Но все эти доводы не означали, что Джим будет меньше беспокоиться.
Снова повернувшись к Лесли, он сказал:
– Я поднимаюсь на «Энтерпрайз», лейтенант. Если будет что-нибудь новое, дайте мне знать немедленно.
Он связался со Скоттом и, несколькими секундами спустя, ощутил знакомое покалывание транспортации.
Интерьер здания на Реневе сменился знакомым окружением транспортаторной комнаты, в которой стоял улыбающийся Скотт.
– Мистер Скотт, – тоже улыбнулся Кирк. – что за особая честь? Ведь вы могли послать сюда одного из ваших техников, они тоже умеют творить чудеса.
– А что? – Скотт принял обиженный вид. – Мне нравится творить маленькие чудеса самому.
– Ладно, только не разучитесь творить большие, – сказал Кирк, выходя из транспортаторной. Он направился в лазарет.
Когда Кирк вошел в лазарет, Крофорд по-прежнему лежал в той кровати, куда его положили, когда только подняли на борт. Экран прикроватного монитора был включен, и Крофорд что-то с интересом читал.
– Мистер Крофорд, – сказал Кирк, подойдя к кровати, – Если вы не возражаете, я бы хотел задать вам еще несколько вопросов о нападении на колонию.
– Ради бога, капитан, – сказал Крофорд звучным, уверенным голосом. Он выключил монитор и посмотрел на Кирка. – Это – самое меньшее, что я могу сделать для вас, после того, что вы для нас сделали, – продолжил он, указывая широким жестом на лазарет.
Он действительно куда лучше выглядит, чем когда мы нашли его, – подумал Кирк.
– Согласно вашему докладу, раагзиин забрали около шестидесяти четырех тысяч тонн дилития, прежде чем разрушили ваши поселения, – сказал он.
– Верно, – кивнул Крофорд.
– Судя по нашим данным, раагзиин – весьма достойная раса, и такие действия идут в разрез с их обычаями и убеждениями. Не говорили ли они что-нибудь о том, действовали ли они с позволения их правительства или нет или, например, – почему они пошли на нападение с целью забрать дилитий?
– Они не сказали ничего о том, по чьим указаниям они действовали, или почему они осуществили нападение, капитан, – ответил Крофорд. – Но ни для кого не является тайной, что родная планета раагзиин – не слишком богатый мир. Возможно, они посчитали, что им следует принести в жертву некоторые идеалы для поддержания реноме космической расы.
Кирк включил монитор возле кровати Крофорда и вызвал реестр с данными о количестве кристаллов, которые, судя по докладам, были добыты на Реневе III. Когда информация, которую он запросил, появилась на экране, он посмотрел на главного инженера и сказал:
– Остаются девяносто три тысячи тонны дилития, инженер.
Крофорд кивнул и поднял глаза на Кирка, отвечая на его непроизнесенный вопрос:
– Мы спрятали их в пещерах в различных местах на поверхности планеты. Наши сенсоры засекли корабль раагзиин, когда он вошел в систему. Именно тогда мы послали сигнал о помощи, и спрятали дилитий. Я не думаю, что они заподозрили, что у нас были еще кристаллы. Они ушли как раз перед тем, как вы вошли в планетную систему.
– И магнитный шторм скрыл дилитий как от их сенсоров, так и от наших, – задумчиво сказал Кирк.
Крофорд кивнул.
– Что же, наши транспортные емкости в настоящий момент полны. Боюсь, что дилитий придется пока оставить там, где он спрятан, – сказал Кирк.
Главный инженер улыбнулся.
– Он там будет в неприкосновенности, да и вряд ли кто за ним вернется, как вы думаете? Думаю, сейчас нет нужды спешить.
– Надеюсь.
Оказавшись, наконец, один в своей каюте, он, уступая давно одолевавшей его усталости, прилег на кровать. Последние два дня были насыщены лихорадочной деятельностью: организация и координирование поиска, беспокойство по поводу угрозы со стороны раагзиин, плюс напряжение из-за ограниченного времени, которое у них имелось на поиски пропавших рабочих. Он надеялся, что они все же разыщут оставшихся десятерых.
Он, должно быть, задремал и был внезапно разбужен гудком интеркома. Он медленно поднялся и включил интерком.
– Кирк, – сказал он. – Что у вас?
– Экстренное сообщение с планеты, – ответила Ухура.
– Давайте его сюда. – Лицо Ухуры на экране сменилось статикой, затем плохо различимыми чертами лица лейтенанта Лесли.
