Ника Сафронова
Все мужчины её жизни

А бабы-то умнее, чем я думал. Поели, выпили и ретировались.
Сергей Довлатов
Глава 1. Два в одном

Я – человек, настроенный позитивно. Если со мной происходят какие-то мелкие неурядицы, вроде вывиха ноги или кражи мобильного телефона, я стараюсь трагедии из этого не делать. Все равно через неделю-другую опять что-нибудь украдут. Или сама потеряю – это я запросто. Я вообще на многое способна. Могу упасть с перрона, как уже было однажды. Могу мимо стула сесть. Но к этому я настолько привыкла, что почти перестала замечать.
Так что даже теперь, когда при входе в квартиру почему-то лопнула лампочка и я оказалась в темноте, с головой, полной осколков, я только сказала:
– Зашибись!
А потом аккуратно вылезла из пальто и побежала в душ ополаскиваться.
Но вот что меня действительно бесит, так это когда мне отводят роль второго плана. Когда считают возможным просто поставить перед фактом. Мне так и хочется крикнуть: «Эй, люди! Вы что там все, с ума посходили? Забыли, кому вы обязаны тем, что имеете? Забыли, чье имя носит ваша рекламная фирма?»
Так я вам напомню, господа хорошие! Это, между прочим, именно я – Ирина Владиславовна Чижова – вам ее на блюдечке поднесла! Своим потом и кровью выстраданную! Любимым дитем нареченную! Взяла – и вам подарила!
А вы хоть знаете, какой ценой она мне досталась? Ответьте мне: вам знакомо легкое чувство недоедания? А легкое чувство недосыпания? Или, быть может, вам что-то известно о том, как молоденькой девушке добиться уважения четырех взрослых авторитетных мужчин? Когда сама она только тем и хороша, что собрала их под одной крышей. Сказала, что отныне это место станет их офисом, а все вместе они – командой.
Хотите поименно? Пожалуйста!
Вася Дождь – дипломированный звукорежиссер, пишущий прекрасную музыку и создающий потрясающие анимационные заставки для компьютера.
Костик и Слава – программисты и веб-дизайнеры по совместительству.
И, наконец, невероятно талантливый кинорежиссер по фамилии Зиськин.
Все они были примерно лет на пять—семь старше меня. И чего ради им было срываться с насиженных мест и идти ко мне в подчинение? Думаете, у меня были деньги? Да ни копейки! Связи? Ну да, связи имелись. Из тех, что могли здорово навредить моей репутации.
Тогда ради чего? Почему? А я вам скажу. Да потому что с тех пор они ни разу не сидели без работы.
Я вовремя влезла в рекламный бизнес. Тюмень, откуда я родом, тогда только еще просыпалась. Мы были чуть ли ни первыми. Конечно, приходилось крутиться, осваивать новые направления, ведь мы брались за любые заказы. Вася, например, страшно матерился, когда ему пришлось добывать какие-то латунные таблички и чеканить на них по своему же эскизу рекламу ритуальных услуг. А Зиськин! Да он послал меня ко всем чертям, когда я сообщила, что ему предстоит интервьюировать местного бандюгана, метящего в Госдуму. Но потом – делать нечего! – все равно отправился на интервью. И, видно, так эта встреча бандюгана вдохновила, что тот, выбившись в люди, сразу же заказал нам цикл социальной рекламы против наркотиков. Вот тогда-то наш режиссер и развернулся на полную мощь. Таких агитационных роликов наснимал, что некоторые фразы из них стали крылатыми. Например, вот эта: «Он имеет героин? Героин его имеет!». Полгорода потом цитировало.
После этого все пошло как по маслу. Мы пробились на радио. Стали вести сразу несколько рубрик. «Мужской клуб», где пиарили автосалоны, оружейные лавки и магазины элитной алкогольной продукции. «Ресторанный рейтинг». Кошмарная передача! Пока текст для нее напишешь, десять раз успеешь в голодный обморок свалиться. Все это с грецким орехом, да с трюфелями, да с хрустящей корочкой… Да так, чтобы на другом конце радиоэфира тоже слюнкой подавились!
Словом, пахали мы как папа Карло. И очень скоро нам это аукнулось. Фирма окрепла, стала приносить доходы. Не такие, конечно, чтобы позволить себе виллу на Кипре, но на трешку с евроремонтом в центре Тюмени мне худо-бедно хватило. К тому же работать в нашей фирме стало считаться престижным делом. К нам повалили все – от начинающих до матерых рекламщиков. Так что я, обзаведясь лучшими кадрами, смогла поделить компанию на отделы, разгрузив себя тем самым настолько, что просто обалдела от свалившегося на меня свободного времени. И куда его было девать? На обустройство личной жизни? Идея хорошая, да вот беда – я к тому времени успела расторгнуть уже четыре союза. Причем последний разрывала с такими потерями для себя, что едва не пересела в инвалидное кресло. Но смогла-таки уберечь квартиру и бизнес от посягательств ушлого муженька. Однако окунаться в новый роман мне пока категорически не хотелось. Хотелось чего-то совершенно другого. Неизведанных просторов, новых начинаний и побед. Я вообще заметила, что испытываю удовольствие только от процесса завоевания. А как только добьюсь своего, тут же мне становится скучно.
Наверное, поэтому я однажды и решилась все бросить. Вернее, не так. Я не бросила, а доверила маме прожить за меня мою тюменскую жизнь. Поселила ее у себя в квартире. Оставила на поруки дочурку, рожденную в первом браке. А чтобы они тут с голоду без меня не пропали, оформила маму вместо себя руководителем фирмы.
Сама же, прихватив лучшие из работ, подалась, как это принято говорить, покорять столицу. Прошло два года с тех пор – и что мы имеем? Скажите мне, граждане, к чему мы пришли?..
А хотите, я сама вам отвечу?
Ира поставила дело на нужные рельсы. Ира вложила в него знания, опыт и труд. Ира вдохнула жизнь в московскую фирму! Дала ей имя. Пожертвовала свой бренд, чтобы иметь возможность ссылаться на прежние тюменские достижения. Но тут появляетесь вы со своими деньжищами и подминаете Иру! И теперь Ира уже никто. Какой-то вшивый директор по связям с общественностью. Человек на окладе.
Но позвольте спросить, многоуважаемые Вероника и Михаил, почему же тогда ваша фирма именуется «Продюсерским центром Ирины Чижовой»? Странный подход – называться в честь простого наемного сотрудника, не находите?
А теперь еще в Лондон Оксана поедет? А Ире, значит, и в Москве хорошо? Или, может, вообще прикажете ей обратно в Тюмень уматывать?..
Я так увлеклась своей обвинительной речью, что не обратила внимания, когда из душа, которым трясла над собой, перестала литься вода. Но, судя по пенной шапке, лежащей у меня над бровями, это произошло уже довольно давно.
Сразу же переключившись на эту новую неприятность, я легонько постучала по крану:
– Эй, ты, ну будь человеком! Дай хоть голову смыть!
Водопровод смилостивился, послав мне на прощание хилую струйку. А затем смолк окончательно. Вместо него рявкнул дверной звонок. Продолжительный, гулкий. Он прогремел, как колокольный набат, заставив оцепенеть мое голое тело в полусогнутом положении.
Кто это?
Я испуганно повращала глазами.
Тихо, Ирочка, без истерики! Кто?.. А-а-а! Срань господня! Это же массажист!
Я, как была, с низкого старта метнулась из ванной, растеряв в прыжке три четверти шапки. Пена, исполнив в воздухе причудливый вальс, неопрятно шмякнулась на пол. Обмотав голову большим полотенцем, я ринулась открывать.
– Минуточку, Валентин! Погодите, не уходите! Я уже бегу!
Только отодвигая задвижку, я сообразила, что было бы неплохо чем-то прикрыть свою наготу. Схватив с вешалки шубу квартирной хозяйки (как говорится, из мертвого чебурашки), я наспех в нее влезла.
Войдя в квартиру, массажист угрожающе хрустнул пальцами:
– Ну? Как наша спинка сегодня?
– Шрамы от вашего прошлого посещения еще не зарубцевались.
– Ничего-ничего, – снисходительно улыбнулся тот, – вот когда я оканчивал курсы мануальной терапии, у меня был замечательный учитель… он сам родом из Северодвинска, кажется… или из Казани, что-то запамятовал… Харитон Лунц. Может, слышали?.. Ну что вы! Великий человек! О нем на Тибете слагают легенды…
Под плащом на визитере оказался белый халат с именным бейджем на кармашке: «Валентин Крикунов, младший медицинский работник».
– Так вот, Лунц нам всегда говорил: «Если во время сеанса пациент не испытывает боли, значит, толку от такого метода лечения не будет никакого».
– Понятно… – Я сделала воинственное лицо: мол, делайте со мной что хотите!
И тут заметила, что, разуваясь, массажист украдкой косится на мою шубейку.
Мне решительно не все равно, что думают обо мне лица мужского пола, даже если это всего лишь младший медицинский работник.
Поэтому я сразу же вспомнила про золотое правило, вычитанное мною когда-то в книге по психологии. Оно гласит: «Если не хочешь, чтобы люди посмеялись над каким-то твоим недостатком, обрати на него их внимание и переведи все в шутку». С тех пор я всегда прибегаю к этому совету в подобных ситуациях.
Помню случай, когда меня пригласили выступить на семинаре по рекламному менеджменту. Я, как обычно, страшно опаздывала. А тут, как назло, какая-то бабка порвала мне колготки своей сумкой. На поиски новых колготок и переодевание у меня уже не оставалось времени. Пришлось идти так. Ну и первое, что я сказала, взойдя на трибуну, было: «Друзья! Прежде всего, хочу, чтобы вы не обольщались по поводу заработков в рекламном бизнесе. Я даже специально надела сегодня свои единственные колготки. Как видите, и те оказались с дырой!» Все посмеялись, и, разумеется, после этого никому и в голову не пришло обсуждать мои душераздирающие стрелки.
Я сказала:
– Валентин, вы заметили, как странно я сегодня выгляжу?
– Неужели? – Массажист, разувшись до белых носочек, прошел в ванную мыть руки. – Что же странного? Вы имеете в виду, что сентябрь не совсем подходящий месяц для шуб?
– Нет, я имею в виду, что я – не совсем подходящая кандидатура для ношения такой шубы!
– А-а, ну так вы, наверное, не успели одеться и схватили первое, что подвернулось вам под руку?
– Угадали! – обрадовалась я. – В этом доме почему-то полно хозяйских вещей. И они то и дело подворачиваются под руку.
– Ну и чего же вы стесняетесь? Я вас уже видел во всех ракурсах не единожды.
– Ну как же… А вдруг бы вы решили, что, оставшись наедине с собой, я люблю переодеваться в старушечью одежду и красоваться перед зеркалом?
Массажист взглянул на меня с профессиональным любопытством.
– Ложитесь! – скомандовал он, поняв, что мне срочно требуется его квалифицированная помощь. – Сейчас я приготовлюсь – и начнем.
Он по обыкновению притащил с собой свою здоровенную сумку. Достал оттуда несколько пузырьков с различными маслами и непременную упаковку благовоний. Потом зажег палочку и, когда воздух наполнила вонь, которую я с огромной натяжкой назвала бы благостной, поставил диск с музыкой.
Послышалась знакомая музыкальная композиция для глубокой релаксации. Такая долгоиграющая, что обычно ее хватало на весь сеанс. Музыка звучала без перерыва. Только сопровождающий ее шум дождя сменялся то на звуки прибоя, то на шелест листвы…
Я лежала на животе, послушно вытянувшись по швам. Абсолютно голая, с закрытыми глазами. По настоянию массажиста я пыталась расслабиться. Сам он в преддверии экзекуции ласково поглаживал меня по спине, время от времени напоминая о моей задаче требовательными хлопками.
Наконец раздался предостерегающий хруст, как будто сломалась сухая ветка, и на спину мне обрушились две горячие длани.
– А-а-а! – завопила я. – Больно!
– Ну что вы, я еще и не приступал. Помните, о чем говорил великий Харитон Лунц? Так что лежите смирно и не шумите. А то соседи подумают, что я вас тут убиваю.
Я притихла. В основном из-за Лунца, конечно. Что соседи? Они уже привыкли к тому, что меня чуть ли не каждый день кто-нибудь убивает. И, наверное, даже с радостью бы сделали это сами. А вот авторитетное мнение знаменитого мануальщика – это другое дело. Я бы очень хотела избавиться от мучивших меня болей в спине. Да и от намечающегося целлюлита тоже.
Поэтому, когда младший медицинский работник особенно расходился, я лишь изо всех сил закусывала губу и беспомощно ойкала. Спина вместе с ее продолжением уже горели огнем. А впереди еще предстояло самое страшное. Я с ужасом дожидалась того момента, когда массажист отойдет чуть подальше, разбежится и его вонзенные в мою хребтину локти продавят меня вместе с кроватью чуть ли не до самого пола.
И вот, когда эта минута наконец наступила, у меня спасительно пискнул мобильник!
– Ой, Валентин, погодите минутку! – замахала я руками, останавливая его разбег.
Он раздосадовано цокнул языком:
– Ну что вы в самом деле! Надо же отключать звонки на время сеанса!
Сделав ему извиняющуюся гримасу, я потянулась за телефоном.
Звонила Оксанка.
– Ир, слушай, ты не в курсе, где наша печать, а? – возбужденно начала она. – Прикинь, с утра вылет, а печать как сквозь землю провалилась! Тут такая паника в селе началась, мама дорогая! Вероника рвет и мечет, все норовит скальп с меня снять, а я вообще без понятия!
Тут на меня словно ушат холодной воды вылили. Это же я печать заиграла, завтра собиралась вернуть! А то, что она в Лондоне может понадобиться, мне как-то и в голову не пришло.
Проблема заключалась в том, что печать я взяла без спросу и не из самых благовидных побуждений. А вышло так.
Вчера захожу по случаю к нашим бывшим клиентам. Молодая страховая компания, с хорошими перспективами, стены все сплошь лицензиями и благодарственными письмами увешаны. И вдруг вижу такую картину. Эти засранцы – по-другому я их просто назвать не могу – взяли и по образцу каталога, который наша фирма для них стряпала, отпечатали всю полиграфию: буклеты, визитки, бланки – в общем, целиком фирменный стиль. Но извините, цена за разработку фирменного стиля раз в пять выше той, что они нам заплатили!
Я пошла к менеджеру по рекламе и говорю: так, мол, и так, нехорошо вы, мужчина, себя повели. Давайте поступим следующим образом. Вы сейчас пойдете к своему руководству и скажете, что рекламщики недовольны, требуют доплаты за фирменный стиль. Судом припугните, налоговой. А когда договор на новую сумму подпишем, я вам ваши пятнадцать процентов отдам.
Он согласился, сходил к начальству. Вроде бы все там утряс. Сегодня должны были уже договор подписать и мне неустойку выплатить. Я, конечно, не собиралась эти деньги своей фирме возвращать. С какой это радости? За то, что они меня права голоса лишили? Но закончилось тем, что, приехав в страховую компанию, я узнала, что там такой менеджер с сегодняшнего дня не работает. Вот!
Так что зря только печать заиграла.
– Слушай, Оксанка! – затараторила я. – Штамп у меня. Только ты меня не выдавай, ладно? Скажи, случайно у клиентов оставили. Пообещай забрать и к самолету доставить. А мы с Витькой тебя за это в аэропорт отвезем! А? Дорохунчик, прости засранку!
– Чижова, блин, прибить тебя мало! Ладно, давайте. Только учти, в шесть утра мы должны стартануть.
– Ой, Оксанка, а может, лучше ты ко мне приедешь? Прямо сейчас! Здесь переночуешь, и от меня поедем. А то у меня, видишь, спина совсем разламывается. Шагу из дома ступить не могу.
– Не, ну не тля? Мне что, сейчас через весь город с вещами тащиться?
– А ты такси поймай. Я тебе денежку отдам.
– Да пошла ты! Денежку она мне отдаст. Ладно. Можешь пока за мартини сбегать. Я сегодня намерена кутить!
– По поводу?
– Приеду – расскажу. Пока!
Нет, все-таки Оксанка – классная девка. Если бы не она, я, может, никогда в Москву и не перебралась.
Прежде чем нам решиться на ведение совместного бизнеса, мы с Оксанкой пару месяцев мусолили эту тему в Интернете, где и познакомились. Дорохова – москвичка и, как все москвичи, довольно индифферентна. Нужно, чтобы ее постоянно кто-то подстегивал. Но у нее было огромное желание заняться чем-то своим и по возможности творческим. А у меня, как известно, было желание попробовать свои силы в столице. Вот так и образовался наш скромный альянс. А уже к нему в очень скором времени примкнула Полина Балагура – школьная подруга Оксанки.
Ну, про эту темную личность могу сказать одно: психушка по ней плачет однозначно. Она, правда, уже около полугода с нами не работает. Исчезла в один день, и все. То ли ушла куда-то, то ли уехала – не знаю, врать не буду. Честно говоря, ее дальнейшими передвижениями я не особо интересуюсь. Ушла и ушла. Баба с возу – кобыле легче! Однако втроем мы пыхтели достаточно долго. До того самого момента, пока не продались Талову и Веронике со всеми потрохами. Думали, они деньги будут тратить на наше дальнейшее процветание. Ага, щас! Хрен они чего тратят. Только прибыль им подавай!
Когда Оксанка приехала, я валялась на диване вся разбитая – отходила от локтевых атак массажиста.
1 2 3 4 5