Здесь выложена электронная книга Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона автора по имени Дитрих Уильям. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Дитрих Уильям - Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона.
Размер архива с книгой Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона равняется 461.02 KB
Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона - Дитрих Уильям => скачать бесплатную электронную книгу
Итан Гейдж – 1
Scan – niksi. OCR & ReadCheck – nomad1810.
«Уильям Дитрих "Пирамиды Наполеона"»: Эксмо, Домино; Москва; 2008
ISBN 978-5-699-25724-9
Аннотация
Франция, начало XIX века. Американец Итан Гейдж, приехавший в Париж по делам, выигрывает за карточным столом старинный медальон, якобы сделанный в Египте и принадлежавший некогда царице Клеопатре. Этот золотой диск, покрытый непонятными символами, несомненно, хранит какие-то секреты. Но Гейдж не успевает это выяснить: той же ночью он ложно обвинен в убийстве и вынужден бежать из Франции. Ему удается примкнуть к группе ученых, отправляющихся вместе с Наполеоном в египетскую экспедицию. Прибыв в эту экзотическую страну, Гейдж начинает подозревать, что медальон поможет разрешить одну из величайших загадок в мире – тайну Великой пирамиды.
Уильям Дитрих
Пирамиды Наполеона
Посвящается моей дочери Лизе
Что есть Бог?
Он есть длина, ширина, высота и глубина.
Св. Бернар Клервоский
Глава 1
Этот выигрыш в карты породил столько проблем, что единственным спасением казалось добровольно присоединиться к безумной военной экспедиции. Я выиграл безделушку и едва не расстался с жизнью – в общем, получил хороший урок. Азартные игры – порочное занятие.
Однако потребность в них, мог бы я возразить, так же приятна и естественна, как потребность дышать. Разве с самого нашего рождения судьба не разыгрывает нас в кости, забрасывая одних в крестьянский двор, а других в королевские дворцы? Но в кильватере Французской революции ставки резко повысились, и благодаря новоявленным амбициозным законодателям, правящим как временные диктаторы, невезучий король Луи потерял голову. В период террора призрак гильотины придавал реальной жизни оттенок случайности. Позднее, после смерти Робеспьера, все словно сошли с ума от радости, легкомысленные парочки прямо на кладбище при церкви Святого Сульпиция осваивали новомодный танец, пришедший из Германии, так называемый Waltz. Нынче, четырьмя годами позже, страна уже погрязла в войнах и пороках, а народ жаждал удовольствий. Тусклые и мрачные одежды сменились яркими расцветками новых платьев и мундиров, былая скромность уступила место decolletage, и в разграбленных особняках открылись интеллектуальные салоны и очаровательные гостиные. Если знатное происхождение по-прежнему считается преступлением, то революционное богатство уже создает новую аристократию. Самозваная клика «великолепных женщин» шествовала по Парижу, прославляя собственную «вызывающую роскошь на фоне общественной нищеты». На балах высмеивали гильотину, и дамы носили на шеях алые ленты. В городе насчитывалось около четырех тысяч игорных домов, причем одни были настолько незатейливы, что клиенты приносили с собой складные стулья, а другие – настолько шикарны, что hors d’oeuvre разносили на ритуальных блюдах и уборные находились не в уличных «укромных уголках», а в самих заведениях. Мои американские корреспонденты сочли все эти нововведения равно скандальными. Кости и карты летали над столами: «крепе», «тридцать одно очко», «фараон», «бириби». Пока войска околачивались на границах, Франция погибала от переизбытка бумажных денег и жуткой дороговизны, а заброшенные сады Версаля зарастали сорняками. Поэтому рискнуть сыграть в «chemin de fer», поставив на кон немного деньжат, казалось не менее естественным и глупым, чем сама жизнь. Мог ли я знать, что эта игра сведет меня с Бонапартом?
Будь я склонен к суеверию, то сразу подметил бы, что вечер 13 апреля 1798 года выпал на пятницу. Однако в революционный Париж пришла весна, а значит, по новому календарю Директории на дворе стоял двадцать четвертый день месяца жерминаля, Шестого года, и очередной выходной ожидался не послезавтра, а только через шесть дней.
