Когда она открыла глаза и увидела, что лежит почти нос к носу с обнаженным хозяином, ее рука обвивает его торс, а бедро зажато у него между ног, она сначала подумала, что видит сон. Нельзя сказать, что она и раньше грезила о Бенедикте Сэвидже; в этом смысле она всегда чувствовала себя в полной безопасности. Он принадлежал к тому разряду мужчин, которые ее не привлекали. Ванесса считала его слишком заумным, чересчур бесстрастным и немного помешанным на безупречности, в то время как она идеальному совершенству предпочитала комфорт.
К счастью, голова у нее была так одурманена, что она не закричала, когда все остальные органы чувств подтвердили ей, что прижимающееся к ней голое тело – кошмарная реальность. Она просто застыла от ужаса, что может ненароком разбудить его, не могла поверить, что эта гибкая мужская рука, которая так собственнически обхватила ее мягкую грудь, действительно принадлежит Бенедикту Сэвиджу… не говоря уже о том, что она ощущала своим бедром. Лежащий в ее объятиях мужчина, хотя и находился еще во власти сна, но явно пребывал в состоянии возбуждения!
Стыд и изумление боролись у нее в душе те долгие мгновения, которые понадобились ей, чтобы понять: у нее все же есть возможность избежать нежелательных последствий своего безрассудного поступка. Глубокое и ровное дыхание говорило ей, что Бенедикт – мистер Сэвидж, мрачно поправилась она, пытаясь за официальным обращением обрести хоть какую-то защиту, – еще крепко спит. Не сводя глаз с его лица, Ванесса осторожно, дюйм за дюймом, высвободилась из тесного объятия, не переставая молиться о том, чтобы он не проснулся!
Все прошло удачно, только в последние несколько секунд он задвигался и промычал что-то нечленораздельное, протестуя, когда от него отодвинулась теплая женская плоть, но, к счастью, глаз так и не открыл…
Когда она наконец соскользнула с края постели, утянув за собой почти всю простыню, он, застонав, вяло перекатился на другой бок и уткнулся лицом вниз, длинной мускулистой рукой подтянув к себе под ребра ее подушку и пригвоздив к месту коленом. Ванесса скромно набросила на него простыню и поспешно выскочила из комнаты. Смешно, но испытываемое ею чувство унижения еще больше усилилось, когда она увидела, что ее присутствие так легко заменила бесформенная подушка!
Она долго и старательно отмывалась в душе, пока не почувствовала, что с кожи смылся его мужской запах и ощущение его прикосновения, но даже теперь воспоминание об этом не переставало преследовать ее.
Вновь и вновь она проклинала Бенедикта Сэвиджа за то, что он воспользовался невинной ошибкой. Почему он не разбудил ее? Или, что еще хуже, он пытался это сделать, а она в пьяном угаре повела себя безрассудно игриво?
Ванесса внутренне содрогнулась, трепетно следя за ним сквозь защитную изгородь своих ресниц. Что он застыл, как статуя? Почему ничего не говорит – ни обвинения, ни шутки, ни просьбы объяснить, ни требования, чтобы она собрала свои пожитки и больше никогда здесь не появлялась – хоть что-нибудь, чтобы нарушить это невыносимое напряжение.
В панике она пыталась истолковать его нерешительность. Небритое лицо и всклокоченные волосы служили явным признаком растерянности для мужчины, являвшего собой образец элегантности даже на отдыхе. На его мрачном лице застыло более замкнутое, чем обычно, выражение, тонкие губы резкой чертой выделялись на заросшей щетиной нижней половине лица, что еще сильнее подчеркивало внутреннее напряжение. Однако его свежая рубашка в бело-голубую полоску была подобрана в тон к темно-синим брюкам, значит, он не так уж сильно торопился выяснять отношения и не напялил на себя первую попавшуюся под руку одежду. Молчание затянулось, так что нервы едва не сдали.
– Я вам нужна, сэр?
До Ванессы слишком поздно дошла вся двусмысленность ее вопроса, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не дать себе пролепетать в тягучую тишину какое-то оправдание. Аккуратно застегнутый ворот блузки внезапно показался слишком тесным.
– Я… – Он избавил ее от пытки своего пристального взгляда и опять осмотрелся вокруг, как бы подыскивая слова: – Э-э… Я что, завтракаю в одиночестве?..
Ванесса заметила немой вопрос в глазах миссис Райли, но не пожелала разделить ее молчаливое изумление по поводу необычной для хозяина нерешительности. Она была слишком занята собственными мыслями, пытаясь понять, намеренно ли он продлевает ее агонию или же просто не хочет унизить в присутствии экономки.
– Ну… да. Ванесса не говорила, что с вами гости… – произнесла миссис Райли, не скрывая недоумения, наблюдая, как хозяин опустил глаза, очевидно, любуясь своими ногами, обутыми в элегантные ботинки.
– Нет, я не привез гостей. Так что… только я один, значит… – Он немного повысил голос на последнем слове, как бы собираясь задать вопрос. Но никто не ответил, и его взгляд вдруг опять вернулся к Ванессе, которая недостаточно быстро справилась с чувством приближающейся опасности, безусловно отразившимся на ее лице.
Насупясь, Бенедикт воззрился на нее.
– Могу я несколько минут переговорить с вами в библиотеке, Флинн? – Он повернулся и уже почти в дверях оглянулся: – Между прочим, миссис Райли, я сейчас не очень голоден – может быть, только чай и несколько тостов…
– О, какая жалость, мистер Сэвидж, а я только что поставила на плиту большую кастрюлю каши…
– Каши? – Он резко обернулся, явно шокированный таким предложением, и Ванесса, у которой нервы были и так напряжены, судорожно захихикала, опять оказавшись в центре его внимания.
– В библиотеку. Сейчас же! – То, как Бенедикт Сэвидж прошипел это, было равносильно яростному окрику.
– Да, сэр! – пробормотала Ванесса в пустоту, вскакивая с места и срывая с высокой спинки стула свой короткий темно-синий жакет.
– Вот те на! – выдохнула Кейт Райли, скрестив руки на своей могучей груди и покачивая седой головой с перманентной завивкой. – Можно подумать, я предложила ему яду. А всегда говорил, что любит, как я готовлю кашу!
Ванесса, с отсутствующим видом надевая жакет и слишком тщательно расправляя манжеты и лацканы, постаралась успокоить задетое самолюбие пожилой женщины.
– Он просто не с той ноги встал, наверное…
– Мистер Сэвидж всегда ведет себя как настоящий джентльмен, – совершенно справедливо заметила миссис Райли. – И никогда не позволяет себе грубости, но на этот раз, видно, это так…
Ванесса пробормотала в ответ что-то невнятное и выскочила из кухни, прижимая ледяные ладони к пылающим щекам. Успокойся, успокойся, сурово твердила она себе, проходя по вымощенному плитами залу. Если он тебя уволит, ты сможешь обвинить его в сексуальном преследовании. Или он собирается обвинить в этом ее? Она почти застонала вслух при этой мысли, не замечая всей ее абсурдности, охваченная паническим ужасом предстоящего скандала. Ей придется уехать отсюда, а она привыкла считать это местечко своей тихой и безопасной гаванью в этом безумном мире. А что она скажет Ричарду? О, черт, черт, черт!
– Ну?.. – Когда она закрыла за собой дверь, Бенедикт Сэвидж, благодарение Богу, не сидел, как она ожидала, с угрожающим видом за своим безукоризненно аккуратным антикварным письменным столом, стоящим напротив застекленных дверей в сад. Он стоял почти у самой двери, положив руку на одну из книжных полок, опоясывавших стены, и непроизвольно барабаня пальцами по ореховому дереву старинной работы.
– Да, сэр? – Ванесса стояла, выпрямившись во весь рост, напружинившись перед надвигающейся атакой.
Он прокашлялся.
– Прошу прощения, если мой неожиданный приезд вызвал проблемы, но мне просто нужно было на какое-то время удрать из города, а Уайтфилд казался самым подходящим местом для этого. В квартире в Окленде бывает слишком много народу и… – он немного неуверенно пожал плечами, – …ну, я знаю, миссис Райли тревожится по пустякам… Просто передайте ей, что я вовсе не жду, что все будет организовано как обычно… и не нужно никакой суматохи…
Ванесса едва не разинула рот от изумления. Мистер Само Совершенство сообщает ей, что не рассчитывает на привычную безупречность. Бормочет что-то насчет домашних дел, когда нужно решить действительно важный вопрос!
Она посмотрела на его барабанящие пальцы. Нервы? Мистер Самообладание нервничает?
– Скажите ей об этом, ладно? – Пальцы внезапно остановились и хлопнули по дереву.
Взгляд Ванессы метнулся к его лицу, и она увидела, что он зорко наблюдает за ней. Она судорожно попыталась удержать быстро ускользающую из-под ног почву. Так он нервничает из-за нее? Сама мысль об этом привела ее в замешательство.
– О, да, да, конечно, сэр, – поспешно заверила она.
– Хорошо. – Он снял очки и, вытащив из заднего кармана брюк прекрасно отглаженный носовой платок, протер идеально чистые стекла и надел их снова. – Я никого с собой не привез.
– Так вы сказали, сэр… в кухне, только что, – добавила она под его безучастным взглядом.
– Разве я так сказал? А, да, конечно. – Он отошел от книжной полки и начал расхаживать по комнате. – Так… интересно, а где наша гостья?
Ванесса оцепенела.
– Если вы думаете…
Он тут же перебил ее с подозрительным видом.
– Думаю о чем?
– Что я, пользуясь вашим отсутствием, приглашаю кого-то останавливаться в вашем доме… – начала было она, разозленная тем, что он, вероятно, пытается найти какие-то надуманные причины для ее увольнения. Если он собирается уволить ее за то, что она с ним спала, пусть сначала признается в этом!
– Нет, ничего подобного. – Его ответ последовал так быстро, что, вероятно, был искренним, но с оттенком раздражения. – Если бы я вам не доверял, то не держал бы у себя на службе, не так ли? Просто я хотел спросить, знаете ли вы…
– Знаю что? – Теперь ей стало совсем не по себе. Может быть, следовало начать прямо с извинения и объяснения, а не ждать, когда он сам начнет разговор об этом. Но ведь, насколько ей известно, ее хозяин всегда был очень прямолинейным, иногда даже грубо прямолинейным.
Он перестал мерить комнату шагами и, подбоченившись, повернулся к ней. Вот он, момент истины. Ванесса храбро выставила вперед подбородок, чувствуя удовлетворение от того, что даже в туфлях на низких каблуках она по меньшей мере на дюйм выше него ростом. Что бы он ни сказал, она не будет чувствовать себя физически ничтожной рядом с ним!
– Тут была женщина…
– Женщина? – Ванесса почувствовала, что ее бросило в жар.
– Да, женщина. – При виде ее широко открытых глаз его голос приобрел жесткий оттенок, и он с оскорбительным видом уставился на нее. – Я имею в виду… сегодня ночью, когда я приехал около полуночи… в моей комнате… э… была женщина. – И добавил: – В постели. Блондинка.
Ее молчание вызвало взрыв, но он сдержался, упрямо сжав губы, и настойчиво продолжал:
– У нее длинные, пушистые волосы… как золотое руно… – Бенедикт Сэвидж не отводил глаз от ее застывшего взгляда, на высоких скулах выступили слабые красные пятна. – Вы случайно не встречали ее здесь сегодня утром? Ее нигде нет наверху…
«Золотые? Пушистые?» Глаза Ванессы еще больше расширились, и она чуть не потрогала свою аккуратную французскую косичку, чтобы проверить, все ли волнистые, выгоревшие на солнце кончики волос, надежно упрятаны в середину.
Внезапно до нее дошло, что мистер Сэвидж никогда не видел ее с распущенными волосами. Для него она была просто Флинн, сдержанная, бесполая, незаметно управляющая его домашним хозяйством и осуществляющая надзор за реставрацией бывшего постоялого двора, в то время как он разъезжал по свету, обеспечивая себе роскошную жизнь проектированием домов, абсолютно непохожих на Уайтфилд.
Вместе с другими постоянными служащими Ванесса была всего лишь движимым имуществом, перешедшим к нему, когда он неожиданно получил наследство от дальнего родственника. Сначала, обнаружив, что дворецким у покойного судьи Ситона была молодая женщина, он заартачился, но затем получил безупречные рекомендации от юриста, распоряжавшегося наследством судьи. Однако при разговоре с Ванессой с глазу на глаз он недвусмысленно дал ей понять, что сохраняет за ней эту должность только до тех пор, пока на работе не отразится ее принадлежность к слабому полу. А этого так и не произошло.
– А что вы еще о ней скажете, кроме того, что она блондинка? – спросила Ванесса сдавленным голосом, не смея поверить, что ее невероятная теория может оправдаться.
– Не знаю, – вызывающе сказал он с грубоватой прямотой, как бы стараясь вызвать у нее новый шок. – Было темно… я не видел ее лица. И не спрашивайте – нет, я не знаю, как ее зовут, мы не успели представиться друг другу! Теперь, когда ваши похотливые подозрения не подтвердились, может быть, вы соблаговолите ответить на мои вопросы?
Его сарказм нисколько не задел ее. Она была просто потрясена, поняв, что не ошиблась в своих самых невероятных предположениях.
Сегодня ночью в постели Бенедикта Сэвиджа была только одна женщина, и этой женщиной была Ванесса. Но он даже не предполагал этого!
– Я… но… я… – По жилам у нее, как адреналин, разлилось облегчение, поставив ее перед еще более серьезной моральной проблемой.
До тех пор пока он не обнаружит, кто была женщина в его постели, ее работе ничто не угрожает…
– Это не плод моего воображения! – прорычал он.
Ванесса облизала губы.
– О… конечно нет, – поторопилась согласиться она, размышляя, насколько еще может хватить ее ничтожных актерских способностей, чтобы продолжать игру в неведение.
Бенедикт же воспринял это умиротворяющее замечание как сарказм и с силой повторил:
– Но я видел ее здесь, черт возьми! Голова у меня была тяжеловата из-за разницы во времени, но соображал я хорошо. Это – не галлюцинация!
– Сегодня утром я не видела никого, кроме миссис Райли, – сказала Ванесса, избегая прямой лжи, которая потом могла бы привести к неприятным последствиям. – Возможно, это было одно из здешних привидений, сэр, – неуклюже попыталась она превратить все в шутку.
– Я не предполагал, что они здесь есть. Во всяком случае, я в них не верю.
Ничего иного она и не ожидала от такого логического склада ума. Достаточно посмотреть на спроектированные им здания, чтобы убедиться, что его воображение не в силах оторваться от сугубо реального.
– О да, говорят, здесь водится несколько…
– Забудьте об этих проклятых привидениях… Обычно оказывается, что так называемые сверхъестественные видения – это просто фантазии, которые внушают сами себе либо легковерные или ненормальные люди, либо те, кто любым путем стремится получить известность. Вы сказали, что сегодня утром никого здесь не видели. А вчера вечером? Вы были здесь, не так ли? Вы что-нибудь видели или слышали?
О Боже… Воротник опять сдавил ей горло, и голос сорвался на писк.
– Меня не было. Я уезжала в Ваихи на обед… – Необязательно уточнять, что к десяти тридцати она уже вернулась и уютно раскинулась в его постели.
– С кем?
За три года, что она у него проработала, он ни разу не задал ей личного вопроса, и Ванесса с трудом выдавила, чувствуя, что раскрывает о себе что-то очень важное.
– С Р-Ричардом… Ричардом Уэллсом.
– С этим конезаводчиком, что живет неподалеку? – Бенедикт нахмурился, явно пытаясь припомнить свое мимолетное знакомство с ближайшим соседом. Возможно, он также размышлял, что мог Ричард найти в его непривлекательной служащей, угрюмо думала Ванесса, но убедилась, что это не так, когда тот резко спросил: – Не с Дэйном?
Ванесса онемела от изумления.
– С мистером Джадсоном? Конечно нет. Насколько мне известно, он дома в Окленде.
– Вернее, в Веллингтоне. Так он не говорил вам о своем небольшом сюрпризе… – Он опять зашагал по комнате, вроде бы немного расслабившись, однако Ванесса не могла из-за этого ни на минуту ослабить свою бдительность.
– Сюрпризе?
– Неважно. – Он мельком выглянул в окно, выходящее на задний двор, и внезапно остановился как вкопанный. – Что такое?.. Чья это машина в гараже?
Обрадовавшись, что можно переменить тему, Ванесса подошла к нему и взглянула на ослепительно белый автомобиль, поставленный под арками бывшей конюшни постоялого двора.
– А, эта! Это…
– Великолепная машина! – Его завистливый возглас поразил ее своим мальчишеским пылом. Бенедикт Сэвидж, последнее слово утонченности – и мальчишеский пыл! – Ведь это… – Он нагнулся поближе к оконному стеклу. – Да, я думаю, это… двухместный «дюзенберг» с откидным верхом, выпуска 1935 года… точно такой же экземпляр, что был сделан на заказ для Кларка Гейбла. Так чья же это?.. – Он выпрямился, внезапно разразившись полураздраженным, полувосхищенным смешком.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2 3