Джеку предстояло получить последний ужин и увидеться со священником. Мой шеф, похлопав Джека по плечу, вышел из камеры. Я же задержалась – Джек никак не хотел отпускать меня. Видимо, я была для него тем, в ком он черпал силы и на кого возлагал надежды. Его длинные бледные пальцы коснулись моей руки. Любой на моем месте оттолкнул бы Джека Тейлора и отшатнулся с гримасой отвращения на лице, но я видела в нем не кровавого убийцу, а обыкновенного человека.
– Хотите, я предскажу вам судьбу, мисс Ирина? – спросил он и, не дожидаясь ответа, повернул мою руку ладонью вверх. – А потом вы можете уйдете.
Разве я могла отказать ему? Джек вперил взгляд выпуклых глаз в переплетение линий на моей ладони, желтый ноготь коснулся кожи. Внезапно Джек сипло вскрикнул и оттолкнул меня.
– Он убьет и вас! – затрясся он. – Боже, мисс Ирина, он убьет и вас!
В камеру ворвались два надзирателя, привлеченные криками Джека. Наверняка они получили распоряжение внимательно следить за ним.
Я вышла из камеры. До меня доносились крики Джека:
– «Зодиак»! Он доберется и до вас! Вы станете его новой жертвой, мисс Ирина! Берегитесь, умоляю вас!
Мой шеф курил сигару, подле него стоял директор, лицо которого выражало притворное прискорбие.
– Не обращайте внимания на то, что он вопит, – произнес директор, однако я заметила, что угрозы в мой адрес доставляли ему удовольствие. – Многие из осужденных на смерть теряют присутствие духа незадолго до приведения приговора в исполнение, хотя до этого вроде бы вели себя вполне адекватно.
В камеру залетел тюремный врач с черным чемоданчиком, спустя минуту крики Джека стихли.
– Ему ввели успокаивающее, – пояснил директор тюрьмы. – В некоторых случаях приходится прибегать к помощи медикаментов, чтобы унять особо буйных. А теперь я приглашаю вас на ужин.
Я отказалась, так как знала, что кусок мне в горло не полезет. Да и что могло быть более циничным, чем спокойно вкушать еду, а потом отправиться в зал, где будет казнен Джек? Его крики стояли у меня в ушах. Что сделал бы на моем месте любой другой? Наплевал на последние слова Джека. Но только не я!
В этом мире, как я знала, много загадок. Одна из них – те самые видения, что навещают меня время от времени. Некоторые называют их пророческими. Джек же верил в астрологию и хиромантию. И, как я убедилась, многие его предсказания соответствовали истине. Может быть, гороскопы тоже не обманывают?
Я знала, что Джек никогда бы не стал угрожать мне или запугивать, заявляя, что «Зодиак» доберется и до меня. Я уставилась на свою ладонь, однако линии ничего мне не говорили. Откуда он взял, что и мне грозит опасность?
– Забудь об этих глупостях! – услышала я голос шефа и, подняв взгляд, увидела перед собой великого Квентина Мориарти. – Несчастный понял, что спасения нет, и решил досадить тебе, заявив, что ты станешь следующей жертвой «Зодиака».
– Но откуда мы знаем, что этого не произойдет? – медленно спросила я.
Я никогда не верила в то, что судьбой, Богом или звездами нам заранее что-либо предначертано. Да, у меня бывали видения, однако они не имели ничего общего с «разговорами с духами» или с так называемыми предсказаниями – секундные картинки того, что произошло или произойдет. Ученые не располагали ответом на вопрос, какова природа этих видений.
– Я никому не позволю отнять тебя у меня, – заявил твердо Квентин, я и знала, что его слова – чистая правда. – А сейчас нам пора. До казни осталось совсем немного.
Нас отвели в помещение, в котором приводились в исполнение смертные приговоры. Оно оказалось небольшим (а мне всегда казалось, что это должен быть бесконечный зал) помещением, выложенным красно-сизой плиткой. Электрический стул стоял у стены – я старалась не смотреть в ту сторону. Примерно в пяти метрах от орудия казни находилось несколько рядов стульев. Для зрителей. Как будто мы присутствовали не на казни, а находились в камерном театре! Помимо представителей прокуратуры здесь находились несколько журналистов и так называемых независимых свидетелей, которые должны были подтвердить факт смерти Джека Тейлора.
