Понимал по-русски блондин или нет, Клим не понял, но тот бодро поднялся и первым пошел на выход.
Едва блондин ступил на первую ступеньку, как в лицо ему тотчас ударил яркий свет.
Зычный голос рявкнул по-английски:
– Руки за голову!
Блондин дисциплинированно выполнил указание, но, по мнению охраны, недостаточно быстро.
Последовал молниеносный удар ногой в промежность, от которого блондин молча упал головой вперед.
– Ты, белый, быстрее двигайся, если хочешь сберечь собственную задницу! – рявкнул все тот же голос.
Клим не стал испытывать судьбу и выскочил с поднятыми руками из фургона.
Увидев летящую в свою промежность ногу, обутую в солдатский ботинок, Клим специально споткнулся и всей своей более чем стокилограммовой массой рухнул на ногу.
Охранник, лица которого Клим не видел из-за слепящего света, взвыл нечеловеческим голосом и покатился по бетону.
Резко прозвучала автоматная очередь.
Клим, действуя на одних рефлексах, мгновенно упал, перекатился и ушел в тень из освещенного пространства.
Только сейчас, лежа под передним колесом грузовика, Клим смог оценить ситуацию.
Три металлических фургона, образовав правильный треугольник, стояли перед двухэтажным кирпичным зданием с высоким крыльцом.
Облокотившись на металлические перила, на крыльце гордо стоял маленький белый мужчина в гражданском костюме светлого цвета.
Худое, все испещренное глубокими морщинами лицо белого показывало, что он не новичок в здешнем климате и провел в здешних местах самое малое лет двадцать. Клим знал этот тип людей – худощавые, жилистые, с продубленной на солнце кожей, они были намного выносливее аборигенов.
Колонизаторы, много лет нещадно эксплуатировавшие Амантейские острова, оставили о себе не только память как о поработителях, но и пищевую промышленность, дороги и приличную секретную службу.
Белого, стоявшего на крыльце, звали Амадей Фейрос, и он имел честь возглавлять секретную службу при президенте Амантейских островов.
У Клима немного отлегло от сердца.
«Значит, нас заграбастала местная охранка, а не какие-то там неизвестные люди!» – понял Клим, осторожно выглядывая из-под колеса полицейского фургона, на котором его привезли.
Местные стражи правопорядка не отличались кротостью нравов, но их поведение хотя бы можно прогнозировать.
У первой ступеньки крыльца, держась правой рукой за бок, стоял, согнувшись в три погибели, Гарик.
Блондин, качаясь как маятник, находился в трех метрах от Клима, держась обеими руками за свое мужское достоинство.
«Бедный парень! Как тебе сегодня досталось!» – пожалел Клим блондина, прикидывая, что делать дальше.
Полицейского со сломанной ногой уже унесли двое коллег, так что можно было не опасаться немедленной мести сослуживцев, которые не рвались сразу отомстить обидчику.
– Один ушел! Спускай собак! – раздалась команда Амадея, который имел звание суперинтенданта.
Чему это звание равнялось в переводе на российские, Клим не знал, но точно не ниже полковника, а то и генерал-майора, судя по той властности, с которой Амадей отдавал команды.
Высокий темнокожий полицейский, не торопясь, побежал к крайнему фургону.
– Я сдаюсь! – крикнул Клим, выскакивая из-за колеса.
Амадей, брезгливо оттопырив нижнюю губу, процедил:
– Имя?
– Амит Эшкоп, сэр! – вытянулся Клим.
– В армии служил? – последовал новый вопрос Амадея.
Интуитивно Клим понял, что надо отвечать быстро, как и положено бывшему военнослужащему.
– Так точно, сэр! – еще более вытянулся Клим, на всякий случай немного выпятив живот. Не следовало показывать, что он в хорошей физической форме.
Клим краем глаза глянул на Гарика, который еще больше согнулся, одновременно показывая два пальца. Как оказалось, Гарик правильно оценил обстановку и предугадал следующий вопрос.
– Звание, задержанный? – процедил Амадей.
– Лейтенант запаса, сэр! – не задумываясь ответил Клим, припоминая, какие части в израильской армии он знает. Кроме тринадцатой флотилии боевых пловцов, на ум пока ничего не приходило.
– В какой части служил? – снова быстро последовал вопрос, на который Клим должен был ответить без запинки.
