Это новое в хорошо известном должно было бы вызывать сомнение, настороженность и сопротивление. И если анализ вопреки своей новизне и неожиданности оказывается для нас убедительным, то это значит, что мы уже были готовы его принять, что подспудно в нас жило это знание, хотя мы и не осознавали его. Убедительность новых научных теорий отчасти обусловлена, вероятно, теми же самыми закономерностями.Думаю, именно это чувство имеют в виду представители точных наук, когда говорят о красоте новой идеи. Ее восприятие как гармоничное тесно связано с чувством изумленного узнавания – именно гармония и узнается.Никакая самая искусная имитация творчества ни в науке, ни в искусстве это чувство не вызовет – будет впечатление нового, удивительного, необычного – но чуждого.Для чувства изумленного узнавания нужно совпадение образа произведения с подспудно сформировавшимся образом в мозгу воспринимающего – и величайшей заслугой творца является способность вывести этот образ на свет из мрака бессознательного. Единство противоположностей Было бы, однако, грубым упрощением только противопоставлять творческий процесс сознанию. Между тем именно такие воззрения довольно широко распространены среди тех представителей психологии и искусствоведения, которые придерживаются позиций ортодоксального психоанализа и философии иррационализма. С их точки зрения, любое творчество, и прежде всего художественное, является своеобразным отражением неудовлетворенных потребностей (в частности, сексуальных), которые из-за моральных запретов не могут быть реализованы в поведении. И тогда единственный социально приемлемый выход они находят в творчестве.Поиск истоков творчества в глубоко скрытых внутренних конфликтах художника, в темных безднах его души, в его конфронтации с невыносимой реальностью неизбежно приводит этих авторов к утверждению принципиальной непостижимости творчества, его антагонизма с сознанием. Сторонники такого подхода апологетизируют крайний индивидуализм творческого человека и считают его деятельность порождением наиболее интимных особенностей личности. Это последнее утверждение само по себе возражений не вызывает, но за ним нередко стоит ошибочное понимание природы человеческой индивидуальности. Ведь и раскрытие потенциальных возможностей человека немыслимо в отрыве от сложных и многозначных социальных отношений.Уникальность личности, столь необходимая для творчества, формируется именно в процессе социальных отношений, а не в отрыве от них и не вопреки им. В то же время такие отношения требуют достаточно высокого уровня развития сознания. Поэтому отношение между сознанием и творчеством отнюдь не исчерпывается «принципом невмешательства».Этот принцип соблюдается только на этапе созревания нового. До и после этого этапа сознание играет активную роль в творческом процессе.Именно сознание определяет в самом общем виде направленность творческой активности и основные ее задачи. Важна роль сознания на заключительном этапе творчества, когда его продукт должен превратиться из «вещи в себе» в «вещь для нас». На этом этапе сознание выполняет две основные функции: критико-аналитическую и формообразующую. Благодаря первой из многих потенциальных вариантов, «предлагаемых» сознанию образным мышлением, выбираются только в наибольшей степени соответствующие поставленной задаче.Явление так называемого «инсайта», творческого озарения, по-видимому, состоит именно в том, что в уже сложившуюся модель действительности или какого-то ее аспекта внедряются новые, ранее не упорядоченные связи. Какие-то компоненты образного контекста без больших потерь удалось перевести на язык логико-знакового мышления. Речь может всегда идти, подчеркнем это, только о более или менее удачном «переводе», качество которого зависит от таланта творца (может быть, это и есть основное свойство таланта).Творческая активность не только во многом определяет уровень материального и духовного развития общества – она играет исключительно важную роль в сохранении и психического и физического здоровья. Поэтому систематический интерес к данной проблеме проявляют медики, в частности ученые, объединенные в Международную ассоциацию по динамической психиатрии. По инициативе президента этой организации профессора Г. Аммона различные аспекты проблемы творчества неоднократно обсуждались как на страницах журнала «Динамическая психиатрия», так и на многих симпозиумах.Профессор Г. Аммон и его последователи полагают, что творчество, будучи по природе своей интимным самовыражением, в то же время целиком ориентировано на других людей, способствует установлению эмоциональных контактов и невозможно без них. Творческий потенциал не просто способность к созданию нового в науке или искусстве. Это прежде всего своеобразный стиль жизни, характеризующийся богатством связей с миром и способностью получать удовольствие от жизни во всех ее проявлениях. В творчестве люди ищут преодоления противоречивости мира и пытаются найти его гармонию, а вместе с ней и гармонию человеческой души, залог душевного и физического здоровья.Другой проблемой общечеловеческого значения является развитие потенциальных творческих способностей человека на благо коллективному прогрессу. В большинстве высокоразвитых стран, переживающих научно-техническую революцию, вся система образования нацелена на развитие логического мышления, на овладение способами построения однозначного контекста. Разумеется, это необходимый компонент школьного обучения, но он не должен быть единственным. Когда же по принципу «дважды два – четыре» преподаются не только точные науки, но даже литература и другие гуманитарные предметы, тогда у детей ухудшается способность к организации многозначного контекста. А это, в свою очередь, сказывается не только на общем развитии человека, но и на прогрессе самих точных наук, ибо замедляет творческий процесс. От того, в какой степени удастся решить проблему равномерного развития обоих типов мышления, во многом зависят темпы научно-технического и духовного прогресса. Парадоксы творчества Что легче – создавать новое или двигаться проторенными путями? Что утомляет больше – рутина или творческая активность? Поскольку творчество всегда встречалось неизмеримо реже и ценилось намного выше стереотипной, рутинной работы, то подспудно формировалось представление, что это не только более престижный, но и более сложный путь. Но сложный – для кого?Уже почти 20 лет назад американская исследовательница-психолог Мартиндейл провела эксперимент, остававшийся до самого последнего времени недостаточно оцененным. Она выбрала две крайние группы студентов – с выраженными творческими задатками и с полным отсутствие таковых. Наличие или отсутствие творческих способностей оценивалось различными способами: и по выполнению теста Гилберта, и по оценке компетентных экспертов (преподавателей), оценивавших учеников по параметру оригинальности мышления. Каждой группе студентов давали две серии задач. Задачи первой серии («креативные») требовали творческого подхода, их нельзя было решить, просто опираясь на известные алгоритмы решений и прошлые знания; напротив, задачи второго типа требовали хорошего знания правил и алгоритмов, они не были простыми, но не требовали особой изобретательности. В процессе решения задач у всех испытуемых регистрировалась электрическая активность мозга (электроэнцефалограмма).Здесь необходимо пояснить, что в психофизиологии давно была известна концепция крупного ученого середины этого века профессора Линдсли. Он предложил шкалу функциональных состояний мозга – от глубокого сна до напряженного, сверхактивного бодрствования, и было обнаружено, что есть определенная связь между уровнем бодрствования и электрической активностью мозга. При очень спокойном, расслабленном бодрствовании, без всяких признаков направленного, сфокусированного внимания, почти на грани с дремотой на электроэнцефалограмме доминирует ритм покоя – так называемый альфа-ритм, от 8 до 12 колебаний в секунду. Чем более расслаблен испытуемый, тем больше выражен альфа-ритм, тем он синхроннее и тем выше его амплитуда. Когда человек приступает к деятельности и сосредоточивается, альфа-ритм уменьшается и при напряженных интеллектуальных усилиях исчезает полностью. Происходит это потому, что из глубоких отделов мозга в его высшие корковые отделы поступает дополнительная физиологическая стимуляция, активизирующая мозг и подготавливающая его к работе в интенсивном режиме.Схема Линдсли занимала доминирующее положение в психофизиологии на протяжении десятилетий. Между тем постепенно накапливались факты, которые ставили под сомнение ее универсальность. Например, было показано, что при особых состояниях сознания (йога, медитация) альфа-ритм усиливается даже по сравнению с расслабленным бодрствованием. Между тем, по психологическим критериям, это отнюдь не дремота, а весьма активная, хотя и очень своеобразная деятельность мозга, во время которой могут решаться серьезные психологические проблемы личности и создаются условия для активного управления внутренними органами и вообще всей внутренней средой организма (могут учащаться или урежаться пульс и дыхание, меняется артериальное давление и т. п.). Однако изучение особых состояний сознания всегда стояло несколько в стороне от магистральной линии развития науки о мозге, и в основном схема Линдсли оставалась неколебимой.Исследования Мартиндейл и некоторых других ученых, подтвердивших ее данные, нанесли по устоявшимся представлениям серьезный удар.Обнаружилось, что у творческих студентов при решении творческих задач альфа-ритм не только не уменьшается, но даже имеет тенденцию к увеличению, особенно в правом полушарии. В то же время при решении рутинных задач у этих студентов, как и у студентов противоположной группы, альфа-ритм уменьшается, в полном согласии со схемой Линдсли. Уменьшается он и у нетворческих студентов при попытках (безуспешных) решения творческих задач. Таким образом, единственным, но очень важным исключением из общего правила является поведение мозга при решении творческих задач и только в том случае, если мозг способен к этой деятельности.Но ведь не в дремоте же это происходит! Творческое решение – это высокая мозговая активность, может быть, высшая, по критерию результативности. Есть, значит, какая-то загадка и парадокс в этих результатах.Знакомясь с этими данными, я предположил, что есть принципиальная разница в организации работы левого полушария, широко используемого при решении стандартных задач с известным, однозначным алгоритмом, – и правого полушария, продуцирующего многозначный контекст, столь существенный для творчества. Для проверки этой гипотезы мы совместно с проф. В. В. Аршавским провели многочисленные психофизиологические исследования работы мозга в процессе решения задач, адресованных к правому и левому полушарию.Мы проводили эти исследования на представителях разных культур, которые характеризуются разной степенью развития правополушарного («образного») мышления. Исходная гипотеза была подтверждена: у людей «правополушарных» задачи на образное мышление решались без дополнительной стимуляции мозга и без подавления альфа-ритма.Значит, создание образного контекста у тех, кто не утратил этой способности в процессе приспособления к нашей цивилизации, не требует дополнительной стимуляции мозга! Значит, только однозначный контекст, моделирование реальности требует такой стимуляции. Значит, наибольшие мозговые усилия уходят на уменьшение потенциальных связей между предметами и явлениями во имя однозначного контекста, однозначного взаимопонимания, установления однозначных причинно-следственных отношений. И следовательно, правы творческие люди, когда говорят, что от рутинной деятельности устают значительно больше, чем от решения творческих задач, – именно рутинная деятельность требует от них максимальных затрат «мозговой энергии».Выходит, что все физиологи, оценивавшие уровень мозговой активности по редукции альфа-ритма, уподоблялись наблюдателю, который судит о скорости лошади по частоте ударов, которые ей наносит кучер. Конечно, в определенных пределах такая связь возможна: чем чаще кучер бьет ленивую лошадь, тем быстрее она бежит. А если лошадь попалась спорая или, напротив, с норовом? И в первом случае бежит, не дождавшись удара, а во втором – упирается, и сколько ни бей – все без толку. Так и дополнительная активация мозга – она подстегивает только левое полушарие в процессе его специфической деятельности, а правое либо «бежит» само безо всяких подстегиваний, либо не «бежит» вовсе, сколько ни стегай. И улучшать его деятельность нужно не дополнительной физиологической стимуляцией, а специальными видами тренинга.Творчество – это типичный образец поисковой активности, и мозг при этом виде поисковой активности не требует дополнительной стимуляции. Он как бы находится на самообеспечении. Отсюда могут вытекать очень интересные и неожиданные выводы, касающиеся даже таких загадочных феноменов, как передача мыслей на расстояние или предугадывание будущего. III. Психотерапия и тайны человеческой психики в норме и патологии Мозг и мышление: «Я» защищает «Я»(о психологической защите) А может быть, никто не умирал…Под занавес, на гаснущем экране,Он явится, чтоб изменить финал,И вспыхнет свет, а мы вздохнем и встанем.Ведь это только выдумка, игра,Талантливо написанный сценарий.Конечно же, никто не умирал,И он сидит теперь с друзьями в баре.Должно быть так.Иначе не понять,Как можно разыграть пред объективомТо, от чего уже не убежать,С чем нужно жить, но трудно быть счастливым.«Не торопитесь… приготовьтесь… дубль…» -И надо повторить для тех, кто в залеИ взгляд, и складку горькую у губ,И танец, перед тем, как все узнали.Но в этом выход.Отстранясь, смотри.Увидишь жизнь, как театр марионеток.Свою любовь – как повод для интриг.Чужую смерть – как поворот сюжета. Все на продажу (Фильм о смерти З. Цибульского) Т. И. Д. В любой науке есть свои «вечные» проблемы, решить которые невозможно раз и навсегда, поэтому каждый раз ученые, предлагая то или иное решение, лишь надеются, что оно будет не отвергнуто, а только дополнено и расширено наукой завтрашнего дня. В психологии одной из таких проблем являются парадоксы психологической защиты.Знаменитое предложение Сократа, адресованное каждому из нас – «Познай самого себя», – к счастью, невыполнимо. К счастью, ибо исчерпывающее познание самого сложного явления природы – человеческой личности – означало бы остановку в развитии нашего коллективного разума, да и прогресса в целом. А потому процесс самопознания бесконечен.Но это лишь философский аспект проблемы. Если же говорить об аспекте психологическом, то невозможность полного самопознания и даже невозможность познания наиболее значимых движений собственной души – это просто необходимое условие нормального существования.Из всех бесчисленных субъективных личностных ценностей есть одна, неизмеримо превосходящая все остальные и тем не менее парадоксальным образом часто ускользающая от внимания человека. Эта ценность – потребность в самоуважении, в достаточно высокой самооценке, а по существу – потребность в мире с самим собой. Только сохранение самоуважения, представление о себе как о достойной фигуре, соответствующей собственным идеалам или по крайней мере наиболее важным параметрам этих идеалов, позволяет человеку сохранять целостное, интегральное поведение, оптимизм перед лицом неудач и трудностей и высокую активность в условиях неопределенности, то есть в условиях повседневного существования, где неопределенность сопутствует самым важным судьбоносным решениям и поступкам: решению кем быть в этой жизни, с кем связать свою судьбу, как вести себя в условиях конфликта между желанием и долгом и т. п. Человек, утративший самоуважение, находится в постоянном конфликте с самим собой, сам себя отвергает и сам с собой не согласен, что очень быстро приводит либо к дезорганизованному поведению, либо к депрессии, которая делает невозможным любое поведение.Между тем, у каждого из нас всегда достаточно оснований для такого внутреннего конфликта. Более того, чем выше и сложнее душевная организация человека, тем чаще возникают у него противоречивые, взаимоисключающие потребности. Так, желание добиться успеха и заслужить признание нередко приводит к враждебности к потенциальным соперникам – к тем, кто превосходит нас талантами или работоспособностью. Но такая враждебность, основанная на зависти, унизительна для человека с высокой самооценкой, искренне полагающего, что талант и работоспособность достойны уважения, и что он сам этими свойствами не обделен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32