Мы с Квентином заняли места в последнем ряду. Затем вошел инспектор Кронин, распространяя, как всегда, никотиновое амбре. Он сделал вид, что не заметил нас. Наконец появился директор в сопровождении надзирателей, а затем в помещение ввели и Джека, поддерживаемого с обеих сторон охранниками.
Не знаю, чем его накачал тюремный врач, но Джек производил впечатление невменяемого. Рот его был приоткрыт, с губ капала прозрачная слюна. Джек был лыс, иначе бы его выбрили, чтобы лучше закрепить электроды на голове.
Директор проинформировал всех присутствующих о том, что сегодня, 27 января 1940 года, будет приведен в исполнение смертный приговор в отношении Джека Тейлора. Того, о ком шла речь, тем временем усадили на электрический стул (он был вовсе не железным, как рисовался в моем представлении, а по большей части деревянным), закрепили руки, ноги и шею особыми скобами. Один из надзирателей протер череп Джека мокрой тряпкой, а затем на голову несчастного, с лицом, скрытым под черной маской, надели металлическую полусферу.
Двое надзирателей скрылись за ширмой, где находились рычаги, подававшие электричество. Внимание всех присутствующих было приковано к перемещавшейся секундной стрелке часов, под которыми висели два больших черных телефонных аппарата. Все знали, что губернатор не позвонит и не помилует Джека, однако я тем не менее ждала: вот-вот раздастся трель, и директор объявит о том, что смерть заменена пожизненным заключением.
– – Мистер Тейлор, – обратился к Джеку директор, – желаете ли вы что-либо сказать напоследок?
Джек уставился на директора мутными глазами и невнятно пробормотал что-то. Никто из присутствовавших не разобрал его слов. Директор попросил Джека повторить еще раз, и громче.
– Я невиновен! – донесся до меня его хриплый голос. – Я невиновен! «Зодиак» убьет ее... Он убьет ее! Я это увидел у нее на руке!
Секундная стрелка достигла верхнего деления, вместе с ней передвинулись минутная и часовая стрелки: было ровно девять. Директор последний раз взглянул на молчавшие телефоны, затем обвел взглядом нас, зрителей варварского спектакля, и кивнул.
Его кивок означал одно – смерть Джека Тейлора. Раздался щелчок – один из надзирателей повернул рычаг. Тотчас послышался странный гул, сопровождающийся стонами, которые, впрочем, быстро утихли. Я вцепилась в руку Квентина, сидевшего рядом со мной, и закрыла глаза.
...Девушка! На промерзшей земле, голая. Ее лицо и тело изуродованы – покрыты порезами и ранами. А шею пересекает ужасный шрам. Она – жертва убийства...
Видение пришло ниоткуда, как это обычно и бывало. На мгновение я забыла обо всем, что происходит рядом.
...Я оказалась где-то в лесу. Голые черные деревья, следы. Я склонилась над девушкой. Кто она, почему я увидела ее именно сейчас? Еще одна жертва «Зодиака»? На вид девушке – двадцать с небольшим, хотя сказать точно из-за ран, покрывающих лицо, сложно. У нее чудесные длинные светлые волосы. Она лежит в неестественной позе, как будто кто-то бросил ее здесь, словно сломанную куклу, словно ненужный манекен...
Я открыла глаза и услышала тревожный голос Квентина:
– Ирина, с тобой все в порядке? Ты так бледна!
Снова послышался звук опускаемого рычага, по приказу директора подали второй, более мощный разряд. Тело Джека затряслось. Я прикрыла веки – и видение, необычайно сильное (такого у меня, похоже, еще ни разу не было) снова утянуло меня.
...Я чувствовала, что нахожусь в том лесу, где лежало обнаженное тело убитой девушки. Мне было холодно, ведь на дворе стояла зима. Я внимательно рассмотрела жертву. Ее одежда, небрежно сорванная кем-то, валялась неподалеку. Мое внимание привлекла правая рука девушки. Что-то сверкнуло в лучах полуденного солнца. Я склонилась над телом. Браслет!
Внезапно девушка открыла глаза, я отпрянула. Мертвая попыталась подняться, из ее горла, кем-то перерезанного, вырывались звуки. Она хотела что-то сказать! Боже, такого со мной еще ни разу не было...
Я пришла в себя от резкого запаха. Открыв глаза, увидела тюремного доктора, который совал мне под нос ватку, пропитанную нашатырем. Бледный Квентин склонился надо мной.
– Она пришла в себя! – констатировал врач и, обращаясь ко мне, пояснил: – Мисс, вы потеряли сознание в комнате для экзекуций. Еще бы, казнь на электрическом стуле – зрелище не для слабонервных.
– Что с Джеком? – спросила я.
– Он умер, как того и следовало ожидать, – сообщил врач. – Не волнуйтесь, все прошло. Вы ведь ничего не ели? Вам необходимо подкрепиться!
В голове у меня шумело, ноги не слушались, тело было как свинцом налито. Меня довели до автомобиля, Квентин бережно усадил меня на заднее сиденье и прикрыл ноги пледом. Как чертик из табакерки, возник инспектор Кронин – как всегда, с трубкой в руке, распространяя удушливый запах табака.
– Ну что, ваши надежды пошли прахом? «Зодиак» получил по заслугам! – заявил он с нескрываемым торжеством в голосе.
Мне внезапно показалось, что инспектор Кронин прямо-таки рад смерти Джека Тейлора. Шеф сухо попросил инспектора оставить нас. Тот, ухмыляясь и дымя трубкой, удалился.
– Я знал, что тебе не надо присутствовать на казни, – заявил Квентин, заводя мотор. – Этот ужасный спектакль лишний раз утвердил меня в мысли, что смертная казнь – архаический обычай, который требуется как можно быстрее отменить.
– У меня было видение, – сказала я тихо.
– В момент казни Джека? И ты теперь знаешь, как нам найти «Зодиака»?
– Нет, – ответила я и поведала Квентину о мертвой девушке.
Выслушав меня, шеф сказал:
– Крайне интересная история, Ирина. Но каким образом она связана с «Зодиаком»? Девица с браслетом – его первая жертва? Или, наоборот, жертва новая?
– Не знаю, – ответила я честно – Но у меня такое чувство, что ее смерть имеет самое непосредственное отношение к «Зодиаку» и его преступлениям. Если мы узнаем, кто она такая, та девушка, мы нападем на его след, я уверена.
– Узнаем, но чуть позже, – заявил безапелляционно Квентин, – ибо я не хочу, чтобы ты сейчас принималась за расследование нового убийства.
Мы вернулись домой, Квентин помог мне покинуть «Паккард». Слабость прошла, в голове прояснилось. Мой шеф приготовил на скорую руку яичницу с беконом и заставил меня съесть ее.
– Так-то лучше, – сказал он. – А теперь ты должна отдохнуть! Сегодняшний день был для тебя очень тяжелым.
– Для Джека Тейлора он был последним, – сказала я и отправилась к себе в спальню.
Внезапная усталость охватила меня. Открыв кран и напуская в ванну воду, я уселась на край и задумалась.
...И вот я снова в лесу. Ко мне тянется рука мертвой девушки. Она не причинит мне зла, мне не стоит ее бояться. Браслет, вот что она хочет показать мне! Серебряные диски, позвякивая, качаются на легком ветру. Их всего тринадцать. на дисках изображены искусно выполненные ювелиром знаки Зодиака. Но почему их тринадцать, а не двенадцать? Ведь знаков Зодиака ровно дюжина! Из горла покойницы вырывается сиплый звук, и я наконец разбираю то, что она силится все время сказать мне: «Джильда...»
Я открыла глаза. Вода дошла до самого края ванны. Повернув кран, я выбежала из ванной комнаты и, спустившись, ворвалась в кабинет Квентина.
Мой шеф сидел за массивным письменным столом, заваленным бумагами (Квентин, несмотря на мои старания, не уделял большого внимания порядку, предпочитая творческий хаос), и что-то быстро писал. Завидев меня, он в удивлении вскинул брови и, откладывая в сторону карандаш (все записи он делал синим или зеленым карандашом), спросил:
– Ирина, дорогая моя, отчего ты не отдыхаешь?
– Она снова явилась мне! – простонала я и без сил опустилась в большое кожаное кресло.
Мой шеф, встрепенувшись, подошел ко мне и в волнении произнес:
– Ирина, да ты вся дрожишь! Скажи мне, в чем дело?
Я действительно дрожала, но не от холода (в кабинете Квентина пылал камин), а от ужаса.
– Мы должны узнать, кто такая девушка, которую, вероятнее всего, зовут Джильда, – заявила я и поведала шефу о своем новом видении.
Я окончила рассказ. Квентин, куря сигару и вышагивая по персидскому ковру, устилавшему пол кабинета, обмозговывал ситуацию. Много раз я видела его расхаживающим по кабинету, и это всегда значило, что он обдумывает очередной роман, рассказ или пьесу и принимает решение относительно того, как следует повернуть сюжет и кого из персонажей сделать убийцей.
