Церковь не аннулирует ее брак по его просьбе. Как это ни больно, но часть мечты уже не сбылась. Придется обойтись без нее.
Но ему необходима земля! Неужели четыре года жизни пропали зря? Без земли и дохода с нее, он будет вынужден податься в наемники, так как больше ничего не умеет делать.
В полной тишине, воцарившейся в зале, Бернард, откашлявшись, снова заговорил:
– Я отказываюсь от прав на Клэр…
Он услыхал тихий возглас и обернулся.
Клэр! Это было видение в изумрудном шелке, с широко раскрытыми удивленными янтарными глазами и губками бантиком, которые она прикрыла кончиками пальцев. Она повзрослела, и ее фигура еще более заманчиво округлилась. Он мечтал сделать эту женщину своей с того дня, как ее отец пообещал отдать Клэр ему.
Моя! Нет, этого не будет. Клэр принадлежит другому – она замужем за лордом Юстасом Маршаллом, представителем одной из самых могущественных семей в Англии. Он отвернулся.
– Лорд Сеттон, мне, как рыцарю, положен достаточный надел земли. На этом я настаиваю.
Сеттон побагровел.
– Стража! Схватите его! Бросьте его в темницу, пока он не одумается.
Двое стражников схватили Бернарда за руки. Резким движением он отбросил их и сделал шаг вперед к Сеттону – рука Бернарда машинально искала эфес сабли. Но ее не было. Черт! Бернард увидел в глазах Сеттона ужас и ярость. Затем боль пронзила ему голову. Перед тем как потерять сознание, Бернард услыхал, как кто-то пронзительно выкрикнул его имя.
Глава вторая
– Генри! Не смей! – закричала Клэр, когда стражник вновь занес копье, чтобы ударить Бернарда.
Она бросилась к распростертому телу, лежащему ничком, и, дрожа от страха, опустилась на одно колено, осторожно коснувшись струйки крови, сочившейся сквозь пряди черных волос Бернарда Фицгиббонза.
– Клэр! Встань! Не трогай этого негодяя! – приказал отец.
Но Клэр подчинилась лишь после того, как нащупала слабо бьющуюся жилку на виске Бернарда.
Облегченно вздохнув, она медленно встала, зная, что если не остережется, то тоже окажется на полу около Бернарда. Правда, после ее помолвки с Юстасом Маршаллом отец стал обращаться с ней не столь круто – ее ценность в отцовских глазах возросла. Но все же не стоит вмешиваться в дела отца. Что ее надоумило выкрикнуть имя Бернарда и кинуться к нему на помощь? Конечно, она знала, почему так поступила: на это, кроме нее, никто не осмелится, а если он серьезно пострадает от жестокости отца, то под угрозой окажутся ее собственные планы распрощаться с Дассетом.
Три недели до свадьбы она должна стараться вести себя осмотрительно, а потом ей уже будет безразлична любая гадкая выходка отца.
– Бернарда надо перевязать, – тихо, но твердо сказала она.
Отец сжал кулаки.
– Его следует заковать в цепи! Ты слышала, что он от меня потребовал?
Всего спора она не слышала, но того, что донеслось до ее слуха, когда она спускалась по лестнице в залу, было достаточно, чтобы предположить – Бернард сошел с ума. Но как же он был великолепен в своем потрепанном в битвах плаще крестоносца! Она едва признала в нем прежнего Бернарда Фицгиббонза. Он раньше не был так высок и крепко сложен. И точно не осмелился бы довести до бешенства ее отца.
– Я слышала, – тихо и смиренно ответила Клэр. – Его требования бессмысленны, но из-за этой глупости нельзя оставлять его без помощи. На плаще Бернарда красный крест крестоносца, а это значит, что церковь считает его героем и к нему надо относиться с уважением.
Сеттон лишь махнул рукой.
– У этого деревенщины нет никаких прав! У него нет ни земли, ни состояния, ни семьи. Он ушел отсюда безо всего и вернулся ни с чем, за исключением звания рыцаря и наглого требования вознаградить его! Почему я должен сохранять ему жизнь?
У Клэр сжалось сердце, но ей удалось не показать своего страха. При других обстоятельствах она могла бы просто уйти, но на карту была поставлена не только жизнь Бернарда. Поэтому она продолжала настаивать:
– Как рыцарь Черной розы, Бернард представляет особый интерес для епископа Уолтера из Дерли. Мы можем навлечь на себя гнев епископа, и даже отлучение от церкви. И это перед самой моей свадьбой?