Бывала ли хоть одна реформа более бесполезной? Новое правительство высокомерно отвергло христианскую семидневную неделю, удлинив последнюю до декады. Переделке подвергся церковный календарь, его заменили единообразными двенадцатью месяцами, по тридцать дней в каждом, взяв за основу летоисчисление Древнего Египта. В суровые дни 1793 года даже Библии разодрали по листочкам, делая из них пыжи для ружей, и заодно уж гильотинировали и саму библейскую неделю, предпочтя разделить месяц ровно на три декады, а началом года считать день осеннего равноденствия. Хотя, разумеется, пришлось добавить к такому году пять или шесть дополнительных праздничных дней, для согласования идеальной революционной системы с солнечной. Не удовлетворившись таким единообразием календаря, правительство ввело новую метрическую систему мер и весов. Внесли даже предложение для новой временной единицы, в соответствии с которой сутки состояли из ста тысяч секунд. Игры ума! А в результате все мы – даже я, доморощенный ученый, исследователь электричества, частный предприниматель, меткий стрелок и демократический идеалист – начали скучать по воскресеньям. Рациональный замысел нового календаря, разработанный умниками, совершенно не учитывал человеческих традиций, чувств и природы, тем самым предвосхищая гибель революции. Неужели я сделался пророком? Честно говоря, пока я вовсе не пытался подвергать серьезной критике популярность тех или иных нововведений. Мне еще предстояло научиться этому у Наполеона.
Нет, мои думы сосредоточились на вычислении карточного расклада. Будь у меня другой характер, я сбежал бы из душных салонов и наслаждался щебетом первых весенних ласточек, нежностью розовых бутонов и молодой листвы, возможно даже, не отказался бы от созерцания юных девиц в саду Тюльири или, на худой конец, шлюх в Булонском лесу. Но меня манили карточные столы Парижа, этого великолепного и грязного города, где дивные ароматы перемешались со зловонием, а великолепные памятники старины – с убожеством трущоб. Моя весна проходила при свечах, и ее бутоны распускались на груди куртизанок с таким рискованно глубоким декольте, что их соблазнительно вздымающиеся двойняшки в любой момент могли вырваться на свободу, а вращался я в обществе новой, демократически настроенной формации политиков и военных, сменившей аристократию и недавно разбогатевших лавочников: все мы величали себя исключительно гражданами. Я, Итан Гейдж, стал салонным представителем новейшей американской демократии. Кое-какого статуса я удостоился благодаря тому, что одно время слыл учеником и воспитанником ныне покойного, но по-прежнему высокочтимого великого просветителя Бенджамина Франклина. Благодаря ему я приобрел достаточно знаний об электрических силах, для того чтобы развлекать салонное общество проворачиванием цилиндра и перенесением полученного трением заряда на руки милашек, так что их кавалеры в буквальном смысле испытывали потрясение от поцелуев. Кое-какую славу принесла мне также демонстрация точности американской длинноствольной винтовки: я легко пробивал шесть дырок в оловянной тарелке с двухсот шагов, а с пятидесяти шагов мне однажды удалось срезать плюмаж со шляпы скептически настроенного генерала. Кое-какой доход приносили мне не слишком упорные старания наладить торговые отношения между терзаемой войнами Францией и моей собственной новорожденной и нейтральной страной, что являлось чертовски трудной задачей из-за революционной привычки захвата американских кораблей. Не считая развлечений, скрашивающих повседневное бытие, мне, пожалуй, недоставало некой серьезной или возвышенной цели: я принадлежал к числу тех легко плывущих по течению холостяков, которые упорно ждут начала настоящей жизни. Недоставало мне также и денежных средств для обеспечения себе приличного существования в терзаемом инфляцией Париже. Вот я и стремился увеличить их в карточных играх, уповая на удачу.
Хозяйкой нашего игорного дома была нарочито таинственная мадам де Либерте, одна из тех предприимчивых красивых и тщеславных особ, которых порождает революционная анархия, пробуждая в них блестящие умственные способности и неукротимую жажду деятельности. Никто и не предполагал, что женщины могут быть столь честолюбивы, умны и обворожительны. Командуя нами, как старший сержант, она тем не менее по новомодному капризу выбирала для классических платьев столь прозрачную материю, что зоркий глаз мог разглядеть под ней темный треугольник, указывающий на храм Венеры. Соски выглядывали из лифа ее наряда, словно солдаты из укрытия, причем эта парочка была специально подрумянена, дабы мы не упустили из виду их дерзость. Иные дамочки и вовсе ходили с обнаженными грудями, свисающими, как спелые фрукты. Так что же удивительного в том, что я рискнул вернуться в Париж? Кто не стремится в столицу, где столько виноделов и булочников, что они с лихвой могли бы обеспечить своей изысканной продукцией еще пару таких же городов? Для привлечения женского внимания некоторые важничающие павлины щеголяли в столь пышных шейных платках, что они практически закрывали их подбородок, носили сюртуки с раздвоенными хвостами, доходившими сзади до колен, а также изящные, словно лапки котенка, туфли и золотые, поблескивающие в ушах кольца.
