роман
Это была сенсация — самая большая сенсация в его журналистской карьере. Расслабившись, он сидел в гостиной отеля "Каравино", наслаждаясь каждой страницей, предвкушая сладость грядущего триумфа. Осталось добавить несколько документов, которые должны попасть к нему в течение часа. Он ждал Энцо Гарофано, чтобы за ранее обговоренную мзду получить фотокопии деловых писем Орнаньи.
А потом он покинет Сорренто и этот яркий туристский рай с его стеклянной стеной, останавливающими взгляд фре-сками, залитой солнцем террасой, широким пляжем и бронзо-ными телами, распростертыми под разноцветными зонтиками. Он соберет вещи и уедет обратно в Рим, в корпункт, откуда девушки-телетайпистки пошлют его текст в Париж, Лондон, Нью-Йорк, где с аршинными заголовками он появится на пер-ных страницах утренних газет.
А под заголовками будет напечатано его имя: "Наш специальный корреспондент Ричард Эшли". Он был высок ростом, широкоплеч, без признаков живота, с короткой стрижкой и загорелым лицом. Его синие брюки и цветастая рубашка свободного покроя соответствовали последней моде.
Он закрыл папку с .материалами и положил ее на стол Взглянул на часы. Три тридцать. В половине пятого придет Гарофано. За оставшийся час Рим должен подтвердить предварительную договоренность и сообщить, что две тысячи долларов предназначенные Гарофано, переданы в "Америкэн экспресс" в Сорренто. Эшли нахмурился. Слишком уж осторожничает Хансен.
Бармен Роберто тихонько кашлянул. Эшли поднял голову Роберто широко улыбнулся и указал на террасу Эшли проследил взглядом за его пальцем и увидел пару великолепных загорелых ног. Портьеры, висящие справа от двери, скрывали их обладательницу.
Эшли улыбнулся и покачал головой.
— Займись-ка лучше делом, Роберто. Принеси мне "мартини".
Эшли вновь взглянул на часы.
— Когда открывается почта?
— В три часа, синьор.
— Я жду телеграмму. Ее давно пора принести. Роберто пожал плечами:
— Терпение, друг мой! Терпение! Телеграмма должна поступить на почту. Затем с нее необходимо снять копию. И, наконец, найти посыльного...— Он замолчал, вытаращив глаза. Обладательница загорелых ног встала с шезлонга и показалась в проеме двери, блондинка в купальном костюме. Она улыбнулась и, вильнув бедрами, исчезла из виду...
— Я хочу пить,— напомнил Эшли.
— Сию минуту, синьор.— Мудрый Роберто понимал, когда кончаются шутки.
Он вышел из-за стойки с маленьким серебряным подносом, на котором стоял один бокал. Он протер стол, поставил картонную тарелочку, на нее — бокал и застыл.
— Сколько?— спросил Эшли.
— Шестьсот лир, синьор. Эшли резко поднял голову.
— Шестьсот? За ланчем было четыреста пятьдесят.
— Я ошибся, синьор,— невозмутимо ответил Роберто.— Я имел в виду четыреста пятьдесят.
— Ты лжец, Роберто.
— Вы заставляете меня признаться, синьор.— Роберто радостно улыбнулся.— Я большой лжец.
— Почему ты мне лжешь? Ты же получаешь от меня хорошие чаевые, не так ли?
— Очень хорошие, синьор.
— Так почему ты мне лжешь?
— Привычка, синьор.
— Плохая привычка, Роберто.
— Давайте назовем это профессиональной болезнью.— В глазах Роберто заиграли веселые искорки.— Вы никогда не лжете, синьор?
Эшли ответил осторожно.
— Иногда мне приходится лгать. Но только не из-за денег.
— Потому что вам нет нужды волноваться о деньгах. Я, наоборот, должен постоянно думать о них. Каждый из нас лжет о том, что для него более важно.
От Эшли не ускользнул тайный смысл слов Роберто. Бармен мог ему что-то сообщить, но непременно за плату. Именно ему предстояло сделать следующий ход.
— А что для меня важно, Роберто? Бармен склонил голову набок.
— Телеграмма, которую вы ждете. Сведения, содержащиеся в этой папке...— Он указал на картонный переплет.— И человек, который должен прийти к вам в половине пятого.
Эшли вздрогнул, словно ему в лицо плеснули холодной водой. Он начал подниматься, задел стол, бокал опасно закачался. Тут же журналист взял себя в руки и вновь опустился в кресло. Посмотрел на Роберто. Черные, чистые, как у младенца, глаза бармена не дали ему никакого ответа.
