Впрочем, теперь это было уже не важно. Бог, несомненно, на ее стороне. Он не захотел видеть ее в плену у этого мерзавца Стефана.
Матильда смахнула снег с ресниц, не отрывая взгляда от внутренних ворот. Очень долго, ей показалось, что целую вечность, они не открывались, словно хозяева не очень-то были рады ночным гостям. Наконец ворота нехотя раскрылись, и… и навстречу императрице вышла Элиза, кутаясь в теплый плащ.
Императрица не ожидала и не хотела встречи с ней. Она предпочла бы увидеть Бриана, и лучше – его одного.
Элиза не торопясь пересекла внешний двор. Подойдя к повозке, она взглянула на побелевшую от унижения Матильду и кивнула в знак приветствия – не раболепствуя, но и без ненависти.
– Моего мужа нет в замке, леди, – спокойным голосом объяснила она. – Он в Уорхейме, вместе с вашим братом, графом Робертом. Вы выбрали для визита неудачное время.
– Я приехала, когда провидение позволило это, леди Элиза. Прикажите слугам приготовить мне постель и ужин. И пусть они натопят как следует комнату. Возможно, перед сном я найду возможность поговорить с вами.
– Ваше желание – это только полдела, – парировала выпад Элиза. – Не менее важно, хочу ли я вас выслушать, – а я не хочу. Так или иначе, я удивлена вашим появлением – я думала, что вы сразу же направитесь в Уорхейм.
– Я сделаю это, но позже. Конечно, я хотела бы поскорее встретиться с графом Робертом…
– Я не имею в виду графа.
– Если вы имеете в виду лорда Бриана Фитца, то я, конечно, буду рада его увидеть, но…
Элиза посмотрела на императрицу с откровенной насмешкой, и та замолчала, озадаченная этим взглядом. Хозяйка замка явно что-то знала, но что?
Выдержав паузу, Элиза пояснила:
– Нет, я говорю сейчас не о моем муже, а о вашем сыне Генрихе. Граф Роберт привез мальчика с собой из Нормандии, разве вы об этом не слышали? Лорд Бриан поехал в Уорхейм, чтобы встретиться с ним. Кто-то из вас должен встретить сына – или мать, или отец.
Матильда привстала в повозке. У нее не было сил вести дальше эту словесную дуэль, и она умоляющим тоном попросила:
– Дайте мне выспаться, леди Элиза. Когда я отдохну, то расскажу вам всю правду.
Элиза кивнула. Она уже приказала слугам приготовить ужин, натопить одну из комнат в цитадели, а в соседней положить на пол три матраса. Большего сделать для гостей она просто не могла. И она очень сомневалась, что императрица выполнит свое обещание.
Глава XI
ПРАВДА И ПОСЛЕДСТВИЯ
Декабрь 1142 – декабрь 1143
Впервые в жизни констебль Варан серьезно заболел.
Нет, плохая погода здесь ни при чем. Ветер, круживший над болотами Уорхейма, не мог сравниться с завывающими ураганными метелями Сербии. Сыпавшийся с неба снег казался пустяком по сравнению с погребавшими все живое снегопадами, Варан помнит их по Германии. Сырость, пропитавшая его одежду во время поездки в Уорхейм, казалась даже приятной при воспоминаниях о том, что ему пришлось испытать на сирийском побережье. Нечего и говорить, что здесь, на острове, не было ни песчаных бурь, ни палящего, беспощадного солнца Аравии.
В свое время эти тяготы Варан перенес играючи. Но ныне даже пустяковое путешествие на южное побережье дорого обошлось ему. Вдруг онемела и перестала слушаться вся левая часть его тела. Такого с ним никогда не случалось. Казалось, что ее сковал холод, от которого мозжили кости. Варан мучился, он был могуч, подобно дубу, и вдруг… Он проклинал погоду, гордость не позволяла ему признаться в своей слабости.
Ему шел уже шестьдесят третий года, он был стариком.
Бриан приехал к Уорхейму и застал войско графа Глостерского при осаде замка, который они отнюдь не торопились взять. Бриан понимал, что маневр Роберта был обречен на неудачу, об этом он хотел поговорить с графом. Стефан ни за что не уйдет из Оксфорда, где запер императрицу Матильду. Что бы ни случилось в Англии, Стефан будет штурмовать крепость, разбирая ее, если потребуется, блок за блоком, камень за камнем. Оставался один выход – атаковать армию короля. Но гарнизон Уоллингфорда был недостаточно силен для этого. Бриан предложил Роберту снять бессмысленную осаду, собрать силы всех сторонников императрицы и попытаться разорвать кольцо противника, охватившего со всех сторон Оксфорд.
Граф Роберт выслушал его с мрачным видом, стоя на растоптанной в грязь земле, рядом со своей палаткой.
– Кажется, я неверно оценил этого человека, – задумчиво сказал он. – Поступки Стефана и раньше нелегко было предугадать, но я был уверен, что он не выдержит и примчится сюда. Вы слышали, лорд Бриан, что я привез из Нормандии сына Матильды?
Бриан посмотрел на графа, но лицо того было замкнутым и бесстрастным. Знал ли брат Матильды его тайну? Могла ли она сообщить Роберту, что отец Генриха не Готфрид Анжуйский, а ее верный сторонник и обожатель, Седой из Уоллингфорда? Хотя, если волосы мальчика не рыжие, как у отца и матери, и в них появилась седая прядь… В таком случае Роберт и сам мог сообразить, от какой яблони это яблоко.
– Да, – сказал Бриан спокойно, – я слышал. И Стефан наверняка знает об этом. И все же он не уйдет и не променяет мать на сына. Он наверняка добьется своего, если мы не начнем действовать… Кстати, а где мальчишка?
Роберт кивнул в сторону замка. Бриан посмотрел туда же и впервые смог рассмотреть панораму только что победно завершившейся осады. Он увидел только четыре осадные машины и подумал: выходит, запасы продовольствия в замке были невелики, раз Роберт обошелся такими малыми силами при штурме. И стены, и башни Уорхейма оставались неповрежденными, что было большой редкостью в подобной ситуации.
– Я послал племянника в захваченный замок. С инспекционными целями, – объяснил он и хохотнул. – Парнишка так и рвется на одну из сторожевых башен, он хочет взобраться на нее и водрузить знамя Анжу. Я обещал подождать его здесь и помахать ему рукой, когда он с этим справится. На редкость живой мальчик, этот юный Генрих. Но, Господи, лучше бы его темперамент меньше влиял на его внешность!
Бриан нахмурился. Что Роберт хотел сказать этим? Что особенного в личности седых мужчин?
Он хотел было уже осторожно расспросить графа Роберта о характере девятилетнего мальчика, как вдруг услышал чей-то восторженный вопль. Подняв глаза, он увидел на вершине одной из башен замка небольшую фигурку, восторженно размахивающую руками. Снег продолжал падать, и потому, кроме подпрыгивающего от возбуждения темного силуэта и стоящей рядом глыбы телохранителя, ничего толком нельзя было рассмотреть. Знамя Анжу развевалось среди зубцов на белой крыше башни, и Роберт, как обещал, помахал племяннику рукой в знак приветствия.
– Пойдемте, лорд Бриан. – Роберт довольно улыбался. – Нам надо обсудить план дальнейших действий.
Они пошли через замерзшее болото, представляющее сейчас бескрайнее заснеженное поле. Варан последовал за ними, приволакивая левую ногу, такую тяжелую и непослушную.
– Кто владелец этого замка? – спросил Бриан. Замок казался неприступным и, тем не менее, пал необычайно быстро.
– Довольно щегольского вида молодой человек, – ответил Роберт. – Кстати, он уже однажды попадал к нам в плен – при битве у Линкольна. Его зовут Гилберт де Рентон. В прошлый раз отец выкупил своего отпрыска. Ныне, по словам щеголя, его захватывают уже в третий раз, и семья отказывается платить деньги за его свободу. – Граф Роберт хмыкнул. – Вы знаете, что он сделал с теми сотнями фунтов, которые Стефан выделил ему на оборону замка? Накупил на них гобеленов, а когда пришла зима, приказал сшить из них цветастые плащи для своих стражников, так что их ночью можно различить даже за милю. Хотел бы я всех наших врагов видеть такими безголовыми!
Мальчик лихо взлетел по винтовой лестнице на крышу сторожевой башни, подошел к ее краю и, размахивая знаменем Анжу, закричал:
– Берегитесь! Я иду на штурм! Я возьму этот замок во имя моего отца, графа Готфрида Анжуйского!
Затем, не обращая внимания на вздохи сопровождавших телохранителей, он помчался вниз. Эхо его шагов гулко отражалось от внутренних стен башни.
Телохранители, дородные рыцари, привыкшие степенно вышагивать, с проклятиями кинулись следом. Чертова прыгающая блоха! Неужто этот пострел не может немного подождать, пока они переведут дух? Вверх-вниз по лестнице… И тысяча вопросов в минуту: что это такое? как это делается? зачем это делается?.. Нет, чем скорее граф Роберт отошлет его в Анжу, тем будет лучше для всей армии.
Захват Уорхейма не был полностью бескровной операцией, но на этот раз победители воздержались от традиционного разорения замка. Благодаря заботам молодого кастеляна, гарнизон замка оголодал до того, что ныне покорно стоял в три неровных ряда, безропотно ожидая дальнейшей судьбы. Гилберт де Рентон выдвинулся чуть вперед, держа на полусогнутой руке свой полированный, в форме желудя шлем. Его голову покрывал капюшон из сплетенных металлических колец, на котором лежала шапка снега. Шесть рыцарей, некогда согласившихся сопровождать его в Уорхейм, отошли от него в противоположный угол двора, желая подчеркнуть свое полное неприятие этого тупоголового военачальника. Под их ногами в грязи валялись ненавистные цветастые плащи, сшитые из гобеленов. Нет, думали рыцари, никогда мы не будем служить под началом этого идиота де Рентона!
Мальчик выскочил из двери сторожевой башни, горящими от возбуждения глазами оглядел понуро стоявших во дворе пленников и помчался к приземистой, округлой цитадели. Его телохранители, пыхтя, следовали за ним. Бриан в этот момент только входил в распахнутые ворота и потому не успел толком разглядеть его. Но он должен был увидеть Генриха, ради этого он и приехал. Забыв обо всем, Бриан зашагал к цитадели.
– Одну минуту, – остановил его граф Роберт. – Я отдам кое-какие указания, а затем мы пойдем греться в башню.
Он подошел к понуро стоявшему де Рентону. Молодой дворянин преклонил колено и, опустив голову, заявил о полной капитуляции возглавляемого им гарнизона. Глостер кивнул в знак согласия и разрешил владельцу замка встать.
Де Рентон стряхнул снег с коленей и, вздохнув, сказал:
– Я должен еще раз повторить вам, лорд Роберт, что вы не получите ни единого пенни от моей семьи. Родственники предупредили меня об этом. Они купили это место для меня у короля Стефана, вручили пять сотен серебряных марок и сказали, что это все, на что я могу рассчитывать. Но разве я виноват, что имею склонность раз за разом попадать в плен?
Роберт смотрел на молодого человека смеющимися глазами. Было просто невозможно относиться к нему с неприязнью. Это был слабый и изнеженный юноша, имевший преувеличенное представление о важности своей персоны. Он выглядел приятным исключением среди жестоких корыстолюбцев, ведущих войну между собой.
– Вы озадачили меня, сэр Гилберт, – мягко сказал Роберт. – Запасы провианта в замке оказались настолько малы, что я захватил его даже прежде, чем хотел. И как же вы намеревались пережить суровую зиму?
– Э-э… я собирался продавать свои гобелены, один за другим.
– Но вы бы долго не протянули на этом.
– Верно… Но я не видел другого выхода.
Роберт озадаченно посмотрел на него и покачал головой.
– И я должен верить рассказам о скупости вашей семьи?
– Увы, мой лорд, увы. У моих родственников никогда не находилось времени для меня, а теперь нет и денег.
– Тогда что же мне с вами делать? Вы капитулировали, верно, но это еще не значит, что вы собираетесь воевать на моей стороне.
– Простите, мой лорд, но я устал от битв, – признался де Рентон. – Вчера вечером мне пришла в голову мысль стать пилигримом. Тогда я увижу другие, не изведанные никем земли! Но я не хочу странствовать в доспехах и с мечом в руках. Правда, мне почти ничего не известно о дальних странах, но если вы посадите меня в тюрьму, то я смогу изучить…
– А если я отпущу вас?
– Тогда я отправлюсь в Иерусалим. – Гилберт неожиданно улыбнулся. – Не беспокойтесь, мой лорд, для вас я не представляю опасности. Даже если бы я нарушил слово и выступил с оружием в руках против вас, то принес бы королю Стефану больше вреда, чем пользы.
Граф Роберт согласно кивнул.
– Согласен. Будь вы на месте констебля Лондона, мы бы заняли столицу за неделю.
Подумав еще немного, Роберт принял решение. Те рыцари и солдаты, кто вновь дал клятву верности Матильде, Леди Англии, были прощены. Остальные же заключены в тюрьму Уорхейма. За офицеров Роберт намеревался получить выкупы, а солдат – продать как рабов.
За исключением небольшого гобелена, замок и вся обстановка перешла в собственность восставших. Гобелен был вручен де Рентону, чтобы молодой дворянин мог продать его и на вырученные деньги отправиться паломником на Святую Землю.
– Отныне я не де Рентон, а брат Гилберт, – сказал тот, принимая подарок и поклонившись в знак признательности. – Это звучит не так уж заманчиво для моего очередного пленителя, не так ли, граф Роберт?
Он еще раз преклонил колена перед Глостером, поклонился Бриану Фитцу и другим баронам и… внезапно увидел стоявшего в стороне Варана. Гилберт вспомнил, что уже видел этого человека после битвы у Линкольна, хотя был почему-то уверен, что они встречались и раньше.
Взвалив гобелен на плечо, он зашагал к воротам. Проходя мимо Варана, не удержавшись, он остановился и спросил:
– Вы не узнаете меня, констебль?
Саксонец кинул взгляд на лорда Бриана и, удостоверившись, что тот не мог их слышать, только тогда ответил:
– Да, я вас знаю.
– Но где же мы встречались? Я никак не могу вспомнить. Говорите, не опасайтесь, я ухожу не только из Уорхейма, но и уезжаю надолго, если не навсегда, из Англии.
– А я и не опасаюсь вас, – добродушно усмехнулся Варан, глядя на незадачливого дворянина сверху вниз. – Однажды мне вздумалось натянуть себе на голову капюшон с тремя прорезями. Не припоминаете?
– Капюшон… Ну конечно же, это были вы! А я порой думал, что по дороге к Дорчестеру на меня напал сам дьявол. Отлично придумано, констебль. Думаю, капюшон с тремя дырками еще никому не приносил столько серебряных монет.
Он хотел было продолжить путь к воротам, но тяжелая рука констебля легла ему на плечо.
– Брат Гилберт! Когда вы достигнете жарких стран на Востоке, то всегда возите с собой воду. Всегда. Я был там. Это простое правило поможет вам дольше сохранить свою жизнь.
Будущий пилигрим с признательностью поглядел на старого воина.
– Спасибо за совет, констебль. Я запомню его.
Затем с легким сердцем он вышел за ворота замка, размышляя, какую бы цветную ткань купить для своей скромной одежды пилигрима.
Бриан ожидал своего сына. Он стоял на нижнем этаже в небольшой, лишенной окружного рва цитадели, и его взгляд равнодушно скользил по разбитой мебели и грудам каменных обломков на полу. Башня была сравнительно мало повреждена – лишь на северо-востоке часть ее стены была разрушена. Здесь два каменных снаряда пронеслись через округлую комнату, разбив вдребезги кресла, столы, лавки, сундуки и подставки для оружия. Бриан нагнулся и поднял эфес сломанного меча. В его ручку был вделан рубинового цвета камень, – возможно, драгоценный, но не исключено, и простая стекляшка. Он подумал о том, с каким искусством был сделан этот инструмент смерти. Странно, что его оказалось так легко сломать. Что поделаешь, мечи, пики и луки начинают постепенно уступать первенство в боевых действиях катапультам, баллистам и другим новоизобретенным орудиям. Как знать, быть может, они вскоре смогут метать более разрушительные снаряды, чем камни и греческий огонь, и даже научатся испепелять изобретенных людьми летающих драконов! Любое, самое совершенное оружие непременно будет создано из четырех первичных элементов: огня и воды, земли и воздуха. Но всегда останется потребность в человеке, умеющем искусно владеть мечом.
Роберт вошел в пыльную комнату, осмотрелся.
– Где он?
– Генрих? Где-то на верхних этажах.
– Надеюсь, ему не удалось убежать от своей охраны. Не хватало только, чтобы он упал и сломал себе шею…
– Хм… Раньше вы что-то говорили, граф, о его темпераменте, который подобен его наружности. Что вы имели в виду?
Роберт взглянул на друга и усмехнулся.
– Да, говорил. И это будет настоящим сюрпризом для вас, мой дорогой Бриан.
Седой помрачнел и, собравшись с духом, решительно спросил:
– Почему вы так говорите, лорд Роберт? Какое мне дело до наружности какого-то мальчишки, пусть и сына Матильды?
Граф вместо ответа растолкал ногами обломки мебели, нашел уцелевшую скамью и приставил ее к стене. Затем он сел и вытянул длинные ноги. Он широко зевнул, поскреб ногтями свою массивную челюсть, а затем снял с головы шлем.
– Вы сегодня на редкость любознательны, Седой. Почему я говорю о темпераменте племянника? Вы знаете его мать, вот о чем я толкую.
– Но Матильда сказала…
– Что сказала? Молчите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Матильда смахнула снег с ресниц, не отрывая взгляда от внутренних ворот. Очень долго, ей показалось, что целую вечность, они не открывались, словно хозяева не очень-то были рады ночным гостям. Наконец ворота нехотя раскрылись, и… и навстречу императрице вышла Элиза, кутаясь в теплый плащ.
Императрица не ожидала и не хотела встречи с ней. Она предпочла бы увидеть Бриана, и лучше – его одного.
Элиза не торопясь пересекла внешний двор. Подойдя к повозке, она взглянула на побелевшую от унижения Матильду и кивнула в знак приветствия – не раболепствуя, но и без ненависти.
– Моего мужа нет в замке, леди, – спокойным голосом объяснила она. – Он в Уорхейме, вместе с вашим братом, графом Робертом. Вы выбрали для визита неудачное время.
– Я приехала, когда провидение позволило это, леди Элиза. Прикажите слугам приготовить мне постель и ужин. И пусть они натопят как следует комнату. Возможно, перед сном я найду возможность поговорить с вами.
– Ваше желание – это только полдела, – парировала выпад Элиза. – Не менее важно, хочу ли я вас выслушать, – а я не хочу. Так или иначе, я удивлена вашим появлением – я думала, что вы сразу же направитесь в Уорхейм.
– Я сделаю это, но позже. Конечно, я хотела бы поскорее встретиться с графом Робертом…
– Я не имею в виду графа.
– Если вы имеете в виду лорда Бриана Фитца, то я, конечно, буду рада его увидеть, но…
Элиза посмотрела на императрицу с откровенной насмешкой, и та замолчала, озадаченная этим взглядом. Хозяйка замка явно что-то знала, но что?
Выдержав паузу, Элиза пояснила:
– Нет, я говорю сейчас не о моем муже, а о вашем сыне Генрихе. Граф Роберт привез мальчика с собой из Нормандии, разве вы об этом не слышали? Лорд Бриан поехал в Уорхейм, чтобы встретиться с ним. Кто-то из вас должен встретить сына – или мать, или отец.
Матильда привстала в повозке. У нее не было сил вести дальше эту словесную дуэль, и она умоляющим тоном попросила:
– Дайте мне выспаться, леди Элиза. Когда я отдохну, то расскажу вам всю правду.
Элиза кивнула. Она уже приказала слугам приготовить ужин, натопить одну из комнат в цитадели, а в соседней положить на пол три матраса. Большего сделать для гостей она просто не могла. И она очень сомневалась, что императрица выполнит свое обещание.
Глава XI
ПРАВДА И ПОСЛЕДСТВИЯ
Декабрь 1142 – декабрь 1143
Впервые в жизни констебль Варан серьезно заболел.
Нет, плохая погода здесь ни при чем. Ветер, круживший над болотами Уорхейма, не мог сравниться с завывающими ураганными метелями Сербии. Сыпавшийся с неба снег казался пустяком по сравнению с погребавшими все живое снегопадами, Варан помнит их по Германии. Сырость, пропитавшая его одежду во время поездки в Уорхейм, казалась даже приятной при воспоминаниях о том, что ему пришлось испытать на сирийском побережье. Нечего и говорить, что здесь, на острове, не было ни песчаных бурь, ни палящего, беспощадного солнца Аравии.
В свое время эти тяготы Варан перенес играючи. Но ныне даже пустяковое путешествие на южное побережье дорого обошлось ему. Вдруг онемела и перестала слушаться вся левая часть его тела. Такого с ним никогда не случалось. Казалось, что ее сковал холод, от которого мозжили кости. Варан мучился, он был могуч, подобно дубу, и вдруг… Он проклинал погоду, гордость не позволяла ему признаться в своей слабости.
Ему шел уже шестьдесят третий года, он был стариком.
Бриан приехал к Уорхейму и застал войско графа Глостерского при осаде замка, который они отнюдь не торопились взять. Бриан понимал, что маневр Роберта был обречен на неудачу, об этом он хотел поговорить с графом. Стефан ни за что не уйдет из Оксфорда, где запер императрицу Матильду. Что бы ни случилось в Англии, Стефан будет штурмовать крепость, разбирая ее, если потребуется, блок за блоком, камень за камнем. Оставался один выход – атаковать армию короля. Но гарнизон Уоллингфорда был недостаточно силен для этого. Бриан предложил Роберту снять бессмысленную осаду, собрать силы всех сторонников императрицы и попытаться разорвать кольцо противника, охватившего со всех сторон Оксфорд.
Граф Роберт выслушал его с мрачным видом, стоя на растоптанной в грязь земле, рядом со своей палаткой.
– Кажется, я неверно оценил этого человека, – задумчиво сказал он. – Поступки Стефана и раньше нелегко было предугадать, но я был уверен, что он не выдержит и примчится сюда. Вы слышали, лорд Бриан, что я привез из Нормандии сына Матильды?
Бриан посмотрел на графа, но лицо того было замкнутым и бесстрастным. Знал ли брат Матильды его тайну? Могла ли она сообщить Роберту, что отец Генриха не Готфрид Анжуйский, а ее верный сторонник и обожатель, Седой из Уоллингфорда? Хотя, если волосы мальчика не рыжие, как у отца и матери, и в них появилась седая прядь… В таком случае Роберт и сам мог сообразить, от какой яблони это яблоко.
– Да, – сказал Бриан спокойно, – я слышал. И Стефан наверняка знает об этом. И все же он не уйдет и не променяет мать на сына. Он наверняка добьется своего, если мы не начнем действовать… Кстати, а где мальчишка?
Роберт кивнул в сторону замка. Бриан посмотрел туда же и впервые смог рассмотреть панораму только что победно завершившейся осады. Он увидел только четыре осадные машины и подумал: выходит, запасы продовольствия в замке были невелики, раз Роберт обошелся такими малыми силами при штурме. И стены, и башни Уорхейма оставались неповрежденными, что было большой редкостью в подобной ситуации.
– Я послал племянника в захваченный замок. С инспекционными целями, – объяснил он и хохотнул. – Парнишка так и рвется на одну из сторожевых башен, он хочет взобраться на нее и водрузить знамя Анжу. Я обещал подождать его здесь и помахать ему рукой, когда он с этим справится. На редкость живой мальчик, этот юный Генрих. Но, Господи, лучше бы его темперамент меньше влиял на его внешность!
Бриан нахмурился. Что Роберт хотел сказать этим? Что особенного в личности седых мужчин?
Он хотел было уже осторожно расспросить графа Роберта о характере девятилетнего мальчика, как вдруг услышал чей-то восторженный вопль. Подняв глаза, он увидел на вершине одной из башен замка небольшую фигурку, восторженно размахивающую руками. Снег продолжал падать, и потому, кроме подпрыгивающего от возбуждения темного силуэта и стоящей рядом глыбы телохранителя, ничего толком нельзя было рассмотреть. Знамя Анжу развевалось среди зубцов на белой крыше башни, и Роберт, как обещал, помахал племяннику рукой в знак приветствия.
– Пойдемте, лорд Бриан. – Роберт довольно улыбался. – Нам надо обсудить план дальнейших действий.
Они пошли через замерзшее болото, представляющее сейчас бескрайнее заснеженное поле. Варан последовал за ними, приволакивая левую ногу, такую тяжелую и непослушную.
– Кто владелец этого замка? – спросил Бриан. Замок казался неприступным и, тем не менее, пал необычайно быстро.
– Довольно щегольского вида молодой человек, – ответил Роберт. – Кстати, он уже однажды попадал к нам в плен – при битве у Линкольна. Его зовут Гилберт де Рентон. В прошлый раз отец выкупил своего отпрыска. Ныне, по словам щеголя, его захватывают уже в третий раз, и семья отказывается платить деньги за его свободу. – Граф Роберт хмыкнул. – Вы знаете, что он сделал с теми сотнями фунтов, которые Стефан выделил ему на оборону замка? Накупил на них гобеленов, а когда пришла зима, приказал сшить из них цветастые плащи для своих стражников, так что их ночью можно различить даже за милю. Хотел бы я всех наших врагов видеть такими безголовыми!
Мальчик лихо взлетел по винтовой лестнице на крышу сторожевой башни, подошел к ее краю и, размахивая знаменем Анжу, закричал:
– Берегитесь! Я иду на штурм! Я возьму этот замок во имя моего отца, графа Готфрида Анжуйского!
Затем, не обращая внимания на вздохи сопровождавших телохранителей, он помчался вниз. Эхо его шагов гулко отражалось от внутренних стен башни.
Телохранители, дородные рыцари, привыкшие степенно вышагивать, с проклятиями кинулись следом. Чертова прыгающая блоха! Неужто этот пострел не может немного подождать, пока они переведут дух? Вверх-вниз по лестнице… И тысяча вопросов в минуту: что это такое? как это делается? зачем это делается?.. Нет, чем скорее граф Роберт отошлет его в Анжу, тем будет лучше для всей армии.
Захват Уорхейма не был полностью бескровной операцией, но на этот раз победители воздержались от традиционного разорения замка. Благодаря заботам молодого кастеляна, гарнизон замка оголодал до того, что ныне покорно стоял в три неровных ряда, безропотно ожидая дальнейшей судьбы. Гилберт де Рентон выдвинулся чуть вперед, держа на полусогнутой руке свой полированный, в форме желудя шлем. Его голову покрывал капюшон из сплетенных металлических колец, на котором лежала шапка снега. Шесть рыцарей, некогда согласившихся сопровождать его в Уорхейм, отошли от него в противоположный угол двора, желая подчеркнуть свое полное неприятие этого тупоголового военачальника. Под их ногами в грязи валялись ненавистные цветастые плащи, сшитые из гобеленов. Нет, думали рыцари, никогда мы не будем служить под началом этого идиота де Рентона!
Мальчик выскочил из двери сторожевой башни, горящими от возбуждения глазами оглядел понуро стоявших во дворе пленников и помчался к приземистой, округлой цитадели. Его телохранители, пыхтя, следовали за ним. Бриан в этот момент только входил в распахнутые ворота и потому не успел толком разглядеть его. Но он должен был увидеть Генриха, ради этого он и приехал. Забыв обо всем, Бриан зашагал к цитадели.
– Одну минуту, – остановил его граф Роберт. – Я отдам кое-какие указания, а затем мы пойдем греться в башню.
Он подошел к понуро стоявшему де Рентону. Молодой дворянин преклонил колено и, опустив голову, заявил о полной капитуляции возглавляемого им гарнизона. Глостер кивнул в знак согласия и разрешил владельцу замка встать.
Де Рентон стряхнул снег с коленей и, вздохнув, сказал:
– Я должен еще раз повторить вам, лорд Роберт, что вы не получите ни единого пенни от моей семьи. Родственники предупредили меня об этом. Они купили это место для меня у короля Стефана, вручили пять сотен серебряных марок и сказали, что это все, на что я могу рассчитывать. Но разве я виноват, что имею склонность раз за разом попадать в плен?
Роберт смотрел на молодого человека смеющимися глазами. Было просто невозможно относиться к нему с неприязнью. Это был слабый и изнеженный юноша, имевший преувеличенное представление о важности своей персоны. Он выглядел приятным исключением среди жестоких корыстолюбцев, ведущих войну между собой.
– Вы озадачили меня, сэр Гилберт, – мягко сказал Роберт. – Запасы провианта в замке оказались настолько малы, что я захватил его даже прежде, чем хотел. И как же вы намеревались пережить суровую зиму?
– Э-э… я собирался продавать свои гобелены, один за другим.
– Но вы бы долго не протянули на этом.
– Верно… Но я не видел другого выхода.
Роберт озадаченно посмотрел на него и покачал головой.
– И я должен верить рассказам о скупости вашей семьи?
– Увы, мой лорд, увы. У моих родственников никогда не находилось времени для меня, а теперь нет и денег.
– Тогда что же мне с вами делать? Вы капитулировали, верно, но это еще не значит, что вы собираетесь воевать на моей стороне.
– Простите, мой лорд, но я устал от битв, – признался де Рентон. – Вчера вечером мне пришла в голову мысль стать пилигримом. Тогда я увижу другие, не изведанные никем земли! Но я не хочу странствовать в доспехах и с мечом в руках. Правда, мне почти ничего не известно о дальних странах, но если вы посадите меня в тюрьму, то я смогу изучить…
– А если я отпущу вас?
– Тогда я отправлюсь в Иерусалим. – Гилберт неожиданно улыбнулся. – Не беспокойтесь, мой лорд, для вас я не представляю опасности. Даже если бы я нарушил слово и выступил с оружием в руках против вас, то принес бы королю Стефану больше вреда, чем пользы.
Граф Роберт согласно кивнул.
– Согласен. Будь вы на месте констебля Лондона, мы бы заняли столицу за неделю.
Подумав еще немного, Роберт принял решение. Те рыцари и солдаты, кто вновь дал клятву верности Матильде, Леди Англии, были прощены. Остальные же заключены в тюрьму Уорхейма. За офицеров Роберт намеревался получить выкупы, а солдат – продать как рабов.
За исключением небольшого гобелена, замок и вся обстановка перешла в собственность восставших. Гобелен был вручен де Рентону, чтобы молодой дворянин мог продать его и на вырученные деньги отправиться паломником на Святую Землю.
– Отныне я не де Рентон, а брат Гилберт, – сказал тот, принимая подарок и поклонившись в знак признательности. – Это звучит не так уж заманчиво для моего очередного пленителя, не так ли, граф Роберт?
Он еще раз преклонил колена перед Глостером, поклонился Бриану Фитцу и другим баронам и… внезапно увидел стоявшего в стороне Варана. Гилберт вспомнил, что уже видел этого человека после битвы у Линкольна, хотя был почему-то уверен, что они встречались и раньше.
Взвалив гобелен на плечо, он зашагал к воротам. Проходя мимо Варана, не удержавшись, он остановился и спросил:
– Вы не узнаете меня, констебль?
Саксонец кинул взгляд на лорда Бриана и, удостоверившись, что тот не мог их слышать, только тогда ответил:
– Да, я вас знаю.
– Но где же мы встречались? Я никак не могу вспомнить. Говорите, не опасайтесь, я ухожу не только из Уорхейма, но и уезжаю надолго, если не навсегда, из Англии.
– А я и не опасаюсь вас, – добродушно усмехнулся Варан, глядя на незадачливого дворянина сверху вниз. – Однажды мне вздумалось натянуть себе на голову капюшон с тремя прорезями. Не припоминаете?
– Капюшон… Ну конечно же, это были вы! А я порой думал, что по дороге к Дорчестеру на меня напал сам дьявол. Отлично придумано, констебль. Думаю, капюшон с тремя дырками еще никому не приносил столько серебряных монет.
Он хотел было продолжить путь к воротам, но тяжелая рука констебля легла ему на плечо.
– Брат Гилберт! Когда вы достигнете жарких стран на Востоке, то всегда возите с собой воду. Всегда. Я был там. Это простое правило поможет вам дольше сохранить свою жизнь.
Будущий пилигрим с признательностью поглядел на старого воина.
– Спасибо за совет, констебль. Я запомню его.
Затем с легким сердцем он вышел за ворота замка, размышляя, какую бы цветную ткань купить для своей скромной одежды пилигрима.
Бриан ожидал своего сына. Он стоял на нижнем этаже в небольшой, лишенной окружного рва цитадели, и его взгляд равнодушно скользил по разбитой мебели и грудам каменных обломков на полу. Башня была сравнительно мало повреждена – лишь на северо-востоке часть ее стены была разрушена. Здесь два каменных снаряда пронеслись через округлую комнату, разбив вдребезги кресла, столы, лавки, сундуки и подставки для оружия. Бриан нагнулся и поднял эфес сломанного меча. В его ручку был вделан рубинового цвета камень, – возможно, драгоценный, но не исключено, и простая стекляшка. Он подумал о том, с каким искусством был сделан этот инструмент смерти. Странно, что его оказалось так легко сломать. Что поделаешь, мечи, пики и луки начинают постепенно уступать первенство в боевых действиях катапультам, баллистам и другим новоизобретенным орудиям. Как знать, быть может, они вскоре смогут метать более разрушительные снаряды, чем камни и греческий огонь, и даже научатся испепелять изобретенных людьми летающих драконов! Любое, самое совершенное оружие непременно будет создано из четырех первичных элементов: огня и воды, земли и воздуха. Но всегда останется потребность в человеке, умеющем искусно владеть мечом.
Роберт вошел в пыльную комнату, осмотрелся.
– Где он?
– Генрих? Где-то на верхних этажах.
– Надеюсь, ему не удалось убежать от своей охраны. Не хватало только, чтобы он упал и сломал себе шею…
– Хм… Раньше вы что-то говорили, граф, о его темпераменте, который подобен его наружности. Что вы имели в виду?
Роберт взглянул на друга и усмехнулся.
– Да, говорил. И это будет настоящим сюрпризом для вас, мой дорогой Бриан.
Седой помрачнел и, собравшись с духом, решительно спросил:
– Почему вы так говорите, лорд Роберт? Какое мне дело до наружности какого-то мальчишки, пусть и сына Матильды?
Граф вместо ответа растолкал ногами обломки мебели, нашел уцелевшую скамью и приставил ее к стене. Затем он сел и вытянул длинные ноги. Он широко зевнул, поскреб ногтями свою массивную челюсть, а затем снял с головы шлем.
– Вы сегодня на редкость любознательны, Седой. Почему я говорю о темпераменте племянника? Вы знаете его мать, вот о чем я толкую.
– Но Матильда сказала…
– Что сказала? Молчите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35