– Вашу красоту затмевает только ваш ум, – сообщил нашей мадам один захмелевший клиент, торговец произведениями искусства по имени Пьер Каннар, после того как она отказала ему в очередной рюмке бренди.
Это было наказанием за то, что он залил недавно приобретенный ею восточный ковер. Хозяйка выложила за него разоренным роялистам кругленькую сумму, стремясь привнести в свое заведение неповторимый оттенок потертости, который свидетельствовал о скупости родовитых богачей.
– Комплиментами, месье, ковер не отчистишь.
Каннар прижал руку к сердцу.
– Увы, ваш ум затмевается лишь вашей неприступностью, неприступность – непреклонностью, а непреклонность – вашим бессердечием. Лишить меня бренди! Ваша женская черствость может вынудить меня покупать выпивку у мужчин!
Она презрительно фыркнула.
– Вы говорите, как наш новоявленный военный герой.
– Вы намекаете на молодого генерала Бонапарта?
– Наглый корсиканец. Когда блистательная Жермена де Сталь спросила этого выскочку, какие женщины ему больше нравятся, Бонапарт ответил: «Лучшие домохозяйки».
Собравшиеся рассмеялись.
– Ну еще бы! – воскликнул Каннар. – Он ведь жил на патриархальной Корсике, а там женщины знают свое место!
– Тогда она поставила вопрос по-другому, спросив, какая женщина более всего привлечет его своими женскими прелестями. И этот наглец ответил: «Та, которая нарожает больше всего детей».
Мы расхохотались, но в нашем смехе сквозила смутная тревога. Действительно, какова же роль прекрасного пола в революционном обществе? Женщины обрели равные с мужчинами права, они имели даже право на развод, но недавно ставший знаменитым Наполеон, как и множество реакционеров, несомненно, предпочел бы вернуть былые порядки. Какова же в таком случае теперь роль мужчины? Какой рациональный подход могут иметь сексуальные и романтические отношения, главные увлечения французов? И что будет делать наука с любовью, равенство – с амбициями, а свобода – с завоеваниями? Еще лет шесть нам предстояло осознавать себя в новой жизни.
Апартаменты мадам де Либерте находились на втором этаже, над шляпным ателье; она обставила их в кредит и открыла свое заведение так поспешно, что к ароматам одеколона и табака еще примешивался запах обойного клея. На уютных кушетках обнимались влюбленные парочки. Бархатные драпировки располагали к чувственному восприятию. Новомодное фортепиано, сменившее дряхлый аристократический клавесин, услаждало слух симфонической и патриотической музыкой. Сюда заглядывали все: авантюристы, жулики, куртизанки, отпущенные в увольнение офицеры, завзятые сплетники, писатели и новые чинуши, кичившиеся своим высокопоставленным положением, а также осведомители, искательницы богатых мужей и разорившиеся наследники. К игровому столу тянуло и политика, чуть больше полугода назад вышедшего из тюрьмы, и полковника, потерявшего руку в ходе революционного завоевания Бельгии, порой к ним подсаживался виноторговец, разбогатевший благодаря поставкам в рестораны, открытые шеф-поварами, которые потеряли своих аристократических хозяев, или капитан из итальянской армии Бонапарта, растративший свои трофеи так же быстро, как завоевал их.
