– Это уж точно!
– Небось все еще точит страх?
– Флора, прекрати! Кому сказано!
– А ты думаешь, ему не страшно? По-твоему, Диллону легко было узнать, что он, оказывается, отец – и это притом, что ты вдова Гриффина?
– Будь моя воля, он ничего не узнал бы, – заметила Тея.
– Верю. – Флора сняла только ей видимую пылинку со свитера. – Но у меня такое чувство, что ты не слишком этим расстроена.
– Ну, сейчас не очень, но что делать, когда Кэтлин подрастет? Что она скажет, узнав, что любимый папочка приударял за француженкой, что приезжала к нам наблюдать птиц!
– Тебе и это известно? – расплылась в улыбке Флора.
– Я серьезно!
– Будто я не понимаю, – ответила собеседница, допивая чай. – Ладно, ладно, ухожу. Вижу, ты не слишком настроена со мной разговаривать. Но воспоминания мои прошу отпечатать, – добавила она, поднимаясь из-за стола. – Расплачусь по действующим расценкам. Уже давно собиралась попросить тебя об этом. А все потому, что ты единственная, кому я могу поручить эту работу. Уж слишком много там личного. Так что, как видишь, у меня имелся законный повод тебя проведать. И будь добра, не ругай меня. Я и без того настрадалась, пока волокла эти тетрадки, – произнесла Флора.
Тея проводила гостью до двери, помогла надеть дождевик и резиновые сапоги.
– Если тебе захочется излить душу, я в твоем полном распоряжении, – сказала Флора, застегивая ремешок от шляпы. – Диллон хороший парень. Такие, как у нас говорят, на дороге не валяются, и что самое главное…
– У него стройные ноги, – закончила за нее Тея.
– Не знаю, не разглядывала, – с напускной скромностью произнесла Флора, и Тея от души улыбнулась.
Она постояла в дверях, пока Флора не скрылась за поворотом. Неожиданно перед ней всплыло печальное лицо Диллона. Господи, оказаться бы сейчас в Абердине! Она ни за что – ни единым словом или жестом – не дала бы ему повода думать, что он не более чем замена Гриффину. Лишь бы быть с ним рядом…
Тея вынула из кармана стихотворение и вновь пробежала глазами. Особенно ее задела за живое строчка о возвращении домой. Боже, ведь ей хочется того же самого – чтобы рядом был ее любимый. Но вся проблема в том, что она не может довериться Диллону настолько, чтобы выйти за него замуж, а мимолетный роман ей не нужен.
Тея упрямо тряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли. Необходимо решить, как жить дальше!
Если бы она не думала постоянно о Диллоне, то уже заметила бы, что последнее время у нее пошатнулось здоровье. Болезнь еще не зашла далеко, и поэтому Тея только сейчас почувствовала, с каким трудом ей дается даже несложная домашняя работа, как что-то сдавливает грудь.
Ночью она не уснула. И лишь после того, как рано утром Тея вышла, чтобы закрепить ставни, ей стало понятно, что тетя Мэри не зря прислала теплые сорочки.
«Не иначе как пневмония», – подумала Тея, хотя ей почему-то казалось, что в ее возрасте такими хворями не болеют.
Чувствуя, что вся покрылась испариной, она вернулась в дом, но долго не могла согреться. Кожа была горячей и сухой, и все равно ее бил озноб. Голова раскалывалась от боли. Тея кое-как сумела покормить Кэтлин. Она не стала опускать дочь на пол, чтобы та совершила свою пешую экспедицию по дому, – у нее просто не было сил следить за малышкой. Казалось, она утратила счет времени, и лишь хныканье дочери подсказывало ей, что пора ее накормить. Что-то приготовить себе Тея была не в состоянии – выпила немного молока, а потом и просто воды.
Казалось, будто легкие что-то стискивает с неимоверной силой. Тея задремала, а очнувшись, обнаружила, что уснула прямо за кухонным столом, а как там оказалась – точно сказать не могла. Затем Тея услышала, как плачет Кэтлин, и, держась за стену, добралась до детской.
– Нужно кого-нибудь позвать, – сказала она сама себе. Но шторм уже разыгрался не на шутку. Родди и Флора смогут прийти к ней лишь тогда, когда буря стихнет. Она должна продержаться. Надо лечь полежать. Нет-нет, нельзя ложиться – Кэтлин снова расплакалась.
Малышка была мокрой и проголодалась. Простынка скомкана, одеяльце сброшено на пол.
– Бедная моя девочка, – проворковала Тея. – Наверное, думала, что мама не придет? Интересно, который час? – спросила Тея и попыталась изобразить улыбку.
Она сменила подгузник, но чтобы вытащить Кэтлин из кроватки, ей пришлось собрать последние силы.
– Не плачь, моя детка, – сказала она, когда они преодолели коридор. – Мама сейчас тебя покормит.
И почти задыхаясь, она усадила дочку на стульчик.
– Потерпи немножко, – успокаивала вновь она девочку. – А вот и твое меню, моя ласточка. Выбирай – бутылочка молока или… бутылочка молока. Ну, что скажешь?
Приступ кашля не дал ей договорить – что-то сжимало ей грудь, и она дышала с трудом.
Кэтлин мгновенно опустошила бутылочку и потребовала еще.
– Кэтлин, Кэтлин! – ворковала Тея, но в горле саднило, и голос ее был едва слышен.
Пытаясь достать банку с детским питанием, Тея, чтобы не упасть, ухватилась за буфет. Ага, овсяная каша с бананом. Тея хранила небольшой запас консервов на всякий пожарный случай – например, когда ей надо было проводить экскурсии для туристов или сходить к Флоре. Судя по всему, нынешняя ситуация подпадала под определения пожарного случая, но вот беда – ей никак не удавалось открыть крышку.
– Ох, – вздохнула Тея в полном отчаянии, пытаясь отдышаться.
Она была вынуждена опуститься на стул и, чтобы не упасть, ухватиться за край стола. Кэтлин тем временем ревела во весь голос.
– Ну пожалуйста, не плачь, моя милая. Ой! – Тея уронила банку, и та исчезла под буфетом. Она присела, шаря ногой по тому месту, куда закатилась банка, не зная, как извлечь ее оттуда.
Затем, превозмогая боль в груди, постаралась глубоко вдохнуть и поняла, что странный хрипящий звук вырывается не откуда-нибудь, а из ее собственной груди. Тея попробовала поддеть банку ногой. С третьей попытки ей удалось лишь дотянуться до нее мыском. Кэтлин продолжала хныкать, и Тея расплакалась вместе с ней.
– Тея? – позвал знакомый голос. – Тея!
Чувствуя, как чьи-то сильные руки подхватывают ее, Тея обернулась.
– Я не могу… достать банку… Диллон…
– Что? – переспросил он, заглядывая ей в лицо.
– Банку…
– Тея, что с тобой? – Он усадил ее на стул. – Да ты вся горишь!
– Ты тогда хотел помочь мне, – выдавила она, когда наконец слегка отдышалась – Я сказала «нет»… но я просто хотела проверить… Диллон, ты…
– Что, моя милая? – спросил он, и Тея склонила голову ему на плечо.
– Ты… делаешь обход из-за шторма?
– Тея, – прошептал он ей на ухо, – посиди спокойно, я все сделаю.
– Я… я просто не надела вовремя теплую сорочку, Диллон. Пожалуйста, покорми Кэтлин, она проголодалась…
– Помолчи, не трать силы!
По-прежнему поддерживая ее, Диллон достал с буфета вазочку с печеньем и протянул печенье Кэтлин.
– На, держи, – обратился он к дочери. – Не надо плакать! Папа сейчас все уладит.
Диллон похлопал Кэтлин по спинке и поцеловал, чтобы она успокоилась.
– Вот и молодец. Какая послушная девочка!
Кэтлин принялась с аппетитом грызть печенье.
– Мне надо было самой сообразить, – удрученно произнесла Тея.
– Молчи! – велел Диллон и, подхватив на руки, понес ее в спальню. – Надеюсь, ты уже вызвала врача? – поинтересовался он.
– Нет, погода ведь…
– Господи! – вырвалось у него.
– А как ты здесь оказался? – спросила Тея.
– Опоздал на паром. Шторм начался прежде, чем я сумел выбраться из Киркуолла.
– Но зачем ты… пришел сюда?
– Тея, прошу тебя, не разговаривай, – строго приказал он и положил ее на кровать.
У Теи не осталось сил, даже чтобы пошевелиться. Она так ослабела, что, когда Диллон вытаскивал из-под нее покрывало, не смогла даже перекатиться на другой бок. Затем ее охватил очередной приступ кашля. Тея попыталась сесть, и, чтобы ей было легче дышать, Диллон подложил ей под спину подушки.
– Вот так хорошо, – прошептала ему Тея.
Ее охватила жуткая слабость. Пневмония, какие тут могут быть сомнения! Диллон подложил подушки, как она его попросила. Тея откинулась назад, и ей стало чуть легче. Правда, сказать этого Диллону она не смогла – каждое произнесенное слово давалось с огромным трудом. Диллон осторожно убрал с ее лба волосы, и Тея закрыла глаза. А когда вновь открыла, то увидела, что он накрывает ее одеялом.
– Пойду проверю, как там Кэти, а потом сразу вернусь.
Тея кивнула, но Диллон пришел так быстро, словно никуда не уходил. Ее разбудил какой-то стук – оказалось, что Диллон вносил в спальню переносную колыбельку.
– Кэти сыта, сухая и спит. Я оставлю ее с тобой, чтобы ты увидела, когда она проснется. Но очень прошу – без особой необходимости не вставай. Я дал ей бутылочку с соком, так что, надеюсь, хныкать она не будет. Тея, ты меня слышишь?
Она кивнула.
– А мне надо сходить в поселок. Постараюсь обернуться как можно быстрей.
Диллон еще несколько раз выходил из комнаты, а затем осторожно перенес Кэтлин в колыбельку.
– Постарайся поспать, пока спит Кэти, – прошептал он, на минуту присев на край постели. – Тебе тепло?
– Да, – еле слышно вымолвила она.
Спать. Именно то, что ей нужно.
– Как Кэтлин?
– Спит. Не волнуйся. Я скоро буду.
Диллон был человеком слова. Не прошло и часа, как она услышала его шаги в коридоре. Тее показалось, что она всего на минуту закрыла глаза.
– Мне не нравится этот хрип, – послышался незнакомый голос. Оказывается, Диллон привел с собой доктора.
Тея улыбнулась. Сейчас у доктора был такой вид, будто его на улице застал сильный ливень – даже усы и те были какие-то взлохмаченные.
– Ну и видок у вас, – сказала ему Тея. – Вы посещаете больных на дому?
– Да уж представьте себе. Это вы, американцы, привыкли, что врачу подавай пациента прямо в кабинет, а не то он вас и слушать не станет. А у нас попробуй не прийти, – с этими словами доктор Льюис-Шоу покосился на Диллона, – так вас мигом за шиворот вытащат на улицу. Ладно, давайте я вас послушаю. А ты, Диллон, пока пойди займись чем-нибудь.
– У меня пневмония, – доложила Тея врачу.
– Вы не против, если окончательный вывод сделаю я? Сядьте.
– Я просто… пытаюсь… экономить ваше время.
– Не разговаривайте, – приказал доктор и вставил в уши стетоскоп. – А теперь глубоко вдохните…
– Ну так что у меня? – шутливо поинтересовалась Тея.
– Вы, милочка, оказались правы. У вас действительно пневмония.
– Видите, какой из меня диагност! – воскликнула Тея, но, увы, больше ей было не до шуток, и она бессильно опустилась на подушку.
– Вам немедленно надо в больницу в Киркуолл!
– Нет, только не больница! Мне надо быть здесь… с Кэтлин!
– Но вы же не в состоянии ухаживать за ребенком!
– Ничего подобного!
– Тея, не упрямьтесь!
– Никаких больниц! Никуда я не поеду!
– Доктор! – сказал Диллон, появляясь в дверях. – Мы все равно никуда ее не сможем отправить, пока ветер не уляжется. Я побуду с ней. Скажите, что я должен делать?
– Но ты же не врач и не сиделка, Камерон!
– Нет, конечно, зато я хорошо ее знаю и поэтому говорю вам, что лучше ее не злить. Я о ней позабочусь.
Доктор поочередно посмотрел на них.
– Тея, вы больны, и серьезно.
Тея вымученно улыбнулась.
– У меня уже один раз была пневмония.
Доктор лишь вздохнул и потер переносицу.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Я поговорю с Диллоном, а вы пока полежите.
Тея закрыла глаза и постаралась отогнать от себя тревогу. Ничего, главное, Диллон рядом! Он позаботится о ней и о малышке. Когда Тея снова открыла глаза, Диллон сидел возле кровати в кресле-качалке. Колыбельки с дочерью рядом не было.
– Где Кэтлин?
– Я уложил ее спать. Она поужинала морковью с горошком и фаршем. На вкус, скажу я тебе, ужасно противно. И как только такое можно есть! Но она все умяла, и еще моих полкартофелины, после чего устроила на кухне форменный разгром, разбросав все кастрюли. А еще я ее искупал. До чего же она, оказывается, любит плескаться! Потом мы с ней постояли в дверях и помахали тебе на ночь ручкой. Я пообещал Дрёме шоколадку, если он принесет ей сладкий сон. Вот, пожалуй, и все.
Сказав все это, Диллон расплылся в улыбке.
– А что доктор такого сказал тебе, что не предназначалось для моих ушей?
– Что ты обязательно должна вовремя принимать лекарства, пить как можно больше жидкости, и что я должен немедленно сообщить ему, если у тебя вдруг подскочит температура. Я ответил, что мне нелегко будет справляться с тобой.
Тея лишь слабо усмехнулась в ответ.
– Спасибо тебе, Диллон, – прошептала она, протягивая ему руки.
– Теперь мы в расчете. Я ведь тебе тоже кое-чем обязан. Ты уложила меня в постель, когда у меня не было сил идти. Разве не так? А сейчас постарайся уснуть, хорошо?
– Диллон!
– Молчи. Тебе нужно больше спать.
– Мне… понравилось стихотворение.
Диллон улыбнулся:
– Неизвестный автор начала шестнадцатого века. Из моих самых любимых.
– Когда читаешь, то видишь не холодные слова, а… человека, который его написал.
Диллон улыбнулся ее воображению, и Тея закрыла глаза, моментально погрузившись в сон, который, как ей показалось, продлился вечность. Диллон несколько раз давал ей лекарства, а когда ее охватывал приступ кашля, поддерживал в сидячем положении.
Когда же она наконец проснулась, то увидела залитую солнечным светом комнату, хотя и не знала, какой сегодня день. А еще ее терзал голод. Из кухни доносились чьи-то голоса, слышался и лепет Кэтлин. Тея попробовала глубоко вдохнуть. Дышать было трудновато, но уже не больно. Она попыталась сесть на кровати и свесить ноги, и в это мгновение в комнату вошел Диллон.
– Тея, что ты делаешь?! – грозно поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, собрался воспрепятствовать любым ее действиям.
– Я себя чувствую просто отвратно!
– Тогда лежи и не смей вставать!
– Я не это имею в виду, Диллон. Мне надо срочно принять ванну, и я умираю с голода! И еще я должна срочно увидеть Кэтлин. Кстати, кто это там? – неожиданно спросила она, услышав, как из кухни доносится чей-то смех.
– Флора и моя мать.
– Твоя мать? – испуганно переспросила Тея.
– Да. Она приехала утренним паромом.
– Но зачем? Ты ведь сам говорил, что она не…
– Это я ее попросил. Мне надо на буровую, а тебе требуется отдых.
– Но как я могу отдыхать, если здесь твоя мать!
– Ты плохо ее знаешь! Будешь лежать столько, сколько нужно, – произнес Диллон тоном, не допускающим возражений. – Сейчас я ее приведу. Хочу, чтобы вы познакомились.
– И думать не смей! – крикнула Тея. Она даже подумала о том, а не улизнуть ли ей из спальни, как только он уйдет, но Диллон остался на месте.
– Мам! – позвал он, не выходя из спальни. – Ты можешь зайти на минутку?
– Я тебя придушу! – сердито прошептала Тея.
– Что ж, приятно будет узнать тебя с новой стороны, – ухмыльнулся Диллон. – Ты даже похорошела…
– Похорошела… как смертный грех. Да мне стыдно показаться людям на глаза, а ты зовешь мать!
– Да она уже не спит! – воскликнула миссис Камерон, появляясь в дверях.
Мать Диллона была настоящая няня. На ней была твидовая юбка, белоснежная блузка и туфли на низком каблуке. И еще – белый фартук, а сама она – спокойная, подтянутая и уверенная в себе. От такой женщины было бы в высшей мере глупо прятаться.
– Мам, это Тея. Тея, это моя мать, Мэгги Камерон, – представил их Диллон.
Сказал и, к величайшему ее ужасу, вышел из комнаты.
– Ну, моя милая, – произнесла миссис Камерон, – пора нам с тобой познакомиться!
Тея лишь кивнула в ответ. Язык у нее словно отнялся. Господи, перед ней мать Диллона, а он, поганец, взял и смылся, бросив ее одну!
– Очень приятно, – нашлась она наконец. – Вы уже видели Кэтлин?
– Видела, – ответила миссис Камерон. – Не ребенок, а чудо!
Тея снова кивнула и глубоко вздохнула. Молчание затянулось.
– У меня такое чувство, что Диллон часто поступает с вами таким вот образом, – начала Тея.
– В каком смысле?
– Находит какое-нибудь немощное создание, чтобы вы за ним ухаживали.
– Да, когда маленький был, вечно приносил в дом всяких зверей. Но как вырос, перестал. Я уже и всякую надежду оставила, что в один прекрасный день он вернется домой не один. Но теперь надежды мои сбылись, нашел он тебя. И Кэтлин так на него похожа. Особенно когда склонит головку набок, словно пытается понять, что от нее хотят. И улыбка тоже его. А волосики! Ну просто чудо – кудряшки твои, цвет его!
– Угу, – выдавила Тея. Ей почему-то захотелось разреветься.
– Не сердись на Диллона, Тея, что он вызвал меня сюда, – взялась утешать ее миссис Камерон. – Ему хотелось как лучше. Да и выбора у него не было, тем более что в больницу он тебя отправлять наотрез отказался. Своевольный он у нас, не буду спорить, но в том-то и весь наш Диллон – никогда никого не оставит в беде.
– Как, например, меня и Кэтлин.
– Я не об этом, Тея. Сейчас для меня самое главное, что ты идешь на поправку, а то сердце разрывалось видеть, как он переживает. А теперь признавайся, – тут миссис Камерон лукаво улыбнулась, – проголодалась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15