— С рукописью мне все ясно, ты видел, как я с ней работаю. Телеграмма — я сам упоминал о ней при тебе. Но человек, которого я жду... Как ты узнал о нем?
— Коктейль,— сухо ответил бармен.— Синьор не заплатил за коктейль.
Эшли достал бумажник, вытзщил купюру в пять тысяч лир и положил ее на серебряный поднос. Глаза Роберто радостно сверкнули. Он взял купюру, аккуратно сложил ее и убрал в карман.
— Вам просили передать, синьор,— тихо сказал он,— что человек, который придет сюда, врун и обманщик. Вы можете взять то, что он принесет, но должны знать, что доверять ему нельзя.
— Что-нибудь еще?
— Больше ничего.
Роберто поднял поднос и двинулся к бару. Откинувшись в кресле, Эшли наблюдал за ним. Он не остановил бармена, не задал ему ни одного вопроса. Он понимал, что тот мог говорить до судного дня, но ни единого слова правды не слетело бы с этих улыбающихся губ.
Он повторил про себя слова Роберто."Человек который придет сюда, врун и обманщик". Ничего нового. Гарофано — жалкий посредник, торгующий украденными документами. Он не может быть ни кем иным, как вруном и обманщиком. Но документы-то подлинные! Он видел их и внимательно изучил. Они укладывались в схему имеющихся у него доказательств.
"Возьмите то, что он принесет, но не доверяйте ему". Гарофано предлагал реальный товар — фотокопии документов, уже побывавших у него в руках. Он мог не опасаться подделки. Так о каком доверии могла идти речь?
Оставалось ответить еще на два вопроса. Кто именно обратился к Роберто и чем вызвано полученное им предупреждение? Но и тут напрашивался очевидный ответ — прибыль! Пять тысяч лир без труда делятся на два. Половина — бармену, вторая — жучку, подхватившему сплетню, услышанную в баре.
Эшли улыбнулся. Настроение у него улучшилось. И тут же посыльный принес телеграмму.Эшли заплатил ему и нетерпеливо разорвал желтый конверт."Разрешается выплата две тысячи долларов точка деньги высланы америкэн экспресс Сорренто точка советую закругляться Хансен".Отлично! Эшли смял бланк телеграммы и сунул его в карман. Рим не возражает. Деньги получены. Дело лишь за
Гарофано. Он допил "мартини" и вышел на залитую солнцем террасу.Роберто не спускал с него холодного взгляда.Наблюдала за ним и блондинка.Она видела его худое, будто высеченное из камня лицо, широкие плечи, сильные руки, легкую походку. Вот он оперся локтями о балюстраду и посмотрел вниз, на яркие кабинки и бронзовые тела на песке, голубую гладь воды. Он производил впечатление человека, довольного собой и всем миром, человека, у которого масса свободного времени.
Блондинка отклонилась назад, втянула живот и выпятила грудь, словно манекенщица перед объективом фотоаппарата. Затем сдернула с себя яркий пляжный халатик, резонно полагая, что Эшли это заметит. Когда он обернулся, блондинка улыбнулась.
— Хороший выдался денек,— сказал Эшли.
— Добрый день,— ответила она по-итальянски.
Эшли удивило итальянское приветствие. Из-за светлых волос и загара медового оттенка он принял девушку за иностранку. Его соотечественницу или шведку, возможно, немку с Рейна.
Она вновь улыбнулась и знаком предложила ему подойти поближе.
— Вы недавно приехали? Я не видел вас раньше. — Вчера вечером. А вы?
— О, я тут уже неделю, даже десять дней.
— И отпуске?
— Нет. Работа.
— Приятное место для работы. А что вы делаете?
— Я журналист. Корреспондент газеты.
— Как интересно. Значит, вы путешествуете, пишете статьи, встречаетесь с разными людьми. Веселая жизнь.
— Иногда.— Например, сейчас, в день его сорокалетия, за один час до завершения его шедевра, с красавицей блондинкой, улыбающейся ему в ярких солнечных лучах, и легкой тревогой, загнанной глубоко в подсознание.
— Между прочим, меня зовут Эшли... Ричард Эшли.
— Елена Карризи.
Ему понравилось, как она произнесла свое имя, просто и спокойно, без ужимок и сюсюканья, свойственных неаполитанкам.
— Вы тоже отдыхаете?
— Только сегодня. Завтра приезжает мой босс.
— О!
Он-то знал, каким девушкам боссы снимают номера в "Каравино".
— Зимой мы работаем в Риме, летом приезжаем сюда,— без тени раздражения продолжала она.
— Счастливые люди,— холодно заметил Эшли.— А что вы делаете... вернее, чем занимается ваш босс?
