– Я не одна. У меня есть сестры. И я полагаюсь на вашу доброту. – Элиза решила, что немного лести не повредит.
– Разумеется. – Филипп Ворм поднялся из-за стола, не дожидаясь, пока это сделает дама. Элиза поспешно вскочила, девочки последовали ее примеру. – Думаю, у меня есть, что предложить тебе.
Элиза последовала за дядей в глубину дома, подчинившись повелительному жесту. Девочки остались в столовой в обществе Келли, убиравшей со стола. Немного попетляв по темным коридорам, Филипп вошел в жарко натопленный кабинет, указал Элизе на стул, а сам уселся в массивное кресло за огромным письменным столом. Духота тут же вызвала головную боль, но девушка постаралась не подавать виду. Кажется, сейчас состоится серьезный разговор.
– Элиза, дорогая, ты же понимаешь, что нагрянула без предупреждения.
– Да, я понимаю. Но у меня просто не было времени писать письма и ждать ответа. Дом дешевел день ото дня. Простите, если мы доставляем вам неудобства.
– Не в этом дело, дорогая. Просто я подыскал бы для девочек пансион, для тебя – место. А теперь тебе придется заниматься этим самой.
– Я справлюсь. Только… Надеюсь, вы дадите мне рекомендации?
– А разве недостаточно того, что ты принимала участие в семейном деле? – Филипп покопался в столе и зажег вонючую сигару. Элиза вздохнула, вспоминая отличный табак, который курил ее отец.
– Это только мои слова, насколько я понимаю устройство торгового мира, мои слова – ничто. Нужны рекомендации от человека, которого мой наниматель будет знать.
– Да, ты права. Но я хочу предложить тебе кое-что другое.
– Что, дядюшка?
– Как ты могла заметить, моему дому не хватает женского внимания. Да и моему магазину – опытной и добросовестной приказчицы.
– Вы хотите нанять меня, дядя? – Элиза попыталась сообразить, стоит ли так злоупотреблять добротой Ворма, но так и не смогла прийти к какому-либо решению.
– Да, об этом я и толкую.
– Дядя! Вы так добры! – Слова вырвались сами собой, как дань вежливости, с рождения бывшей частью натуры Элизы. Но потом девушка задумалась. Будет ли дядя платить достаточно, чтобы она смогла содержать сестер и себя? Или придется все же вымаливать деньги, находясь в двусмысленном положении приживалки и бедной родственницы?
– Оплату я положу достойную, – словно услышал ее сомнения Ворм. – Да и крыша над головой всегда будет.
– Конечно, я согласна, дядюшка, – заверила его Элиза. – Когда мне приступать?
– Завтра, моя дорогая, завтра. Сегодня передохни. Дорога, надо думать, была трудная.
– Хорошо, дядя. Я уложу сестричек поспать и прогуляюсь.
– Как пожелаешь. Бостон – красивый город.
Вернувшись в комнату, Элиза обнаружила, что Келли уже помогла девочкам раздеться и улечься в кровать. Хотя еще было утро, Марта и Энн слишком утомились в дороге, им будет полезно провести день в постели. Сама же Элиза намеревалась не просто прогуляться, а посетить пансион, рекламу которого она увидела в газете, случайно попавшей девушке в руки в поезде. Если заведение миссис Мартинсон покажется ей достойным, то сестрички могут переехать туда уже завтра. Сердце Элизы сжалось от тоски. Как же трудно расстаться с девочками! Конечно, пансион – единственный выход, но от этого не легче. Давным-давно, в счастливые мирные годы, семья Уивер могла позволить себе домашних учителей, занятия музыкой, богатую библиотеку… Сейчас это все кануло в Лету. Но не стоит жалеть об утраченном, лучше надеяться на новые приобретения. Элиза поцеловала девочек, уведомила Келли, что выйдет погулять, проверила деньги в потайном кармане – и, надев шляпку, вышла на улицу.

Глава 3

За несколько часов город дивно преобразился, наполнившись людьми, звуками, ароматами – жизнью.