Сеттон поморщился – тогда в Дассете не будет ни мессы, ни брачной церемонии. То, что это означает для Клэр, ее отца мало волновало. Но в таком случае не видать и союза с Юстасом Маршаллом, чего Сеттон страстно желал.
А Клэр не отступала.
– Если я точно помню, новый шериф Дерли тоже рыцарь Черной розы и соратник Бернарда. Саймон Блэкстон наверняка им заинтересуется.
Сеттон ничего не ответил и со злобой уставился на Фицгиббонза.
– Унесите его с глаз моих долой! Эдгар, брось его в темницу. Я позже решу, как с ним поступить.
Когда четверо стражников встали вокруг Фицгиббонза, собираясь оттащить его прочь, тот зашевелился. Эдгар наклонился и что-то прошептал Бернарду на ухо, после чего тот встал на ноги и, пошатываясь, ушел вместе с Эдгаром.
Клэр ощутила у себя на плече руку и вздрогнула.
– У меня готово для тебя горячее питье, – тихо произнес материнский голос – леди Леона всегда разговаривала тихо.
А Клэр прислушивалась к голосу отца, отдававшего приказания приготовить собак для охоты на кабана, который объявился около старой мельницы. Время для охоты было уже позднее, но Клэр порадовалась тому, что он покинет замок.
Леона передала дочери чашу с горьким питьем.
– Не следовало тебе приходить в залу, – сказала мать.
Клэр пила теплый, заваренный на травах напиток от простуды. Она уже начала поправляться, но временами все еще чихала и кашляла.
– Я не могла удержаться, когда внизу послышались крики, – объяснила Клэр.
Да и времени валяться в постели у нее не было, хотя приготовления к свадьбе и турниру в основном закончились. Но она хотела, чтобы церемония бракосочетания, пир и турнир прошли без сучка и задоринки, а поэтому надо все еще раз хорошенько проверить.
А тут эта неприятность с Бернардом. Несколько месяцев его считали погибшим, и она стала поминать его в молитвах как умершего. И вдруг недавно из монастыря, что вблизи Йорка, пришел посыльный и сказал, что Фицгиббонз сломал ногу, но жив. А теперь он сидит в темнице.
– Как ты думаешь, что отец с ним сделает? – спросила Клэр у матери.
– Поступит, как пожелает. Клэр, ты не должна опять встревать.
Нет, этого она больше не сделает – слишком опасно. Но она может поговорить с Бернардом и убедить его отказаться от своего требования. Он ведь уже отказался от части вознаграждения, то есть от нее. Клэр подавила необоснованную обиду от того, что Бернард с такой легкостью забыл про нее. Но через три недели она станет женой Юстаса Маршалла, лорда, у которого изысканный двор в великолепном замке. Чего ей еще желать? Она будет проводить дни как хозяйка дома Маршалла, а вечерами ее ждут развлечения: поэты и трубадуры.
Маршалл был влиятельным лордом, красивым мужчиной с рыцарскими манерами. Для женщины это клад.
Теперь ей необходимо сначала убедить Бернарда Фицгиббонза отказаться от его требований, а затем уговорить отца не наказывать Бернарда, что может навлечь на Дассет обоюдную кару: церкви и властей. Трудная задача.
Клэр вернула матери чашу и сказала:
– Я отнесу Фицгиббонзу поесть. Возможно, мне удастся склонить его к разумному решению.
Леди Леона с беспокойством посмотрела на дочь.
– Ох, Клэр, не стоит тебе этого делать.
– Отец пока отсутствует, а я потороплюсь. – Она поцеловала мать в щеку. – Не волнуйся – все будет хорошо. Вот увидишь.
– Ну, ты своего добился. – Эдгар защелкнул железный наручник на запястье Бернарда. – Сеттон долго будет неистовствовать. Как теперь твоя голова?
– Болит. – Бернард осторожно дотронулся до затылка – там образовалась шишка, но кровь уже не текла. – Зачем Генри так сильно меня ударил?
– Да он тебе жизнь спас. Если бы ты бросился на Сеттона, то наверняка задушил бы его.
– Я не собирался причинять ему вред.
– А нам всем показалось, что ты хочешь задушить его светлость. Скажи спасибо, что Генри не треснул тебя еще раз, это леди Клэр его остановила. – Эдгар улыбнулся. – Как ты понимаешь, старого стервятника нам не жаль, но наша обязанность – охранять его.
Клэр. Это она назвала его по имени? Странно, что она здесь, в Дассете, раз вышла замуж, а не в Хантингтоне с Юстасом Маршаллом. Хорошо бы поблагодарить ее за то, что спасла его от второго удара.
– А где Джулиус? – спросил он у Эдгара.
