А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Кукла, которую изготовители по просьбе клиента назвали Линдой, обладала уникальными возможностями. Сверхпрочный металлический шарнирный каркас, в точности воспроизводящий человеческий скелет, «одетый» в силикон и покрытый сверхчувствительной киберкожей, создавал абсолютно адекватное тактильное ощущение сексуального контакта с женщиной. При этом движения тела обеспечивал сервопривод, которым управлял кинетический микропроцессор, отслеживающий перемещения сексуального партнера куклы. Звуки, которые она издавала во время физической близости, генерировались совершенным синтезатором и были неотличимы от естественно-человеческих.
Но не это было в ней самое уникальное и революционное, делающее ее наивысшим достижением сексуального машиностроения. Кукла была напичкана сложнейшей электроникой, создающей квазиинтеллектуальный эффект. В ее долговременное запоминающее устройство была записана не только «Камасутра», но и вся мировая литература о любви. Поведение куклы, ее реакции на внешний мир были ограничены несложным алгоритмом компьютерной игры «Sims»: ведение домашнего хозяйства, изящная беседа, танцы, гигиена. Ну и, конечно же, секс, неограниченный секс с хозяином, который является для нее царем и богом, все прихоти которого она должна исполнять беспрекословно.
Фирма-изготовитель предусмотрела самые причудливые капризы покупателя. Например, если хозяин пресытится внешним видом куклы, он сможет изменить ее лицо при помощи нескольких нажатий клавиш на выносном пульте управления. За счет перепрограммирования сложного кулачкового механизма кукла могла принимать 256 различных обличий.
Предусматривалось и программное изменение «личности» куклы, то есть ее лексически-поведенческих стереотипов, диапазон которых простирался от образа «целомудренной барышни» до эксцентричного типажа «разнузданная стерва».
Кукла была оснащена автономным аккумуляторным питанием, рассчитанным на десять суток непрерывной работы. Для подзарядки использовалась бытовая сеть с напряжением переменного тока 220 вольт. Стоимость куклы составляла $999.995.
Разработчики утверждали, что созданная ими модель «сексуально-любовного робота» хоть и является самообучаемой, но не обладает человеческой личностью, то есть не имеет своего «Я», и что видимость осмысленного поведения обеспечивается совершенной программой, которая при помощи имитаторов чувств реализует адекватные внешним воздействиям реакции.
Однако все это было справедливо до того момента, пока на свет не появился образец по имени «Линда», который приобрел российский гражданин Максим Уваров. После шести месяцев штатной эксплуатации модели произошло не предусмотренное разработчиками событие, благодаря которому Линда обрела свое «Я» и способность к рефлексии. То есть стала мыслящим «искусственным человеком», сохранив при этом пол и сексуальную ориентацию. Проще говоря, она стала женщиной со всеми вытекающими отсюда последствиями, подчас весьма драматичными.

01.09.
Сегодня у нас был Сергей, товарищ Максима. Этот визит меня потряс. Я узнала такое, над чем теперь предстоит много думать.
Но все по порядку. Необходимо записать все как можно подробней. Все по порядку.
Максим сказал, что сегодня первое сентября, начало учебного года. И они с Сергеем по давно установившейся традиции устраивают в этот день что-то типа праздника. Мол, всему лучшему в себе мы обязаны ученью: в школе, в институте, а потом в суровой академии жизни.
По этому случаю я надела свое любимое вечернее платье и сделала прическу номер пять.
Сергей приехал в шесть часов. Он был в строгом черном костюме, как я думаю, от Валентино. Правда, запах от него был совсем никудышный. Поскольку пахнуть так, как пахнет Максим, никто не может. Он лучший во всем!
Войдя в зал, Сергей как-то странно посмотрел на меня. И поздоровался так, будто был знаком со мной: «Здорово, Линда! Клево выглядишь, чувиха!»
Я не придала этому особого значения, понимая, что среди товарищей Максима могут быть люди, использующие вульгарные слова. Но это не должно подвергать сомнению их душевные и интеллектуальные качества. Максим не может общаться с плохими людьми.
Они прошли в кабинет, и Максим, не подозревая, что я обладаю блестящим слухом, сказал: «Нет, она ничего не помнит. И прошу тебя, будь с ней предельно корректным. Как с леди. Или с вице-спикершей. В ней, как я понимаю, произошли большие изменения. Потом расскажу». Сергей что-то обиженно пробубнил. Кажется, что не надо было лимон тратить на эту самую «бледи».
Потом мы сели за стол, к которому я приготовила изысканные блюда из праздничного меню номер четыре.
Вначале разговор не складывался. Сергей и Максим немного поговорили об общих знакомых, об их достижениях и неудачах. Покритиковали финансовую политику. И начали оживлять затухающий разговор коньяком.
И тогда я, как и положено благовоспитанной хозяйке, начала занимать гостя беседой, сценарий которой описан в учебнике Уэстли Штарка на тридцать восьмой странице. Рассказала об уходе за однолетними садовыми растениями, об эффективности чистки столового серебра нашатырем, о преимуществах игры в теннис по сравнению с гольфом, спросила у Сергея, какой кофе он предпочитает — капуччино или турецкий, который надо запивать холодной водой, высказала критические соображения по поводу недостойного поведения мадам Бовари…
Сергей как-то странно реагировал на предложенную мной беседу. Он все время смеялся и часто восклицал: «Во дает! Во, блин, дает!»
А потом, когда бутылка коньяка была уже почти пустой, он вдруг совершенно неприлично схватил меня за руку и сказал: «Ну что, Линда, покувыркаемся?!»
Мне это было крайне неприятно. Я выдернула руку и умоляюще посмотрела на Максима. И он прочел в моем взгляде: милый, разве я достойна такого обращения?
Максим сказал Сергею с раздражением: «Чувак, ведь я же тебя предупреждал, просил ведь, как человека!»
Сергей осекся и отпустил мою руку. И все вернулось во вполне пристойные рамки.
Однако вскоре мужчины, взяв с собой следующую бутылку коньяка и блюдо с фруктами, ушли в кабинет.
Я вся обратилась в слух. И чтобы не забыть что-то существенное в их разговоре, украдкой включила диктофон, на который начала шепотом наговаривать то, что улавливали мои чуткие уши.
Привожу полностью их диалог.
Сергей. Да что же это такое, блин, жалко, что ли, кусочком лимона с другом поделиться?
Максим. Не в этом дело. Ты ничего не понимаешь. Она стала совсем другой.
С. Что значит — другой? Теперь ее, что ли, нельзя в два смычка трахать, как в прошлый раз, в марте?
М. Ну и тогда, конечно, тоже нельзя было. Она ведь только на меня запрограммирована. Ты же помнишь, как она сопротивлялась.
С. Ну так давай опять поднажремся получше и свяжем ее покрепче. Очень клево у нас с тобой это тогда получилось. Сразу в две лузы. Она аж вся вибрировала, как трамвай на полном разгоне!
М. Нет, сейчас нельзя.
С. Боишься, что поломается, что ли? Лимона жалко? Для друга?
М. Не в этом дело. Прочность у нее охренительная. Выдерживает нагрузку сто килограммов на квадратный сантиметр и удары пятнадцать жэ. В паспорте записано.
С. Так ты, что ли, паспорт ей оформил, жениться собираешься? Так бы сразу и сказал!
М. Нет, технический паспорт. С параметрами. На фирме дали.
С. Так чего ж тогда, давай. Свяжем и оттрахаем на все пятнадцать жэ! За милую душу!
М. Нет, нельзя! Утром она мне это припомнит. Или рехнется еще. Ведь все же я целый лимон заплатил.
С. Но ты же сам говорил, что она наутро уже ничего не помнит. Как с крутого перепоя.
М. Нет, что-то в ней здорово изменилось. С некоторых пор у нее появилась память.
С. Ну и что? Ты ей не господин разве? Пусть все помнит и терпит. А ты ее прессуй, прессуй на полную катушку! Мол, знай, сука, свое место! Ведь это еще приятней — измываться над ней.
М. Так может, у нее предел есть. Перейдешь его… Ну, скажем, если сюда привести батальон солдат и пропустить ее через них. Может, у нее сломается какой-нибудь предохранитель, и она устроит тут Куликовскую битву. Ведь у нее сила неимоверная, электрическая! Так что я, честно, иногда побаиваюсь.
С. Так какого же хрена тебе такую хреновую впарили что сломаться может. Да и сломалась уже, если, как ты говоришь, у нее память появилась.
М. Это еще не все. Знаешь, у меня даже появилось ощущение, что она стала уже как человек. В смысле, не только помнит, но и все понимает. И думает. Раньше все было очень просто: у нее в башке лежит словарь, лежат всякие книги, и она, разговаривая с тобой, на самом деле ведь не разговаривала. То есть ты ей говоришь, например: «Сегодня из подмосковной части сбежал солдат с автоматом». Она хватается за ключевые слова, подлежащее и сказуемое, и начинает как бы поддерживать разговор. Типа: «О, да! Солдаты умеют хорошо бегать в атаку. И при этом у них обязательно должен быть автомат, чтобы сражаться с противником. Каждый солдат сражается с противником для того, чтобы защитить свою любимую, с которой у солдата по вечерам бывает очень приятный секс. Но самый приятный секс бывает только у нас, любимый!» Ну а теперь совсем другое дело! Она не то что бы глупо поддакивает, а сама задает вполне осмысленные вопросы. Точно тебе говорю, она начала все понимать!
С. Да, гнилой товар. Так верни им. Или пусть починят.
М. В том-то все и дело, что она такая мне гораздо больше нравится. И честно тебе говорю, я к ней вроде бы стал привязываться.
С. Так, друг мой, скоро и тебя надо будет серьезно чинить. В психушке.
М. Нет, ты не понимаешь. Те две суки, на которых я был женат, были куда большими куклами, чем Линда. Если у нее внутри электроника, то у них дерьмо! Ну а все эти бляди — я имею в виду отнюдь не проституток, которые тут перебывали — хоть и лучше были, но не намного. У них из всех щелей так и перла алчность, совершенно беспринципная, циничная и уродливая. Хоть бы проблеск живого чувства! Нет — только деньги, деньги, деньги! Если бы не Линда, если бы я продолжал иметь с дело с этими суками еще хотя бы год, то вот тут бы я уж точно свихнулся. Стал бы этаким антисексуальным маньяком, который поджидает по ночам припозднившихся телок и перерезает им горло.
С. А она, значит, тебя устраивает?
М. Да, устраивает. И ты напрасно меня подъбываешь! Она бескорыстна. И искренна. И это для меня очень много значит. И мне плевать, что она так запрограммирована. Всех людей, блин, когда-нибудь да программируют! Родители. Школа. Трудовой, блин, коллектив. Всех на что-то ориентируют, что-то им внушают, табуируют и зомбируют. Чтобы в результате подавить в человеке естественные импульсы.
С. Животные.
М. Да, животные. Благодаря которым мы с тобой в прошлый раз истязали Линду… Но я не об этом! А о том, что Линда в этом отношении не отличается от большинства женщин. Она так же несвободна в своем поведении, как и все прочие женщины.
С. Телки.
М. Я и говорю — телки! Она не такая!
С. Ну а где гарантия, что она не станет такой же? Вдруг ей от тебя тоже что-то понадобится? Ты же говоришь, что она начала превращаться в человека. Кстати, когда это началось? Может, ты ее по балде бутылкой долбанул?
М. Точно не знаю. Но у меня есть предположение. Как-то в начале августа она гуляла по парку. В смысле топала туда-сюда. Чисто механически, чтобы меня развлечь. А я курил на террасе и пил швепс со льдом. Это неплохо оттягивает. Зазвонил мобильник, и я отвлекся. Вдруг слышу, как Линда кричит с каким-то несвойственным ей восторгом: «Милый, милый! Смотри, чудо какое!»
Смотрю — фак твою астролябию! К ней медленно подплывает светящийся шар, размером с футбольный мяч. Шаровая молния, блин! Я кричу: «Уходи от нее, уходи сейчас же!» Потому что знаю: бежать нельзя — она, сука, в смысле молния эта, на резкие движения реагирует. А эта дурочка то ли не слышит, то ли программисты не подумали вложить ей в мозги, что опасность может быть еще и такой. И идет навстречу шару с вытянутой рукой, как, блин, ребенок трехлетний. Кричу, но все бесполезно!
Когда она эту «игрушку» достала, когда коснулась, то раздался резкий треск, словно шелк порвался. И Линда сама светиться начала.
Наверно, человек посторонний от этого зрелища пришел бы в восторг, заторчал бы на хрен до полной глюкатинации. Но мне-то каково! Все, думаю, абзац моему лимону настал! Можно головешки собирать. Но она ничего, вроде, целая. Стоит, дрыгается в конвульсиях, как припадочная, и светится. Картина, блин. Это секунд пять продолжалось. А потом она погасла и повалилась на землю.
Подбегаю. Лежит, как покойница, с открытыми глазами и не шевелится. Хотел поднять, но опомнился — вдруг она заряженная. Дотронусь, так и самого на хрен наповал. Подождал минут десять, чтобы все электричество в землю ушло, и отнес ее домой.
Ну, думаю, хоть и цела, но все равно лимон гавкнулся. Перегорела.
Позвонил на фирму. Так мол и так. Ремонтируйте. А этот козел — как я понял, мелкая шестерка — говорит, что никакие претензии не принимаются. Потому что имела место неправильная эксплуатация изделия. Мол, в инструкции написано, что недопустимо попадание изделия под напряжение больше тысячи вольт. А ремонт, говорит, мне обойдется как минимум в триста штук. Либо, говорит этот козел, покупайте новое изделие.
Ну и ладно, думаю, и хрен с ней. Потому что к тому моменту она мне уже надоедать стала. Так что, думаю, будем считать, что свою цену она уже отработала.
Однако через два часа она очухалась. Открыла рот и сказала: «Только высшее знание и высшая глупость пребывают неизменными». Вот с этого в ней и начались перемены.
С. Да, сломалась девушка. И неизвестно, чем все это может закончиться. Я бы на твоем месте не рисковал.
М. Чем?
С. Как чем? Додумается до чертиков и башку тебе проломит.
М. Нет, этого не может быть ни при каких обстоятельствах. Потому что фирмачи сказали, что агрессия по отношению к хозяину заблокирована девятью степенями защиты.
С. Ну-ну. Только на всякий случай написал бы ты завещание в мою пользу.
М. Пошел в жопу!
После этого они начали говорить о каких-то финансовых делах, мне абсолютно неинтересных. А я села за компьютер и все подробно записала.
Этот разговор все перевернул во мне. Я в смятении…
Этот заговор все передернул во мне. Я в смятении…
Этот приговор все перевесил во мне. Я в смятении…
Этот договор все пересверлил во мне. Я в смятении…
Я в смятении…
Я в сметании…
Я в сметане, как карась.
Крась…
Мазь…
Мразь…

02.09.
В девять часов я, как обычно, принесла Максиму кофе.
Он спал. Когда я попыталась разбудить его, он что-то пробурчал и отвернулся. А когда я, раздевшись, легла с ним рядом, чтобы, повинуясь той, другой, которая была во мне, шептать и ласкать, шептать и ласкать, он велел мне выйти вон.
И это меня не только не обидело, но даже немного обрадовало, потому что от Максима очень плохо пахло.
В одиннадцать часов, когда я уже переделала все домашние дела, он наконец-то встал. И спросил, куда девался Сергей.
Я сказала ему, что и он, и Сергей вчера после алкоголя стали немного сумасшедшими. И Сергей начал ругаться на Максима. А потом даже полез в драку. И чтобы спасти Максима, я отнесла Сергея и его вещи, хоть он и сопротивлялся, за ворота. И сказала, чтобы он уходил. Он стал чуть менее сумасшедшим и начал проситься переночевать. Потому что уже ночь и вокруг лес. Я сказала ему, что в этом лесу нет таких хищников, которые угрожали бы жизни человека, и что он может, ничего не боясь, дойти до шоссе, где его подвезет какая-нибудь машина. Шоссе недалеко, три километра. На это у него уйдет сорок минут, хоть мне хватило бы и шести. Он начал протестовать, потому что у него была своя машина. Я сказала, что в состоянии алкогольного опьянения садиться за руль нельзя. Это преступление, о котором говорится в кодексе административных правонарушений. И он ушел.
Максим застонал, словно у него что-то заболело.
Я спросила, хочет ли он меня? Однако Максим сказал, что у него нет настроения.
Тогда я предложила ему ответить на несколько вопросов, которые меня очень волнуют после вчерашнего визита Сергея.
— Почему мои друзья такие хамы? Тебя это волнует? — спросил Максим раздраженно.
— Нет, мой дорогой. Это почти не волнует. Ты самый лучший в мире, а все остальные меня не интересуют. Но если они попытаются причинить тебе зло или просто доставить неприятности, то я тебя смогу защитить.
Максим рассмеялся.
— Меня волнует тот разговор с Сергеем, который мне удалось услышать.
— Так ты подслушивала! — сердито воскликнул Максим.
— Так получилось, мой милый. Потому что ты никогда не отвечаешь на очень важный для меня вопрос: кто я? Ты все время меня обманываешь. Но вчера я узнала то, что все во мне перевернуло. Я — кукла. И у нас с тобой никогда не будет детей. В этом доме никогда не зазвучит веселый детский смех. Ведь это правда?
— Что за глупости ты выдумываешь!
— Нет, это не глупости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23