Юлия Климова
Как понравиться маньяку

Анне – лучшей подруге и душевному человеку.

Глава 1

Если вас хотят убить, не принимайте это близко к сердцу и постарайтесь найти несколько часов для встречи с лучшей подругой.
– Вы хотите меня убить?
– Да.
– Когда?
– Завтра.
– Я в первой половине дня очень занята, нельзя ли это мероприятие отложить на вечер?
– Хорошо, пусть так.
– А что потребуется от меня?
– Ничего, ваше активное участие не обязательно, я вполне справлюсь сам.
– Прекрасно. Скажу честно, мне не хотелось бы загружать себя еще и вашими проблемами, но все же, если возникнут какие-либо вопросы, обязательно звоните.
– Непременно.
– С вами очень приятно общаться.
– Спасибо, я всегда стараюсь быть вежливым и корректным, хочется получать удовольствие от проделанной работы.
– Уверена, вы все сделаете прекрасно, жаль, не смогу отблагодарить потом.
– Ничего, я все пойму по выражению вашего лица, я, признаться, всегда хожу на похороны своих жертв.
– Как это мило, я и не надеялась, что меня убьет такой чуткий и интеллигентный человек.
– Вы смутили меня.
– Право, не стоит смущаться, и ни в чем себе не отказывайте, после нашей встречи у вас должны остаться только самые приятные воспоминания.
Леська положила трубку, покрутила пальцем у виска и зашлепала босыми ногами на кухню. Что за жизнь, что за жизнь! Сплошное безумие! Вот только дурацких розыгрышей по телефону ей не хватало. Прекрасное начало отпуска! Ну ничего, подыграв этому умнику, она достойно вышла из положения.
– Не на ту напал, разбежался, размечтался, – фыркнула она, шмякая на кусок белого хлеба кругляш докторской колбасы. – Первая свекровь била-била – не убила, вторая била-била – не убила, так что не все так просто, дорогой.
Лисичкина Олеся к двадцати семи годам имела богатый жизненный опыт, переливающийся всеми цветами радуги. Окончив школу, отправилась в педагогический институт, откуда ее выгнали из-за неадекватной любви к преподавателю. Леська забросила учебу и преследовала несчастного доктора филологических наук день и ночь: стены института кричали надписями о ее любви, сам несчастный кричал и рвал на себе волосы от постоянных «случайных» встреч с зацикленной студенткой. Утерев слезы разочарования и обиды, убитая горем Лисичкина поплелась в сторону университета коммерции, где, забыв о прежних чувствах, втрескалась по уши в сокурсника – Митрохина Николая. Оценив стройную сероглазую блондинку по достоинству, он сделал предложение. Может быть, он и не стал бы торопиться, но Леська на этот раз была умнее и пообещала, что если в ближайшее время не окажется у стен ЗАГСа, то покончит жизнь самоубийством через повешение, причем сделает это во дворе матери Николая. Наверное, до свекрови дошли эти угрозы, потому что целых два года, пока длился их брак, она люто ненавидела невестку. Как-то даже сдала ее в милицию за хранение наркотиков. Увидев на подоконнике пакетик с высушенной травой, она потерла ручки и на радостях драпанула писать заявление – секундная экспертиза впоследствии показала, что сморщенные зеленые клочочки – не что иное, как высушенный подорожник, рекомендованный врачом как средство, помогающее при бронхите.
Второй раз Олеся вышла замуж от скуки. Жизнь на некоторое время замерла, с работой не ладилось, подружки почти все разбежались и уже потихоньку стали рожать. Самооценка поползла вниз. Столкнувшись в супермаркете с Лапушкиным Вениамином, она подумала, что раз заняться больше нечем, то почему бы не осчастливить этого улыбчивого человека? Подарила ему несколько ответных дерзких улыбок, потребовала номер телефона и на следующий день потащила его в кино, где в кромешной темноте поведала о своем трудном детстве и отрочестве. Веня тяжело вздыхал, утешал и медленно, но верно начинал чувствовать свою ответственность за нежное создание, сидящее рядом.