– Докладывайте, – Кирк старался говорить ровно и спокойно.
– Капитан, сэр… – ответил Лесли дрожащим голосом. Затем он взял себя в руки и сказал: – Я был на связи с ведущим шаттлом, сэр. Мистер Спок доложил о сбое в работе ионизатора, затем связь исчезла.
Настала мертвая тишина. Если ионизатор шаттла вышел из строя… Кирк даже не хотел додумывать эту мысль.
– Вы взяли их последние координаты? – Спокойно, – сказал он себе. Без паники. От тебя ждут руководства.
– Да, капитан.
– Передайте их на все шаттлы. Прикажите двум ближайшим направится в эту точку. Остальные пусть продолжают поиск, как запланировано. – Кирк поколебался. Отдал ли он верный приказ? Он добавил: – Я спущусь через две минуты.
«Журнал капитана, звездная дата 3491.2. Я… обеспокоен. После того, как с головного шаттла, на борту которого находились мой первый офицер, главный врач корабля и один из пилотов, доложили о неисправности ионизатора, шаттл больше не выходил на связь. В целях обнаружения пропавшего судна были задействованы сенсоры звездолета, но в условиях магнитного шторма это не принесло результатов. Не большего успеха достигли и остальные шаттлы, хотя утешительно отметить, что обнаружены еще трое из десяти недостающих жителей колонии. У нас есть семь часов на поиски оставшихся рабочих и нашего пропавшего шаттла, после чего мы будем вынуждены уйти с Реневы III, – чтобы успеть в назначенное время на встречу с «Потемкиным». Но больше всего меня беспокоит, как долго они смогут оставаться в живых на поверхности, пока их не найдут».
Кирк молча сидел в капитанском кресле и смотрел на звезды на экране. Он не мог представить, как он будет жить без Спока и Маккоя.
«Что бы я без вас делал?» – спросил он Спока совсем недавно.
«Взяли бы другого офицера по науке», – был ответ.
Черт возьми, Спок! – подумал Кирк. Ты же не просто мой первый офицер. Ты мой друг. Как можно заменить друга?.
А Боунз… Какого черта я разрешил тебе лететь на этом шаттле? Если бы я только… Он одернул себя.
Нет смысла вот так сидеть и думать, что не надо было делать. Сделай что-нибудь полезное. Ты запихал своих друзей в эту заваруху, теперь думай, как их вытащить.
Повернувшись к энсину, который работал на научной консоли Спока, он сказал:
– Энсин… э-э… –
Черт, опять забыл имя. Хотя этот энсин только что перевелся к ним. Он появился на борту несколько недель назад, когда они зашли на Звездную Базу 6, чтобы ответить на сигнал, предположительно отправленный бывшим капитаном «Энтерпрайза» Кристофером Пайком. Только позже выяснилось, что запрос о помощи послал Спок…
Спок.
– … Павел Чехов, сэр, – прервал мысли Кирка энсин, в голосе которого отчетливо звучал русский акцент.
– Мистер Чехов. Есть что-нибудь на сенсорах? – Этот вопрос он задавал несколько минут назад офицеру, которого только что сменил Чехов. Но что он еще мог сделать?…
– Искажения очень сильны, чтобы можно было сказать что-нибудь определенное, сэр, – ответил Чехов, затем снова склонился к кожуху сенсорного визуального контроля.
Успокойся, – сказал себе Кирк, возвращаясь взглядом к звездам на экране. С ними все будет в порядке. Должно быть…
Маккой вздрогнул, приходя в себя, и почувствовал, что лежит лицом в снегу. Его тело совершенно закоченело, хотя он чувствовал теплоту крови, стекавшей по его правой ноге. Он попытался приподняться, но нашел, что движение слишком болезненно. Так что он снова замер и лежал так некоторое время, пытаясь разобраться, насколько серьезно он ранен.
Через несколько секунд холода и тишины он снова открыл глаза. Первое, что он увидел, был поблескивающий рваный металл на свежевыпавшем снегу. Помятый корпус шаттла лежал неподалеку, у основания высокого холма, зарывшись наполовину в снег во время крушения.
А Спок?…
Вулканец неподвижно лежал в пяти или шести метрах от него, и, с того места, где находился Маккой, ему видно было расплывшееся зеленое пятно на лбу Спока.
– Спок! – закричал Маккой изо всех сил.
Ответа не было.
– Спок!
Вулканец шевельнулся, но не открыл глаза.
Маккой огляделся в поисках своей медицинской сумки, которую всегда брал с собой, покидая корабль, но ее не было видно. Однако он заметил метрах в двух от себя медицинский трикодер.
