Здесь выложена электронная книга А и Б сидели на трубе… автора по имени Смехова Алика. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Смехова Алика - А и Б сидели на трубе….
Размер архива с книгой А и Б сидели на трубе… равняется 82.86 KB
А и Б сидели на трубе… - Смехова Алика => скачать бесплатную электронную книгу
Алика Смехова
А и Б сидели на трубе…
Глава 1. Год Свиньи
Зазвонил мобильный. Арина открыла глаза и увидела, что еще нет и девяти. Кто это в такую рань? Оказалось, Валентин, старинный знакомый. Он занимался организацией корпоративов и время от времени подкидывал работу.
– Привет, что у тебя четвертого ноября?
– Свобода.
– Есть халтурка, с предоплатой.
– Я тебя знаю: нет предоплаты – нет бизнеса.
– Смотри, усвоила! И как обычно, десять процентов… на повышение моего благосостояния… Ну ты понимаешь…
– Понимаю. А кто?
– Газовщики. Даже босс заглянет, мини-олигарх Борис Вальтер.
– Не слышала.
– Услышишь. Согласна? Будь в семь часов в «Доме Армии».
«Что это за компания, “Эол”? Что-то из греческой мифологии», – подумала Арина и решила: «Эол» так «Эол», были бы деньги. Своему концертмейстеру Татьяне она звонить не стала: знала, что четвертого той не будет в Москве. Пришлось обращаться к Женечке, с которой она работала в театре. Женечка была хорошей пианисткой, но Арина многое бы дала, чтобы в театре не знали, на каких мероприятиях она выступает и в каких концертах участвует.
Арина Шутова была известной оперной певицей, матерью чудного мальчика Алексея, женой Толика и владелицей небольшого, но уютного двухэтажного дома на Рублевке. Как многие меццо она была высокой, темпераментной женщиной с темными волосами и пышной грудью и прекрасно знала, что чертовски хороша – в свои тридцать восемь лет.
Толик стал ее мужем случайно, хотя, как известно, все и всегда начинается будто бы случайно. Встретились они в общей компании в караоке-баре. Крупные черты лица, пухлые губы, голубые глаза, широкие скулы, русые волосы – словом, личность исключительного обаяния. Он спел ей из Пугачевой: «Ты, теперь, я знаю, ты на свете есть… и все, чего хочу я…». И понеслось.
У Арины и в мыслях не было выходить за Толика замуж: он был хорошим, добрым, но уж очень от земли, из другого мира. «Толик, что дерет через столик», – грубовато представлялся он, не имея в виду ничего предосудительного.
Но очень скоро Арина обнаружила, что беременна, и ей вдруг остро захотелось своего дома, мужа, ребенка, а главное – покоя. Захотелось забыть прошлое и начать жизнь как в романе: уютный бюргерский дом, тепло камина, кухарка готовит ужин, а подрастающий ребенок сидит у отца на коленях в ожидании матери, которая возвращается из театра с цветами от поклонников. «Вот оно, счастье», – подумала Арина и объяснила Толику, что рожать будет обязательно, а решение о том, жить ли им вместе, должен принять он. Толик долго не тянул, сказал, что о такой жене можно только мечтать, и предложил незамедлительно узаконить отношения.
Все месяцы беременности он выгуливал жену, нежно заботился о ней и повторял: «Что бы ни было – это наш… мой ребенок!» Потом, белый как мел, сидел в роддоме, а когда наконец, увидев ребенка, сказал: «Смотри, а пацан-то… похож на меня!» – Арина поняла, что Толик поначалу не был уверен в своем отцовстве, хоть никогда и не говорил ей об этом. Проявленная им деликатность тронула ее сердце и укрепила надежду на грядущее семейное счастье.
После родов бархатный голос Арины стал еще более благородным, мощным, у нее появился полетный тембр, и отныне она чаще пела в театре ведущие партии. Теперь у Арины были и любимая работа, и надежный тыл. А главное – отныне ее жизнь не была построена на вранье, и очередной Новый год она встречала не одна.
В прошлом у Арины была десятилетняя связь с Семеном, успешным финансистом, одним из банкиров-первопроходцев. Они встретились, когда она была еще студенткой. Семен был приятелем отца и почти его ровесником. Собственно, поэтому они и познакомились. Она влюбилась, как это бывает в юности, – безоглядно, не задумываясь о том, насколько перспективны эти отношения. Семен был для нее не только любимым мужчиной, но и наставником. Он буквально показал ей мир: они много путешествовали, объехали пол-Европы, были в Штатах, Латинской Америке. Семена вдохновляло присутствие в его жизни юной талантливой девушки, и он с удовольствием, когда мог, проводил с ней время. Совсем еще неопытная Арина старалась соответствовать его вкусам и взглядам. Он например считал, что артистка не имеет права одеваться в ярлыки и этикетки и называл мещанством безрассудную приверженность брендам. «Какими бы ни были вещи хорошими и дорогими, на них не должно быть ничего написано», – любил он повторять. Они вместе открывали для себя новые страны, и он учил ее наслаждаться увиденным и познанным, понимать толк в еде и напитках. Для нее эти поездки были особым счастьем еще и из-за возможности хотя бы во время поездки ни на минуту не разлучаться с дорогим ей человеком.
Очень долго ей удавалось скрывать эти отношения, пока наконец все не вылезло наружу. Тогда она впервые жестоко поссорилась с отцом. Александр Илларионович кричал, что эта связь до добра не доведет, а Арина еще громче требовала от отца, чтобы он не вмешивался в ее личную жизнь. С того дня отношения с отцом безнадежно испортились, хотя оба они тяжело это переживали.
Семен ни в чем Арине не отказывал. Она одевалась лучше всех в консерватории, а потом и театре. И все бы хорошо, если бы не суровый запрет касаться главной темы: финансист был привязан к жене и разводиться не собирался. Под запретом были и разговоры о ребенке, о котором мечтала Арина. И когда она все же забеременела, оказалась перед дилеммой: или мать-одиночка без выходного пособия, или все как всегда, но только вдвоем, «без приплода», как говаривал Семен, добавляя: «Я не смогу смотреть жене в глаза. Она мне этого никогда не простит».
Праздники Арина ненавидела. Больше всего – Новый год. Это было третьей запретной темой, и десять новогодних вечеров она оставалась одна, потому что ни на Новый год ни на Восьмое марта Семен, человек по-немецки пунктуальный и ответственный, ей на глаза не появлялся. Любимый с детства запах елки, внесенной с мороза в теплый дом, как и запах мартовских мимоз, стал для Арины запахом одиночества.
Семен умножил свой капитал на дефолте 1998 года. О том, что должно было случиться, он знал заранее, а многие знания, как оказалось, умножают не только печали, но и деньги. Печали достались Арине. С новыми деньгами обновился и Семен: однажды, накануне ее тридцатилетия, он явился к ней с дорогим подарком и сообщил, что ушел от жены и намерен жениться на девятнадцатилетней модели. А вскоре в новой семье Семена родился сын. Арина же осталась одна, с небольшим коттеджем на Рублевке и скромным счетом в швейцарском банке. Так что знакомство с Толиком стало для нее избавлением от одиночества, а беременность – неожиданным и очень своевременным сюрпризом.
Если к музыке вообще Толик был просто равнодушен, то оперу от всей души ненавидел. Первое время, когда Арина по утрам распевалась под душем, он даже стучал ей в дверь и просил петь потише. «Соседей разбудишь!» – весело кричал он. Толик вообще любил изо дня в день повторять одни и те же шутки. «Вот я слушаю тебя и принимаю вид дохлого барана», – раздражался он, когда Арина пыталась обсуждать с ним свою работу над новой ролью.
Зато он прекрасно готовил, обожал ребенка, отвозил Арину на концерты и спектакли, часами поджидал ее в холле, спокойно принимал ее поклонников и про жизнь с Ариной говорил: «Если масть пошла, сидишь как в теплой ванне».
Толик оставался с сыном, когда Арина уезжала на хлебную халтуру, а вернувшись, она находила дома подвыпившего мужа за красиво сервированным столом, полным вкусной еды. Толик называл ее «белой рабыней» и хотя считал, что потребность в деньгах мобилизует человека на новые свершения, сам работать не спешил. Он любил ухаживать за домом, напоминавшим ему о провинциальном детстве, мамином огороде и фруктовых деревьях, которые поздним летом приходилось сторожить от соседских мальчишек. Он посадил на участке каштаны, как у него на родине, и осенью Арина с Толиком, как в детстве, собирали гладкие мраморно-коричневые плоды.
Семейная жизнь текла тихо и размеренно. Как все меццо-сопрано, по утрам Арина любила поспать и рано просыпалась только в те дни, когда репетицию назначали на двенадцать тридцать. Нужно было распеться. Она это делала не только под душем – к великому огорчению Толика. Когда в театре готовился новый спектакль, режим вообще был очень жестким, но бывали и периоды славного безделья. Тогда в теплые дни они приглашали друзей и жарили на лужайке перед домом шашлыки. Арина смотрела, как играет ее ребенок, и напевала ему веселые песенки. Рядом возился щенок: сбылась мечта детства – они завели собаку, добрую овчарку Музу. Все было мирно и уютно. Обнимая Арину, Толик твердил как заклинание: «Девочка моя, ты есть у меня». А зимой, долгими вечерами, в той же компании, они сидели у камина, где потрескивали дрова. И все бы хорошо, если бы Толик не пил так, словно загуливал по экзотическим странам:
на столе перед ним сменяли друг друга ром, текила, граппа, виски. Он и в подпитии оставался предупредительным и нежным, но в такие моменты его обычные шутки уже раздражали. Через год после рождения сына она стала избегать секса, уверяя себя и мужа, что половая жизнь плохо влияет на голос и перед спектаклем ей необходим полный покой. Комнат в доме было достаточно, и в конце концов они стали спать раздельно.
Пела Арина много, иногда по шесть ведущих партий в месяц: Далилу в «Самсоне и Далиле», Полину в «Пиковой даме», подругу Виолетты Флору в «Травиате», Любашу в «Царской невесте», Кончаковну в «Князе Игоре», Ольгу в «Евгении Онегине». Перед спектаклем обычно назначали спевку, а за несколько дней – уроки. Нагрузка была приличная, но денег, которые она получала в театре, на безбедную семейную жизнь, конечно же, не хватало. Вне театра работы почти не было, разве что иногда – концерты и корпоративы. Так потихоньку выветривалось выходное пособие Семена. Толик об этом как будто даже не задумывался, похоже, он считал, что перед ним – скатерть-самобранка, а значит пиршеству не будет конца. Арина с грустью смотрела на убывающий счет в банке и вздыхала: «Господи, спасибо за то, что у меня есть сын и муж!». Да, она теперь точно знала, что одна на Новый год не останется – потому что поедет на очередную халтуру: новогодние праздники – по-настоящему хлебное время для артиста. Но халтура не самое страшное в жизни. А Арина любила повторять запавший в душу афоризм: «Все самое прекрасное на этой земле достается ценой великого страдания». Ради своей тихой жизни она была готова терпеть многое.
По вечерам Арина и Толик имели обыкновение гулять по поселку с собакой Музой, и однажды во время прогулки Толик сообщил, что решил наконец заняться бизнесом, а то он «странно мерзнет» в ожидании своего часа. С этого времени на вечернем моционе непременно обсуждались проблемы реализации закупленных Толиком товаров. Пытаясь развивать товарооборот, Толик требовал, чтобы Арина отказалась от политики «белый верх, черный низ» и согласилась участвовать в его бизнесе, предлагая привозимые им вещи в театре и на корпоративах. Они ссорились, и Толик называл ее «законченным зверем», обвинял в беспечности и утверждал, что она не заботится о семье.
– У тебя напрочь отсутствует чувство ответственности! – возмущался он.
По всему дому валялись муранские свиньи, которых он купил в Италии по случаю наступающего года Свиньи и уже не чаял куда-нибудь их пристроить. Толик считал, что без свиней Арина не должна выходить из дома, тем более на корпоратив.
– Ну при чем тут ответственность?! – недоумевала она. – Как ты себе это представляешь?!
Толик зло сопел и даже убегал на несколько шагов вперед, но потом останавливался, ждал ее, и они вместе шли дальше. Разве это ссора? – успокаивала себя Арина. Подумаешь, свиньи… Гуляя с Толиком вечерами вдоль дачного поселка, она была почти уверена, что счастлива.
Глава 2. Знакомство
Халтурой, которую холодным ноябрьским утром сосватал Валентин, был пятидесятилетний юбилей жены одного из сотрудников неизвестной ей доселе фирмы. На первый взгляд это было обычное для таких случаев собрание: дамы в вечерних платьях, мужчины – в смокингах, но Арине оно показалось странным. Роскошные интерьеры плохо сочетались с облезлым фасадом дома, видавшего лучшие времена. Никогда прежде ей не доводилось видеть, чтобы венецианские люстры, растапливавшие своими лучами бриллианты и безжалостно высвечивавшие пот на мужских лысинах, висели еще и в дурно пахнувших туалетах. Женечка, аккомпаниатор, тоже выглядела несколько растерянной среди этой необъяснимо скромной роскоши.
«Не заплатят», – оглядываясь по сторонам, подумала Арина, а вслух спросила стоявшего рядом Валентина:
– Что здесь происходит?
– Люди шифруются, – ответил тот.
– Зачем?