Наконец Квентин остановился и внимательно посмотрел на меня. Я поняла: он принял окончательное решение.
– Нам не обойтись без инспектора Кронина, – сказал он.
Я не сдержала вздох разочарования. Инспектор Лайонел Кронин вел расследование по делу «Зодиака». Он считался одним из лучших полицейских Лос-Анджелеса, однако характер у него был далеко не сахарный. Мне много раз приходилось убеждаться в этом.
– Но ведь он не сомневается в виновности Джека, – возразила я. – И, кроме того, считает мои видения глупостью и выдумкой.
– Ему вовсе не обязательно знать о том, что ты увидела. Однако ты права – мы должны найти девушку. Тем более что имя ее известно – Джильда. У нее имелся браслет с крошечными серебряными дисками, на которых изображены знаки Зодиака, и это значительно облегчит поиски. Наверняка в полицейском архиве имеется соответствующее дело.
Я облегченно вздохнула и поняла, что иметь в шефах известного писателя детективных романов подобно подарку небес. Квентин, как обычно, разложит все по полочкам и докопается до истины. Ужасно жаль, что видение пришло ко мне в момент казни Джека, а не раньше. Ведь если мы наконец-то сумеем напасть на след истинного «Зодиака», то несчастного к жизни все равно не вернуть. Он станет, пожалуй, наиболее известной жертвой судебной ошибки.
Квентин поднял трубку телефона и коротко переговорил с инспектором Крониным.
– Он не проявил особенного энтузиазма, однако встретится со мной в управлении, – сказал Квентин. – Кронин, как ты знаешь, фанатик, если речь идет о раскрытии преступлений.
– По-моему, инспектор не умеет прислушиваться к точке зрения других и, считая кого-либо убийцей, никогда не откажется от своего мнения, – сказала я.
Увидев, что я поднимаюсь из кресла, Квентин строго произнес:
– О том, чтобы ты покидала дом, не может быть и речи! Тебе необходим покой, дорогая моя. И не смей спорить, все равно я не возьму тебя с собой к инспектору. Но ты узнаешь обо всем, что нам удастся найти в архиве, я тебе обещаю.
К моему великому сожалению, Квентин отправился на встречу с инспектором один. А перед уходом посетовал на то, что миссис Ли, приходящая экономка, не может остаться со мной. Однако я заверила, что не маленькая девочка и сиделка мне не требуется.
Квентин уселся в «Паккард» и, помахав мне на прощание рукой, успокоил, сказав, что постарается вернуться как можно быстрее. Я вернулась в дом: часы показывали пять минут двенадцатого. Я и не подозревала, что разговаривала с шефом в последний раз в своей жизни.
Примерно через двадцать или тридцать минут (я дремала в кресле) пронзительная трель телефонного звонка прорезала тишину, окутавшую большой особняк Квентина Мориарти. Я была в плену странного сна. Что-то не давало мне покоя, скорее всего, новое видение. Джильда... «Пурпурная орхидея»... Ну конечно же!
Я встрепенулась и схватила трубку аппарата, стоявшего на журнальном столике. Думала, что звонит мой шеф, однако это оказался инспектор Кронин. Я не сразу узнала голос инспектора – он звучал глухо и совсем не походил на обычный тон полицейского. И решила не говорить ему о своем открытии.
– Эти чертовы телефоны так искажают голос! – воскликнул инспектор. – Но к делу: нам требуется ваше присутствие, мисс. Мистер Мориарти сейчас не может говорить, он в архиве, но он просил передать вам, что мы наткнулись на кое-что чрезвычайно занимательное. Похоже, вы правы – «Зодиак» все еще на свободе!
Мое сердце забилось так сильно, что я испугалась – не выскочит ли оно из груди. Дрему как рукой сняло, и я с готовностью сообщила:
– Я сейчас же отправлюсь к вам...
– Мы покинем управление, чтобы отправиться по горячему следу, – перебил меня инспектор. И я еще раз подивилась тому, как незнакомо и странно звучит его голос. Не представься звонивший инспектором Крониным, я бы ни за что не угадала, с кем говорю. Да, инспектор прав: аппараты очень сильно искажают голос. – Поэтому возьмите такси, мисс, и оправляйтесь по следующему адресу. У вас найдется самописка и блокнот?
Он продиктовал мне адрес (окраина Голливуда, где располагаются виллы давно забытых звезд эпохи немого кино), а я заверила, что постараюсь прибыть туда как можно быстрее.
1 2 3 4 5 6 7