После свадьбы новоиспеченный муж улыбаться перестал, его мама, кстати, тоже. Олеся, привыкшая к безалаберному образу жизни, разбрасывала свои вещи где только можно, часами валялась в ванне, плохо готовила, висла на телефоне и время от времени вносила в устоявшуюся жизнь Вени и его мамы приятные до безобразия сюрпризы. Недовольство Лапушкиных росло, и в один прекрасный день Леську все-таки выставили за дверь. Очередной двухгодичный брак рухнул. С гордо поднятой головой она вернулась в свою двухкомнатную квартиру, которую раньше делила с сестрой, но та, решив начать новую жизнь, уехала за границу. Развод случился три месяца назад, так что положенная вялотекущая депрессия присутствовала в полном объеме, смягчал ситуацию только один факт – старенький красный «Форд», полученный от Лапушкиных в качестве отступных, стоял под окном. Мать Вениамина была готова отдать все, что угодно, только бы нерадивая невестка свалила из квартиры как можно скорее. Нет, Олеся не страдала от потери мужа, но развлечений на горизонте не было, и сам факт очередной неудачи в личной жизни плюс потерянные годы давили со страшной силой.
Единственной поддержкой и опорой на данном этапе жизни была лучшая подружка – Кирюшкина Вероника, рассудительная, трезво смотрящая на жизнь и почти добрая особа. Леська договорилась с ней о встрече в кафешке и теперь, поедая бутерброд, ругала себя самыми скверными словами, потому что в животе для пирожных оставалось не так уж и много места, но глупый звонок выбил ее из колеи, и порция положительных колбасных эмоций была просто необходима.
К трем часам Леська перетрясла гардероб, выбрала самый лучший наряд – исключительно чтобы поднять себе настроение, и заспешила к подруге, сахарным пончикам, ванильным десертам и капучино.
– За твой отпуск! – провозгласила Ника, приподнимая чашечку с кофе. – Поздравляю.
– Спасибо, конечно, – скривилась Леська, – но ты же знаешь, я вовсе не хотела отдыхать в апреле – тоска зеленая, а на летние месяцы на работе очередь.
– Да ладно тебе, погода хорошая, смотайся в дом отдыха, расслабься. Может, ты там нового мужа встретишь, – Вероника хохотнула и с удовольствием отправила в рот кусочек медового торта. – Все, что ни делается, все к лучшему – старая добрая истина, так что ноги в руки, и дуй на природу.
Вероника к Леське относилась трепетно, но чаще ругала, чем хвалила – считая подругу абсолютнейшим бездарем, воспитывала ее как могла. Правда, отдавала себе отчет, что особо с нравоучениями усердствовать не стоит, Леська была хороша сама по себе: красива, обаятельна и непредсказуема. Ей часто не везло, но в малоприятных поворотах судьбы она и сама была виновата.
– Хватит с меня мужиков, хватит! А замуж уж точно больше не пойду, стирай им, гладь, готовь… Требований целая куча, как у террористов, а у самих даже бомбы нет, в лучшем случае, только ручная граната, не более того.
Леська частенько клялась, что отныне не станет иметь ничего общего с мужчинами, но, будучи особой влюбчивой, постоянно отступала от собственных слов. Сама назначала свидания и сама же потом разочарованно вздыхала.
– Тоже верно, – кивнула Ника. К штампу в паспорте она относилась скептически, хотя в глубине ее души все же жила надежда, что однажды она встретит того единственного и неповторимого, которому захочется сказать твердое «да». Собственно, в этом с Леськой они были очень похожи. Внешность Веронику немного подводила, но длинные черные волосы почти до пояса, большие голубые глаза и воля к победе при случае играли свою роль, и в ее жизни случались яркие, страстные и кратковременные романы.
– Мне какой мужчина нужен?
– Какой?
Леська секунду думала, а потом выдала краткую характеристику желаемого всей душой субъекта:
– Красивый, умный, интересный, честный, притягательный, восхитительный, обворожительный, бесподобный и хотя бы с мизерным чувством юмора. А то что это такое – я позвонил вам сообщить, что скоро вас убью! Ждите, – в Олеськиной голове промелькнул телефонный разговор. – Ну что за ерунда…
– Не поняла? – нахмурилась Ника, отодвигая чашку с кофе. – Кто кого убьет?
– Да позвонил мне тут один деятель, больно вежливый. Я, говорит, скоро вас убью. Ну, я, само собой, не растерялась и пожелала ему успехов в столь нелегком деле. Он-то, небось, дурак, думал – я сейчас перепугаюсь и упаду бездыханная на коврик – не на ту напал!
Леська стукнула кулаком по столу и с сочувствием посмотрела на задрожавшую чашку, а Вика побледнела и с удивлением уставилась на подругу: услышанное ей явно не понравилось.
– Ты хочешь сказать, что неизвестный мужчина позвонил с угрозой…
Леська захохотала:
– Ну ты даешь! Прямо как в кино – официальный тон и тревога в глазах. Нет, я всего лишь хочу сказать, что обделенный умом и чувством юмора товарищ глупо пошутил. Обычно так развлекаются подростки, пухнущие от безделья, но голос был взрослый и такой… хрипловатый.
– А еще он тебе что сказал?
– Не помню, какая разница.
– Огромная!
– Ты чего кричишь-то?..
Дернув молнию кожаной сумочки, Вероника достала газету, развернула ее на нужной странице, положила перед подругой и ткнула пальцем в жирную строчку: «Маньяк-Телефонист подыскивает очередную жертву».
– Читай!
Леська ознакомилась с содержанием небольшой статьи и звонко захихикала:
– Это что… что ты хочешь мне сказать, ой, не могу… Смех да и только… какой маньяк, ну какой…
Вдруг она резко осеклась и с ужасом уставилась на Нику. Веселье на этом закончилось:
– Ты считаешь, это он? Маньяк-Телефонист… позвонил мне?!
– Похоже на то, видимо, нашел новую жертву…
– Как так?
– А вот так.
– У меня отпуск, – выдала Леська, считая это достаточно уважительной причиной для того, чтобы никакие маньяки не смели ее беспокоить.
– Наверное, он об этом не знает, – съязвила в ответ Ника. – Здесь написано, что он выбирает жертву, звонит ей, предупреждает о своих намерениях, а потом в течение двух-трех недель делает свое черное дело. Трех уже убил, между прочим.
– Ты зачем мне эти гадости повторяешь?! Читать, слава богу, я умею, и вообще, убери газету с глаз моих долой, не желаю ничего знать. – Леська шмыгнула носом и вцепилась зубами в пончик. Больше всего ей хотелось, чтобы сегодняшний день оказался дурным сном, о котором завтра она и не вспомнит. Душа дрожала, а ручейки страха, растекаясь по всему телу, вселяли первобытный страх перед неизвестностью. Отрывки из фильмов ужасов мелькали в сознании, заставляя сердце ухать и падать куда-то вниз.
– Давай вспоминай подробности. Если честно, не понимаю, почему ты ничего не слышала об этом, по телевизору сто раз предупредительный ролик пускали, – сказала Ника.
– У меня и так настроение хреновое, я, знаешь ли, не каждый день развожусь, так что мне не до телевизора и прочей лабуды. Я очень занята в последнее время.
– Чем?
– Я страдаю!
– Понятно.
– А фотографии маньяка нет?
– Не-а, – мотнула головой Ника, – вроде бы никто его не видел и живым никто от него не уходил.
– Спасибо, утешила. Отдай мне кусок своего тортика, видишь, я вся в переживаниях. – Леська, не дожидаясь ответа подруги, переложила на свое блюдце коричневый треугольник, обсыпанный орехами и вафельными крошками.
– Ешь на здоровье, кто знает, может, больше уж не придется, – трагично сказала Ника. – Придушит тебя маньяк, в кусты спрячет, и только вой собак будет напоминать о том, что жила на свете такая непутевая дуреха, как Олеська Лисичкина.
Леська поперхнулась и вернула тортик обратно.
– Не могу, не могу я в это поверить! Пусть он убьет кого-нибудь другого! Я вообще не понимаю, что он во мне нашел, ничего же особенного.
– Не скажи, – покачала головой Вероника, – ты блондинка, а мужиков это во все времена цепляло. Эффектная, стройная, одеваешься хорошо. Он же, бедняга, ничего не знает про твой перевернутый вверх ногами внутренний мир.
– А давай ты с ним встретишься и расскажешь, какая я нехорошая, он передумает и подыщет для своих милых шалостей более подходящую кандидатуру.
Леська хотела добавить: «Может, и на тебя обратит внимание», – но не стала.
– Мне в принципе не сложно, – вздохнула Ника, понимая, что у подруги сейчас серьезный стресс, – но я не имею никакого представления, где можно найти этого оригинального человека.
– А о чем ты вообще имеешь представление?! – негодующе выдала Леська. Бросила ложечку на стол и надула губы. То, что подруга не носится по кафе, не рвет на себе волосы и не предлагает свою кандидатуру вместо нее, она сейчас расценивала как абсолютное предательство, простить которое было практически невозможно.
– Не паникуй, дело, конечно, дрянь, но безвыходных ситуаций не бывает. Во-первых, надо топать к следователю, в газете есть адрес и телефон, куда обращаться в случае чего, во-вторых, ты должна вспомнить каждое слово маньяка… Кстати, ты голос его помнишь? Узнать сможешь?
– Нет, какое там, я же не знала, что это Телефонист – известный всем душегуб. Я с ним так мило поговорила… Хотя, может быть, и смогу узнать… У меня паника!
Олеська закатила глаза, пытаясь показать подруге, как все ужасно и как тяжело на свете жить.
– А на чем вы расстались? Он не называл никаких дат или чего-нибудь конкретного?
– Нет, я ему сказала – ни в чем себе не отказывайте… – Леська скривилась, шумно всхлипнула и зарыдала. – Дура, какая же я дура, теперь каждый день буду смотреть телевизор и читать газеты…
– Про радио не забудь.
Вероника с сочувствием смотрела на подругу, понимая, что выплакаться ей надо и в такой момент мешать не следует: сейчас отрыдает свое, очнется от горестных мыслей и станет прежней – схватит первое, что подвернется под руку, и пойдет громить все и вся, особо не вдаваясь в подробности. Леська хоть и была ленивой, но природная упертость в ней присутствовала, а против такой великой силы не попрешь. Ника глотнула кофе и попыталась вспомнить все, что слышала про Телефониста. Ситуация плачевная, но не стоит умирать раньше времени.
Объявился он относительно недавно – полгода назад. На его счету три жертвы: студентка университета, домохозяйка и художница. Все убиты – задушены. Никакие приметы маньяка неизвестны. По какому принципу он отбирает потенциальных жертв, нигде не сообщалось. Единственно известный факт – Телефонист всегда предупреждает выбранную женщину заранее о том, что ее ждет, видно, получает особое удовольствие от растянувшихся на дни чужих переживаний. Хотя ни студентка, ни домохозяйка, ни художница особо о телефонном разговоре не задумывались, а рассказывали родственникам об этом моменте как о шутке. Вот и Леська пошла по такому же пути. Хорошо, что в газетной статье предупреждали об этом и просили быть более бдительными.
Всхлипы почти затихли, и Вероника внимательно посмотрела на подругу – именно сейчас, по ее предположениям, та должна была окончательно прийти в себя и подумать о выходе из наметившегося тупика.
– …порчу, что ли, на меня навели, да что же это делается, люди добрые, – Леська ныла уже не от отчаяния, а просто чтобы поныть. – Ну ничего, я вам всем покажу, я вам всем задам, узнаете, что такое дважды разведенная женщина на тропе войны! Расплодили маньяков, плюнуть некуда, ну ничего – Леся Лисичкина наведет порядок, через три дня в Москве ни одного маньяка не останется. Леся Лисичкина – это вам не какая-нибудь тетеха, это практически санитар леса, гроза преступности…
Вероника довольно улыбнулась: вот теперь с подругой можно разговаривать, теперь она ее услышит.
– Надо топать к следователю, он объяснит, что делать и, возможно, приставит охрану.
– Точно, – согласилась Леська. Воображение тут же нарисовало двухметрового красивого парня с очаровательной улыбкой, сжимающего в руках черный автомат. Именно такой охранник ей и нужен! А еще – чтобы был в бронежилете, и чтобы у него был ненормированный рабочий день.
– Эх, меня с тобой в кабинет не пустят, жаль. Ты там не теряйся, сама задавай вопросы, пусть скажут, что да как, чего опасаться, а чего не стоит. Поняла?
– Ага, – Леська расправила плечи и кивнула. Ника может не сомневаться, уж она вытрясет из следователя все, что только можно, и даже больше. А то ишь ты, сидят они там в мягких креслах, какого-то мужичонку поймать не могут, а ей тут с ума сходи, подозревай каждого встречного-поперечного! – А может, мне лучше в тюрьму попроситься?
– Чего? – не поняла Вероника.
– Если бы меня заперли в камере, то ни один Телефонист до меня бы не добрался. А что? Жила бы там припеваючи, ты бы мне еду носила…
– А если они маньяка еще десять лет искать будут, ты так и будешь за решеткой сидеть? Отмотаешь срок, как за ограбление с огнестрелом?
1 2 3 4 5