— Чем он занимается? Всем понемногу, политика, инвестиции, банковское дело... Он много путешествует. Я, разумеется, путешествую вместе с ним.
— Разумеется. Я начинаю подозревать, что знаю его.
— Вероятно.— В ее голосе не слышалось ни угрозы, ни иронии.— Если вы корреспондент, то наверняка встречались с ним. В Италии он знаменит.
— Как его зовут?
— Витторио, герцог Орнанья.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Эшли. Ему даже удалось разыграть маленькую комедию:
— Орнанья? Ну конечно! Я неоднократно брал у него интервью.
Он мог бы сказать: "Я знаю этого Орнанью лучше, чем ты когда либо узнаешь его, милашка. Ты на него работаешь. Возможно, даже делишь с ним постель. Но я прожил его прошлое и настоящее. Я — судья его сомнительного будущего. Мне известно, сколько у него денег и какими путями он их добыл. Я знаю, в чем он силен и где кончается его власть. Кого он купил и кто, в свою очередь, продал его. Я знаю женщину, на которой он женился, и других, которых он любил. Всех, кроме тебя, милашка, поэтому ты и удивила меня. Я вел счет его победам, но сегодня засвидетельствую его окончательное поражение. Завтра, после публикации моей статьи, его освищет весь мир".
Но вместо столь длинного монолога он лишь улыбнулся и поправил халатик на холеных плечах Елены Карризи.
— Завтра вы будете принадлежать Орнаньи. Сегодня вы моя. У меня день рождения, и я получил хорошие новости. Я хотел бы это отпраздновать. Вы выпьете со мной?
— Конечно!— ответила Елена Карризи, и бок о бок они вошли в гостиную отеля.
Тихо играла музыка, Роберто протирал бокалы и расставлял их на черном стекле полок. При виде Эшли и Елены его лицо расплылось в одобрительной улыбке.
Они сели на высокие стулья у стойки бара и заказали по "мартини". Они обменялись пышными тостами. Эшли рассыпался в комплиментах, она мило надула губки и на мгновение коснулась его руки. Все было так просто, мило, естественно — случайная встреча отдыхающих на острове Сирен.
Или каждая фраза — тщательно выверенная ложь?Более шести месяцев он процеживал мутную воду итальянской политики и финансов. Его действия не могли остаться в тайне. Орнанья не мог не подозревать журналиста, интересующегося его делами...
— Вы сказали, что получили хорошие новости?
— Новости?— Вопрос прервал его размышления.— О... да, конечно.
— Что же это за новости?
"Вот мы и добрались до сути,— подумал он.— Мягко, по-итальянски, но добрались. Скажите мне, что это за новости, чтобы я могла передать содержание нашего разговора моему господину, Витторио, герцогу Орнанье"
Эшли осуждающе покачал головой.
- Ничего особенного. Я предложил напечатать один материал, моя газета согласилась и разрешила мне купить некие документы. С ними моя статья будет более достоверной.
— Что это за статья?— В ее глазах он увидел лишь искреннее любопытство.
— О политике.
— О!— Восклицание Елены Карризи повисло в воздухе, словно незаконченная нота.
— Когда мы получше узнаем друг друга, я расскажу вам о ней.
— Удивительная неосторожность.
Эшли резко обернулся, задетый локтем бокал покатился по гладкому пластику. Повернулась и девушка. Они увидели перед собой стройного невысокого мужчину с моложавым лицом и кроткими глазами, одетого по английской моде: синий пиджак, серые брюки, шелковая рубашка, красиво завязанный шарф. Не обращая внимание на очевидное неудовольствие Эшли, он
прошествовал к бару. Елена Карризи не сводила с него глаз. Он протянул руку.
— Эшли, дорогой друг, я так рад вас видеть.
— Да, да... и я тоже,— Эшли вяло пожал руку англичанина.— Елена Карризи... Джордж Арлекин.
Арлекин удостоил девушку легкого кивка и вновь повернулся к Эшли.
— Похоже, мы постоянно сталкиваемся друг с другом, не так ли?
— Похоже, что да.
— Пресс-клуб в Венеции, весенний фестиваль во Флоренции, гриль-бар "У Джо" в Риме. И, наконец, здесь. Странно, не правда ли?
— Весьма.
И тут же Джордж перешел на итальянский.
— Вы отлично выглядите, Лена,— сказал он, шутливо поклонившись девушке.
— Благодарю,— без всякого энтузиазма ответила та.
— Вы знакомы?— изумился Эшли, одновременно насторожившись.
— Мы встречались,— сухо ответила Елена. Она соскользнула с высокого стула. — Извините, мне надо идти.
— Подождите, вы же только что...— начал Эшли.
— Пожалуйста, извините меня.— Она была уже на полпути к двери.
— Вы пообедаете со мной вечером?
— Мне очень жаль, но это невозможно.
— Тогда кофе, после обеда?
Она подошла к двери. Еще мгновение, и она исчезнет. Но внезапно Елена остановилась и посмотрела на Эшли.
— Хорошо. Кофе, после обеда.
Она ушла, а Джордж Арлекин, хохотнув, занял ее стул. Эшли кипел от ярости.
— Нам пора выяснить, что к чему, Арлекин. Не один месяц вы следуете за мной по пятам. Теперь дорога кончилась. Что вам нужно?
— Первым делом я хотел бы выпить,— невозмутимо ответил Арлекин.
— Что именно?
— Шотландское с содовой.
— Да, синьор,— вставил Роберто.
— Мы выпьем за столиком.
Эшли прошел к кофейному столику, на котором лежала его рукопись, Арлекин проследовал за ним. Англичанин закурил. Они молчали, пока Роберто не принес напитки, поставил бокалы на стол и занял привычное место за стойкой. Только тогда Арлекин поднял бокал.
— Удачи вам, Эшли!— улыбнулся он.
— Идите вы к черту.— Эшли залпом выпил "мартини" — Итак, Арлекин, выкладывайте Коротко и ясно. Кто вы? Чего вы добиваетесь? И почему?
— Я думал, что ответы вам уже известны.
— Я бы хотел услышать их от вас.
Англичанин пожал плечами и положил сигарету на ободок пепельницы.
— Ну, хорошо.— Он сложил руки перед собой палец к пальцу.— Уже шесть месяцев вы готовите обвинительный акт
— Я пишу для газеты статью.
— В которой некие итальянские политики обвиняются в мошенничестве, предвыборных махинациях и присвоении средств.
— Совершенно верно.
— Блестящее сочинение, Эшли.
— Вы, разумеется, его прочли,— иронически заметил тот.
— Конечно,— ответил Джордж Арлекин.— От корки до корки, даже пометки на полях.
Эшли изумленно уставился на него.
— Черта с два!
— Для профессионала вы чересчур беззаботно обращаетесь со своими бумагами.
Эшли наклонился вперед. Его глаза сузились.
— Кто вы?
Арлекин неопределенно махнул рукой.
— Посредник, курьер, представитель на переговорах
— Тайный агент?
— Если это вам больше нравится
— И кого же вы.представтяет
— Государство его британ кого величества. Э... неофи циально естественно
— Тогда мне все ясно.
Эшли откинулся в кресле и захохотал. Внутреннюю напряженность сняло как рукой. Он вновь ощутил сладкий вкус победы. Оказывается, раскопанная им сенсация даже больше, чем он ожидал. В тихой голубятне Уайт-холла* начался переполох. Завтра, при виде заголовков, он перейдет в панику. Сомнения и неуверенность покинули Эшли. Он приготовился насладиться комедией.
— От ваших слов я чувствую себя таким важным, Арлекин. Почему мной интересуется британское государство?
— Вы покупаете фотокопии документов Орнаньи, не так ли?
Скулы Эшли затвердели. У него засосало под ложечкой.
— Значит вы знаете и об этом?
— Несомненно.
— Ну, что ж! я их покупаю. Я покупаю их через двадцать минут, в этой самой комнате, за этим столом.
— С ними обвинительный акт приобретет завершенность?
— Да. Большие люди и их пособники помельче будут выставлены на суд общественности. Фотокопии — прямые доказательства одной из крупнейших политико-финансовых афер двадцатого века, подготовленной и организованной его свет лестью герцогом Орнаньей.
— Жаль,— не скрывая неприязни, заметил Арлекин.— Очень жаль. Когда вы намерены опубликовать этот материал?
— Полагаю, что послезавтра. Он придется ко времени. Через десять дней в Италии выборы.
— Американцы везде устраивают театр.— Арлекин показал головой. Он поднялся, прошел к двери, ведущей на террасу, оглядел залитую солнцем морскую гладь. Затем повернулся к Эшли,— Вы не будете возражать, если мы поговорим там? Я не хочу, чтобы нас слышали.
— Как вам угодно.
Эшли подхватил папку и прошел на террасу. Арлекин прохаживался взад-вперед. Журналист присоединился к нему
Англичанин уже не улыбался. Голос его звучал спокойно и рассудительно.
— Эшли, я думаю, вам известна политическая ситуация в этой стране. Сильные, хорошо организованные левые. Небольшое, но обладающее значительными материальными ресурсами реакционное правое крыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11