Приподнявшись на локтях, он переждал приступ головокружения, затем медленно пополз в сторону трикодера, подтягиваясь на руках. Мимоходом он окинул взглядом окружающий вид. Вокруг был только лед, снег и холмы.
А шаттл к тому же белый, так что заметить его практически невозможно, – мрачно подумал Маккой.
Через некоторое время, которое показалось Маккою вечностью, он, наконец, добрался до трикодера, обернулся в сторону Спока и включил прибор, чтобы просканировать первого офицера.
У Спока было интенсивное кровотечение из раны на голове и от внутренних повреждений. Сердце его билось неровно, и другие показатели, которые побежали по экрану медицинского трикодера, Маккою тоже совершенно не понравились.
Ну, хоть жив, – подумал Маккой, затем просканировал себя и рассмотрел результаты.
У него был перелом трех ребер, сильное кровотечение из раны на ноге и внутреннее – в брюшную полость. И невыносимая головная боль.
Не слишком замечательный диагноз, – подумал Маккой, – но спасибо за снег, – если бы не он, могло быть и хуже.
Маккой, двигаясь очень медленно, подполз к Споку и перевернул его на спину.
– Спок! Ты как?…
Спок ответил – еле слышно, но выдержанно сухим тоном:
– Это нелогичный вопрос, доктор. Позволив себе вольность просканировать меня, вы, естественно, уже знаете ответ.
Никак не отозвавшись на это замечание, Маккой еще раз провел трикодером над Споком, чтобы снять более точные показания.
Наконец, он убрал трикодер и сказал:
– Спок, ты не в том состоянии, чтобы тебе можно было двигаться, да и я тоже.
– Если мы останемся на месте, доктор, мы вскоре оба будем не в том состоянии, которое можно назвать живым, – отозвался Спок. – Оставьте меня на несколько минут одного. Тем временем, проверьте, в каком состоянии пилот, и посмотрите, можно ли задействовать коммуникатор шаттла.
Маккой поколебался, затем, – очень медленно – попытался встать. Минуты через две борьбы с головокружением и болью, он оказался на ногах. Он повернулся в направлении разбитого шаттла и очень осторожно двинулся вперед, шагая так, будто только учился ходить. Черт тебя подери, если ты упадешь, – сказал он себе.
Тогда, вероятно, ты уже не сможешь встать.
Ему понадобилось на удивление немного времени, чтобы добраться до обломков, которые прежде были шаттлом, и заглянуть в рваную дыру в его борту. Половины крыши тоже не было, – должно быть, ее оторвало, когда шаттл, накренившись, врезался в основание холма.
Споку и мне чертовски повезло, что нас выбросило наружу, – невесело подумал он, и тут же спросил себя, повезло ли точно так же пилоту, хотя, при том, что он находился в передней части шаттла, это было маловероятно.
Он получил ответ на этот вопрос, обнаружив тело пилота, которое безвольно свесилось на контрольную панель перед ним. Панель, на которой лежала голова пилота, была залита кровью, которая стекала на пол шаттла. Маккою не нужен был медицинский трикодер, чтобы понять, что у пилота сломана шея. Это было ясно по углу поворота головы относительно туловища.
Маккой пробрался в передний левый угол шаттла к коммуникационной консоли. Через несколько минут бесплодных усилий он сдался. Магнитный шторм, по всей видимости, по-прежнему влиял на связь. Либо это, либо оборудование пострадало во время аварии. Маккой двинулся в заднюю часть шаттла в поисках пары термо-одеял и пищевых пайков, которые всегда хранились на шаттлах на случай чрезвычайных обстоятельств. Он разыскал их в небольшом хранилище, встроенном в пол, и взял одно термо-одеяло для Спока и одно для себя. Потом прихватил столько пайков, сколько мог унести, и выбрался наружу, где Спок по-прежнему лежал в снегу.
Глаза вулканца были закрыты, и один взгляд на трикодер ясно показал, что состояние Спока быстро ухудшается.
– Спок! – заорал Маккой прямо в ухо вулканцу. – А ну очнись!
Вулканец на отреагировал.
– Спок!
Спок снова зашевелился и открыл глаза. Не говоря ни слова, он толкнулся руками и сел. Затем, через несколько секунд, с выражением глубокой концентрации на лице, Спок встал.
Маккой немедленно запротестовал:
– Спок, тебе нельзя никуда идти. Теперь я – врач, и ты сделаешь, как я…
– Как мистер Шеперд? – спросил Спок хорошо контролируемым голосом, очевидно, он справился с болью или убрал ее подальше, чтобы она не мешала.
Маккой поколебался, затем сказал:
– Он мертв, Спок. И ты тоже умрешь, если не будешь оставаться в покое.
– Я готов к переходу, доктор Маккой, – сказал Спок, с едва различимым оттенком раздражения в голосе. – В отличие от вас, людей, я способен подчинить боль своему контролю…
– Это не означает, что вы можете взять под контроль то количество своей зеленой крови, которую вы теряете каждую минуту, – заспорил Маккой.
– С вашим медицинским опытом и некоторой… удачей, я уверен, вы способны будете разрешить эту незначительную проблему, – сказал Спок, причем по мелькнувшему на его лице выражению можно было подумать, что его что-то забавляет.
– Ну, даже если так, мы сейчас черт знает где. Куда вы предлагаете идти?
Спок поднял глаза на бледное солнце и сказал:
– Насколько я припоминаю, в момент аварии мы находились в двадцати километрах к югу от того поселения, о котором говорил главный инженер Крофорд. Имея термо-одеяла и пищевые пайки, мы сможем пройти это расстояние.
– Почему бы не остаться здесь? – спросил Маккой. – Мы можем укрыться в шаттле, и именно в этом районе нас будут искать.
– Доктор, – сказал Спок со вздохом, – Шаттл пострадал настолько, что представляет теперь не лучшее укрытие, чем то место, на котором я стою. Это во-первых. Во-вторых, магнитный шторм искажает показания сенсоров, так что шансы отыскать нас сводятся к вероятности обнаружения пресловутой иголки в стоге сена. Наконец, в третьих, «Энтерпрайз» будет вынужден покинуть планету через приблизительно пять часов, и в этом случае нам тоже невыгодно оставаться здесь. Единственный логический образ действий – двигаться в сторону места, которое предоставит нам укрытие и лучшие возможности связи, так что у нас будет больше шансов выжить.
– Ну, я все равно думаю, что вам нельзя никуда идти. И мне тоже, – упрямо сказал Маккой.
– Тогда у меня не останется иного выхода кроме как нести вас.
Капитан Джеймс Ти Кирк, задав очередной вопрос Чехову насчет показаний сенсоров, выключил интерком. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, – чувство, которое ему не случалось испытывать давным-давно. С таким звездолетом за спиной, он всегда мог сделать хоть что-нибудь. Но сейчас, когда сенсоры были бесполезны, и оставалось только пять часов на поиски его друзей, чувство беспомощности завладело им. Все рабочие были найдены, что означало, что четыре шаттла, находившиеся на планете, могли теперь помочь в поисках пропавшего судна. И все равно они ничего не могли обнаружить.
Встав из-за стола, Кирк направился к двери, когда послышалось знакомое жужжание звонка.
– Войдите. – Он старался говорить спокойно и твердо.
Дверь, слегка зашипев, скользнула в сторону, и в каюту неуверенно шагнул лейтенант Кевин Райли.
– Капитан, – сказал он, нервничая. – Могу я с вами поговорить?
– Конечно, – сказал Кирк, указав на стул, и снова сел за стол.
Райли остался стоять.
– Капитан… Я некоторое время думал об этом, сэр, и пришел просить вас о переводе.
Сказав это, Райли уставился в пол.
Вот черт, подумал Кирк. Сначала Дженис, теперь – Райли. Может, дело во мне?…
Со времени инцидента с Кодосом Палачом прошли уже месяцы. Конечно, это не из-за того, что тогда случилось.
Кирк решил попробовать другой подход:
– На какой корабль вы хотите перевестись, мистер Райли?
Райли поколебался, затем сказал:
– Я не хочу переводиться на другой корабль, сэр. Я хочу работать в Академии.
Кирк был ошеломлен. Он ожидал чего угодно, но Академия!…
Кирк уставился в стол и повторил:
– В Академии.
Последовала долгая пауза, в течение которой Райли пытался понять, почему его запрос так подействовал на капитана, которым он так долго восхищался.
– Я понимаю, я выбрал не лучшее время…
– Академия! – снова сказал Кирк, затем встал и посмотрел Райли прямо в глаза. – Вы хоть понимаете, что говорите, мистер Райли?
Райли не ответил, только переступил с ноги на ногу.
– У вас все задатки превосходного офицера. Вы прекрасно выполняете ваши обязанности. Какого черта, что с вами такое произошло, что вам захотелось осесть в Академии?