«Вряд ли ты знаешь все израильские части специального назначения, но рисковать не стоит. Объединю-ка я две секретные службы и посмотрю, как ты на это отреагируешь!» – промелькнула у Клима мысль.
– Сайрет Меран,[2] сэр! – выпалил он, точно зная, что такой части в израильской армии нет.[3]
Клим просто соединил две специальные службы в одну.
– Какой род войск, лейтенант? – последовал новый вопрос. В голосе Амадея послышались уважительные нотки.
– Морская пехота, сэр! – отчеканил Клим.
– В военных действиях принимал участие, лейтенант? – спокойно спросил Амадей, подходя к Климу на два метра.
– Закрытая информация, сэр! – негромко ответил Клим, сотворив на лице извиняющееся выражение.
– Молодцы, парни! Хорошо дали желтым по заднице! – негромко похвалил Амадей и, вскинув подбородок, громко приказал: – Этих троих иудеев в пятую камеру! – ткнув пальцем в Клима, Гарика и блондина.
После чего суперинтендант круто развернулся и, не обращая ни на кого внимания, быстро пошел в дом.
Два полицейских подхватили блондина, два – Гарика и шустро потащили их в здание.
К Климу подошел здоровенный чернокожий сержант и вежливо предложил:
– Сэр! Следуйте за мной!

Глава 5

Комната, куда их доставили, оказалась совершенно пустой.
Четыре железные койки были накрепко привинчены к бетонному полу. Кровати оказались застелены чистыми простынями, и на них даже имелись подушки.
Железный стол, придвинутый к небольшому, не больше полуметра площадью, зарешеченному окну, был чист.
Но самое главное, в правом углу комнаты имелся душевой рожок и керамический унитаз.
– Вы как хотите, а я приму душ! – сразу сказал Клим, понимая, что Гарику и блондину необходимо поговорить между собой.
В углу обнаружилась полочка, на которой лежало туалетное мыло в бумажной упаковке, пара новых зубных щеток и даже чистое полотенце в пластиковом пакете.
Вода, правда, была чуть теплая, но Клим не стал привередничать, а с удовольствием мылся, прекрасно понимая, что получил от суперинтенданта королевский подарок.
Ровно через десять минут Клим, вытершись полотенцем, вышел на середину камеры.
Гарик с блондином, прижавшись к стене, о чем-то оживленно спорили.
– Господа! Если вам надо посекретничать, то забирайтесь под душ и помойтесь. Заодно и соль морскую смоете, – напомнил Клим, кидая Гарику полотенце.
Одеваясь, Клим недовольно морщил нос – вся его одежда пропахла едким потом, табаком и дешевыми духами, напоминая, из какого дома их взяли.
– Его зовут Шовит Арсман, – наконец представил блондина Гарик.
Клим только сейчас вспомнил фамилию Гарика и внимательно посмотрел на блондина. Черты лица Шовита здорово напоминали Гарика в молодости.
– В наш дом попала палестинская ракета, и в живых остались только мы с сыном. У Шовита другая фамилия, да и у меня изменилась третья буква на «Н», – пояснил Гарик, пропуская сына вперед себя.
«Брать на задание своего сына – не лучший вариант для отца!» – пожалел Клим Гарика, укладываясь на койку.
«Шовиту не больше двадцати лет. Он родился или перед самым отъездом, или сразу по приезде Гарика на Землю обетованную. Я бы своего сына не то что на такое задание – в армию служить бы не отпустил!» – сам себе сказал Клим, но ехидный внутренний голос тут же вмешался:
«Отпустил бы и сам бы посодействовал, чтобы парень попал в нормальную часть, а не в стройбат. Армия – это школа мужества!»
«Служить в специальном подразделении, конечно, почетно, но довольно опасно!» – попробовал возразить Клим внутреннему голосу.
«Не опаснее, чем в стройбате, где бытуют зэковские законы!» – вставил реплику ехидный внутренний голос.
Клим не успел ответить своему постоянному оппоненту, как из душа первым вышел немного погрустневший Гарик и сразу же уселся на стул.
Из одежды на Гарике красовалась только звезда Давида на золотой цепочке. Насколько Клим помнил, когда Гарик вышел из-под воды, этого украшения на нем не было.
– Половину морского фрахта в республике держат наши люди. Ты правильно сделал, что не стал отказываться от предложенного тебе выхода! – сказал Гарик и при этом указал глазами на звезду, висевшую у него на груди.
– Я, конечно, понимаю, что все в мире принадлежит деньгам, но как нам отсюда выбраться? – спросил Клим, закидывая руки за голову.
– Это не вопрос! Ты правильно заметил, что деньги решают все! Через пару дней приедет за нами консул и вытащит отсюда! Никто не будет портить отношения с Израилем из-за какого-то паршивого танкера! – воскликнул Гарик, надевая прямо на голое тело шорты.
– Ты так уверенно говоришь, что меня прямо завидки берут! – покачал головой Клим.
– Не один раз меня сажали в каталажку! Через день-другой всегда с извинениями отпускали! – только успел сказать Гарик, как дверь широко распахнулась.
На пороге возник здоровенный сержант.
– Вас, господа, суперинтендант просит пройти в кабинет! – громко сказал он и отступил в сторону.
Клим не стал возражать и живо соскочил с кровати. Поймав торжествующий взгляд Гарика, он первым проследовал к выходу из этой комфортабельной камеры.
В коридоре, кроме сержанта, больше никого не было. Сержант, скрестив руки на груди, стоял в метре от окна, выходящего на неосвещенный аэродром, где стояли зачехленные самолеты.
Кроме застегнутой кобуры на поясе, оружия у здоровяка сержанта больше видно не было.
Клим не успел рассмотреть сержанта, которому на вид было лет сорок, как в дверном проеме появился Гарик.
Но в каком виде!
Картинно держась правой рукой за бок, левой рукой Гарик поддерживал стонущего сына, который еле передвигал ноги.
«Хлипкая молодежь нынче пошла!» – успел подумать Клим, как внутренний голос тут же вмешался: «Ровно минуту назад папочка с сыном с удовольствием мылись в душе, и ничего у них не болело!»
«Ничего не могу тебе сказать, но, по-моему, в данной ситуации это правильная тактика», – согласился Клим, первым заходя в открытую наискосок от их камеры, вернее номера, дверь.
За большим полированным столом восседал суперинтендант собственной персоной.
– Садитесь, господин Эшкоп! – предложил суперинтендант, ткнув рукой в стул напротив себя.
Судя по тишине за спиной, Клим находился в кабинете один.
– Не буду ходить вокруг да около проблемы, которая меня сейчас волнует! – начал суперинтендант, поднимая голову.
«Мне нравится местоимение «меня!» – отметил про себя Клим.
Между тем собеседник, набрав в грудь воздуха, продолжил:
– Страна, гражданином которой вы имеете честь быть, – могущественная страна, но как вы, наверное, понимаете, далеко не все ваши соседи любят Израиль. Если я посажу вас в тюрьму, то мусульмане, которых у нас на островах большинство, громко мне зааплодируют, и на следующих выборах я могу претендовать на мой нынешний пост.
– В этом случае наша страна переведет свои корабли в ближайший порт и вам нечем будет рассчитываться по внешнему долгу, – лениво ответил Клим, прищуря глаза.
Легкое озабоченное выражение промелькнуло на бесстрастном лице суперинтенданта.
– В моей власти сделать ваше пребывание в полиции очень неприятным: общая камера, уголовники и бандиты, посягательства на вашу честь… – снова начал пугать полицейский, внимательно следя за реакцией Клима.
– Если вы второе лицо в государстве, то это не гарантирует вам спокойную жизнь. У вас есть дети, внуки, которых вы очень любите. С ними могут произойти странные вещи: наркотики, нападение бандитов, а то и просто они исчезнут, – лениво сказал Клим, разваливаясь на стуле.
– Вы меня пугаете? – ощерился полицейский.
– Я не пугаю, а просто объясняю ситуацию. За хорошие деньги людей всегда можно найти, и они готовы сделать что угодно, – все тем же тоном сказал Клим, не меняя позы.
– Хорошо, что вы упомянули о деньгах. Я предлагаю вам двести тысяч долларов за два часа работы, – подался вперед полицейский.
– Двести тысяч долларов хорошие деньги, но сначала вы объясните, что мы должны сделать! – жестко сказал Клим, вставая со своего места.

Глава 6

– За все время моей работы на островах, господин суперинтендант, я и мои люди ни разу не вызывали нареканий полиции. Мы всегда строго выполняли законы Амантейских островов и исправно делали все положенные отчисления! Почему к нам такое отношение? – громко спросил Гарик и, скривившись правой стороной тела, приподнялся со стула.
– К вам и вашим людям никаких претензий! Вас просто приняли за других людей! Террористы взорвали танкер на рейде нашего порта, и все подозрительные люди были арестованы. Когда разобрались, то подозрение упало на вас. Вы наиболее опытные дайверы и легко могли заминировать танкер.
«В логике полицейскому не откажешь, но это пока кнут, а вот пряник, похоже, будет начинен цианидом», – подумал Клим, рассматривая покрытое глубокими морщинами лицо главного полицейского.
– Когда произошел взрыв на танкере, я с моими людьми сидел в баре и пил пиво, – начал говорить Гарик, держась рукой за правый бок.
– Около веселого дома найден убитый охранник. Мальчик был хоть и тупой, но невероятно сильный, а убит он одним ударом руки по гортани, – вкрадчиво сказала главная ищейка острова.
«Какой умный мент! Так он может Гарика и расколоть! Пора переводить огонь на себя!» – решил Клим, видя, как у Гарика начинает подергиваться левая щека.
– В спецназе такой удар называется «Тупое лезвие», – процедил Клим, вытягивая на середину комнаты длинные ноги.
– Вы это откуда знаете? – повернулся к Климу суперинтендант.
– С армейской службы, господин суперинтендант! – лениво сказал Клим, закидывая руки за голову.
Полицейский, мгновенно выскочив из за стола, подскочил к Климу и впился взглядом в правую руку. Разочарование мигом отразилось на лице блюстителя порядка.
– Рука чистая, – себе под нос пробормотал полицейский и ссутулившись направился к своему месту.
– Если бы мне хотелось убить охранника, я поступил бы иначе… – начал рассказывать Клим, но тут суперинтендант, указав рукой на Клима, взревел:
– Взять его!
Трое огромных черных полицейских ворвались в комнату и молча бросились на Клима.
Удар ногой в солнечное сплетение, рукой в болевую точку на груди, а третьего громилу Клим просто поймал на болевой прием. Заведя руку за спину, Клим ткнул пальцем в позвоночник, и третий полицейский улегся на пол.
– Вот видите, господин суперинтендант, как работают даже бывшие спецназовцы? – все так же неторопливо сказал Клим, усаживаясь на стул.
– Это неслыханно! Нападение на полицейских офицеров в присутствии самого начальника полиции! – задохнулся от возмущения суперинтендант.
– Вы ничего не докажете! Следов на теле полицейских нет, а мои коллеги по дайвингу ничего не видели. Ваши полицейские ничего не успели увидеть – так что шансов у вас никаких! – спокойно пояснил Клим, на всякий случай не теряя из вида дверь.
– Я тебя посажу на двадцать лет! – завизжал суперинтендант. Его лицо налилось кровью.
– Не надо так волноваться, папаша! Если вас хватит удар, то ваша дочка не сможет окончить Чикагский университет, а второй внук не излечится от наркомании. Кто будет платить за учебу и лечение? Кстати, контрольный пакет вашей газодобывающей компании держит человек по фамилии Айсман. Вы не обратили внимание, какая у него звучная фамилия: Айсман – человек льда! – давил Клим на несчастного полицейского.
– Вам отсюда не выйти! – прошипел полицейский и сунул руку в ящик стола.
– Сидеть, сморчок! – приказал Клим, легонько пиная стол.
Полицейский жалобно вскрикнул, дергая зажатой ящиком стола рукой.
– Умение стрелять сквозь препятствие – большое искусство, которому надо долго учиться! – рассуждал Клим, протягивая руку вниз. Подобрав мобильный телефон, выпавший из кармана лежащего на полу полицейского, Клим бросил на него короткий взгляд, жестко спросил: – Будем говорить как деловые люди или как базарные торговки? Вы называли цифру двести? – напомнил Клим.
– Зачем вы так жестоко ударили моих офицеров? – спросил суперинтендант, скорчив жалостливую мину.
– Я просто показал вам, как работает израильский спецназ, если его немного разозлят. Я не нанес вашим людям никаких повреждений – просто вырубил их минут на сорок, чтобы иметь возможность поговорить с вами без свидетелей.
– Все равно это жестоко!
1 2 3 4 5