Причем насильник действовал одним и тем же способом. Но… возбужденное уголовное дело впоследствии было благополучно приостановлено «за не розыском виновного лица». А Гусаков, уверовав в собственную неуязвимость, пустился во все тяжкие.
Остается только удивляться легкости, с которой преступник совершает нападения в густонаселенных, оживленных местах и при этом остается на свободе
На одну из жертв он набросился в двух шагах от завода железобетонных изделий, другую атаковал в крохотном лесопарке микрорайона Благовещенье. Делая попытки насиловать женщин, Гусаков не забывал и о материальной выгоде – прихватывал ценные вещи: ювелирные украшения, часы, деньги. Оставшиеся в живых получили тяжелейшие травмы, в лучшем случае, они на долгие месяцы оказывались нетрудоспособными, в худшем – становились инвалидами.
Преступления приобретали все более омерзительный характер. В мае 1987 года Гусаков подкараулил в перелеске между улицей Железнодорожная и микрорайоном Благовещенье в Ногинске четырнадцатилетнюю школьницу. Угрожая ей ножом, он завел шестиклассницу в лес, несколько раз ударил ногой, чтобы сломить волю, и заставил ее снять одежду. Затем сфотографировал девочку в позах, которые видел в соответствующих глянцевых журналах. Закончив съемку, Гусаков велел девочке идти домой, а вечером для продолжения знакомства приказал ждать его на том же самом месте. В случае, если она не явится, обещал распространить по городу сделанные им фотографии.
Продолжение этой истории не лучшим образом характеризует местную милицию. Девчушка, которой никак не откажешь в мужестве, пришла вечером, как было приказано, в условленное место. Пришла не одна, а в сопровождении сотрудников 2-го отделения милиции. Школьница, несмотря на шоковое состояние и очевидный риск, согласилась помочь милиционерам и сыграть роль приманки. Она выполнила все, что от нее требовалось: подошла к Гусакову вплотную, отвлекла его разговором. Ей бы еще наручники на маньяка нацепить… Подкачали взрослые дяди, переоценили собственную подготовку и недооценили резвость преступника. Он легко оторвался от преследователей и убежал. Мало того, милиционеры скрыли преступление от учета. Зачем же статистику портить?
И все же смелая девочка рисковала не зря. На какое-то время Гусаков затаился, испугался, что его выследят. Но уже в следующем, 1988 году, почувствовав свою неуязвимость и беззубость стражей порядка, вновь начинает охоту. Теперь объектами нападений становятся не только девочки, но и десяти-одиннадцатилетние мальчики. Одну из жертв он белым днем затаскивает в подъезд дома, зажимает в углу около мусоропровода, раздевает, насилует, фотографирует…
Ему уже мало совершать одно преступление в день. В январе 1989 года, изнасиловав в подъезде многоэтажки двенадцатилетнюю школьницу, он едет за приключениями в Москву. Вечером, возвращаясь домой в пустой электричке, решает ограбить пассажирку. Встретив сопротивление, Гусаков вытаскивает клинок и хладнокровно наносит женщине двенадцать ножевых ран. Удар, достигший сердца, оказывается смертельным.
В середине 1989 года поздней ночью он, как обычно, «шакалил» в поисках приключений. В глухом месте Гусаков столкнулся с молодой женщиной.
Из показаний маньяка: «Я заметил, что у нее золотой перстень и зуб. Решал изнасиловать ее и отнять вещи. Зуб же можно было сковырнуть ножом… Когда я объяснил ей, чего хочу, она стала кричать, звать на помощь. Мимо проходили какие-то мужчины. Я начал нарочно орать, называя первое пришедшее на ум женское имя: „Сволочь, пьем все вместе, а потом прикидываешься, строишь из себя недотрогу!“. Двое мужчин, поверив моим словам, не остановились и прошли мимо. Только третий подошел ко мне и стал уговаривать отпустить девушку. Меня это очень разозлило. Я вынул из-за пояса нож и ударил мужчину в живот, в область солнечного сплетения. Он упал. Тогда я повернулся к девушке и начал наносить удары ей. Вдруг я увидел, что мужчина встал и двигается в мою сторону. Я снова набросился на него и бил ножом, пока не понял, что он мертв. Пока я с ним разбирался, девушка куда-то исчезла».
Семнадцатилетняя Тамара Р. умерла позже. Она истекла кровью в подъезде стоящего рядом дома, куда добрела в поисках укрытия.
… На протяжении пяти лет, с небольшими перерывами, Гусаков совершают дерзкие преступления. Причем практически все в районе Ногинска. Неужели нельзя было схватить его раньше?
Следователь по особо важным делам Московской транспортной прокуратуры Иосиф Карпович направил в ГУВД Московской области документ, отвечающий на этот вполне естественный вопрос:
«Совершение Тусаковым многочисленных преступлений в течение длительного времени оказалось возможным из-за небрежного отношения к служебным обязанностям работников милиции, допустивших непрофессионализм, укрытие преступлений от учета. Это создало у Гусакова иллюзию безнаказанности и способствовало совершению преступлений».
Действительно, еще в 1985 году, когда было совершено первое разбойное нападение на женщину, на место происшествия выезжали сотрудники Купавинского поселкового отделения милиции. Но проверочный материал был впоследствии благополучно «утерян». Бесследно исчезли и другие вещественные доказательства – маска преступника и дубинка, переданные в Ногинский горотдел милиции вместе с рапортом о попытке задержания злодея и описанием его примет. К тому же сами преступления скрыты от учета.
А как действовали уже упоминавшиеся оперативники, не сумевшие догнать маньяка, пришедшего на встречу с несовершеннолетней девочкой? Могли задержать преступника и позже, после ограбления им витрины магазина «Прогресс» в Электростали. На место выезжали местные пинкертоны, установили факт кражи, осмотрели место преступления. Результат? Утрачены вещественные доказательств – следы обуви Гусакова, его отпечатки пальцев, кровь на осколках витринного стекла. И, как не трудно догадаться, это преступление также не омрачило статистику деятельности правоохранительных органов Ногинска.
Безалаберно велась розыскная работа по делу об убийствах Тамары Р. и заступившегося за нее мужчины. Делая обход дома Гусакова, сотрудники милиции входили в квартиру убийцы, заметили очевидный интерес, который он выказал к деталям происшествия и ходу поиска, но выводов не сделали, подозрительного парня на заметку не взяли. А зачем возиться-то?
Но как бы ни проштрафилась милиция в деле Гусакова, наказания заслуживает прежде всего преступник – насильник и убийца.
Я внимательно смотрел видеозапись очных ставок, материалы следственных экспериментов. Думаете, он переживал, был подавлен, смущался? Ничего подобного. Гусаков выглядел вполне спокойным, чуть ироничным. Когда одна из изнасилованных девочек опознала его, позволил себе расслабиться – отпустил в ее адрес сальную шутку.
На память признанный невменяемым преступник ни разу не жаловался. Даже спустя годы, называл точно числа, описывал до мелочей и деталей приметы жертв. Язык у него грамотный, даже образный. Известно, что в момент совершения самых дерзких преступлений самообладания он не терял. Даже после двойного убийства, Тамары Р. и мужчины, он вполне сознательно выбирал маршрут: возвращался домой не кратчайшей дорогой, а ехал с пересадками, следы путал.
Из показаний Гусакова: «Чтобы сбить собаку, которую могли пустить по следу, я не пошел домой, хотя был совсем рядом. Вышел на шоссе, доехал на автобусе до Успенского. Там долго дожидался такси. Какая-то машина с московскими номерами остановилась. Я договорился ехать до Ногинска. По дороге выбросил в водосток орудие убийства – нож…».
Как видите, логике «слабоумного» впору позавидовать даже матерому уголовнику. Казалось бы, двойное убийство, дом рядом, скройся, отсидись, замой кровь на одежде, придумай алиби. Но Гусаков легких путей не ищет, уводит от логова, как матерый зверь, путает следы.
В повседневной жизни никто не замечал у него никаких странностей. Учился как все, был комсомольцем, легко переносил физические нагрузки, охотно философствовал с приятелями на различные темы. Первоначально Гусаков был отобран для службы в частях особого назначения. В ногинском военкомате его хотели направить в режимную команду. И вдруг через месяц, в апреле 1986 года, невропатолог (заметьте – не психиатр) дает заключение: «Из-за последствий родовой травмы освободить от прохождения воинской службы. Годен к нестроевой в военное время». Призывная комиссия учла мнение специалиста – признала его негодным.
Не жаловались на Гусакова и члены семьи. Мать сообщила, что он зарабатывал от ста тридцати до ста семидесяти рублей в месяц и сотню отдавал на хозяйство. Брат рассказывал, что припадков у Гусакова не наблюдалось, так же как провалов в памяти и обмороков. Был такой же, как все. Такой же, да не такой.
Характерно, что Гусаков на следствии ничего не скрывал, признался в большем количестве преступлений, чем ему вменяло следствие. Семь человек, изнасилованных или которых он пытался изнасиловать, отыскать не удалось. Заявлений также найти не смогли. Может, и были, но укрыты, как и многое Другое.
Для освидетельствования Гусаков был направлен в институт Сербского (в те годы ВНИИ общей и судебной психиатрии). Мне удалось встретиться с медиками, наблюдавшими подследственного во время проведения экспертизы. По словам врача Александра Панасейкина, у Гусакова было тяжелое психическое заболевание. Хотя внешне он может производить впечатление вполне здорового человека, несомненно, подследственный нуждается в лечении и медицинском контроле. Ни у Панасейкина, ни у его коллег диагноз сомнений не вызывал. Такое, по словам врача, симулировать невозможно.
Я покидал стены института Сербского, где проходила беседа, и мысленно представлял дальнейшую судьбу парня, пять лет охотившегося на женщин и детей в окрестностях Ногинска. Сначала – направление в спецбольницу под строгое наблюдение, по сути дела, в тюрьму для душевнобольных. Курс лечения предположительно семь-восемь лет. Потом – больница с усиленным режимом. Это – дватри года. И, наконец, последний этап – больница обычного типа, примерно, полгода, после чего – выписка, свобода…
Конечно, спешили уверить меня врачи, полной уверенности в выздоровлении у нас нет, никто не может дать такой гарантии. Но мы – врачи, и принимать другое решение, устанавливать иной диагноз нам не позволяет профессиональный долг. Не смог я удержаться от наивного вопроса: «Если нет уверенности в выздоровлении, возможно ли возвращение Гусакова к старым увлечением?» Ответил мне руководитель клинического отделения института профессор Федор Кондратьев. Врачи убеждены, что преступник избавится от навязчивых идей. Помогут мощные психотропные средства, ударные дозы медикаментов. После такой терапии Гусаков должен стать тихим, спокойным человеком, любимым занятием которого будет грызть семечки на лавке во дворе.
Не знаю, как насчет семечек, но безопасную бритву такой излечившийся в руках наверняка удержит. И передвигаться сможет без посторонней помощи туда, куда захочет. Впрочем Гусакову грызть семечки не пришлось, хотя врачи очень желали торжества сострадания и гуманизма.
Возможно, я примитивно рассуждаю и не в состоянии понять, что такое истинное милосердие. Но до сих пор не могу забыть фотографии жертв маньяка из коллекции Гусакова. На снимках сидят, стоят, лежат в различных позах девочки и мальчики, совсем еще дети. С одной школьницы даже не до конца снята форма, рядом лежит портфель. Глаза полны ужаса и слез. Это заметно, хотя дети пытаются отворачиваться, прикрываются руками…
О каком сострадании вы говорите?
УМЕРЕТЬ ДО РАССВЕТА
Имя этого преступника не войдет в историю криминалистики. В галерее монстров и монстриков встречаются и более выдающиеся персонажи. Оперативники, занимавшиеся розыском убийцы, вряд ли вспомнят сегодня фамилию насильника, или хотя бы обстоятельства его задержания. Человек без имени, не оставивший после себя на земле ничего, кроме чувства омерзения и горя. Его фамилию я с трудом отыскал в своем блокноте, она вполне подходит для ублюдка – Грязнов…
Ему не было места в нормальной жизни. Отторгнул преступника и другой, находящийся за чертой закона уголовный мир. Даже приговор ему вынесли сокамерники, не дожидаясь следствия и суда.
Тем не менее рассказать о трагедии нужно. Хотя бы потому, что она могла бы стать первым эпизодом долгой и кровавой серии. Во всяком случае, начал Грязнов так же, как и Чикатило, с убийства маленькой девочки. Как и его ростовский предшественник, имел явное тяготение к «общению» с детьми, был дерзок и хитер. Достаточно упомянуть о бутылке с чужими отпечатками пальцев, которую Грязнов специально подбросил на место преступления, направляя розыск по ложному следу. Он изменил внешность – выкрасил волосы в клоунский рыжий цвет, подстригся, уехал из Клина в другой город. Но уловки не помогли, поиск завершился успехом.
… Начало августа в подмосковном Клину было жарким и сухим. Мальчишки то и дело бегали на кукурузное поле. Спелые початки с ровными аккуратными рядами желтых зерен стали для детей и лакомством, и игрушками. В тот день ребята принесли их целую сумку, теплых от солнца, тугих, нарядных. Увидев это, шестиклассница Вера с подружками, тринадцатилетней Люсей и одиннадцатилетней Зоей, решили сходить на поле. Уж очень привлекательно выглядела добыча мальчишек.
Пока собирались – сначала Зоя бегала за хлебом, потом ждала бабушку, чтобы получить разрешение, – наступил вечер. Наконец Вера и ее подружки отправились в путь. Проехали две остановки на автобусе, вышли у завода железобетонных изделий, двинулись в сторону деревни Полуханово. Рядом с переездом спустились с бугорка и оказались на кукурузном поле.
Высокие стебли закрывали все вокруг, листья колыхались и чуть шелестели от ветра. Девочки быстро набрали спелых початков и собирались назад, когда со стороны проселка к ним вышел мужчина. Было в нем что-то такое – в движениях, выражении – лица, голосе, – чего девочки сразу испугались, смутились. Зато он действовал расчетливо и спокойно.
Из показаний Веры К.: "Мы нарвали две сумки, выбрали место и сели очищать початки, чтобы есть по дороге. Вдруг нас окликнул мужчина. Он сказал, что работает в милиции и охраняет поле. А затем добавил: «Кто вам разрешил кукурузу воровать? У нас скотине есть нечего!». Он схватил меня за руку: «Пойдем в милицию». Но я вырвалась и пошла в сторону дороги.
За мной вскочила Люся. Тогда мужчина взял за плечо Зою. Та стала просить отпустить, говорила, что бабушка переживать будет. Но он не слушал. Мы испугались и пошли быстрее. Мужчина с Зоей двинулись за нами. Потом он остановился, нагнулся, как будто вытащить камень из обуви. Мы ушли вперед, а они отстали. От дороги я оглянулась. Мужчина с Зоей уходили вглубь поля. Больше мы их не видели…".
Сам по себе факт увода ребенка – ЧП. А тут на глазах у двух подружек, практически днем (август, около шести вчера) да еще в нескольких шагах от проходной завода. Поражала дерзость, хладнокровие преступника. В том же, что совершено преступление, никто не сомневался. Одиннадцатилетняя Зоя исчезла.
Можно ли было предотвратить беду? Наверное. Если бы девочки подняли крик, стали сопротивляться, защищаться, мужчина бы испугаются. Могли подружки обратиться к служащим на переезде, мимо которого торопились домой. Но они этого не сделали – побоялись «дяди из милиции». И даже вернувшись, не бросились к родным Зои, не забили тревогу. Об исчезновении ребенка стало известно только около восьми вечера, когда бабушка, проглядев все глаза, побежала по соседям.
Говорю об этом не для того, чтобы упрекнуть подружек или дать повод родным Зои обвинить кого-то в несчастье. Ничьей вины в случившемся, кроме самого преступника, нет. Но если бы испуганные подружки сразу рассказали обо всем взрослым, на убийцу вышли бы скорее и задержали бы его меньшими усилиями.
… Поиски ребенка начались уже вечером. Вызвали розыскную собаку, стали прочесывать кукурузное поле. По горячим следам составили словесный портрет подозреваемого. К поискам подключились сотни людей: триста человек военнослужащих, около сотни работников милиции, двенадцать служебных собак… Шли цепью на расстоянии метра друг от друга. Не обнаружили ничего.
Снова и снова прочесывали местность. Срочно комбайном убрали кукурузу. Снова искали… Командир Мячковского объединенного авиаотряда выделил для поисковых работ вертолет «МИ-2». Коллеги с Петровки, 38 предоставили в помощь областной милиции новый американский вертолет «БЭЛЛ-206». Машины с поисковыми командами барражировали над полем и его окрестностями несколько дней. По рации пилоты наводили находившихся на земле людей на подозрительные места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22