1 2 3 4 5 6
Снова повернувшись к Лесли, он сказал:
– Я поднимаюсь на «Энтерпрайз», лейтенант. Если будет что-нибудь новое, дайте мне знать немедленно.
Он связался со Скоттом и, несколькими секундами спустя, ощутил знакомое покалывание транспортации.
Интерьер здания на Реневе сменился знакомым окружением транспортаторной комнаты, в которой стоял улыбающийся Скотт.
– Мистер Скотт, – тоже улыбнулся Кирк. – что за особая честь? Ведь вы могли послать сюда одного из ваших техников, они тоже умеют творить чудеса.
– А что? – Скотт принял обиженный вид. – Мне нравится творить маленькие чудеса самому.
– Ладно, только не разучитесь творить большие, – сказал Кирк, выходя из транспортаторной. Он направился в лазарет.
Когда Кирк вошел в лазарет, Крофорд по-прежнему лежал в той кровати, куда его положили, когда только подняли на борт. Экран прикроватного монитора был включен, и Крофорд что-то с интересом читал.
– Мистер Крофорд, – сказал Кирк, подойдя к кровати, – Если вы не возражаете, я бы хотел задать вам еще несколько вопросов о нападении на колонию.
– Ради бога, капитан, – сказал Крофорд звучным, уверенным голосом. Он выключил монитор и посмотрел на Кирка. – Это – самое меньшее, что я могу сделать для вас, после того, что вы для нас сделали, – продолжил он, указывая широким жестом на лазарет.
Он действительно куда лучше выглядит, чем когда мы нашли его, – подумал Кирк.
– Согласно вашему докладу, раагзиин забрали около шестидесяти четырех тысяч тонн дилития, прежде чем разрушили ваши поселения, – сказал он.
– Верно, – кивнул Крофорд.
– Судя по нашим данным, раагзиин – весьма достойная раса, и такие действия идут в разрез с их обычаями и убеждениями. Не говорили ли они что-нибудь о том, действовали ли они с позволения их правительства или нет или, например, – почему они пошли на нападение с целью забрать дилитий?
– Они не сказали ничего о том, по чьим указаниям они действовали, или почему они осуществили нападение, капитан, – ответил Крофорд. – Но ни для кого не является тайной, что родная планета раагзиин – не слишком богатый мир. Возможно, они посчитали, что им следует принести в жертву некоторые идеалы для поддержания реноме космической расы.
Кирк включил монитор возле кровати Крофорда и вызвал реестр с данными о количестве кристаллов, которые, судя по докладам, были добыты на Реневе III. Когда информация, которую он запросил, появилась на экране, он посмотрел на главного инженера и сказал:
– Остаются девяносто три тысячи тонны дилития, инженер.
Крофорд кивнул и поднял глаза на Кирка, отвечая на его непроизнесенный вопрос:
– Мы спрятали их в пещерах в различных местах на поверхности планеты. Наши сенсоры засекли корабль раагзиин, когда он вошел в систему. Именно тогда мы послали сигнал о помощи, и спрятали дилитий. Я не думаю, что они заподозрили, что у нас были еще кристаллы. Они ушли как раз перед тем, как вы вошли в планетную систему.
– И магнитный шторм скрыл дилитий как от их сенсоров, так и от наших, – задумчиво сказал Кирк.
Крофорд кивнул.
– Что же, наши транспортные емкости в настоящий момент полны. Боюсь, что дилитий придется пока оставить там, где он спрятан, – сказал Кирк.
Главный инженер улыбнулся.
– Он там будет в неприкосновенности, да и вряд ли кто за ним вернется, как вы думаете? Думаю, сейчас нет нужды спешить.
– Надеюсь.
Оказавшись, наконец, один в своей каюте, он, уступая давно одолевавшей его усталости, прилег на кровать. Последние два дня были насыщены лихорадочной деятельностью: организация и координирование поиска, беспокойство по поводу угрозы со стороны раагзиин, плюс напряжение из-за ограниченного времени, которое у них имелось на поиски пропавших рабочих. Он надеялся, что они все же разыщут оставшихся десятерых.
Он, должно быть, задремал и был внезапно разбужен гудком интеркома. Он медленно поднялся и включил интерком.
– Кирк, – сказал он. – Что у вас?
– Экстренное сообщение с планеты, – ответила Ухура.
– Давайте его сюда. – Лицо Ухуры на экране сменилось статикой, затем плохо различимыми чертами лица лейтенанта Лесли.
– Докладывайте, – Кирк старался говорить ровно и спокойно.
– Капитан, сэр… – ответил Лесли дрожащим голосом. Затем он взял себя в руки и сказал: – Я был на связи с ведущим шаттлом, сэр. Мистер Спок доложил о сбое в работе ионизатора, затем связь исчезла.
Настала мертвая тишина. Если ионизатор шаттла вышел из строя… Кирк даже не хотел додумывать эту мысль.
– Вы взяли их последние координаты? – Спокойно, – сказал он себе. Без паники. От тебя ждут руководства.
– Да, капитан.
– Передайте их на все шаттлы. Прикажите двум ближайшим направится в эту точку. Остальные пусть продолжают поиск, как запланировано. – Кирк поколебался. Отдал ли он верный приказ? Он добавил: – Я спущусь через две минуты.
«Журнал капитана, звездная дата 3491.2. Я… обеспокоен. После того, как с головного шаттла, на борту которого находились мой первый офицер, главный врач корабля и один из пилотов, доложили о неисправности ионизатора, шаттл больше не выходил на связь. В целях обнаружения пропавшего судна были задействованы сенсоры звездолета, но в условиях магнитного шторма это не принесло результатов. Не большего успеха достигли и остальные шаттлы, хотя утешительно отметить, что обнаружены еще трое из десяти недостающих жителей колонии. У нас есть семь часов на поиски оставшихся рабочих и нашего пропавшего шаттла, после чего мы будем вынуждены уйти с Реневы III, – чтобы успеть в назначенное время на встречу с «Потемкиным». Но больше всего меня беспокоит, как долго они смогут оставаться в живых на поверхности, пока их не найдут».
Кирк молча сидел в капитанском кресле и смотрел на звезды на экране. Он не мог представить, как он будет жить без Спока и Маккоя.
«Что бы я без вас делал?» – спросил он Спока совсем недавно.
«Взяли бы другого офицера по науке», – был ответ.
Черт возьми, Спок! – подумал Кирк. Ты же не просто мой первый офицер. Ты мой друг. Как можно заменить друга?.
А Боунз… Какого черта я разрешил тебе лететь на этом шаттле? Если бы я только… Он одернул себя.
Нет смысла вот так сидеть и думать, что не надо было делать. Сделай что-нибудь полезное. Ты запихал своих друзей в эту заваруху, теперь думай, как их вытащить.
Повернувшись к энсину, который работал на научной консоли Спока, он сказал:
– Энсин… э-э… –
Черт, опять забыл имя. Хотя этот энсин только что перевелся к ним. Он появился на борту несколько недель назад, когда они зашли на Звездную Базу 6, чтобы ответить на сигнал, предположительно отправленный бывшим капитаном «Энтерпрайза» Кристофером Пайком. Только позже выяснилось, что запрос о помощи послал Спок…
Спок.
– … Павел Чехов, сэр, – прервал мысли Кирка энсин, в голосе которого отчетливо звучал русский акцент.
– Мистер Чехов. Есть что-нибудь на сенсорах? – Этот вопрос он задавал несколько минут назад офицеру, которого только что сменил Чехов. Но что он еще мог сделать?…
– Искажения очень сильны, чтобы можно было сказать что-нибудь определенное, сэр, – ответил Чехов, затем снова склонился к кожуху сенсорного визуального контроля.
Успокойся, – сказал себе Кирк, возвращаясь взглядом к звездам на экране. С ними все будет в порядке. Должно быть…
Маккой вздрогнул, приходя в себя, и почувствовал, что лежит лицом в снегу. Его тело совершенно закоченело, хотя он чувствовал теплоту крови, стекавшей по его правой ноге. Он попытался приподняться, но нашел, что движение слишком болезненно. Так что он снова замер и лежал так некоторое время, пытаясь разобраться, насколько серьезно он ранен.
Через несколько секунд холода и тишины он снова открыл глаза. Первое, что он увидел, был поблескивающий рваный металл на свежевыпавшем снегу. Помятый корпус шаттла лежал неподалеку, у основания высокого холма, зарывшись наполовину в снег во время крушения.
А Спок?…
Вулканец неподвижно лежал в пяти или шести метрах от него, и, с того места, где находился Маккой, ему видно было расплывшееся зеленое пятно на лбу Спока.
– Спок! – закричал Маккой изо всех сил.
Ответа не было.
– Спок!
Вулканец шевельнулся, но не открыл глаза.
Маккой огляделся в поисках своей медицинской сумки, которую всегда брал с собой, покидая корабль, но ее не было видно. Однако он заметил метрах в двух от себя медицинский трикодер.
Приподнявшись на локтях, он переждал приступ головокружения, затем медленно пополз в сторону трикодера, подтягиваясь на руках. Мимоходом он окинул взглядом окружающий вид. Вокруг был только лед, снег и холмы.
А шаттл к тому же белый, так что заметить его практически невозможно, – мрачно подумал Маккой.
Через некоторое время, которое показалось Маккою вечностью, он, наконец, добрался до трикодера, обернулся в сторону Спока и включил прибор, чтобы просканировать первого офицера.
У Спока было интенсивное кровотечение из раны на голове и от внутренних повреждений. Сердце его билось неровно, и другие показатели, которые побежали по экрану медицинского трикодера, Маккою тоже совершенно не понравились.
Ну, хоть жив, – подумал Маккой, затем просканировал себя и рассмотрел результаты.
У него был перелом трех ребер, сильное кровотечение из раны на ноге и внутреннее – в брюшную полость. И невыносимая головная боль.
Не слишком замечательный диагноз, – подумал Маккой, – но спасибо за снег, – если бы не он, могло быть и хуже.
Маккой, двигаясь очень медленно, подполз к Споку и перевернул его на спину.
– Спок! Ты как?…
Спок ответил – еле слышно, но выдержанно сухим тоном:
– Это нелогичный вопрос, доктор. Позволив себе вольность просканировать меня, вы, естественно, уже знаете ответ.
Никак не отозвавшись на это замечание, Маккой еще раз провел трикодером над Споком, чтобы снять более точные показания.
Наконец, он убрал трикодер и сказал:
– Спок, ты не в том состоянии, чтобы тебе можно было двигаться, да и я тоже.
– Если мы останемся на месте, доктор, мы вскоре оба будем не в том состоянии, которое можно назвать живым, – отозвался Спок. – Оставьте меня на несколько минут одного. Тем временем, проверьте, в каком состоянии пилот, и посмотрите, можно ли задействовать коммуникатор шаттла.
Маккой поколебался, затем, – очень медленно – попытался встать. Минуты через две борьбы с головокружением и болью, он оказался на ногах. Он повернулся в направлении разбитого шаттла и очень осторожно двинулся вперед, шагая так, будто только учился ходить. Черт тебя подери, если ты упадешь, – сказал он себе.
Тогда, вероятно, ты уже не сможешь встать.
Ему понадобилось на удивление немного времени, чтобы добраться до обломков, которые прежде были шаттлом, и заглянуть в рваную дыру в его борту. Половины крыши тоже не было, – должно быть, ее оторвало, когда шаттл, накренившись, врезался в основание холма.
Споку и мне чертовски повезло, что нас выбросило наружу, – невесело подумал он, и тут же спросил себя, повезло ли точно так же пилоту, хотя, при том, что он находился в передней части шаттла, это было маловероятно.
Он получил ответ на этот вопрос, обнаружив тело пилота, которое безвольно свесилось на контрольную панель перед ним. Панель, на которой лежала голова пилота, была залита кровью, которая стекала на пол шаттла. Маккою не нужен был медицинский трикодер, чтобы понять, что у пилота сломана шея. Это было ясно по углу поворота головы относительно туловища.
Маккой пробрался в передний левый угол шаттла к коммуникационной консоли. Через несколько минут бесплодных усилий он сдался. Магнитный шторм, по всей видимости, по-прежнему влиял на связь. Либо это, либо оборудование пострадало во время аварии. Маккой двинулся в заднюю часть шаттла в поисках пары термо-одеял и пищевых пайков, которые всегда хранились на шаттлах на случай чрезвычайных обстоятельств. Он разыскал их в небольшом хранилище, встроенном в пол, и взял одно термо-одеяло для Спока и одно для себя. Потом прихватил столько пайков, сколько мог унести, и выбрался наружу, где Спок по-прежнему лежал в снегу.
Глаза вулканца были закрыты, и один взгляд на трикодер ясно показал, что состояние Спока быстро ухудшается.
– Спок! – заорал Маккой прямо в ухо вулканцу. – А ну очнись!
Вулканец на отреагировал.
– Спок!
Спок снова зашевелился и открыл глаза. Не говоря ни слова, он толкнулся руками и сел. Затем, через несколько секунд, с выражением глубокой концентрации на лице, Спок встал.
Маккой немедленно запротестовал:
– Спок, тебе нельзя никуда идти. Теперь я – врач, и ты сделаешь, как я…
– Как мистер Шеперд? – спросил Спок хорошо контролируемым голосом, очевидно, он справился с болью или убрал ее подальше, чтобы она не мешала.
Маккой поколебался, затем сказал:
– Он мертв, Спок. И ты тоже умрешь, если не будешь оставаться в покое.
– Я готов к переходу, доктор Маккой, – сказал Спок, с едва различимым оттенком раздражения в голосе. – В отличие от вас, людей, я способен подчинить боль своему контролю…
– Это не означает, что вы можете взять под контроль то количество своей зеленой крови, которую вы теряете каждую минуту, – заспорил Маккой.
– С вашим медицинским опытом и некоторой… удачей, я уверен, вы способны будете разрешить эту незначительную проблему, – сказал Спок, причем по мелькнувшему на его лице выражению можно было подумать, что его что-то забавляет.
– Ну, даже если так, мы сейчас черт знает где. Куда вы предлагаете идти?
Спок поднял глаза на бледное солнце и сказал:
– Насколько я припоминаю, в момент аварии мы находились в двадцати километрах к югу от того поселения, о котором говорил главный инженер Крофорд. Имея термо-одеяла и пищевые пайки, мы сможем пройти это расстояние.
– Почему бы не остаться здесь? – спросил Маккой. – Мы можем укрыться в шаттле, и именно в этом районе нас будут искать.
– Доктор, – сказал Спок со вздохом, – Шаттл пострадал настолько, что представляет теперь не лучшее укрытие, чем то место, на котором я стою. Это во-первых. Во-вторых, магнитный шторм искажает показания сенсоров, так что шансы отыскать нас сводятся к вероятности обнаружения пресловутой иголки в стоге сена. Наконец, в третьих, «Энтерпрайз» будет вынужден покинуть планету через приблизительно пять часов, и в этом случае нам тоже невыгодно оставаться здесь. Единственный логический образ действий – двигаться в сторону места, которое предоставит нам укрытие и лучшие возможности связи, так что у нас будет больше шансов выжить.
– Ну, я все равно думаю, что вам нельзя никуда идти. И мне тоже, – упрямо сказал Маккой.
– Тогда у меня не останется иного выхода кроме как нести вас.
Капитан Джеймс Ти Кирк, задав очередной вопрос Чехову насчет показаний сенсоров, выключил интерком. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, – чувство, которое ему не случалось испытывать давным-давно. С таким звездолетом за спиной, он всегда мог сделать хоть что-нибудь. Но сейчас, когда сенсоры были бесполезны, и оставалось только пять часов на поиски его друзей, чувство беспомощности завладело им. Все рабочие были найдены, что означало, что четыре шаттла, находившиеся на планете, могли теперь помочь в поисках пропавшего судна. И все равно они ничего не могли обнаружить.
Встав из-за стола, Кирк направился к двери, когда послышалось знакомое жужжание звонка.
– Войдите. – Он старался говорить спокойно и твердо.
Дверь, слегка зашипев, скользнула в сторону, и в каюту неуверенно шагнул лейтенант Кевин Райли.
– Капитан, – сказал он, нервничая. – Могу я с вами поговорить?
– Конечно, – сказал Кирк, указав на стул, и снова сел за стол.
Райли остался стоять.
– Капитан… Я некоторое время думал об этом, сэр, и пришел просить вас о переводе.
Сказав это, Райли уставился в пол.
Вот черт, подумал Кирк. Сначала Дженис, теперь – Райли. Может, дело во мне?…
Со времени инцидента с Кодосом Палачом прошли уже месяцы. Конечно, это не из-за того, что тогда случилось.
Кирк решил попробовать другой подход:
– На какой корабль вы хотите перевестись, мистер Райли?
Райли поколебался, затем сказал:
– Я не хочу переводиться на другой корабль, сэр. Я хочу работать в Академии.
Кирк был ошеломлен. Он ожидал чего угодно, но Академия!…
Кирк уставился в стол и повторил:
– В Академии.
Последовала долгая пауза, в течение которой Райли пытался понять, почему его запрос так подействовал на капитана, которым он так долго восхищался.
– Я понимаю, я выбрал не лучшее время…
– Академия! – снова сказал Кирк, затем встал и посмотрел Райли прямо в глаза. – Вы хоть понимаете, что говорите, мистер Райли?
Райли не ответил, только переступил с ноги на ногу.
– У вас все задатки превосходного офицера. Вы прекрасно выполняете ваши обязанности. Какого черта, что с вами такое произошло, что вам захотелось осесть в Академии?
1 2 3 4 5 6