– В Италии. Уже несколько месяцев.
– В Италии? – Бернард упал духом. – А когда он вернется?
Эдгар пожал плечами.
– Понятия не имею. Почему тебя это интересует?
– Да потому, что с Джулиусом можно разумно разговаривать.
– Да, конечно. Но его сейчас нет.
Бернард со вздохом опустился на грязный пол и уперся головой в каменную стену.
– Старик стал еще злее…
– Да. Особенно последние два года. Слушай, мне надо идти. Когда закроют ворота, я принесу тебе поесть, и мы опять поговорим.
* * *
Клэр стянула с кухни толстый ломоть желтого сыра, окунула в соус с перцем несколько кусков жареной свинины и вложила все это в четверть каравая белого хлеба. Взяв кубок крепкого красного вина, она отправилась в подземелье замка.
Она бывала там ребенком, когда играла с братьями и сестрой в прятки.
Как жаль, что Джулиуса нет дома! Старшему брату всегда удавалось утихомирить отца. И вот теперь это выпало на ее долю.
Клэр спустилась по темной винтовой лестнице, стараясь не задеть факелы, освещавшие ей путь. Чем ниже она спускалась, тем отвратительнее становился запах – она приближалась к темнице, где отец обычно держал узников, виновных как в мелком воровстве, так и в убийстве. Там теперь сидел Бернард. Но Бернард не совершал преступления – он всего лишь поспорил с отцом. Если Бернард попросит прощения и откажется от своих требований, то отец может выпустить его и даже позволит занять подобающее ему место среди рыцарей Дассета. Хорошо бы отец поймал кабана – успешная охота улучшила бы ему настроение.
Внизу лестницы Клэр отворила тяжелую дубовую дверь, не удивившись тому, что она не заперта, поскольку узников приковывали цепью к дальней стене. Факелы по обе стороны двери бросали неяркие отблески на дыбу, стоящую на грязном полу поперек большого помещения, и на другие орудия пытки: цепи, кнуты, ножи и клещи.
Клэр вздрогнула и отвернулась. От ужасного запаха крови и испражнений тошнота подкатывала к горлу.
Около дальней стены на полу, согнув в коленях ноги, сидел человек. Одну руку он заложил за голову, а вторая свисала с цепи наручника. Лишь по плащу можно было догадаться, кто это.
Бернард удивленно поднял голову.
– Я принесла тебе поесть, – сказала она.
– Подкрепиться осужденному? – шутливо произнес он, а она подумала: какой у него чувственный низкий голос.
– Ты не осужденный. Просто отец еще не решил, как с тобой поступить.
– Клэр?
Странный зуд пробежал у нее по спине, когда он произнес ее имя. Вот уж глупо, подумала она, чтобы звук его голоса так на нее повлиял. Ведь это же Бернард, которого она знала почти всю жизнь. Он ей всегда нравился: и когда был мальчиком-пажом у нее на побегушках, и позже, когда стал оруженосцем. Она, бывало, любила над ним подшучивать.
Бернард встал и, сделав шаг вперед, очутился в круге света от пламени факела.
Какой же он высокий и широкоплечий! Мало кто с ним сравнится. Перед ней стоял красавец воитель из древних сказаний, способный заставить трепетать сердечко любой молоденькой девушки. Бернард всегда казался ей симпатичным, но красавцем никогда не был. Теперь от мальчишеского вида не осталось и следа. Он просто зачаровывал: густая грива черных волос опускалась на плечи, благородные очертания лба и скул, твердый чисто выбритый квадратный подбородок, взгляд карих глаз решителен.
Он тоже изучающе смотрел на Клэр. Но если прошедшие годы украсили его, про нее того же не скажешь.
Клэр мысленно выругала себя за то, что восхищается Бернардом. Она выходит замуж за Маршалла, красивого и могущественного лорда, который ради большого приданого закрывает глаза на ее не слишком юный возраст и на то, что она не блещет красотой.
– Ты бы лучше послала служанку или стражника. Темница не место для дамы, – сказал Бернард.
– И для героя-крестоносца тоже. К тому же я хочу с тобой поговорить. – Клэр отдала ему кубок с вином. – Подержи, пока я приготовлю место, куда можно положить еду.
Бернард сделал глоток вина, наблюдая за Клэр. Она сохранила свою королевскую походку, но, к сожалению, больше не улыбалась. Клэр не превратилась в утонченную красавицу, о которой он мечтал одинокими ночами в пустыне. Но вид у нее по-прежнему был независимый. Завитые локоны уложены под сеткой, а сверху надета шелковая шапочка изумрудного цвета в тон платью. Он разглядел, что рыжие волосы Клэр не утратили своего блеска. Широко поставленные глаза все такие же янтарные и прозрачные, а носик дерзко задран. Кожа у нее не фарфорово-белая, а, скорее, цвета слоновой кости, и это ей больше шло. Хрупкой ее тоже не назовешь: крепенькая, и с округлыми формами. Такую женщину приятно обнять, не боясь причинить ей боль.
Клэр должна была бы достаться ему, но тщетно претендовать на замужнюю женщину. Хотя напряжение, которое он испытывал в чреслах, говорило о том, что он не отказался бы от такой женщины в постели. Но этому не бывать, и подобные мысли только отвлекают его от более важной цели – получения земли.
– Значит, я герой-крестоносец? – переспросил он. Ее слова показались ему смешными, так как он всего лишь старался выжить и сберечь жизнь своих товарищей.
– Церковь говорит так про каждого, кто сражался с неверными, и я с этим согласна. – Клэр принесла стул. – Жаль, что ты не проявил выдержки, разговаривая с отцом. Тогда мы оба не находились бы в этом вонючем подвале.
– Я видел и худшие, – ответил он, вспомнив сарацинскую тюрьму. – Что касается твоего отца, я не хотел его обидеть, а просто был откровенен.
Клэр разложила на стуле еду, и он взял кусок свинины.
– Мой любимый перечный соус. Ты это вспомнила?
Она, конечно, этого не помнила, но была рада, что угодила ему.
– Большинство мужчин любят перечный соус, – ответила она и, решив перейти к делу, сказала:
– Твоя единственная возможность выбраться отсюда – это помириться с отцом.
Он поднял черную бровь.
– Помириться? Ты хочешь, чтобы я пал перед ним ниц и покорно отказался от справедливого вознаграждения? Нет, Клэр, я этого не сделаю. Я честно сражался. Эдгар сказал мне, что Джулиус в Италии. Конца он вернется?
Она послала письмо Джулиусу с сообщением о свадьбе и о турнире, а также другому брату, Джеффри, и сестре Джин, но ответов пока не получила.
– Думаю, что через две недели.
Бернард отломил кусок хлеба от каравая и оглядел темницу.
– Неужели он собирается дожидаться Джулиуса, чтобы тот поддержал его? – подумала Клэр и, скрестив руки на груди, спросила:
– Бернард, если отец предложил тебе награду, то почему ни он, ни епископ Терстан никому об этом не сказали?
Он задумался, продолжая жевать, а она недоумевала, как он может есть среди такой вони.
– Не знаю, – наконец произнес он. – Но я уверен в том, что твой отец обещал мне вознаграждение, и намерен получить его… хотя бы частично. У меня ничего нет, и мне нужна земля.
– Я очень сомневаюсь в том, что отец даст тебе землю. Он ведь заявил – и это слышали очень многие, – что ничего тебе не должен.
– Мне поможет Джулиус. Я могу и подождать.
– А что, если Джулиус задержится? Он может и через месяц не вернуться.
Бернард нахмурился и обежал взглядом подземелье с орудиями пыток. А Клэр продолжала:
– Бернард, неужели ты на самом деле веришь в то, что отец позволит тебе безнаказанно ждать? Я его знаю. Он всегда поступает по-своему, и ему неважно, какими средствами он этого достигает.
Бернард сделал большой глоток вина.
– Так вот почему ты пришла сюда: помочь своему отцу? Он что, велел тебе запугать меня?
– Отец не знает, что я здесь. Я сама так решила.
– Но зачем? Ты, очевидно, считаешь, что я не имею права настаивать на том, чтобы он сдержал свое слово. Ты ведь не веришь тому, что он дал мне обещание, не так ли?
Этому не верил никто. Слуги говорили о том, что Бернард либо свихнулся на Святой земле в битвах с сарацинами, либо у него помутился рассудок от долгого пребывания в пустыне под палящим солнцем.
– Возможно, отец и пообещал тебе какую-то награду, но ты не так его понял.
Он усмехнулся.
– То же самое сказал Сеттон. Я говорю тебе правду, Клэр, – я его правильно понял и не ослышался.
У нее остался последний довод.
– Бернард, может быть, ты мечтал о вознаграждении, и эта мечта настолько тобой овладела, что ты в нее поверил? Такое случается. Бернард запрокинул голову и прикрыл глаза.
– Да, я мечтал. О наделе земли, таком большом, что взглядом не охватить. А на нем поля пшеницы высотой до пояса. О лесе, в котором полно дичи для охоты с собаками, и о птицах в небе, которых станут ловить мои соколы, и о каменном доме с просторной залой и приветливо мерцающим огнем в камине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Но ему необходима земля! Неужели четыре года жизни пропали зря? Без земли и дохода с нее, он будет вынужден податься в наемники, так как больше ничего не умеет делать.
В полной тишине, воцарившейся в зале, Бернард, откашлявшись, снова заговорил:
– Я отказываюсь от прав на Клэр…
Он услыхал тихий возглас и обернулся.
Клэр! Это было видение в изумрудном шелке, с широко раскрытыми удивленными янтарными глазами и губками бантиком, которые она прикрыла кончиками пальцев. Она повзрослела, и ее фигура еще более заманчиво округлилась. Он мечтал сделать эту женщину своей с того дня, как ее отец пообещал отдать Клэр ему.
Моя! Нет, этого не будет. Клэр принадлежит другому – она замужем за лордом Юстасом Маршаллом, представителем одной из самых могущественных семей в Англии. Он отвернулся.
– Лорд Сеттон, мне, как рыцарю, положен достаточный надел земли. На этом я настаиваю.
Сеттон побагровел.
– Стража! Схватите его! Бросьте его в темницу, пока он не одумается.
Двое стражников схватили Бернарда за руки. Резким движением он отбросил их и сделал шаг вперед к Сеттону – рука Бернарда машинально искала эфес сабли. Но ее не было. Черт! Бернард увидел в глазах Сеттона ужас и ярость. Затем боль пронзила ему голову. Перед тем как потерять сознание, Бернард услыхал, как кто-то пронзительно выкрикнул его имя.
Глава вторая
– Генри! Не смей! – закричала Клэр, когда стражник вновь занес копье, чтобы ударить Бернарда.
Она бросилась к распростертому телу, лежащему ничком, и, дрожа от страха, опустилась на одно колено, осторожно коснувшись струйки крови, сочившейся сквозь пряди черных волос Бернарда Фицгиббонза.
– Клэр! Встань! Не трогай этого негодяя! – приказал отец.
Но Клэр подчинилась лишь после того, как нащупала слабо бьющуюся жилку на виске Бернарда.
Облегченно вздохнув, она медленно встала, зная, что если не остережется, то тоже окажется на полу около Бернарда. Правда, после ее помолвки с Юстасом Маршаллом отец стал обращаться с ней не столь круто – ее ценность в отцовских глазах возросла. Но все же не стоит вмешиваться в дела отца. Что ее надоумило выкрикнуть имя Бернарда и кинуться к нему на помощь? Конечно, она знала, почему так поступила: на это, кроме нее, никто не осмелится, а если он серьезно пострадает от жестокости отца, то под угрозой окажутся ее собственные планы распрощаться с Дассетом.
Три недели до свадьбы она должна стараться вести себя осмотрительно, а потом ей уже будет безразлична любая гадкая выходка отца.
– Бернарда надо перевязать, – тихо, но твердо сказала она.
Отец сжал кулаки.
– Его следует заковать в цепи! Ты слышала, что он от меня потребовал?
Всего спора она не слышала, но того, что донеслось до ее слуха, когда она спускалась по лестнице в залу, было достаточно, чтобы предположить – Бернард сошел с ума. Но как же он был великолепен в своем потрепанном в битвах плаще крестоносца! Она едва признала в нем прежнего Бернарда Фицгиббонза. Он раньше не был так высок и крепко сложен. И точно не осмелился бы довести до бешенства ее отца.
– Я слышала, – тихо и смиренно ответила Клэр. – Его требования бессмысленны, но из-за этой глупости нельзя оставлять его без помощи. На плаще Бернарда красный крест крестоносца, а это значит, что церковь считает его героем и к нему надо относиться с уважением.
Сеттон лишь махнул рукой.
– У этого деревенщины нет никаких прав! У него нет ни земли, ни состояния, ни семьи. Он ушел отсюда безо всего и вернулся ни с чем, за исключением звания рыцаря и наглого требования вознаградить его! Почему я должен сохранять ему жизнь?
У Клэр сжалось сердце, но ей удалось не показать своего страха. При других обстоятельствах она могла бы просто уйти, но на карту была поставлена не только жизнь Бернарда. Поэтому она продолжала настаивать:
– Как рыцарь Черной розы, Бернард представляет особый интерес для епископа Уолтера из Дерли. Мы можем навлечь на себя гнев епископа, и даже отлучение от церкви. И это перед самой моей свадьбой?
Сеттон поморщился – тогда в Дассете не будет ни мессы, ни брачной церемонии. То, что это означает для Клэр, ее отца мало волновало. Но в таком случае не видать и союза с Юстасом Маршаллом, чего Сеттон страстно желал.
А Клэр не отступала.
– Если я точно помню, новый шериф Дерли тоже рыцарь Черной розы и соратник Бернарда. Саймон Блэкстон наверняка им заинтересуется.
Сеттон ничего не ответил и со злобой уставился на Фицгиббонза.
– Унесите его с глаз моих долой! Эдгар, брось его в темницу. Я позже решу, как с ним поступить.
Когда четверо стражников встали вокруг Фицгиббонза, собираясь оттащить его прочь, тот зашевелился. Эдгар наклонился и что-то прошептал Бернарду на ухо, после чего тот встал на ноги и, пошатываясь, ушел вместе с Эдгаром.
Клэр ощутила у себя на плече руку и вздрогнула.
– У меня готово для тебя горячее питье, – тихо произнес материнский голос – леди Леона всегда разговаривала тихо.
А Клэр прислушивалась к голосу отца, отдававшего приказания приготовить собак для охоты на кабана, который объявился около старой мельницы. Время для охоты было уже позднее, но Клэр порадовалась тому, что он покинет замок.
Леона передала дочери чашу с горьким питьем.
– Не следовало тебе приходить в залу, – сказала мать.
Клэр пила теплый, заваренный на травах напиток от простуды. Она уже начала поправляться, но временами все еще чихала и кашляла.
– Я не могла удержаться, когда внизу послышались крики, – объяснила Клэр.
Да и времени валяться в постели у нее не было, хотя приготовления к свадьбе и турниру в основном закончились. Но она хотела, чтобы церемония бракосочетания, пир и турнир прошли без сучка и задоринки, а поэтому надо все еще раз хорошенько проверить.
А тут эта неприятность с Бернардом. Несколько месяцев его считали погибшим, и она стала поминать его в молитвах как умершего. И вдруг недавно из монастыря, что вблизи Йорка, пришел посыльный и сказал, что Фицгиббонз сломал ногу, но жив. А теперь он сидит в темнице.
– Как ты думаешь, что отец с ним сделает? – спросила Клэр у матери.
– Поступит, как пожелает. Клэр, ты не должна опять встревать.
Нет, этого она больше не сделает – слишком опасно. Но она может поговорить с Бернардом и убедить его отказаться от своего требования. Он ведь уже отказался от части вознаграждения, то есть от нее. Клэр подавила необоснованную обиду от того, что Бернард с такой легкостью забыл про нее. Но через три недели она станет женой Юстаса Маршалла, лорда, у которого изысканный двор в великолепном замке. Чего ей еще желать? Она будет проводить дни как хозяйка дома Маршалла, а вечерами ее ждут развлечения: поэты и трубадуры.
Маршалл был влиятельным лордом, красивым мужчиной с рыцарскими манерами. Для женщины это клад.
Теперь ей необходимо сначала убедить Бернарда Фицгиббонза отказаться от его требований, а затем уговорить отца не наказывать Бернарда, что может навлечь на Дассет обоюдную кару: церкви и властей. Трудная задача.
Клэр вернула матери чашу и сказала:
– Я отнесу Фицгиббонзу поесть. Возможно, мне удастся склонить его к разумному решению.
Леди Леона с беспокойством посмотрела на дочь.
– Ох, Клэр, не стоит тебе этого делать.
– Отец пока отсутствует, а я потороплюсь. – Она поцеловала мать в щеку. – Не волнуйся – все будет хорошо. Вот увидишь.
– Ну, ты своего добился. – Эдгар защелкнул железный наручник на запястье Бернарда. – Сеттон долго будет неистовствовать. Как теперь твоя голова?
– Болит. – Бернард осторожно дотронулся до затылка – там образовалась шишка, но кровь уже не текла. – Зачем Генри так сильно меня ударил?
– Да он тебе жизнь спас. Если бы ты бросился на Сеттона, то наверняка задушил бы его.
– Я не собирался причинять ему вред.
– А нам всем показалось, что ты хочешь задушить его светлость. Скажи спасибо, что Генри не треснул тебя еще раз, это леди Клэр его остановила. – Эдгар улыбнулся. – Как ты понимаешь, старого стервятника нам не жаль, но наша обязанность – охранять его.
Клэр. Это она назвала его по имени? Странно, что она здесь, в Дассете, раз вышла замуж, а не в Хантингтоне с Юстасом Маршаллом. Хорошо бы поблагодарить ее за то, что спасла его от второго удара.
– А где Джулиус? – спросил он у Эдгара.
– В Италии. Уже несколько месяцев.
– В Италии? – Бернард упал духом. – А когда он вернется?
Эдгар пожал плечами.
– Понятия не имею. Почему тебя это интересует?
– Да потому, что с Джулиусом можно разумно разговаривать.
– Да, конечно. Но его сейчас нет.
Бернард со вздохом опустился на грязный пол и уперся головой в каменную стену.
– Старик стал еще злее…
– Да. Особенно последние два года. Слушай, мне надо идти. Когда закроют ворота, я принесу тебе поесть, и мы опять поговорим.
* * *
Клэр стянула с кухни толстый ломоть желтого сыра, окунула в соус с перцем несколько кусков жареной свинины и вложила все это в четверть каравая белого хлеба. Взяв кубок крепкого красного вина, она отправилась в подземелье замка.
Она бывала там ребенком, когда играла с братьями и сестрой в прятки.
Как жаль, что Джулиуса нет дома! Старшему брату всегда удавалось утихомирить отца. И вот теперь это выпало на ее долю.
Клэр спустилась по темной винтовой лестнице, стараясь не задеть факелы, освещавшие ей путь. Чем ниже она спускалась, тем отвратительнее становился запах – она приближалась к темнице, где отец обычно держал узников, виновных как в мелком воровстве, так и в убийстве. Там теперь сидел Бернард. Но Бернард не совершал преступления – он всего лишь поспорил с отцом. Если Бернард попросит прощения и откажется от своих требований, то отец может выпустить его и даже позволит занять подобающее ему место среди рыцарей Дассета. Хорошо бы отец поймал кабана – успешная охота улучшила бы ему настроение.
Внизу лестницы Клэр отворила тяжелую дубовую дверь, не удивившись тому, что она не заперта, поскольку узников приковывали цепью к дальней стене. Факелы по обе стороны двери бросали неяркие отблески на дыбу, стоящую на грязном полу поперек большого помещения, и на другие орудия пытки: цепи, кнуты, ножи и клещи.
Клэр вздрогнула и отвернулась. От ужасного запаха крови и испражнений тошнота подкатывала к горлу.
Около дальней стены на полу, согнув в коленях ноги, сидел человек. Одну руку он заложил за голову, а вторая свисала с цепи наручника. Лишь по плащу можно было догадаться, кто это.
Бернард удивленно поднял голову.
– Я принесла тебе поесть, – сказала она.
– Подкрепиться осужденному? – шутливо произнес он, а она подумала: какой у него чувственный низкий голос.
– Ты не осужденный. Просто отец еще не решил, как с тобой поступить.
– Клэр?
Странный зуд пробежал у нее по спине, когда он произнес ее имя. Вот уж глупо, подумала она, чтобы звук его голоса так на нее повлиял. Ведь это же Бернард, которого она знала почти всю жизнь. Он ей всегда нравился: и когда был мальчиком-пажом у нее на побегушках, и позже, когда стал оруженосцем. Она, бывало, любила над ним подшучивать.
Бернард встал и, сделав шаг вперед, очутился в круге света от пламени факела.
Какой же он высокий и широкоплечий! Мало кто с ним сравнится. Перед ней стоял красавец воитель из древних сказаний, способный заставить трепетать сердечко любой молоденькой девушки. Бернард всегда казался ей симпатичным, но красавцем никогда не был. Теперь от мальчишеского вида не осталось и следа. Он просто зачаровывал: густая грива черных волос опускалась на плечи, благородные очертания лба и скул, твердый чисто выбритый квадратный подбородок, взгляд карих глаз решителен.
Он тоже изучающе смотрел на Клэр. Но если прошедшие годы украсили его, про нее того же не скажешь.
Клэр мысленно выругала себя за то, что восхищается Бернардом. Она выходит замуж за Маршалла, красивого и могущественного лорда, который ради большого приданого закрывает глаза на ее не слишком юный возраст и на то, что она не блещет красотой.
– Ты бы лучше послала служанку или стражника. Темница не место для дамы, – сказал Бернард.
– И для героя-крестоносца тоже. К тому же я хочу с тобой поговорить. – Клэр отдала ему кубок с вином. – Подержи, пока я приготовлю место, куда можно положить еду.
Бернард сделал глоток вина, наблюдая за Клэр. Она сохранила свою королевскую походку, но, к сожалению, больше не улыбалась. Клэр не превратилась в утонченную красавицу, о которой он мечтал одинокими ночами в пустыне. Но вид у нее по-прежнему был независимый. Завитые локоны уложены под сеткой, а сверху надета шелковая шапочка изумрудного цвета в тон платью. Он разглядел, что рыжие волосы Клэр не утратили своего блеска. Широко поставленные глаза все такие же янтарные и прозрачные, а носик дерзко задран. Кожа у нее не фарфорово-белая, а, скорее, цвета слоновой кости, и это ей больше шло. Хрупкой ее тоже не назовешь: крепенькая, и с округлыми формами. Такую женщину приятно обнять, не боясь причинить ей боль.
Клэр должна была бы достаться ему, но тщетно претендовать на замужнюю женщину. Хотя напряжение, которое он испытывал в чреслах, говорило о том, что он не отказался бы от такой женщины в постели. Но этому не бывать, и подобные мысли только отвлекают его от более важной цели – получения земли.
– Значит, я герой-крестоносец? – переспросил он. Ее слова показались ему смешными, так как он всего лишь старался выжить и сберечь жизнь своих товарищей.
– Церковь говорит так про каждого, кто сражался с неверными, и я с этим согласна. – Клэр принесла стул. – Жаль, что ты не проявил выдержки, разговаривая с отцом. Тогда мы оба не находились бы в этом вонючем подвале.
– Я видел и худшие, – ответил он, вспомнив сарацинскую тюрьму. – Что касается твоего отца, я не хотел его обидеть, а просто был откровенен.
Клэр разложила на стуле еду, и он взял кусок свинины.
– Мой любимый перечный соус. Ты это вспомнила?
Она, конечно, этого не помнила, но была рада, что угодила ему.
– Большинство мужчин любят перечный соус, – ответила она и, решив перейти к делу, сказала:
– Твоя единственная возможность выбраться отсюда – это помириться с отцом.
Он поднял черную бровь.
– Помириться? Ты хочешь, чтобы я пал перед ним ниц и покорно отказался от справедливого вознаграждения? Нет, Клэр, я этого не сделаю. Я честно сражался. Эдгар сказал мне, что Джулиус в Италии. Конца он вернется?
Она послала письмо Джулиусу с сообщением о свадьбе и о турнире, а также другому брату, Джеффри, и сестре Джин, но ответов пока не получила.
– Думаю, что через две недели.
Бернард отломил кусок хлеба от каравая и оглядел темницу.
– Неужели он собирается дожидаться Джулиуса, чтобы тот поддержал его? – подумала Клэр и, скрестив руки на груди, спросила:
– Бернард, если отец предложил тебе награду, то почему ни он, ни епископ Терстан никому об этом не сказали?
Он задумался, продолжая жевать, а она недоумевала, как он может есть среди такой вони.
– Не знаю, – наконец произнес он. – Но я уверен в том, что твой отец обещал мне вознаграждение, и намерен получить его… хотя бы частично. У меня ничего нет, и мне нужна земля.
– Я очень сомневаюсь в том, что отец даст тебе землю. Он ведь заявил – и это слышали очень многие, – что ничего тебе не должен.
– Мне поможет Джулиус. Я могу и подождать.
– А что, если Джулиус задержится? Он может и через месяц не вернуться.
Бернард нахмурился и обежал взглядом подземелье с орудиями пыток. А Клэр продолжала:
– Бернард, неужели ты на самом деле веришь в то, что отец позволит тебе безнаказанно ждать? Я его знаю. Он всегда поступает по-своему, и ему неважно, какими средствами он этого достигает.
Бернард сделал большой глоток вина.
– Так вот почему ты пришла сюда: помочь своему отцу? Он что, велел тебе запугать меня?
– Отец не знает, что я здесь. Я сама так решила.
– Но зачем? Ты, очевидно, считаешь, что я не имею права настаивать на том, чтобы он сдержал свое слово. Ты ведь не веришь тому, что он дал мне обещание, не так ли?
Этому не верил никто. Слуги говорили о том, что Бернард либо свихнулся на Святой земле в битвах с сарацинами, либо у него помутился рассудок от долгого пребывания в пустыне под палящим солнцем.
– Возможно, отец и пообещал тебе какую-то награду, но ты не так его понял.
Он усмехнулся.
– То же самое сказал Сеттон. Я говорю тебе правду, Клэр, – я его правильно понял и не ослышался.
У нее остался последний довод.
– Бернард, может быть, ты мечтал о вознаграждении, и эта мечта настолько тобой овладела, что ты в нее поверил? Такое случается. Бернард запрокинул голову и прикрыл глаза.
– Да, я мечтал. О наделе земли, таком большом, что взглядом не охватить. А на нем поля пшеницы высотой до пояса. О лесе, в котором полно дичи для охоты с собаками, и о птицах в небе, которых станут ловить мои соколы, и о каменном доме с просторной залой и приветливо мерцающим огнем в камине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21