Арина знала Жеребцова много лет. Он, как это у него называлось, «продавал певцов». Про него шептались, что, помимо этого, он еще поставляет поющих девочек на вечеринки олигархов. Толик, познакомившись с Валентином, сказал, что работать с ним можно, доверять – нельзя, «а снять его может только снайпер». Арина и сама знала, что Жеребцов человек нечистоплотный, но между ней и Валентином конфликтов не возникало. Она вообще предпочитала ни с кем не ссориться, снисходительно относилась к чужим недостаткам и надеялась на ответную благожелательность.
Оказалось, что в «Эоле» Валентин отвечал за культурную программу на корпоративах.
Вот она, удача! Толику не в чем будет ее упрекнуть.
– Валь, у Толика свиньи муранские, – не стала скрывать своей радости Арина. – Может, кто купит, хороший подарок под елку…
– Слушай, у меня от прошлого года козлов девать некуда, а ты со свиньями!
– Это был год Собаки, не Козла!
– Да какая разница, все равно головная боль! Слушай, тебе-то что за дело до свиней? Живи по первому тарифу и не суетись!
Наконец настал ее черед, и, волнуясь, Арина вышла на сцену. Концертмейстер заняла свое место за роялем, Арина немного подышала, успокаиваясь, потом кивнула и с первых же нот поняла, что все пройдет хорошо. Программу свою она отработала давно. Это был набор известных арий – Кармен, Розина и Мнишек, – способных вызвать сильные эмоции у состоятельных людей, которым надоела попса и захотелось классики. Арина смотрела в зал, и все лица, мужские и женские, сливались для нее в одно размытое бледное пятно, и было в этом зрелище что-то тягостное. Правда, из всей массы лиц одно выделялось. Это было узкое мужское лицо с колючими пронзительными глазами. Оно казалось удивительно европейским среди более привычных, скуластых и круглых. Арина пела. Незнакомец неотрывно смотрел, а ей стало неловко, и она даже успела испугаться, что собьется или не возьмет трудную ноту. Но все закончилось хорошо. Последние такты заглушили аплодисменты и отодвигавшиеся стулья: мужчины вставали. В зале было хорошее эхо, и казалось, что хлопавших намного больше, чем на самом деле. На поклонах Арина улыбалась, – не столько толпе, сколько своим воспоминаниям о том, как шикают в театре меломаны, если кто-то начинает аплодировать раньше времени, когда еще не отзвучал последний такт.
Она любила выступать на сборных концертах с артистами разных жанров. Здесь не было зависти и ревности: это в театре, после трудной партии, ты идешь по коридору и слышишь нарочито громкий шепот: «Все говорят, что безголосая, а мне понравилось!» – или встречаешь сочувствующий взгляд: «Ну что, нотку-то уронила?» – после чего, сидя в гримерке и ожидая выхода на сцену, нужны силы, чтобы заново концентрироваться и собираться, «не уронить» весь спектакль. На сборных концертах артисты обычно поддерживали друг друга и, возможно, даже не испытывали ревности к чужому успеху. Арина с удовольствием подумала об этом, глядя, как у сцены собирается очередь из элегантных мужчин – каждый хотел подать ей руку, чтобы помочь спуститься в зал.
Виновница торжества пригласила Арину за свой стол. Женечка, как обычно, уже уехала: ей не обязательно было поддерживать знакомство и соблюдать политес. Глядя на сервировку, Арина вновь засомневалась, заплатят ли гонорар. Блюда, которыми были уставлены столы, напоминали меню кремлевской столовой на улице Грановского, куда Арина однажды в юности попала: икра, балык, оливье, селедка под шубой… «Неужели эта старосветская компания действительно торгует газом?» – подумала Арина и обратилась к сидевшим за столом:
– Спасибо. Ваше приглашение для меня большая честь, но у меня дома ребенок с няней и одиноким мужем…
В этот момент кто-то надавил ей на плечо. Она подняла глаза. Валентин нагнулся к ней, но сказал довольно громко:
– Гонорар няни беру на себя!
– А мужа заменим! – хихикнули за спиной.
А и Б сидели на трубе… - Смехова Алика => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга А и Б сидели на трубе… автора Смехова Алика дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге А и Б сидели на трубе… у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу А и Б сидели на трубе… своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Смехова Алика - А и Б сидели на трубе….
Если после завершения чтения книги А и Б сидели на трубе… вы захотите почитать и другие книги Смехова Алика, тогда зайдите на страницу писателя Смехова Алика - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге А и Б сидели на трубе…, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Смехова Алика, написавшего книгу А и Б сидели на трубе…, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: А и Б сидели на трубе…; Смехова Алика, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн