Однако, вплотную к нему подбирались. Без каких-либо шпионских целей. Там у них была пересадка. Учились дачинские ребятишки в школе на Республиканской улице, в сотне метров от Новочеркасского проспекта, по которому мимо школы ходили трамваи. А от Дачи Долгорукова до школы никакого транспорта не было, хотя идти было около трех километров == путь не очень близкий. Обычно мальчишки прыгали на площадку товарного железнодорожного вагона ( возле станции состав шел медленно) и ехали до моста, а там (поезд снова замедлял ход) прыгали с подножки и шли на трамвайное кольцо. Дорога становилась короче втрое. Вот тебе и кружной путь. Кривая короче прямой.
Достопримечательностью описываемого уголка был котлован = большое водохранилище среди ровных, красивых, зеленых полян. Рядом, буквально через перешеек, был маленький котлованчик, лягушатник, где купались малыши.
Купаться на котлован приходили не толлько живущие неподалек у дачинские, яблоновские и корпусовские, но и приезжали со всей Охты и даже из других районов города. И это, несмотря на то, что время от времени тонули в этом водоеме. На его дне было множество арматуры, являющейся причиной гибели неосторожных купальщиков. Народу всегда было много. Загорали на "ближних и дальних подступах" к котловану. Там же играли в круговой волейбол, а пацаны неподалеку от котлована устраивали ответственные матчи по минифутболу.
Редко кто купался на Оккервиле. Берега его были покрыты ивняком, вплотную к которому прилегали колхозные угодья. Да и вода в Оккервиле уже тогда была не такой чистой, как хотелось бы.
2
На небольшой, утоптанной множеством ног, но еще зеленой площадке, в десяти метрах от котлована, у того его берега, откуда обычно не ныряют и не входят в воду, сидела кружком стайка стриженых, загорелых, в одних трусиках пацанов. Они, деловито щурясь от дыма, вытаскивали из золы уже почти погасшего костра печеную картошку и ели, предварительно побросав ее с руки на руку для остужения. Они напоминали кошек, забавляющихся со своими жертвами, прежде, чем съесть их. Слева и справа от них купались и загорали. Чуть подальше от котлована, ближе к кустам, другая стайка играла в подкидного дурака. А на большой площадке == в полном разгаре любимая игра всех мальчишек == футбол. Катился надувной мяч, а за ним гуртом бегали десяток босоногих "Бурчалкиных" и "Симонянов". Одни == в майках, другие == без. Чтобы отличать, кто в какой команде. Вратари, в зависимости от обстановки, то спокойно прогуливались между кучками одежды, изображающими штанги футбольных ворот, то вдруг настораживались, принимали полусогнутое положение и становились похожи на хищников, готовых к прыжку в любой момент. Позади каждых ворот, как и положено == трое-четверо загольных. В основном это были, кто помельче. Среди них выделялся один высокий, длинноногий, сутулый парень. На нем была грязная длинная майка, спускавшаяся поверх трусов, что еще больше подчеркивало рост и сутулость пацана. Он выглядел вдвое старше своих приятелей, ему было лет пятнадцать.
На футбольном поле вдруг закричали, заспорили, столпившись в одну кучку. Будущие мастера спорта размахивали руками, стараясь перекричать друг друга. Один из футболистов отделился от толпы и, размазывая слезы и сопли по грязной рожице, сгорбившись, неторопливо пошел "аут". Одни кричали ему вслед:
== Куда ты, Масло?.. Вернись. Мы им сейчас наковыряем. Другие
грозили: == Иди, иди отсюда, мазила... == Еще рукой играет...
"Масло" уходил, будто и не реагируя на их крики. Один из ребят
крикнул в сторону картежников: == Наум, иди вместо Масла... От
кучки играющих в карты, не заставляя ждать, отделился небольшо го роста пацан и, опираясь на костыль, быстро побежал к футболистам. Не поковылял и не пошел, а именно == побежал, крепко держа костыль одной рукой; другая рука помогала бегу. С первого взгляда могло показаться, что он травмировал ногу и пока еще ходит с костылем. Потом это предположение отпадало. Становилось отчетливо видно, что одна нога у него короче другой. В процессе матча также становилось ясно, что игра костылем считалась игрой ногой, а не рукой, и это было одним из преимуществ необычного футболиста. Главными же его преимуществами были ловкость и воля к победе. В стремительном беге за мячом он мог неожиданно выкинуть костыль вперед, и уперев его в землю, остановить мяч и сам остановиться, как вкопанный, между тем, как другие бегущие с ним по инерции проскакивали несколько метров вперед.
== Это брат мой, == прокомментировал неизвестно откуда появившийся Мишка. == Он хорошо играет, его даже Толян Кошенков берет в игру. Наум == хромой. Вон у него одна нога == ляля.
== Это мы заметили. А ты-то чего не играешь?..== Меня не берут, маленький, говорят. А у меня зато и второй брат играет. Классно играет. Они с Толяном лучшие игроки и всегда играют в разных командах. Вон он == Гришка.
Мишка показал рукой на парня, который позвал играть Наума после разборки с Маслом.
== А где же твоя цепочка-то?
== Посеял где-то, == беспечно ответил Мишка. == Толя-то Кошенков == корпусовский. А когда наши играют с яблоновскими или еще какими, из города, он == в нашей команде.
Мишка говорил с гордостью о своих футболистах. Видно было, что в душе
он вместе с ними бежит за мячом, обматывает нападающих, защитников и забивает красивые голы.
Колька быстро перезнакомился с дачинскими ребятами, играл с ними во все игры. Все игры были ему известны, такие же, как и у него не родине. Ребята тоже были, как везде. Единственная особенность местных ребят заключалась в том, что все они прибыли из самых разных областей. В основном, из Вологодской, Псковской, Витебской(из Белоруссии) и Калининской. Но имелись и приехавшие издалека: из Рязани, Саратова и даже из Средней Азии.
== А вон и Толя Кошенков, == это уже Славка дополняет информацию о мальчишках, полученную Колькой от его первого дачинского знакомого.
Со Славкой он и пришел к котловану. По уличному Славку звали Паней. Жили они с матерью в том же бараке, что и Колька, только в разных секциях. Славка во многом походил на мать: в говоре, телосложении... Разве что ростом он был длинноватый, а мать была маленькая-маленькая. Тетя Паня работала в детских яслях вместе с Колькиной матерью. Они со Славкой приехали из Калининской области == тверяки, как любила говорить тетя Паня. Славка был моложе Кольки на два года и больше любил играть в войну, чем в футбол. Парнем он рос примерным. Мать воспитывала его в строгости. Он был усидчив и всегда делал дома уроки. Хорошо играл в шахматы. Колька, до этого игравший очень редко и плохо (ходы знал == и ладно) Славке первое время всегда проигрывал...
== А вот упал неуклюжий == это Эдик Капустин из четырнадцатого барака. Он заикается. В футбол играет редко.
Так, благодаря Мишке и Славке, Колька уже знал многих пацанов. С ними было уже легче знакомиться по-настоящему. Это уже попозже. А здесь, на котловане, после матча, закончившегося со счетом девятнадцать == десять в пользу команды, в которой играл Наум, Славка его познакомил с Мишкиным и Наумовым братом Гришкой. Гришка был средним братом. Ровесник Славки, он и учился с ним в одном классе. В нем чувствовался лидер. Его уважали: строен, силен, хорошо играет в шахматы, в футбол, единственный из дачинских, кто не бросил секцию бокса при школе. В пионерской дружине он был горнистом. На горне играл не совсем так, как показывают в киножурналах, но довольно четко и главное == громко. Большой дружбы у Гришки ни с кем не было, хотя зазнавался он не очень. Но все же какое-то высокомерие ровесники чувствовали в нем, в отличие от братьев. Про эти трех братьев пацаны говорили: "Мишка, Гришка и Наум катались на лодке..." и так далее.
Гришка вытер вспотевшее лицо рубахой, совсем недавно являвшейся составной частью боковой штанги футбольных ворот, и, протянув Кольке руку, отрекомендовался:
== Григорий. == И сразу:
== Ты в шестом бараке? А я в пятом, напротив... В футбол играешь? В какой класс пойдешь? == куча вопросов.
Колька на все кивнул головой и сказал:
== В шестой класс.
3
Колька приехал к матери на постоянное жительство. Они с сестренкой Юлькой, шустрой, светловолосой девчуркой, воспитывались у бабушки с дедушкой в далеком селе Юсово на южной окраине Рязанской области. С матерью жила самая младшая сестра == Оля. Вслед за Колькой дедушка привез и Юлю, и бабушку с ее старшей сестрой бабой Мотей. Старики вскоре прописались в поселке Саперная Колпинского района, где дедушка устроился плотником на асфальто-бетонный завод, главное предприятие дорожно-строительного района, которым стала Саперная в начале пятидесятых. Поселился дед с бабками в домике, в котором раньше солдаты готовили пищу для собак, охраняющих пленных немцев. Рядом стояли сараи, индивидуально отгороженные друг от друга и с общим
проволочным барьером. На дверях еще сохранились надписи: Пират 1, Пират 2, Астра, Тарзан, == и другие обозначения собачьих кличек. Чтобы найти, где жили Колькины предки, достаточно было сказать: в собачнике, == и каждый бы показал их домик. Саперная расположена прямо на берегу Невы. Колька значительную часть каникул проводил в Саперной. Но это было потом. А пока...
Ни он, ни сестры даже не задумывались о тесноте, в которой они оказались с их приездом на Дачу Долгорукова. В комнате матери до их приезда проживало три семьи: мать с Ольгой, мать-одиночка Тамара с трехлетним Вовкой и грудным Санькой и еще одна молодая супружеская пара. К Колькину приезду молодожены переехали, и в восемнадцатиметровой комнате осталось две семьи == шесть человек. А через месяц == десять. Ребята пошли в школу и впервые ощутили тесноту, когда стали делать уроки: один == за столом, другой == за подоконником. Ольге идти в школу надо было только на будущий год. Жили дружно. Поговорка "в тесноте да не в обиде" подтверждалась на практике.
Да и вся секция == большая коммуналка == жила дружно и мирно. Люди, разные по возрасту, национальности, состоятельности, семейному и социальному положению == все жили одной дружной семьей. На общей кухне стряпали немногие, в основном, квартир шесть, ближе к ней расположенных, либо те, кто готовился к празднику или встрече гостей. да и то: огромную кухонную плиту (два на три) топили исключительно редко. Пищу готовили на стоящих на кухне примусах, керосинках и керогазах. Использовались только кухонные разделочные столы. Что касается жильцов дальних комнат, их примусы и керосинки стояли на табуретках в простенках, между дверьми соседних комнат, прямо в коридоре. Это являлось нарушением правил пожарной безопрасности, но при случавшихся проверках все эти нагревательные приборы незамедлительно оказывались на кухне, как им и пристало. Счет комнат начинался с первой секции, а во второй продолжался с шестнадцатого номера.
В первой комнате направо (по нумерации == семнадцатая) жила небольшая финская семья: муж с женой и дочерью Морькой, Ольгиной ровесницей. Потом они уехали, а их место заняли две одиноких дамы: Маша Куданкова и Нина Однобурцева. Напротив их проживала семья Якубенко, дядя Петя и тетя Поля с тремя сыновьями, друг за другом уходящими и возвращающимися из армии: Вовка, Адик и Юрка. Средний == Адик == был самым серьезным из братьев. Вовка с Юркой были несколько шебутные, но честные хорошие ребята. На Даче Долгорукова их уважали. Якубенки приехали сюда с Кольского полуострова. Дядя Петя часто вел на кухне для окружающих пространные и ностальгические рассказы о далекой северной земле.
Все жильцы были индивидуальны и весьма интересны. По соседству с Якубенками жила медсестра Мария Матвеевна с мужем, которого все звали просто Юрочкой. Он отбывал срок, за что никто толком не знал, вся речь его == сплошной жаргон. Мальчишкам нравилось. Часто кто-нибудь копировал Юрочку: " Ах ты, своя чужую закусала!.." Рядом с Юрочкой жила одиночка Женя. Она тоже сидела. Будучи вахтером на КПП какого-то "ящика" допустила нарушение пропускного режима. В тюрьме тронулась умом. Лицо у нее было веснушчатое, немного перекошенное, глаза мученические. Ее побаивались. При встрече на улице могла неожиданно расцеловать знакомого, а могла снять босоножку и ударить по щеке. Куданкова, кстати, тоже сидела, по словам соседки, за растрату. Справедливости ради, надо сказать, что в каждой секции было по три-четыре человека, знакомых с тюремным режимом. Были и стукачи. В Колькиной секции они тоже были. Их все знали, но говорили о них шепотом. Об официальных внештатных сотрудниках говорили открыто. Не было толко "врагов народа". В середине пятидесятых все выявленные "враги" уже сидели, а период диссидентства был еще впереди.
За Женей шли Смирновы, потом Ждановы. Кудрявая, светловолосая дочурка Ждановых умерла в больнице от клубка глист в кишечнике. Не смогли спасти пятилетнюю девочку, и это было трагедией не только для родителей, но и для всей секции. Вскоре после этого Ждановы куда-то переехали, а в их комнату вселилась семья Клеповых, вернее, Иван с женой Риммой, а с ними == их сестры: Иванова сестра Нина и Риммина == Люся. Их соседями были Василий и Лариса Котвицкие; с ними проживала
мать Василия, пожилая женщина без одной ноги. Она курила "Звездочку", была спокойной и доброжелательной. Жильцами следующей комнаты были бездетные супруги. Его звали Жора, он был инвалидом и работал швейцаром в столовой напротив Финляндского вокзала. Он не выговаривал "р", за что его прозвали "тлидцать тли". Угловую комнату занимали также бездетные супруги Иван да Шура Роговы. Иван из семьи раскулаченных, любил выпить, был заядлым охотником, пел русские песни и до ругани спорил с Вовкой Якубенко о преимуществе этих песен над модными современными песенками. А Вовка был поклонником "Эй, мамбо!"
Напротив Роговых другую угловую комнату занимали две маленькие семейки: Анна Сегина с Митей Сухомиро и Ольга Литвинова с маленькой дочкой. Анна работала кочегаром в дачинской кочегарке. Митя == подсобником на стройке. Она была старше мужа лет на десять, а выглядела еще старше. Ходила она бессменно в рабочей одежде и почти круглый год == в валенках. Курила "гвоздики", не гнушалась, если звали в компанию выпить. На вид она была, чтобы не обидно, "зело страшновата", но была добра и справедлива, за что ее уважали буквально все. Она была посредником во всех соседских конфликтах, а любого хулигана могла так отчитать, что он утихал и обещал больше не бузить. Митя ее боготворил. Ольга побаивалась. Были причины. Ольга была гулящей. Часто к ней приходили с ночевкой и выпивкой мужики. Пыталась она соблазнить и соседских мужчин, за что не раз ей попадало от жен и матерей. Ей стыд глаза не выедал. А Митю она не однажды приглашала выпить в свою компанию. Демонстрировала "гостям" его способности художника. Митя рисовал бегло: Лермонтова, Чапаева, Ленина, Сталина, Мичурина... Выходило здорово. Семнадцатилетним юношей Митя попал на фронт в самом начале войны. Прошел через все ужасы этой страшной мясорубки: отступления, окружения, атаки... Был контужен в конце войны. Это сказалось на его психике. И без того == полуграмотный деревенский мальчишка, да еще == контузия... Вот почему за стакан водки он демонстрировал свои таланты Ольгиным хахалям. Сегина не разрешала ему выпивать без нее. Однажды она засекла, как Митя (очередная Ольгина выдумка) под пьяный хохот самой Литвинихи и ее ухажеров за обещанный стакан водки выкладывал свой член на тарелочку и показывал им.
Ох и обрабатывала же ее Сегина своей клюкой, не давая выскочить в окно. Мужиков она предварительно выпроводила, а дверь закрыла на ключ. Долго ходила Ольга с синяками, но жаловаться не пошла. Митю она больше не задевала; если даже он, придя с работы, садился за свой пустой стол и с тоской глядел на выпивку и закуску Литвинихина стола, и кто-то из мужиков, заметив эту тоску, предлагал поднести ему грамм пятьдесят, Ольга не разрешала. С Сегиной шутки плохи.
Позднее, когда у Анны определили опухоль (хотя и говорили, что не злокачественная, но она знала == рак) она стала выпроваживать Митю в его родное белорусское село, где жили, и жили неплохо, его еще не совсем старые родители. Они вообще давно звали его к себе. Он не соглашался. Пришлось Анне дать ему денег на дорогу и приказать, чтобы он не возвращался. Поплакал Митя и пошел себе в своей неразлучной шинели широким размеренным шагом по направлению к городу. Но утром снова появился на Даче Долгорукова. Дело в том, что билеты сразу было не достать. Пропустил два поезда. А на тертий... Свободные места были, но он покупал пирожки и чай... Короче, денег на билет не хватило, и он вернулся. На второй раз подруга снабдила его сухим пайком, дала лишнюю десятку на всякий случай, и Митя уехал.
Рядом с Сегиной жили Чернявские-Ковалевы, а между их и Колькиной комнатами жил странный мужик по фамилии Антипенко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Достопримечательностью описываемого уголка был котлован = большое водохранилище среди ровных, красивых, зеленых полян. Рядом, буквально через перешеек, был маленький котлованчик, лягушатник, где купались малыши.
Купаться на котлован приходили не толлько живущие неподалек у дачинские, яблоновские и корпусовские, но и приезжали со всей Охты и даже из других районов города. И это, несмотря на то, что время от времени тонули в этом водоеме. На его дне было множество арматуры, являющейся причиной гибели неосторожных купальщиков. Народу всегда было много. Загорали на "ближних и дальних подступах" к котловану. Там же играли в круговой волейбол, а пацаны неподалеку от котлована устраивали ответственные матчи по минифутболу.
Редко кто купался на Оккервиле. Берега его были покрыты ивняком, вплотную к которому прилегали колхозные угодья. Да и вода в Оккервиле уже тогда была не такой чистой, как хотелось бы.
2
На небольшой, утоптанной множеством ног, но еще зеленой площадке, в десяти метрах от котлована, у того его берега, откуда обычно не ныряют и не входят в воду, сидела кружком стайка стриженых, загорелых, в одних трусиках пацанов. Они, деловито щурясь от дыма, вытаскивали из золы уже почти погасшего костра печеную картошку и ели, предварительно побросав ее с руки на руку для остужения. Они напоминали кошек, забавляющихся со своими жертвами, прежде, чем съесть их. Слева и справа от них купались и загорали. Чуть подальше от котлована, ближе к кустам, другая стайка играла в подкидного дурака. А на большой площадке == в полном разгаре любимая игра всех мальчишек == футбол. Катился надувной мяч, а за ним гуртом бегали десяток босоногих "Бурчалкиных" и "Симонянов". Одни == в майках, другие == без. Чтобы отличать, кто в какой команде. Вратари, в зависимости от обстановки, то спокойно прогуливались между кучками одежды, изображающими штанги футбольных ворот, то вдруг настораживались, принимали полусогнутое положение и становились похожи на хищников, готовых к прыжку в любой момент. Позади каждых ворот, как и положено == трое-четверо загольных. В основном это были, кто помельче. Среди них выделялся один высокий, длинноногий, сутулый парень. На нем была грязная длинная майка, спускавшаяся поверх трусов, что еще больше подчеркивало рост и сутулость пацана. Он выглядел вдвое старше своих приятелей, ему было лет пятнадцать.
На футбольном поле вдруг закричали, заспорили, столпившись в одну кучку. Будущие мастера спорта размахивали руками, стараясь перекричать друг друга. Один из футболистов отделился от толпы и, размазывая слезы и сопли по грязной рожице, сгорбившись, неторопливо пошел "аут". Одни кричали ему вслед:
== Куда ты, Масло?.. Вернись. Мы им сейчас наковыряем. Другие
грозили: == Иди, иди отсюда, мазила... == Еще рукой играет...
"Масло" уходил, будто и не реагируя на их крики. Один из ребят
крикнул в сторону картежников: == Наум, иди вместо Масла... От
кучки играющих в карты, не заставляя ждать, отделился небольшо го роста пацан и, опираясь на костыль, быстро побежал к футболистам. Не поковылял и не пошел, а именно == побежал, крепко держа костыль одной рукой; другая рука помогала бегу. С первого взгляда могло показаться, что он травмировал ногу и пока еще ходит с костылем. Потом это предположение отпадало. Становилось отчетливо видно, что одна нога у него короче другой. В процессе матча также становилось ясно, что игра костылем считалась игрой ногой, а не рукой, и это было одним из преимуществ необычного футболиста. Главными же его преимуществами были ловкость и воля к победе. В стремительном беге за мячом он мог неожиданно выкинуть костыль вперед, и уперев его в землю, остановить мяч и сам остановиться, как вкопанный, между тем, как другие бегущие с ним по инерции проскакивали несколько метров вперед.
== Это брат мой, == прокомментировал неизвестно откуда появившийся Мишка. == Он хорошо играет, его даже Толян Кошенков берет в игру. Наум == хромой. Вон у него одна нога == ляля.
== Это мы заметили. А ты-то чего не играешь?..== Меня не берут, маленький, говорят. А у меня зато и второй брат играет. Классно играет. Они с Толяном лучшие игроки и всегда играют в разных командах. Вон он == Гришка.
Мишка показал рукой на парня, который позвал играть Наума после разборки с Маслом.
== А где же твоя цепочка-то?
== Посеял где-то, == беспечно ответил Мишка. == Толя-то Кошенков == корпусовский. А когда наши играют с яблоновскими или еще какими, из города, он == в нашей команде.
Мишка говорил с гордостью о своих футболистах. Видно было, что в душе
он вместе с ними бежит за мячом, обматывает нападающих, защитников и забивает красивые голы.
Колька быстро перезнакомился с дачинскими ребятами, играл с ними во все игры. Все игры были ему известны, такие же, как и у него не родине. Ребята тоже были, как везде. Единственная особенность местных ребят заключалась в том, что все они прибыли из самых разных областей. В основном, из Вологодской, Псковской, Витебской(из Белоруссии) и Калининской. Но имелись и приехавшие издалека: из Рязани, Саратова и даже из Средней Азии.
== А вон и Толя Кошенков, == это уже Славка дополняет информацию о мальчишках, полученную Колькой от его первого дачинского знакомого.
Со Славкой он и пришел к котловану. По уличному Славку звали Паней. Жили они с матерью в том же бараке, что и Колька, только в разных секциях. Славка во многом походил на мать: в говоре, телосложении... Разве что ростом он был длинноватый, а мать была маленькая-маленькая. Тетя Паня работала в детских яслях вместе с Колькиной матерью. Они со Славкой приехали из Калининской области == тверяки, как любила говорить тетя Паня. Славка был моложе Кольки на два года и больше любил играть в войну, чем в футбол. Парнем он рос примерным. Мать воспитывала его в строгости. Он был усидчив и всегда делал дома уроки. Хорошо играл в шахматы. Колька, до этого игравший очень редко и плохо (ходы знал == и ладно) Славке первое время всегда проигрывал...
== А вот упал неуклюжий == это Эдик Капустин из четырнадцатого барака. Он заикается. В футбол играет редко.
Так, благодаря Мишке и Славке, Колька уже знал многих пацанов. С ними было уже легче знакомиться по-настоящему. Это уже попозже. А здесь, на котловане, после матча, закончившегося со счетом девятнадцать == десять в пользу команды, в которой играл Наум, Славка его познакомил с Мишкиным и Наумовым братом Гришкой. Гришка был средним братом. Ровесник Славки, он и учился с ним в одном классе. В нем чувствовался лидер. Его уважали: строен, силен, хорошо играет в шахматы, в футбол, единственный из дачинских, кто не бросил секцию бокса при школе. В пионерской дружине он был горнистом. На горне играл не совсем так, как показывают в киножурналах, но довольно четко и главное == громко. Большой дружбы у Гришки ни с кем не было, хотя зазнавался он не очень. Но все же какое-то высокомерие ровесники чувствовали в нем, в отличие от братьев. Про эти трех братьев пацаны говорили: "Мишка, Гришка и Наум катались на лодке..." и так далее.
Гришка вытер вспотевшее лицо рубахой, совсем недавно являвшейся составной частью боковой штанги футбольных ворот, и, протянув Кольке руку, отрекомендовался:
== Григорий. == И сразу:
== Ты в шестом бараке? А я в пятом, напротив... В футбол играешь? В какой класс пойдешь? == куча вопросов.
Колька на все кивнул головой и сказал:
== В шестой класс.
3
Колька приехал к матери на постоянное жительство. Они с сестренкой Юлькой, шустрой, светловолосой девчуркой, воспитывались у бабушки с дедушкой в далеком селе Юсово на южной окраине Рязанской области. С матерью жила самая младшая сестра == Оля. Вслед за Колькой дедушка привез и Юлю, и бабушку с ее старшей сестрой бабой Мотей. Старики вскоре прописались в поселке Саперная Колпинского района, где дедушка устроился плотником на асфальто-бетонный завод, главное предприятие дорожно-строительного района, которым стала Саперная в начале пятидесятых. Поселился дед с бабками в домике, в котором раньше солдаты готовили пищу для собак, охраняющих пленных немцев. Рядом стояли сараи, индивидуально отгороженные друг от друга и с общим
проволочным барьером. На дверях еще сохранились надписи: Пират 1, Пират 2, Астра, Тарзан, == и другие обозначения собачьих кличек. Чтобы найти, где жили Колькины предки, достаточно было сказать: в собачнике, == и каждый бы показал их домик. Саперная расположена прямо на берегу Невы. Колька значительную часть каникул проводил в Саперной. Но это было потом. А пока...
Ни он, ни сестры даже не задумывались о тесноте, в которой они оказались с их приездом на Дачу Долгорукова. В комнате матери до их приезда проживало три семьи: мать с Ольгой, мать-одиночка Тамара с трехлетним Вовкой и грудным Санькой и еще одна молодая супружеская пара. К Колькину приезду молодожены переехали, и в восемнадцатиметровой комнате осталось две семьи == шесть человек. А через месяц == десять. Ребята пошли в школу и впервые ощутили тесноту, когда стали делать уроки: один == за столом, другой == за подоконником. Ольге идти в школу надо было только на будущий год. Жили дружно. Поговорка "в тесноте да не в обиде" подтверждалась на практике.
Да и вся секция == большая коммуналка == жила дружно и мирно. Люди, разные по возрасту, национальности, состоятельности, семейному и социальному положению == все жили одной дружной семьей. На общей кухне стряпали немногие, в основном, квартир шесть, ближе к ней расположенных, либо те, кто готовился к празднику или встрече гостей. да и то: огромную кухонную плиту (два на три) топили исключительно редко. Пищу готовили на стоящих на кухне примусах, керосинках и керогазах. Использовались только кухонные разделочные столы. Что касается жильцов дальних комнат, их примусы и керосинки стояли на табуретках в простенках, между дверьми соседних комнат, прямо в коридоре. Это являлось нарушением правил пожарной безопрасности, но при случавшихся проверках все эти нагревательные приборы незамедлительно оказывались на кухне, как им и пристало. Счет комнат начинался с первой секции, а во второй продолжался с шестнадцатого номера.
В первой комнате направо (по нумерации == семнадцатая) жила небольшая финская семья: муж с женой и дочерью Морькой, Ольгиной ровесницей. Потом они уехали, а их место заняли две одиноких дамы: Маша Куданкова и Нина Однобурцева. Напротив их проживала семья Якубенко, дядя Петя и тетя Поля с тремя сыновьями, друг за другом уходящими и возвращающимися из армии: Вовка, Адик и Юрка. Средний == Адик == был самым серьезным из братьев. Вовка с Юркой были несколько шебутные, но честные хорошие ребята. На Даче Долгорукова их уважали. Якубенки приехали сюда с Кольского полуострова. Дядя Петя часто вел на кухне для окружающих пространные и ностальгические рассказы о далекой северной земле.
Все жильцы были индивидуальны и весьма интересны. По соседству с Якубенками жила медсестра Мария Матвеевна с мужем, которого все звали просто Юрочкой. Он отбывал срок, за что никто толком не знал, вся речь его == сплошной жаргон. Мальчишкам нравилось. Часто кто-нибудь копировал Юрочку: " Ах ты, своя чужую закусала!.." Рядом с Юрочкой жила одиночка Женя. Она тоже сидела. Будучи вахтером на КПП какого-то "ящика" допустила нарушение пропускного режима. В тюрьме тронулась умом. Лицо у нее было веснушчатое, немного перекошенное, глаза мученические. Ее побаивались. При встрече на улице могла неожиданно расцеловать знакомого, а могла снять босоножку и ударить по щеке. Куданкова, кстати, тоже сидела, по словам соседки, за растрату. Справедливости ради, надо сказать, что в каждой секции было по три-четыре человека, знакомых с тюремным режимом. Были и стукачи. В Колькиной секции они тоже были. Их все знали, но говорили о них шепотом. Об официальных внештатных сотрудниках говорили открыто. Не было толко "врагов народа". В середине пятидесятых все выявленные "враги" уже сидели, а период диссидентства был еще впереди.
За Женей шли Смирновы, потом Ждановы. Кудрявая, светловолосая дочурка Ждановых умерла в больнице от клубка глист в кишечнике. Не смогли спасти пятилетнюю девочку, и это было трагедией не только для родителей, но и для всей секции. Вскоре после этого Ждановы куда-то переехали, а в их комнату вселилась семья Клеповых, вернее, Иван с женой Риммой, а с ними == их сестры: Иванова сестра Нина и Риммина == Люся. Их соседями были Василий и Лариса Котвицкие; с ними проживала
мать Василия, пожилая женщина без одной ноги. Она курила "Звездочку", была спокойной и доброжелательной. Жильцами следующей комнаты были бездетные супруги. Его звали Жора, он был инвалидом и работал швейцаром в столовой напротив Финляндского вокзала. Он не выговаривал "р", за что его прозвали "тлидцать тли". Угловую комнату занимали также бездетные супруги Иван да Шура Роговы. Иван из семьи раскулаченных, любил выпить, был заядлым охотником, пел русские песни и до ругани спорил с Вовкой Якубенко о преимуществе этих песен над модными современными песенками. А Вовка был поклонником "Эй, мамбо!"
Напротив Роговых другую угловую комнату занимали две маленькие семейки: Анна Сегина с Митей Сухомиро и Ольга Литвинова с маленькой дочкой. Анна работала кочегаром в дачинской кочегарке. Митя == подсобником на стройке. Она была старше мужа лет на десять, а выглядела еще старше. Ходила она бессменно в рабочей одежде и почти круглый год == в валенках. Курила "гвоздики", не гнушалась, если звали в компанию выпить. На вид она была, чтобы не обидно, "зело страшновата", но была добра и справедлива, за что ее уважали буквально все. Она была посредником во всех соседских конфликтах, а любого хулигана могла так отчитать, что он утихал и обещал больше не бузить. Митя ее боготворил. Ольга побаивалась. Были причины. Ольга была гулящей. Часто к ней приходили с ночевкой и выпивкой мужики. Пыталась она соблазнить и соседских мужчин, за что не раз ей попадало от жен и матерей. Ей стыд глаза не выедал. А Митю она не однажды приглашала выпить в свою компанию. Демонстрировала "гостям" его способности художника. Митя рисовал бегло: Лермонтова, Чапаева, Ленина, Сталина, Мичурина... Выходило здорово. Семнадцатилетним юношей Митя попал на фронт в самом начале войны. Прошел через все ужасы этой страшной мясорубки: отступления, окружения, атаки... Был контужен в конце войны. Это сказалось на его психике. И без того == полуграмотный деревенский мальчишка, да еще == контузия... Вот почему за стакан водки он демонстрировал свои таланты Ольгиным хахалям. Сегина не разрешала ему выпивать без нее. Однажды она засекла, как Митя (очередная Ольгина выдумка) под пьяный хохот самой Литвинихи и ее ухажеров за обещанный стакан водки выкладывал свой член на тарелочку и показывал им.
Ох и обрабатывала же ее Сегина своей клюкой, не давая выскочить в окно. Мужиков она предварительно выпроводила, а дверь закрыла на ключ. Долго ходила Ольга с синяками, но жаловаться не пошла. Митю она больше не задевала; если даже он, придя с работы, садился за свой пустой стол и с тоской глядел на выпивку и закуску Литвинихина стола, и кто-то из мужиков, заметив эту тоску, предлагал поднести ему грамм пятьдесят, Ольга не разрешала. С Сегиной шутки плохи.
Позднее, когда у Анны определили опухоль (хотя и говорили, что не злокачественная, но она знала == рак) она стала выпроваживать Митю в его родное белорусское село, где жили, и жили неплохо, его еще не совсем старые родители. Они вообще давно звали его к себе. Он не соглашался. Пришлось Анне дать ему денег на дорогу и приказать, чтобы он не возвращался. Поплакал Митя и пошел себе в своей неразлучной шинели широким размеренным шагом по направлению к городу. Но утром снова появился на Даче Долгорукова. Дело в том, что билеты сразу было не достать. Пропустил два поезда. А на тертий... Свободные места были, но он покупал пирожки и чай... Короче, денег на билет не хватило, и он вернулся. На второй раз подруга снабдила его сухим пайком, дала лишнюю десятку на всякий случай, и Митя уехал.
Рядом с Сегиной жили Чернявские-Ковалевы, а между их и Колькиной комнатами жил странный мужик по фамилии Антипенко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24