Элиза сообразила, что забыла спросить у дяди или у Келли, как ей добраться до пансиона миссис Мартинсон. Улица, еще недавно пустая и тихая, заполнилась приказчиками, разносчиками, горничными. Служащие шли кто в одиночку, мрачно уставившись в землю, кто группами по нескольку человек, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Но всех объединяло одно: спешка. Однако Элиза заметила, что многие из молодых людей, проходя мимо, заглядывают ей в лицо, словно пытаясь сообразить, кто она такая и что делает без сопровождения на улице в столь ранний час. Это очень смущало. Опустив глаза, Элиза быстро пошла направо по улице Эндикот. Вскоре она вновь оказалась перед так поразившим ее «Все для леди». Стеклянные двери ротонды были широко распахнуты, и плотный поток служащих вливался внутрь. Здесь были и приказчицы, а не только приказчики. Элиза отметила, что некоторые девушки шли под руку с молодыми людьми. Кажется, нравы в Бостоне весьма вольные.
Элиза не решилась обратиться к кому-либо из спешащих людей с просьбой подсказать дорогу. К тому же она просто не могла заставить себя уйти от «Все для леди». Девушка подумала, что хотела бы здесь работать. Почти наверняка это было бы тяжело, но очень интересно. И оплата здесь наверняка достойная. Служащие выглядели прилично и казались довольными жизнью.
Тем временем поток приказчиков иссяк, на площади остались лишь пара извозчиков и стайка чумазых детишек. Элиза прикинула, может ли она позволить себе потратить несколько монет, чтобы нанять экипаж. Она уже сделала несколько шагов в сторону извозчиков, когда ее внимание привлек мужчина, стремительно шагавший вдоль витрин «Все для леди». Он был высок, белокож до бледности (что придавало ему вид слегка нездоровый, но очень загадочный), черноволос и просто потрясающе красив. Элиза замерла, не в силах пошевелиться. Мужчина шел быстро, взгляд его темных глаз скользил по стеклам витрин, он улыбался чему-то. Элиза шагнула к нему, потом остановилась. Он поправил непокорную прядь волос неосознанным грациозным жестом и тут же тряхнул головой, волосы снова рассыпались в беспорядке. Не заметив наблюдавшую за ним девушку, он вошел в распахнутые двери «Все для леди». Элиза с трудом перевела дыхание. Она сразу узнала его. Это был он – Пол Спенсер. И он здесь. В этом магазине. Наверное, заведующий отделом, для приказчика он слишком дорого одет. Значит, ему все удалось. Он добился своего.
Элиза решила, что взять извозчика – просто необходимо. Назвав кучеру адрес, девушка устроилась на сиденье крошечного экипажа и постаралась унять лихорадочно бьющееся сердце. Прошло уже почти пять лет с тех пор, как она последний раз видела Пола. Пять долгих и трудных лет. То далекое и счастливое прошлое оказалось навсегда потеряно.
Пансион миссис Мартинсон размещался в уютном особнячке, расположенном в центре небольшого, обнесенного изящным забором сада. Как раз было время занятий, девочки собрались в классной комнате. Аккуратная горничная проводила Элизу в кабинет миссис Мартинсон. Хозяйка пансиона выглядела внушительно, но ее улыбка была доброй и искренней. Выслушав Элизу, она с готовностью согласилась принять Марту и Энн прямо утром следующего дня. Элиза достала деньги, отсчитала сумму, достаточную, чтобы оплатить несколько месяцев пребывания в пансионе и новый гардероб девочек, затем подписала договор. Миссис Мартинсон показала ей весь дом, рассказала о распорядке. Элиза старалась не дать понять директрисе, насколько неустойчиво финансовое положение Уиверов, и ей это вполне удалось. Они расстались, довольные друг другом.
Обратно Элиза отправилась пешком. Ей не хотелось возвращаться в пыльный и мрачный дом дядюшки Ворма. Мыслями Элиза вернулась к неожиданной встрече с Полом Спенсером.
Давным-давно она была маленькой девочкой, а Марта и Энн еще даже не родились. Тогда Уиверы в очередной раз расширили магазин. Отец нанял нового приказчика – Пола. Тогда Элиза еще не понимала, что это был очень благородный и добрый поступок. Теперь… Теперь понимала. Пол Спенсер – незаконнорожденный сын плантатора из Нового Орлеана и квартеронки. Нет, он не был рабом, но он оставался «черным». Пусть он хоть десять раз грамотен, пусть он получил хорошее образование в доме своего отца, пусть он не чернее, чем любой из ирландцев, – он остается «черным». И ему не место в магазине, куда заходят благородные молодые леди. Отец лишь пожимал плечами, когда до него доходили все эти сплетни и слухи. Покупателей в магазине от этого не убавлялось, потому что магазин был самым лучшим. А Пол получил возможность изучить торговое дело. Уиверы никогда не считали, что рабство – это правильно. Стив Уивер, чистокровный ирландец, сам сколотивший себе состояние, вырвавшийся из нищеты и безысходности, считал, что людей надо оценивать по их делам, а не по цвету кожи или национальности. В Ирландии он наелся этих глупостей сверх всякой меры. Конечно, отец выражался гораздо крепче. Элиза улыбнулась. Стив и Фиона Уиверы были добрыми и честными людьми. А она, Элиза, – всего лишь глупой девчонкой, недавно прочитавшей «предосудительный» роман миссис Гарриет Бичер-Стоу. Пол стал для нее одновременно и таинственным принцем, и благородным страдальцем, и героем сказки. А потом, незадолго до пятнадцатилетия Элизы, Пол уехал на Север, как раз перед войной. Стив Уивер получил несколько писем, где Спенсер благодарил его за помощь и советы и сообщал, что дела у него пошли на лад. Потом связь прервалась, даже никаких слухов не доходило. Война все смешала.
И вот теперь Элиза увидела его в Бостоне.
А Пол совсем не изменился. Нет, изменился. Он стал еще красивее, хотя вряд ли такое возможно. Элиза почувствовала, что неудержимо краснеет. Так глупо! Насколько это было глупо в детстве, настолько же глупо и сейчас. Но как двадцатилетний Спенсер поразил десятилетнюю девочку, точно так же он заставил трепетать и двадцатилетнюю девушку. Элиза порадовалась, что Пол ее не заметил. Она бы просто умерла на месте. Сейчас она не вправе забивать себе голову всякими глупостями. Ей не пятнадцать лет, когда можно было каждую ночь рыдать в подушку и предаваться аристократической печали, оплакивая отъезд прекрасного принца. Ей почти двадцать, у нее на руках сестры. Прекрасных принцев не существует. Пол Спенсер и не помнит глупую девчонку, тайно вздыхавшую по нему пять долгих и бурных лет назад.
Спустя три месяца, Элиза поняла, что сделала роковую ошибку, согласившись остаться в доме дядюшки Ворма. Радовало только одно – сестры были надежно устроены.
Сначала работать в «Парижских модах» Элизе даже понравилось. Магазин был большой, хотя и не очень рационально устроенный, но с обширной клиентурой, в том числе и с определенным кругом постоянных покупательниц. Филипп Ворм экономил на всем. Элиза несколько раз пыталась доказать дяде, что уж на качестве экономить не стоит, но тот только отмахивался. Девушка вскоре узнала, что вещи и ткани, продающиеся в магазине, – далеко не парижского происхождения. После этого работать стало сложнее, Элизе постоянно приходилось кривить душой, чтобы продать хоть что-то.
К тому же дядюшка с превеликим удовольствием свалил на девушку все обязанности по дому. Нет, Элиза не мыла полы и не готовила обед, но она выполняла все те многочисленные дела, которые обычно лежали на плечах хозяйки. В случае же настолько запущенного жилища, как дом Филиппа Ворма, это было слишком тяжелой работой. Отстояв целый день за прилавком, Элиза приступала к домашним делам. К тому времени, когда в доме гасили свет, девушка абсолютно без сил падала на свою узкую кровать и проваливалась в беспокойный сон. Дядюшкин дом незримо, но ощутимо давил на плечи, сковывал сердце и заставлял душу томиться в неизъяснимой тоске. Элиза прочувствовала на собственном опыте, что значит выражение «стены давят». Дом пригибал ее к земле и душил. Дядюшка ни на шаг не отходил от Элизы, постоянно подступая то с поучениями, то с похвалами. Но такая жизнь все же была лучше, чем прозябание на улице. Так, по крайней мере, утешала себя Элиза целых три месяца. Уже наступило лето, пансион миссис Мартинсон выехал за город, поэтому девушке редко удавалось увидеть сестер, лишь иногда она получала письма. Но не это беспокоило Элизу. Настоящая проблема была в том, что у нее почти кончились деньги. Несколько долларов и горстка медяков – вот и все средства. Конечно, пансион оплачен еще на три месяца вперед, но, как показал опыт, время летит быстро, а дядюшка не спешит выплатить обещанные деньги. Элиза несколько раз пыталась начать серьезный разговор, но Филипп Ворм был скользок и увертлив, словно червяк. Настаивать девушка не решилась. Пока не решилась.
Другая проблема состояла в том, что дядюшка был почти откровенно навязчив, даже развязен. Словно Элиза была не благовоспитанная и честная девушка да еще и его племянница, а… даже страшно подумать. Сначала Элиза старалась не замечать завуалированных намеков, но со временем они становились все более прозрачными и сальными. Несколько раз дядя почти до смерти ее напугал, однако потом обратил все в шутку. Элиза стала запирать дверь на ночь. Так больше продолжаться не могло.
Утро началось как всегда. Элиза встала, отдала распоряжения Келли, быстро позавтракала в одиночестве и открыла магазин. Обычно за кассой сидела унылая мисс Суон, худая и бледная блондинка, проработавшая на Ворма уже лет двадцать, но сегодня Элиза осталась без помощницы: накануне кассирша попросила выходной. Время до обеда тянулось ужасающе медленно. Элиза твердо решила больше не откладывать разговор, а потребовать от дяди полного расчета. Оставаться в этом доме просто-напросто опасно для ее чести. А честь – это все, что у нее есть.
Появились две покупательницы, со скучающим видом побродили вдоль прилавка, попросили показать отрез фланели на пальто, пощупали ткань. Элиза терпеливо ждала, пока дамы примут решение. Сама бы она никогда не купила столь некачественную ткань по такой высокой цене, но посетительницы, кажется, имели по этому поводу свое мнение. В магазине Уиверов подобную фланель даже бы не выложили на прилавок, а сразу вернули поставщику, еще и потребовали бы компенсацию за некачественный товар. Филипп Ворм же частенько скупал у фабрикантов именно некондицию и втридорога продавал брак доверчивым покупательницам. Расположенный в престижном квартале, богато отделанный и довольно широко рекламируемый, магазин «Парижские моды» на самом деле являлся низкопробным местом, но покупательницы были не в курсе изнанки торговли, поэтому все же приобрели шесть ярдов отвратительного качества фланели. Элиза подозревала, что ткань полиняет и сядет после первой же стирки.
Ну что ж, еще немного, и можно будет закрыть магазин и пойти к дяде, чтобы сообщить ему о своих намерениях. Элиза подозревала, что долго искать не придется. Филипп Ворм облюбовал в доме два помещения: столовую и кабинет. В других местах он появлялся, только преследуя Элизу.
Дядя оказался в кабинете. Он курил вонючую сигару и читал газету. Когда Элиза вошла, предварительно вежливо постучав, он даже не удосужился встать. Девушке пришлось подойти к столу и заговорить первой, привлекая внимание мистера Ворма.
– Дядюшка, – начала Элиза, стараясь унять дрожь в голосе. – Нам нужно серьезно поговорить.
Ворм отложил газету, встал, обошел стол, почти силой усадил Элизу на диванчик и устроился рядом.
– О чем же, моя дорогая?
– О моей работе. И об ее оплате, – перешла сразу к делу Элиза.
– А что не так? – искренне удивился дядя, сжимая в холодных ладонях руку Элизы.
– Я работаю уже три месяца, но вы не заплатили мне ни цента, – девушка чувствовала себя чрезвычайно неловко. Дядя сидел слишком близко, тема была слишком неудобная…
– Но у тебя же все есть, – проговорил дядюшка Ворм, придвигаясь еще ближе. Его колено уже почти касалось юбок Элизы.
– Но дядя! – Элиза вскочила, вырвав руку. – Мы же договаривались по-другому! Мне очень нужны деньги, чтобы оплачивать пансион сестер!
– О, не забивай свою хорошенькую головку, дорогая, твой дядюшка обо всем позаботится! – Ворм расстегнул пару пуговиц на жилете, до глубины души шокировав Элизу.
– Если… Если вы не намерены выполнять свою часть договора, то я считаю себя вправе отказаться от своих обещаний и устроить жизнь по своему разумению.
– Что ты имеешь в виду, моя дорогая? – Филипп Ворм встал и опять приблизился к девушке на недопустимо близкое расстояние. Элиза отпрянула. – Ты покинешь мой дом? Бросишь работу? И как ты собираешься добывать средства к существованию? Содержать сестер?
Элиза вскинула голову.
– Я найду работу, за которую мне будут платить, – как и планировала с самого начала. Кажется, ваше гостеприимство небескорыстно.
– Ну что ты, милая! – Дядюшка снова завладел рукой Элизы. – Я абсолютно бескорыстен, мне лишь хочется немного тепла и внимания.
1 2 3 4