К ним же любил подсаживаться и я. Как раз перед Французской революцией я три года отслужил секретарем Франклина в Париже, после чего вернулся в Америку, задумав организовать предприятие по торговле мехами. На пике террора я получал кое-какой доход, служа в качестве торгового агента в Лондоне и Нью-Йорке, а сейчас вновь прибыл в Париж, надеясь, что мой беглый французский поможет мне заключить договоры с Директорией на поставку древесины, пеньки и табака. В военное время всегда есть шанс разбогатеть. Я также надеялся завоевать известное положение как специалист в области «электричества» – новое экзотическое слово – и как верный последователь Франклина в стремлении приобщиться к тайнам масонства. Он намекал, что они могут иметь практическое применение. В сущности, ходили слухи, что сами Соединенные Штаты были основаны масонами с некой секретной и пока не известной никому целью и что сама наша нация призвана исполнить некую важную духовную миссию. Увы, восхождение по иерархической лестнице масонской ложи требовало слишком много утомительных усилий. Английская блокада препятствовала осуществлению моих торговых планов. Революции не удалось изменить лишь численность и даже прирост неумолимой французской бюрократии: можно было с легкостью добиться аудиенции, но не представлялось возможным получить ответ на выдвинутое предложение. Учитывая вышесказанное, между деловыми встречами у меня обнаруживалась масса свободного времени для иных занятий, таких как азартные игры.
Это был весьма приятный способ вечернего и ночного времяпрепровождения. Вина подавались сносные, сыры радовали даже гурманов, и в отблесках пламени свечей лица всех мужчин выглядели жуликоватыми, а все женщины казались красавицами.
Неприятности в ту чертову пятницу начались у меня не из-за проигрыша, а как раз из-за выигрыша. К этому моменту революционные assignats и mandats стали просто бумажным мусором, а звонкая монета считалась редкостью. Поэтому моя прибыль состояла не столько из золотых и серебряных франков, сколько из рубинового перстня, документа на право владения одним заброшенным поместьем в Бордо, куда я не собирался наведываться, пока не препоручу кому-то разгрузку судов, и деревянных фишек, суливших мне приобретение закусок, вина или благосклонности женщин. По зеленому сукну стола ко мне приплыла даже парочка запрещенных золотых луидоров. Видя мое небывалое везение, полковник обвинил меня в отсутствии его второй руки, виноторговец посетовал, что не успел напоить меня в стельку, а политик поинтересовался, не заключил ли я договор с дьяволом.
– Я просто считаю карты по-английски, – попытался отшутиться я.
Но это была плохая шутка, поскольку поговаривали, что после триумфального возвращения из Северной Италии Бонапарт прикидывает возможности вторжения в Англию. Расположившись лагерем где-то в Бретани, он мок под дождем, от всей души желая Британскому военному флоту исчезнуть с лица земли.
Капитан, углубившись в грустные думы, попыхивал трубкой, и его мысли выдавало сильно побагровевшее лицо. Оно напомнило мне историю о гильотинировании Шарлотты Корде; по слухам, ее лицо покраснело от отвращения, когда палач бросил ее голову перед толпой зевак. Сейчас как раз велись научные дискуссии насчет точного момента смерти, и доктор Ксавье Биша забирал обезглавленные тела и пытался оживить их с помощью электричества, проводя опыты, подобные тем, что итальянец Гальвани проделывал с препарированными лягушками.
Капитану захотелось удвоить ставку, но опустевший кошелек разочаровал его.
– Этот американец выиграл все мои деньги!
Я был раздающим на сей раз, и он пристально взглянул на меня.
– Месье, ссудите немного денег доблестному солдату.
Я не был настроен финансировать ставки игрока, обрадованного полученными картами.
– Осмотрительному банкиру нужны гарантии.
– Может, вас устроит моя лошадь?
– В Париже она мне ни к чему.
– А мои пистолеты или сабля?
– Бросьте шутки, я не желаю способствовать вашему бесчестью.
Он вновь угрюмо уставился в свои карты. И вдруг он вспомнил, что в его распоряжении есть еще одна привлекательная для всех вещица.
– Тогда купите мой медальон!
– Что-что?
Он вытащил на свет божий большую и увесистую безделушку, доселе скрывавшуюся у него под рубашкой. В руках он держал золотой диск на цепочке, прорезанный непонятными рисунками из черточек и отверстий и с двумя длинными подвесками, напоминавшими стрелки.
Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона - Дитрих Уильям => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона автора Дитрих Уильям дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Дитрих Уильям - Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона.
Если после завершения чтения книги Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона вы захотите почитать и другие книги Дитрих Уильям, тогда зайдите на страницу писателя Дитрих Уильям - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Дитрих Уильям, написавшего книгу Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Итан Гейдж - 1. Пирамиды Наполеона; Дитрих Уильям, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн