Быстро, надежно и без лишнего шума.
В такие моменты Джордж весь сиял. И предсказывал, что благодаря «доберманам» Гила весь мир проторит тропинку к дверям «Кибернет». К тому, собственно, все помаленьку и шло, однако денежки почему-то не добирались до последнего этажа. То есть до дверей офиса Джорджа. Гил выпрямился и в который раз осмотрел свою собственную каморку без окон.
«Да, не пора ли заняться протечками в экономике? Материала, пожалуй, достаточно».
Он повернулся лицом к экрану самого большого монитора и откинулся в кресле, чтобы без помех посмаковать свой утренний рогалик с сыром, а заодно проглядеть почту. Было еще очень рано. Джордж, вероятно, появится лишь часа через два. Времени хватит, чтобы продумать, как обелить себя в проблеме с Ладлоу и объяснить, почему ужин не задался.
Знакомое «вам письмо» заставило Гила насторожиться и отставить недопитый кофе.
«Иисусе! Что он тут делает в такую рань?»
Очевидно, кто-то уже проинформировал Джорджа о незадаче. Только угроза упустить выгодного заказчика, а значит, и его денежки, могла заставить толстяка выбраться из постели пораньше, хотя он мог бы еще спать и спать.
Внезапный сигнал тревоги объявил Гилу, что его главный компьютер затих, а остальные готовы последовать его примеру. Он бросился уничтожать послание Джорджа. Но опоздал. Экраны мониторов двух его запасных компьютеров и огни сервера Интернета погасли. Гил затаил дыхание, он ждал щелчка, который подтвердил бы, что умерла и его дублирующая система. Затем облегченно вздохнул. Резервная система радостно зажужжала, обещая, что через несколько минут все заработает и больше семи гигабайтов информации не канут в небытие.
До недавнего времени послания Джорджа представляли собой не более чем занозу в заду, то есть напрягали, и только. Но вот уж как две недели любое его компьютерное обращение, высветившееся на экране, приводило к сбою всей сети Гила.
Гил предупредил Джорджа, что, если он продолжит пренебрегать корпоративными охранными RSA-кодами, то навлечет на них на всех крупномасштабную катастрофу. Джордж отказался тут что-либо обсуждать. Желание Гила опробовать проблему на зуб с последующим ее устранением было чревато неразберихой в работе компьютеров всей компании, и это его никак не устраивало. В конце концов они заключили перемирие. Гил согласился оставить все как есть, если Джордж даст обещание просто звонить ему и не слать ничего на e-mail, пока не выяснится, почему идут сбои. Затишье длилось ровно два дня. На третий опять ударили выстрелы. Толстяк снова как ни в чем не бывало принялся направлять ему письма.
Каждый раз, когда такое послание вырубало компьютеры Гила, Джордж, словно узнав о том впервые, клятвенно обещал взять себя в руки.
– В конце концов, – с невинной улыбкой добавлял он, – полагаю, я просто человек привычки. Мне трудно что-либо в себе менять.
Гил подтолкнул свое кресло к самому большому из мониторов и быстро набрал серию хитрых команд. Строка за строкой он проверял специфическую охранную программу, которую разработал всего лишь за несколько дней до того, как начались эти странные фокусы.
«Что же провоцирует это чертово отключение? И почему оно связано только с письмами Джорджа?»
Даже его «доберманы» не смогли ничего обнаружить. Гил схватил телефон и набрал номер Джорджа.
– Да иду я, иду, – прорычал он в трубу, продолжая тупо насиловать клавиатуру. – И, черт побери, прекрати слать свои идиотские письма.
Он покачал головой. Какая несправедливость. Такой острый ум, и заключен в четырехсотфунтовую оболочку. Джордж был тучным с детства. Ни с кем не дружил, никуда не ходил. Человек-гора перемещался лишь из дома в офис и из офиса в дом, где ел, сидел то перед одним, то перед другим компьютером или же забавлялся с одной из своих последних механических штучек. Джорджу некого было винить, кроме самого себя, но все же выбранный им способ существования казался душераздирающе жалким.
Возможно, из своей предрасположенности к крайнему одиночеству, а может, потому, что он давно свыкся с ним, Джордж, похоже, ни к чему не стремился. Несмотря на свою адскую проницательность, он был начисто лишен духа соперничества. Высказывал свое мнение только тогда, когда что-нибудь шло в целом не так, искренне восхищался достижениями других, а Гила так вообще неустанно нахваливал. Короче, Джордж с этой стороны был в порядке и лишь немного стеснялся своей внешности, благодаря чему с ним было легко ладить. Все, что от тебя требовалось, это намекнуть ему, что он вроде бы несколько постройнел, особенно в области живота, и Джордж начинал сиять, как пятилетний мальчишка. Просто старый щенок – прожорливый, несимпатичный.
Последний компьютер скис, и, прежде чем получить очередное губительное послание, Гил отправился туда, где в рабочее время обыкновенно находился толстяк, то есть в его так называемый офис.
ГЛАВА 8
Некоторое время спустя
Верхний этаж «Кибернет форенсикс» содрогался от рыка двух телевизоров и одного радиоприемника. Под разудалую музыку кантри телеведущие наперебой талдычили о последних несчастьях.
С того момента, как Джордж появился на сцене, два финансиста, работавшие в соседних с его офисом помещениях, куда-то скоренько перебрались. Еще один взял отпуск за свой счет и игнорировал свои обязанности до тех пор, пока компания не перевела его этажом ниже, а один из бухгалтеров просто уволился.
Управляющий дважды менял месторасположение офиса Джорджа, прежде чем сослать его в дальний конец самого огромного помещения в здании. Джордж не мог на это нарадоваться. Толстяку просто не работалось в тишине. Его не устраивал даже какой-нибудь рутинный гомон. Окружавший его грохот не относился к разряду чудачеств, он был необходимостью, поскольку вливал в Джорджа бодрость.
– Что я могу сказать? – признался он с дьявольской улыбкой, когда последний человек наконец слинял с его этажа. – Теперь я обрел настоящий простор.
Гил приблизился к офису и постарался настроить свои сенсоры на нещадную перегрузку. Несколько минут какофонии они могли еще выдержать, но никак не больше. Он уже давно перестал просить Джорджа выключить хоть что-нибудь. Ибо такая просьба всегда натыкалась на жалобную сентенцию: «Новости, компьютеры и музыка кантри. Это все, что у меня есть, и это все я люблю».
Гил постучал и, не дожидаясь отклика, вошел внутрь, застав Джорджа в знакомой позиции: тот набивал себе рот.
В это утро, как, впрочем, и в любое другое, основу его завтрака составляла весьма и весьма обогащенная клетчаткой еда. Однако сей ежедневный ритуал, по утверждениям толстяка, никоим образом не сказывался на его здоровье, телосложении и даже, как пояснял с излишней откровенностью Джордж, на регулярности его стула.
Гил вошел. Джордж приложил некоторые усилия, чтобы подняться на ноги. У него был такой вид, словно его застали за каким-то непристойным занятием. Смутившись, он переместил свое огромное тело в повернувшемся от его движения кресле и опрокинул пластиковую миску. Остатки жидкой каши и обезжиренного молока выплеснулись на компьютерные распечатки, валявшиеся на столе толстяка вперемешку с какими-то документами, графиками и журналами. Все это превратилось в потенциальную промокашку для быстро расплывающейся жижи. Стараясь уменьшить ущерб, Гил подхватил верхнюю, уже промокшую кипу бумаг и вознамерился швырнуть ее в мусорную корзину. Джордж в попытке остановить его чуть не грохнулся на пол.
Гил покачал головой:
– Зачем тебе это?
– Что, каша? – спросил Джордж, обезоруживающе улыбнулся и бумажной салфеткой принялся неуклюже стирать с бумаг молоко.
– Я серьезно. Это ведь все мусор. У тебя тут, похоже, распечатки двухнедельной давности с сайтов самого идиотского плана.
– Я знаю, но я не успел просмотреть их. Времени… гм… ну, совсем не хватает, но, знаешь, все же какие-то вещи во всем этом могут представлять значительный интерес.
Гил вновь покачал головой.
– Может, тебе будет любопытно узнать, что кое-какие из этих рассылок я приберег специально для тебя! – добавил Джордж.
Порывшись в груде бумаг, Джордж осторожно извлек несколько листов, тоже в молочных разводах.
– Это касается твоей работы с Ладлоу.
– Послушай, что до Ладлоу, то, я думаю, нам сейчас следует…
Джордж вытянул один из листков.
– Где же я это видел? О да, вот. Взгляни-ка. Это распечатка обзора новостей «Рейтер» за какое-то время. Там говорится, что у Ладлоу… ну, не у самого Ладлоу, а у де Вриза… короче, у того малого, с которым он связан в Израиле, уже есть один.
– Что один?
– Один медный свиток, придурок. Тут говорится, что у них уже есть один медный свиток. Таким образом, Ладлоу, работающий на всех академиков и так далее, не просто намерен найти в своем дневнике данные, которые приведут его к еще более древнему свитку, нет, он ищет то, что поможет ему в работе с уже имеющимся материалом, – заключил Джордж. И характерно потер друг о друга большой и указательный пальцы. – А из того, о чем говорится в статье, я могу сделать вывод, что полный комплект принесет им весьма приличный барыш.
Гил неопределенно пожал плечами. Ему было абсолютно неясно, о чем говорит сейчас Джордж. Он осторожно взял липкий лист за уголки и скользнул по нему взглядом.
– Это означает, что ты сдерешь с Ладлоу побольше? Ответ Джорджа был необычно серьезным:
– Вполне вероятно, но я не о том. Выигрыш может быть в сто раз больше, если ты хоть раз в жизни попробуешь вести себя как профессионал.
Очевидно, дух Ладлоу витал где-то рядом. Тогда лучше не врать. И Гил честно сообщил Джорджу обо всех неприятных моментах их встречи за ужином в пятницу, бормоча извинения и выражая надежду, что это дело лучше продвинет какой-нибудь другой консультант.
– К сожалению, нет, дружок. Несколько минут назад я получил послание от Ладлоу. Он и его переводчица, как там ее…
– Сабби, – мрачно произнес Гил.
– Да, Сабби. Похоже, они до сих пор хотят лишь тебя, хотя не могу представить себе почему. Счастье, что ты им приглянулся, несмотря на твою внешность и выверты. Они говорят, ты единственный, кто годится для этой работы.
– Проклятье, Джордж! Тут что-то не вяжется. Ведь эта Сабби окрысилась на меня, потом убежала и утащила Ладлоу.
Джордж, глядя на него, заморгал.
«Неужели Ладлоу не сообщил ему о том, что произошло? Как-то все это странно…»
– Послушай, Джордж, дай мне завершить проект, над которым я сейчас работаю. Это займет всего пару дней, а пара дней мало что значит…
– Сегодня, – перебил Гила Джордж, – ты можешь попасть на ночной рейс и в полдень уже будешь в Тель-Авиве. Чтобы из аэропорта отправиться прямиком в Иерусалим, в музей.
Гил внимательно посмотрел на него, чтобы убедиться, что он не шутит. Он и впрямь не шутил.
– Ты, часом, не сбрендил? Отложишь проект – упустишь момент, потом начинай все сначала. Пять месяцев кропотливой работы пойдут псу под хвост!
– Уймись! Тебе же лучше. Сегодня не то, что вчера, завтра не то, что сегодня. Считай это приключением.
Джордж взял распечатку, которую отложил в сторону Гил, и снова ткнул ею ему в лицо.
– Это должно заставить тебя переменить свое мнение. Прочти-ка.
– Послушай, нет смысла… – упорствовал Гил.
– Прочти, – продолжал настаивать Джордж. – После все скажешь.
«СОКРЫТЫЙ КЛАД: ОБРЕТЕНИЕ И ПОТЕРЯ
Арнольд Ларин, Ассошиэйтед Пресс, Иерусалим.
“В Хоребе, что в долине Агур, под ступенями, 40 локтей на восток, – серебряный сундук, содержащий 17 талантов. В склепе под третьим пролетом лестницы – 100 золотых слитков. В большой купели, что во дворе маленького перистиля, на дне, в укромном месте, покрытом аллювиальными отложениями, напротив верхнего проема – 900 талантов…”
Вот что можно прочесть в каждом из шестидесяти четырех разделов 3Q15 – свитка, обычно называемого медным свитком третьей пещеры Кумрана. Сей свиток заключает в себе одну из самых притягательных мировых тайн, и небеспричинно. Долина Агур, упомянутая в нем, действительно существует, хотя современные историки никак не могут договориться о точном месте ее нахождения. Многие исследователи убеждены, что сокровища, о каких говорит свиток, тоже не миф. Одни видят в них неисчислимые богатства Второго Храма, спасенные прежде, чем он был разрушен более двух тысячелетий тому назад. Другие ученые полагают, что таинственное богатство принадлежало древней секте, члены которой отреклись от него, придерживаясь строгого обета пребывать в нищете.
Так это или не так, однако есть мнение, что где-то в земле полеживают примерно 200 тонн золота и серебра. И сегодня, по прошествии более полусотни лет с момента обнаружения свитка, сей отменно отреставрированный манускрипт продолжает хранить свою тайну.
Переданный в прошлом году иерусалимскому музею Израиля, он сейчас выставлен там в храме Книги, великолепном вместилище свитков Мертвого моря. Этот окутанный тайной исторический документ останется доступным для взоров публики до 20 марта следующего года, то есть до очередной годовщины его появления в современном нам мире. В этот день свиток со всеми сокрытыми в нем указаниям на то, где спрятан упомянутый клад, вернется в иорданский музей Аммана, где и будет храниться.
“Решение поместить этот бесценный документ в более чем надежное место достойно всяческого одобрения, – заметил доктор Антон де Вриз, директор отдела поступлений в храм Книги. – Правда, с мыслью о том, что свиток вскоре окажется там, где у ученых не будет уже к нему доступа, тяжело смириться. Однако мы рады и тому, что нам хотя бы сейчас предоставлена такая возможность”, – дипломатично добавил доктор де Вриз.
Одно предостережение возможным охотникам за удачей. Прежде чем вы начнете паковать свои лопаты, чтобы пуститься на поиски таинственного сокровища, вам следует принять во внимание, что с момента обнаружения свитка третьей пещеры (1952 год) ученые не прекращают спорить друг с другом, ибо многие из них сомневаются в подлинности древнего документа, реальном существовании сокровищ, которые в нем описаны, а также остается открытым вопрос, какие цели преследовал его автор. Некоторые утверждают, что это бред сумасшедшего или просто фальшивка. Другие уверяют, что свиток накропал шарлатан с поверхностным знанием иврита. Третьи полагают, что вся эта критика играет роль отвлекающей дымовой завесы.
Еще кое-что интригующее. Некоторые эксперты согласны с тем, что секрет медного свитка третьей пещеры кроется не только в его текстах, но и в некоем приложении, которое еще предстоит разыскать. Это второй медный свиток, в котором содержится ключ к названным тайнам, и есть тропка к скопищу бесценных сокровищ, дожидающихся, когда их извлекут из-под земли. Впрочем, доктор де Вриз назвал возможность существования второго свитка «интригующей, но маловероятной».
И наконец, последний совет. Если вы хотите поближе познакомиться с неразгаданным 3Q15 или медным свитком третьей пещеры, стройте свои планы быстрей. Ибо через каких-то двенадцать месяцев сей экспонат из храма Книги, патронируемого музеем Израиля, будет изъят и помещен под крепкий замок. По-видимому, навсегда».
Гил закончил читать.
– Ну и что?
– Не могу поверить, что ты не ухватил сути! Слушай, в данный момент музей располагает первым свитком, а у Ладлоу имеется некий дневник, способный указать, где спрятан второй. Если они наложат лапу на оба свитка сразу, то смогут вычислить, где зарыт клад. Проблема в том, что через пару месяцев музей должен вернуть первый свиток. Если ты не поможешь им найти второй документ прежде, чем у них отберут первый, они могут распрощаться с сокровищем. – Джордж удовлетворенно улыбнулся и продолжил: – Они оказались между молотом и наковальней со всеми своими подручными. Отыщешь в дневнике что-нибудь могущее привести ко второму свитку и, считай, сделаешь себе рекламу.
«Рекламу «Кибернет», ты имеешь в виду. Хотя как ни крути, а история занятная».
– Так когда, ты сказал, это сообщение опубликовано?
– Шесть месяцев назад… чуть раньше, чуть позже.
– Как велико это «чуть»? – спросил Гил.
– Ага, тебя зацепило? Я так и знал. На деле этому материалу около восьми месяцев. Отсюда я делаю вывод, что он увидел свет до того, как Ладлоу и де Вриз заполучили дневник. И они теперь рвут на своих задницах волосы, сообразив, что их дневник, возможно, связан со свитком третьей пещеры и со вторым, еще не найденным свитком. Говорю же тебе, мы можем отлично заработать на этом.
Покачав головой, Гил усмехнулся огромному симпатичному манипулятору, которого он называл своим боссом.
– Вот твой билет на самолет. Ты попадаешь на ночной рейс, тот, что вылетает из аэропорта Кеннеди сегодня в одиннадцать. Ладлоу сейчас на пути в Лондон, но контракт с ним буквально через пару часов можно будет сварганить по факсу. Конечно, если только ты все еще не хочешь передать это дело кому-нибудь из парней, тогда, разумеется…
– Заткнись и дай мне что-нибудь, чем можно писать, – пробормотал Гил, протягивая руку к блокноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33