на командира.- Ты еще "индейцев" предложи. Ща луки сделаем, стрел наломаем. Возня одна...
- Ты сам-то, "лиса-морда коса", во что играешь? Небось ни во что!
- Я... это... я тоже "живой мир" люблю. Особенно "оверсан". Солнце очень красиво можно вообразить... Командир благосклонно кивает. Мы с Физиком орем нараспев:
- Лиса - подлиза! Лиса - подлиза!- и на ходу сочиняем, смело круша стереотипы женского и мужского рода:
- Лиса - болван. Захотел "оверсан". Полетишь башкою вниз, Потому что ты - подлиз!
- Дистрофик, а ты что скажешь? - Это вступает Командир. Оппозиция наша ему не нравится. У Психолога же и спрашивать нечего. Заранее знаем: скажет "шахматы", или "литературная викторина", или "герои любимых книг" - что-нибудь в таком духе.
- Я? - Дистрофик смущается и краснеет снова.- Я, ребят, так... ничего.. Я лото люблю. Мы с папкой и мамой часто в него играем. Хорошая игра, не верите?
- Чо-то ? - Лиса скатывается со скамейки. Хохочет. Но продолжать не смеет: натыкается на грозный взгляд Навигатора.
- Не трожь его! Слышь? А ты, старшой, тоже мне!- накидывается Навигатор на Командира.- Дал бы лисе по шее, чтоб не вонял. Лото - хорошая игра. И "Живые картины" хорошая. И конструктор у Рыжего ничего себе. А вот у меня мечта,- он задумчиво вскидывает глаза,- "Лабиринт-ловушку" заиметь!
- Какую "ловушку"? - удивляются все.- Мы про такое и не слыхали.
- Это новая игра. Я только сегодня узнал. Значит, во-от такая головизионная рамка. В ней вырастает трехмерный лабиринт. И внизу пять "зайчиков" горят. Ну и пятнадцать рычажков, само собой. Надо зайчиков по лабиринту провести всех одновременно, а потом их в особую ловушку загнать. Если загонишь - лабиринт пропадает, и появляется сногсшибательная головизия, всякий раз новая. А если хоть одним "зайчиком" за светоплоскость заденешь, все пять назад возвращаются.
- Вот это да!- выдыхаем мы с шумом. Замолкаем: каждый разрабатывает план, чего бы такое дома сделать, чтобы отец за это "ловушку" принес...
И все кончается. Мир детства ужимается до кают-компании Корабля. На хронометре - расчетное время. Минута. Вокруг - остолбенелые лица экипажа.
Сначала думал: мы все в детстве побывали. И каждый самим собой был. Потом - нет. "Сны" у всех индивидуальные оказались. Я один такой "счастливый". Не только на двадцать лет "помолодел" в ту минуту, но и в мозги прочим умудрился залезть. Знать бы- КАК!
Бросился к приборам. И после того, что было, даже не удивился. Все работает нормально, однако стопорные "дубли" - те, что на показаниях в момент эксперимента должны стоять,- словно взбесились. Математический реактор - нуль. Малый реактор - нуль. Абсолютное смещение-нуль. Это еще можно понять. Но и относительное - тоже нуль. Будто вся Вселенная на ту самую минуту застыла! Полевая защита: "дубль-стопор" сломался! И наконец, ручной калькулятор - наш "суперабак" - САМ ПРИШЕЛ В ДВИЖЕНИЕ. Я поиграл шариками, требуя конечный результат. Ответ-бесконечность! Но бесконечность ЧЕГО?!! Вот и выговорился..."
В памяти еще раз возвращаюсь к смерти Психолога. Смерть эта подействовала на меня ужасно. Как-то не привыкли мы, чтобы люди вот так просто умирали. Ведь совсем молодой был, тренированный мужчина. Испытанный всевозможными тестами и отобранный после тщательнейшего медицинского отсева. И вдруг кровоизлияние в мозг... Я ведь и сам рвался в эксперимент: тогда еще, когда группа только формировалась. Казалось: по всем статьям подходил, по здоровью тем более. И надо же было им найти невинную отроческую тахикардию! Моментально категорический отказ. И многочисленные ряды "отсеянных" стали на одного человека больше. А друг мой Психолог попал. И... пропал...
Как же это расценивать? Мне повезло? Или все-таки ему? Мне, который по причине чрезмерной детской активности - нежеланной причине!- остался жить? Или ему, который, хотя и умер, успел побывать на грани Неведомого?
Я возвращался на вылеченной "квадриге" домой. В пути у меня еще не возникала идея самому принять участие в разгадке тайны: полагал, что и без моей скромной персоны найдется немало пытливых умов. Но двух вещей не знал я тогда: во-первых, что фонна Психолога мне адресована будет, а во-вторых, новой, более ужасной, чем предыдущие, вести.
Я не успел войти домой, как тут же включился головизор. Короткая заставка передачи "Хроника", тревожный музыкальный сигнал, и диктор передает экстренное сообщение: погиб не только Психолог, погиб весь экипаж. По истечении суток после приземления умерли все семеро. Причина смерти кровоизлияние в мозг. Причина кровоизлияния выясняется. "Выясняется" до сих пор... Экипаж ничего не успел сделать. Не успел собраться перед академической комиссией. Не успел выступить на пресс-конференции. Не успел "кристаллизовать" отчеты. Времени хватило лишь на фонны. Семь звуковых кубиков, записанных частично в космосе, частично в гермобоксах перед томительной процедурой "контроля",- все, чем мы можем располагать. Любой волен заказать и получить копии. Все семь копий у меня на столе. Три чуть поодаль: прослушанные. Из оставшихся выбираю Навигатора.
"Нервные впечатления... Сбивчивые воспоминания... На большее пока рассчитывать не могу. Полный отчет будет позже. Или не состоится вовс е... Причиной тому-крайняя скудость информации. Насколько могу представить, в будущем ее не прибавится.
Прежде чем перейду к основному, изложу факты всем известные и неоспоримые. Неоспоримость - пока главный козырь, к тому же едва ли не лучшее средство подготовки слушателя. Надобность такой подготовки явствует из дальнейшего.
Итак, о Корабле и верховный задаче эксперимента. Ставится проблема: исследование чистого вакуума. Очевидная деятельность разумеется в двух направлениях: первое-отыскание такового, второе - создание прибора, способного подвергнуть искомую область анализу. Отталкиваемся от определения "чистого вакуума"; "Область пространства, максимально свободная от наличия материальных частиц и с наивозможно минимальным фоном взаимодействий". Вывод напрашивается сам собой: поиск следует осуществлять в глубоком космосе.
Начинаем "считать" пространство. Калькуляторное лоцирование космоса дает результат: ближайшая область с минимальным содержанием вещества лежит в северном полушарии эклиптическе системы координат - небесные широта и долгота сейчас маловажны - на расстоянии четырех световых месяцев и двенадцати световых дней от Земли.
Корабль, на котором мы достигли этой области, принципиально нов в двояком смысле. Во-первых, его основным движителем является математический реактор, сводящий С-тензор к нулю в той точке пространства, коей является сам Корабль, и таким образом создающий неопределенность расстояния, равнозначную мгновенному скачку внутри "жгут-структуры". Во-вторых, его конструкция позволяет - в случае точного попадания в заданную область - поймать чистый вакуум в ловушку. Это достигается следующим образом. Корпус Корабля состоит из металлопластических материалов и представляет собой, для упрощения скажем, полую сферу. При подаче импульса на гибкий шпангоут корпус размыкается и, образно говоря, "выворачивается наизнанку", "схлопываясь" вокруг малого объема вакуума с нулевым содержанием вещества.
Простейшая аналогия: представим надрезанный по большому диаметру детский мячик. Небольшое усилие пальцев, и мячик уже показывает нам свою внутреннюю поверхность, оставаясь по форме тем же шаром. Если к этому присовокупить, что края разреза при касании моментально склеиваются, а "выворачивание" происходит в мгновение ока, то, право же, для примитивной модели Корабля нам больше ничего не требуется. Разве что указать: реакторный отсек и отсек управления расположены на "полюсах", а "надрез" проходит по "меридиану".
Оболочка нашего Корабля надежно защищает "пойманную" пустоту от всех видов взаимодействий, включая электромагнитное поле рабочих систем Корабля, и даже гравитацию, ибо в момент "нуль", то есть в момент "схлопывания", срабатывает математический реактор, и для объема, оказавшегося в пределах оболочки, тензор кривизны пространства обращается в "нуль", элиминируя "жгут-структуру". В тот же самый момент начинает функционировать "васкоп", долженствующий за минуту эксперимента сделать около миллиона мгновенных "снимков" вакуума, энергетическая расшифровка которых последует на Земле. Такова схема эксперимента. Добавлю: запроектированная схема, ибо на деле после "схлопывания" рассудки наши помутились, "васкоп" же и "глазом не моргнул".
События развертывались так. Я выстрелил Корабль а расчетную точку и переключил энергию на малый реактор. Мы начали медленно продвигаться в пространстве. Погрешность оказалась ничтожной, поэтому после непродолжительного рыскания Корабль вошел наконец-то в желаемый район. Все наше внимание переключилось на "пустомер"-индикатор содержания вещества в вакууме, или "пустомелю", как мы его окрестили.
"Большеразмерный уровень - пусто", начал издалека наш "пустомеля", и тут же хронометр принялся за отсчет времени. "Космическая пыль - пусто". Мы перемигнулись друг с другом: лоцирование не подвело. "Межзвездный газ - пусто". Вот оно, мгновение! На атомном уровне - как помелом, следовательно... "Общая оценка - пусто". "Чистый вакуум",- все тем же скучным голосом объявил "пустомеля".
Последнее, что я помню из реальности ДО, легкий толчок: "ловушка" захлопнулась,
Немедленное ощущение: лечу куда-то во мраке" Затем подо мной объявилась матушка-Земля. Вокруг раскинулся божественный воздушный простор, над головой - пара-другая легких облачков и небывалой голубизны солнечное небо.
Самое удивительное - летел я "безо всего". Не было за плечами увесистого и монотонно гудящего "Вихря", предплечья и запястья не обжимали охваты спортивных крыльев, не было ощущения невесомости, как на параболическом тренажере. Была влекущая к земле тяжесть тела, которое, впрочем, и не думало опускаться, было сказочное чувство парения и была радость. Нестерпимый восторг, захватывающая душу удаль, блаженство избранных, упоение победой над природным недостатком человека, одержимость власти над природой - все смешалось, все распирало грудь, наполняя легкие некой невесомой субстанцией, которая, может быть, и удерживала меня на высоте.
Я с удивлением прислушивался к собственному телу. Не было органа, который работал бы в привычном режиме. Сердце билось не ритмично, а выбивало какую-то сложную "морзянку". В печени ощущалось странное щекочущее движение, впрочем, не беспокоящее, а скорее приятное. Желудок словно бы сжался в комок, уступая место диафрагме, которая мощно пульсировала и напоминала мембрану бионасоса "квадриги" или "триеры". Только насос этот гнал неизвестно что и неизвестно куда. Руки и ноги подчинялись неведомым командам - не мозга, а иного органа, только что чудодейственным образом родившегося "под ложечкой",- и блестяще удерживали равновесие, не допуская, чтобы я свалился в "штопор" или попал в "воздушную яму". Да что говорить - все органы трудились по-особому, но происходящее казалось мне абсолютно естественным, словно бы летать я был обучен с детства. Может быть, и не ходил никогда - только летал...
Подо мной проплывал незнакомый мне заповедник. Девственные леса, благоухающие сады, полудикие парки, луга, речушки, лужайки - все вызывало у меня умиление и первобытное почитание. Я бросался камнем к купам деревьев, пугал быстролетной тенью рыбешек в прудах и снова взмывал в небо, гонялся за птицами, съезжал по радуге, делал тысячи подобных благоглупостей и хохотал, хохотал, хохотал...
Пока не очнулся в центре управления Кораблем. Я лежал на полу и бился в истерике. Психолог разжимал мне челюсти, вливая витализатор, хлестал по щекам, но я все сильнее закатывался идиотическим смехом. Совершенно неожиданно он сменился безумным воем и плачем. Я лежал, скрючившись, у своего кресла и рыдал в три ручья, рассказывает Психолог. Он не изменяет истине. Я помню этот момент. Мне действительно было горько и больно. Я не желал возвращаться в действительность.
Хотелось до конца дней своих летать в прозрачном и призрачном мире, купаться в хрустальных лучах солнца, вдыхать зеленый запах первозданной свежести, чувствовать облака, оседающие капельками на горячем лбу, удирать от грозы, нестись к Луне, стараясь достичь наивысшей точки полета, и затем - вниз, с меркнущим от разреженного воздуха сознанием вонзаться в теплый туман, стелющийся над низинами,- отголосок растворенного в сумерках зноя,- возвращаться к жизни. Летать, летать, летать... Вечно..."
Я резко бью по клавише выбрасывателя. Кубик, не отыграв, вылетает на стол. Дальше слушать я не в состоянии: перехватило дыхание. Последние часы жизни Навигатора - самая трагическая ниточка во всем этом запутанном и прискорбном клубке нелепых смертей.
Он с ювелирной точностью выстрелил Корабль к Земле, отдав управление посадкой Командиру лишь после того, как убедился в полном восстановлении значения G-тензора. В ясном сознании прошел "контроль", обманув врачебный синклит. Однако слова, запечатленные в фонне, оказались последней разумной записью "космического снайпера".
Уже дома он внезапно потерял сознание. А когда пришел в себя, мысли в глазах его не было. Он бормотал несусветицу, лепетал как ребенок, пускал пузыри и судорожно дергал руками, как бы пытаясь схватить что-то скользкое, но вместе с тем чрезвычайно важное для него, без чего уйти из жизни он не имел права. "Полный распад сознания",- зафиксировал врач. Он же через полчаса, мучаясь беспомощностью, установил смерть...
Есть еще одна причина, по которой я никогда не дожидаюсь конца фонны Навигатора. На ней по странному стечению обстоятельств были записаны слова, произнесенные им за секунду до фатального кровоизлияния. На эту единственную секунду сознание вернулось. И губы прошептали жуткую в своей осмысленности фразу - за малым изменением ту самую, которую произнес когда-то, умирая, Рабле: "Je vais querir le grand Neant". ("Иду искать великое Hичто").
От этих слов мне становится страшно...
"..Вот и все! Кончен полет, кончен эксперимент, и кончены надежды..." - фонну Командира я включаю с третьей плоскости. Сейчас для меня важнее всего еще раз услышать "сны". Размышлений предостаточно. Ретроспективных повествований тоже. В сущности, все они повторяют одно другое. Зато "миражи" или "выродки" - случай особый.
"...Внешне все выглядит благопристойно и даже логично. Ни за чем "поехали" и ни с чем вернулись. Или так: в пустоту нырнули, с пустыми руками вынырнули. Взятки гладки. На нет и суда нет.
А стыдно... В глаза друг другу совестно смотреть, не то что людям... Ведь было там Что-то! Совсем рядом было. Можно сказать, меж нас. Кажется, щупай руками, измеряй, отколупывай кусок, упаковывай в бумажку и вези на Землю. Ан не тут-то было: пусто! Сквозь пальцы, точнее, сквозь мозги наши, как вода, утекло. Откуда, ЧТО и куда - бессмысленно спрашивать. Ничего-то мы не поняли, ни в чем-то не разобрались и как не знали до сих пор, так и сейчас ни черта не знаем. Маразм полнейший: семь в общем-то неглупых и основательно подкованных людей, до зубов вооруженных новейшей, точнейшей и умнейшей техникой, сидят в Корабле - восьмом чуде света - и... хлопают ушами, в затылках чешут, руками разводят. Щенки слепые!.. Издевательство в полном смысле слова: будто кто-то намеренно заставил нас идти на немыслимые ухищрения, а потом кукиш показал.
Слово "кукиш"^я не зря употребил. Хоть бы с нами вообще ничего не случилось, так-таки и ничего, тогда бы все понятно было: НЕТ ни гроша в этом вакууме, нет, не было и не будет никогда. А кукиш-то нам показали! Могучий такой кукиш, и у каждого - свой, у каждого в башке целую минуту фига красовалась.
Вот если бы она в "ловушке" из самого что ни на есть вакуума сложилась - тогда да!
1 2 3 4 5