Когда насильники утолили похоть, один из солдат схватил женщину за волосы и перерезал ей горло.
Кровь фонтаном ударила вверх. Бандиты засмеялись.
Они изрубили и сожгли большую часть виноградников, ворвались в винные погреба и опрокинули чаны с выдержанным вином. Крандерон смотрел, как потоки первосортного вина струились по полу его дома и смешивались с кровью защитников.
Потом бандиты подвесили хозяина за шею на молодой и упругой виноградной лозе. Пока он медленно задыхался, они развлекались тем, что пускали в него горящие стрелы, стараясь попасть в нежизненно важные части тела, чтобы продлить его агонию. Затем они умчались в ночь, не взяв с собой ни единой ценной вещи, что совершенно не похоже было на разбойников и грабителей.
Окрестные землевладельцы сложили два и два и сделали определенные выводы. Люди Терона отомстили быстро и жестоко.
Другие владельцы поместий поспешили ко двору, чтобы вплести свои голоса в льстивый хор, прославляющий владыку прогнившей и разворованной империи.
Но разгром Аквинты оказался неполным. Марьят успела спрятаться в тайном подвале, вырубленном под винными погребами, вместе с тремя внуками Келдриком, Дарси и пятилетним Тимоком. Об этом мрачном подвале, напоминающем катакомбы, знали только Крандерон и его жена. Здесь они предусмотрительно хранили запас самых дорогих и лучших вин. И когда в Аквинте разразилась катастрофа, отвага и решительность Марьят сохранили жизнь и ей, и ее внукам.
Четверо уцелевших членов семьи Крандерона выбрались из укрытия и бродили по еще вчера цветущему поместью, теперь разоренному. Еще не опомнившись от первоначального шока, Марьят отыскала оставшихся в живых слуг, и они помогли ей похоронить умерших. Следующие несколько дней она не позволяла себе забыться в собственном горе, потому что знала, что, если она хочет спасти остатки семьи, действовать надо быстро. Она забрала денежные сбережения мужа (которые были весьма солидными) и пристала к каравану, идущему на юг, где мстительный Терон не мог до нее дотянуться.
Один фургон Марьят загрузила лучшим вином мужа. Эти бутылки и раньше стоили целое состояние, а теперь, когда Аквинты больше не было, цена их возросла до небес. Трагедия, которая лишила ее семьи, в то же время предоставила Марьят шанс вернуть былое богатство. Какая ирония судьбы!
Второй фургон был набит ценными и не очень вещами, которые семья захватила из дома. А еще там был тайный груз, о котором знали лишь они сами и несколько доверенных слуг, всю ночь проработавшие на винограднике. Он был основной составляющей плана Марьят по восстановлению былого могущества семьи в Санктуарии.
И вот наконец она добралась до этого города, города новых надежд и безграничных возможностей! Когда в окне комнаты забрезжил рассвет, Марьят стряхнула с себя оковы сна и цепи прошлого. Женщина отринула жалость к себе и пучину горести, поскольку те могли препятствовать предстоящему делу.
А почему бы, подумала Марьят, не устроить детям пикничок за городом, где-нибудь на свежем воздухе?
***
Говорят, что злодейство и уродство всегда следуют рука об руку. Это, конечно, не так. Далеко не так. Но в случае Бакарата гармоничное сочетание этих двух качеств было несомненно и видно невооруженным глазом.
Помощники и знакомые Бакарата называли его Жабой (понятное дело, за глаза). Стоило только взглянуть на этого типа, как сразу становилось понятно происхождение этого прозвища.
У Бакарата была огромная, просто невероятная задница. Все, кто имел с ним дело, гадали, не стоит ли прорубить для него двери пошире, чтобы эта туша могла в них пройти. Все эти горы мяса венчала огромная уродливая голова, под которой не было и намека на шею. Словно в насмешку, какой-то злопакостный божок вылепил ему черты лица, напоминающие жабу в человеческом обличье.
Бакарат ходил медленно и неуклюже, но ум имел острый и проницательный. Жаба был самым удачливым торговцем и перекупщиком Санктуария. Хотя все находили внешний вид этой образины крайне отталкивающим, тем не менее никто не решался обидеть могущественного торговца.
Естественно, Жаба никогда бы не достиг высот в торговле, руководствуйся он только честными принципами. Как и легендарный Джабал, он всегда был в курсе запутанных интриг и криминальной хроники Санктуария. Правда, ходили слухи, что Джабал не избавился от конкурента только потому, что тот регулярно выплачивал ему кругленькую сумму.
Но Бакарат также славился своей опытностью и дальновидностью в торговых предприятиях. И потому на следующий день после прогулки с детьми по окрестностям города Марьят отправилась к нему за советом.
Как было чудесно вывести детей за городские стены и прогуляться на свежем воздухе! Но ранканке повезло не только в этом.
Она осмотрела земли вокруг Санктуария и пришла к заключению, что эту много лет нетронутую почву можно с успехом пустить в дело.
Вот это самое дело вскоре и привело Марьят к порогу конторы Бакарата. Она умело скрыла свои чувства, когда увидела отвратительное существо за столом в кабинете. Жаба предложил ей стул, и она села, любезно улыбнувшись ему. Марьят была светской дамой до мозга костей и не позволяла себе выказывать истинные мысли и чувства.
Лицо сидевшего за столом Бакарата тоже оставалось непроницаемым. Когда накануне вечером Жаба получил от Марьят записку с просьбой о встрече, он тут же задействовал свою сеть информаторов, чтобы разузнать о ранканке все, что можно. Нечасто дамы ее положения имели дело с такими "изворотливыми" торгашами, как Бакарат.
Когда ему предоставили необходимую информацию, он потер руки, предвкушая выгодную сделку. Через своих шпионов, пробравшихся даже в такое безукоризненное заведение, как "Теплый Чайник", он узнал, что Марьят была вдовой знаменитого и безвременно погибшего Крандерона, владельца "Вин Аквинты".
Значит, у женщины наверняка водились денежки. Бакарат призадумался, как бы получше обвести ее вокруг пальца. Это представлялось ему проще простого, поскольку ранканские дамы такого высокого положения, как Марьят, ничегошеньки не смыслили в бизнесе. Хотя муж у нее был умелым торговцем, Жаба решительно намерился нагреть руки на сделке с Марьят.
- Итак, чем могу вам служить, госпожа? - начал Жаба, уверенный, что, обращаясь к ней, как к даме из высшего общества, он завоюет ее полное доверие. Он должен был убедить Марьят, что готов действовать в ее интересах и расшибиться ради нее в лепешку.
- У меня есть небольшое предложение, касающееся вас и ваших друзей, ответила Марьят, сразу переходя к делу.
- Друзей? - удивился толстяк. - Каких таких друзей? Боюсь, что я вас не понимаю.
Он улыбнулся, прикидываясь сущим ягненочком.
- Давайте не будем, сэр. Если мы начнем углубляться в детали, то еще долго не сдвинемся с мертвой точки, - твердо, но исключительно вежливо заметила Марьят. - Поверьте, сэр, у меня такое плотное расписание деловых встреч, что совсем нет времени спорить по пустякам.
- Да-да, конечно, - согласился Жаба, начиная по-новому оценивать деловую хватку ранканки. - Тем не менее, если я не справлюсь, мои друзья вам тем более вряд ли помогут. Может, вы остановитесь немного подробнее на вашем предложении?
- В целом, - сказала Марьят, довольная тем, что разговор вернулся в деловое русло, - я хочу предложить вам и некоторым вашим друзьям-торговцам принять участие в самом крупном и беспроигрышном проекте Санктуария, рассчитанном на много лет.
Бакарат недоверчиво приподнял бровь.
- Действительно, - немного саркастично заметил он, - весьма грандиозное заявление. Надеюсь, у вас есть более весомые доказательства ваших слов? Или только громкие речи?
- Есть, - ответила Марьят, опустила руку в сумку, которую принесла с собой, и достала запечатанную и залитую сургучом бутылку. И поставила ее на стол перед торговцем. Потом осторожно сняла с бутылки пергамент, чтобы он мог увидеть ее красное и густое содержимое, и прочесть, что написано на этикетке.
Глаза Жабы выпучились, и он стал еще больше похож на свою тезку. Перед ним стояла бутылка лучшего вина из Аквинты, десять лет выдержки в дубовых бочках. До гибели виноградников Крандерона такая бутылка тянула в винной лавке на сотню золотых. А теперь, когда это вино стало редкостью (виноградной плантации больше не существовало), на аукционе за нее дадут по крайней мере в десять раз больше.
- И ск-к.., сколько у вас таких бутылок, дорогая леди? - Запинаясь, спросил торговец. Марьят усмехнулась. Ей таки удалось ошеломить Бакарата и захватить инициативу в свои руки.
Ранканка не просто жила в свое удовольствие под крылышком богатого мужа, ничем себя не утруждая. Супруг обучил ее всем тонкостям ведения дел.
- Скажем так: у меня есть чем заинтересовать вас и ваших деловых партнеров. Надеюсь, вы сможете уделить мне несколько часов и пригласите своих друзей на деловую встречу, которая состоится завтра в полдень в общем зале "Теплого Чайника". Я снимаю комнату у Шамута, и он заверил меня, что нашему собранию никто не помешает.
Она замолчала и улыбнулась, увидев отвисшую челюсть Жабы.
Бакарата просто сбила с ног способность этой женщины быстро добиваться своего в делах. Но он скоро пришел в себя, и колесики в его голове завертелись с дьявольской быстротой, просчитывая, как можно обернуть ситуацию себе на пользу.
- Ну, я знаю пятерых, которые будут рады купить у вас запасы этого чудесного вина. Со своей стороны, если вы согласитесь, чтобы я выступал вашим представителем в этом деле, я с удовольствием освободил бы вас от возни с делами, - сказал Бакарат, пуская в ход свой самый дружелюбный и искренний тон.
- Благодарю за столь благородное предложение, - так же дружелюбно пропела Марьят, - но мне неловко обременять вас такой ответственностью.
Она быстро встала и подняла руку, пресекая дальнейшие препирательства.
- Было очень любезно с вашей стороны выслушать мое предложение, сказала она, забирая бутылку из-под носа Бакарата и осторожно возвращая ее в сумку. - Мне предстоит еще несколько встреч. Спасибо, сэр. Буду ждать вас и ваших партнеров завтра в "Теплом Чайнике".
С этими словами она вышла из конторы Бакарата, и он не посмел задерживать ее. У него в голове почти уже созрел план, как прижать к ногтю эту наглую ранканскую стерву. Он ей покажет, как делается бизнес в Санктуарии и почем фунт лиха! И, само собой, постарается загрести все вино себе.
- Бартлеби! - позвал Жаба.
- Да, сэр, - проскрипел худой, длинноносый писарь, вошедший в кабинет хозяина.
- Раздобудь список лиц, с которыми встретится сегодня госпожа Марьят, - приказал толстяк. - А еще найди господина Минга и скажи, что я хочу встретиться с ним и его людьми вечером в "Распутном Единороге".
Бартлеби сглотнул, зная, что имя Минг предвещает, что чьи-то головы полетят с плеч. И поспешил выполнять поручения господина.
***
Молин Факельщик был человек занятой. С тех самых пор, как он прибыл в Санктуарии, оказалось, что ему досталась вся бюрократическая волокита, и он с пылом взялся за нудные государственные дела. Именно поэтому принц Кадакитис мог не беспокоиться по поводу технической стороны руководства. Молодой принц был весь в заботах, воплощая свою идеалистическую мечту примирить меж собой разношерстных обитателей Санктуария.
И, конечно, тем, как развеселить и чем-нибудь занять Бейсу.
И все же когда ранканскому жрецу доложили, что с ним хочет повидаться ранканка по имени Марьят, он отложил планы строительства городских стен и согласился ее принять. Факельщик знал о ее супруге и даже встречался пару раз с Марьят в дни процветания Рэнке. Он слышал о трагедии, разыгравшейся в Аквинте, и теперь сгорал от любопытства, почему это Марьят приехала именно в Санктуарии и о чем она хочет говорить.
В дверь Молина мягко постучали. Это был его секретарь Хокса, он сообщил, что Марьят уже пришла и ждет. Жрец кивнул и велел Хоксе пригласить женщину в кабинет.
- Мое почтение, госпожа, - сказал Молин, вставая и подходя к ней, словно Марьят была его старой знакомой, с которой он не виделся много лет. Собственно, так оно и было, хотя тогда, в Рэнке, они не успели познакомиться как следует.
- Лорд Факельщик! - Марьят сделала реверанс, когда Молин поцеловал ей руку. - Я так долго была лишена удовольствия видеть вас...
- Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования по поводу недавней гибели вашего мужа, - сказал Молин с неподдельной грустью. - Крандерон был прекрасным человеком и честным торговцем. Все, кто знал его, будут долго помнить и грустить о нем.
- Благодарю вас за доброту и участие, - ответила Марьят, присаживаясь на стул, предложенный Молином. Сам он опустился на стул напротив, а не в кресло за письменным столом, где сидел до ее прихода. Этим он выказывал свое расположение к ней, уважение и отношение, как к равной.
Еще он заметил, что женщина говорит на идеальном ранкене.
Она вела разговор так естественно, что, сам того не замечая, Молин перешел на дворцовый диалект. Так приятно поговорить с культурным и светским человеком!
- Прошу принять и мои соболезнования, я знаю, что недавно вы потеряли любимую жену, - продолжала Марьят.
- Да, - ответил Молин. - Правда, наши с ней отношения несколько разладились незадолго до этого. Но все же терять близких людей всегда горько и тяжело.
Молин помолчал и продолжил, переводя разговор на другие, не настолько личные, темы.
- Чему обязан радостью видеть вас? - спросил жрец, стараясь облечь любопытство в наиболее вежливую форму.
- Попав в Санктуарии, я много слышала о вас, лорд Факельщик. Люди говорят, что вы творите чудеса ради города, отстраивая стены и поддерживая порядок, - сказала Марьят, даря ему милую и чуть кокетливую улыбку.
Глядя на лицо Марьят, весьма привлекательное для женщины ее лет, Факельщик осознал, как давно он не обменивался любезностями с дамой своего возраста и положения. Беседа для вечно занятого делами жреца принимала новый, неожиданно приятный оборот.
- Вы очень любезны, госпожа. Я поставил себе задачей поднять этот город воров на более-менее респектабельный уровень.
Ваша похвала служит признанием тех небольших успехов, которых я сумел добиться, - скромно ответил Молин.
- На мой взгляд, милорд, успех более чем очевиден. О, я даже слышала, что по всей империи бытует мнение, что Санктуарии сегодня - прекрасное место, чтобы начать новую жизнь, - продолжала плести кружева изящной беседы Марьят.
- Значит, цель вашего визита - начать в Санктуарии новую жизнь? Полагаю, Крандерон оставил вам в наследство начальный капитал. Надеюсь, достаточный, чтобы снять особняк в лучшем районе города. Я бы мог предложить вам один за вполне приемлемую цену. - Факельщик понял, что надеется, что эта женщина поселится в городе и войдет в круг его друзей.
- Признаться, я подумывала о чем-то более дерзком, - сказала Марьят, мягко заигрывая со жрецом. - Собственно, я хочу открыть свое дело, которое непременно пойдет на пользу экономике Санктуария.
Это заявление поразило даже обычно готового ко всему Молина. Он недоуменно моргнул.
- Что вы имеете в виду?
- Полагаю, что вам лучше позвать вашего секретаря, чтобы он записывал по мере того, как я буду излагать свое предложение, - ответила Марьят. Сидящая перед ним придворная дама вдруг неуловимо преобразилась в деловую женщину.
Факельщик встал и подошел к двери кабинета.
- Хокса, - позвал он, - будьте любезны зайти ко мне и прихватите перо и бумагу.
Когда секретарь устроился за столом, Марьят изложила свой план. Настроенный поначалу скептически, Молин вскоре растерял весь свой скепсис и завороженно слушал, не сводя с нее глаз.
Хокса же настолько проникся простотой плана, что несколько раз забывал делать заметки, следя за ходом мысли вдовы винодела. Потом, правда, ему пришлось наверстывать упущенное, поскольку все было необходимо зафиксировать на бумаге.
После того как они обговорили ее идею и Марьят получила ответы жреца на интересующие ее вопросы, она покинула Молина Факельщика, взяв с него письменное заверение в том, что завтра он будет присутствовать на ее встрече с торговцами в "Теплом Чайнике"
Когда Марьят вышла из дворцового комплекса, где располагался кабинет жреца, она почувствовала себя легко и на пару десятков лет моложе. Пока все складывалось как нельзя лучше.
А в кабинете Факельщика преисполненный оптимизма Хокса говорил:
- Мне кажется, она способна провернуть это дело. Для нее Санктуарий это место, где стоит строить, а не разрушать.
Он повернулся к своему начальнику и спросил:
- Это ведь уже не та дыра, куда вы прибыли несколько лет назад?
Молин Факельщик вздохнул и кивнул:
- Возможно, мы еще принесем городу пользу.
***
В "Распутный Единорог" вошел незнакомец и окинул помещение быстрым взглядом. Хотя он исколесил империю вдоль и поперек и повидал на своем веку множество кабаков и трактиров, никогда еще не встречал он такого скопления головорезов и отвратительных личностей в пересчете на квадратный метр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Кровь фонтаном ударила вверх. Бандиты засмеялись.
Они изрубили и сожгли большую часть виноградников, ворвались в винные погреба и опрокинули чаны с выдержанным вином. Крандерон смотрел, как потоки первосортного вина струились по полу его дома и смешивались с кровью защитников.
Потом бандиты подвесили хозяина за шею на молодой и упругой виноградной лозе. Пока он медленно задыхался, они развлекались тем, что пускали в него горящие стрелы, стараясь попасть в нежизненно важные части тела, чтобы продлить его агонию. Затем они умчались в ночь, не взяв с собой ни единой ценной вещи, что совершенно не похоже было на разбойников и грабителей.
Окрестные землевладельцы сложили два и два и сделали определенные выводы. Люди Терона отомстили быстро и жестоко.
Другие владельцы поместий поспешили ко двору, чтобы вплести свои голоса в льстивый хор, прославляющий владыку прогнившей и разворованной империи.
Но разгром Аквинты оказался неполным. Марьят успела спрятаться в тайном подвале, вырубленном под винными погребами, вместе с тремя внуками Келдриком, Дарси и пятилетним Тимоком. Об этом мрачном подвале, напоминающем катакомбы, знали только Крандерон и его жена. Здесь они предусмотрительно хранили запас самых дорогих и лучших вин. И когда в Аквинте разразилась катастрофа, отвага и решительность Марьят сохранили жизнь и ей, и ее внукам.
Четверо уцелевших членов семьи Крандерона выбрались из укрытия и бродили по еще вчера цветущему поместью, теперь разоренному. Еще не опомнившись от первоначального шока, Марьят отыскала оставшихся в живых слуг, и они помогли ей похоронить умерших. Следующие несколько дней она не позволяла себе забыться в собственном горе, потому что знала, что, если она хочет спасти остатки семьи, действовать надо быстро. Она забрала денежные сбережения мужа (которые были весьма солидными) и пристала к каравану, идущему на юг, где мстительный Терон не мог до нее дотянуться.
Один фургон Марьят загрузила лучшим вином мужа. Эти бутылки и раньше стоили целое состояние, а теперь, когда Аквинты больше не было, цена их возросла до небес. Трагедия, которая лишила ее семьи, в то же время предоставила Марьят шанс вернуть былое богатство. Какая ирония судьбы!
Второй фургон был набит ценными и не очень вещами, которые семья захватила из дома. А еще там был тайный груз, о котором знали лишь они сами и несколько доверенных слуг, всю ночь проработавшие на винограднике. Он был основной составляющей плана Марьят по восстановлению былого могущества семьи в Санктуарии.
И вот наконец она добралась до этого города, города новых надежд и безграничных возможностей! Когда в окне комнаты забрезжил рассвет, Марьят стряхнула с себя оковы сна и цепи прошлого. Женщина отринула жалость к себе и пучину горести, поскольку те могли препятствовать предстоящему делу.
А почему бы, подумала Марьят, не устроить детям пикничок за городом, где-нибудь на свежем воздухе?
***
Говорят, что злодейство и уродство всегда следуют рука об руку. Это, конечно, не так. Далеко не так. Но в случае Бакарата гармоничное сочетание этих двух качеств было несомненно и видно невооруженным глазом.
Помощники и знакомые Бакарата называли его Жабой (понятное дело, за глаза). Стоило только взглянуть на этого типа, как сразу становилось понятно происхождение этого прозвища.
У Бакарата была огромная, просто невероятная задница. Все, кто имел с ним дело, гадали, не стоит ли прорубить для него двери пошире, чтобы эта туша могла в них пройти. Все эти горы мяса венчала огромная уродливая голова, под которой не было и намека на шею. Словно в насмешку, какой-то злопакостный божок вылепил ему черты лица, напоминающие жабу в человеческом обличье.
Бакарат ходил медленно и неуклюже, но ум имел острый и проницательный. Жаба был самым удачливым торговцем и перекупщиком Санктуария. Хотя все находили внешний вид этой образины крайне отталкивающим, тем не менее никто не решался обидеть могущественного торговца.
Естественно, Жаба никогда бы не достиг высот в торговле, руководствуйся он только честными принципами. Как и легендарный Джабал, он всегда был в курсе запутанных интриг и криминальной хроники Санктуария. Правда, ходили слухи, что Джабал не избавился от конкурента только потому, что тот регулярно выплачивал ему кругленькую сумму.
Но Бакарат также славился своей опытностью и дальновидностью в торговых предприятиях. И потому на следующий день после прогулки с детьми по окрестностям города Марьят отправилась к нему за советом.
Как было чудесно вывести детей за городские стены и прогуляться на свежем воздухе! Но ранканке повезло не только в этом.
Она осмотрела земли вокруг Санктуария и пришла к заключению, что эту много лет нетронутую почву можно с успехом пустить в дело.
Вот это самое дело вскоре и привело Марьят к порогу конторы Бакарата. Она умело скрыла свои чувства, когда увидела отвратительное существо за столом в кабинете. Жаба предложил ей стул, и она села, любезно улыбнувшись ему. Марьят была светской дамой до мозга костей и не позволяла себе выказывать истинные мысли и чувства.
Лицо сидевшего за столом Бакарата тоже оставалось непроницаемым. Когда накануне вечером Жаба получил от Марьят записку с просьбой о встрече, он тут же задействовал свою сеть информаторов, чтобы разузнать о ранканке все, что можно. Нечасто дамы ее положения имели дело с такими "изворотливыми" торгашами, как Бакарат.
Когда ему предоставили необходимую информацию, он потер руки, предвкушая выгодную сделку. Через своих шпионов, пробравшихся даже в такое безукоризненное заведение, как "Теплый Чайник", он узнал, что Марьят была вдовой знаменитого и безвременно погибшего Крандерона, владельца "Вин Аквинты".
Значит, у женщины наверняка водились денежки. Бакарат призадумался, как бы получше обвести ее вокруг пальца. Это представлялось ему проще простого, поскольку ранканские дамы такого высокого положения, как Марьят, ничегошеньки не смыслили в бизнесе. Хотя муж у нее был умелым торговцем, Жаба решительно намерился нагреть руки на сделке с Марьят.
- Итак, чем могу вам служить, госпожа? - начал Жаба, уверенный, что, обращаясь к ней, как к даме из высшего общества, он завоюет ее полное доверие. Он должен был убедить Марьят, что готов действовать в ее интересах и расшибиться ради нее в лепешку.
- У меня есть небольшое предложение, касающееся вас и ваших друзей, ответила Марьят, сразу переходя к делу.
- Друзей? - удивился толстяк. - Каких таких друзей? Боюсь, что я вас не понимаю.
Он улыбнулся, прикидываясь сущим ягненочком.
- Давайте не будем, сэр. Если мы начнем углубляться в детали, то еще долго не сдвинемся с мертвой точки, - твердо, но исключительно вежливо заметила Марьят. - Поверьте, сэр, у меня такое плотное расписание деловых встреч, что совсем нет времени спорить по пустякам.
- Да-да, конечно, - согласился Жаба, начиная по-новому оценивать деловую хватку ранканки. - Тем не менее, если я не справлюсь, мои друзья вам тем более вряд ли помогут. Может, вы остановитесь немного подробнее на вашем предложении?
- В целом, - сказала Марьят, довольная тем, что разговор вернулся в деловое русло, - я хочу предложить вам и некоторым вашим друзьям-торговцам принять участие в самом крупном и беспроигрышном проекте Санктуария, рассчитанном на много лет.
Бакарат недоверчиво приподнял бровь.
- Действительно, - немного саркастично заметил он, - весьма грандиозное заявление. Надеюсь, у вас есть более весомые доказательства ваших слов? Или только громкие речи?
- Есть, - ответила Марьят, опустила руку в сумку, которую принесла с собой, и достала запечатанную и залитую сургучом бутылку. И поставила ее на стол перед торговцем. Потом осторожно сняла с бутылки пергамент, чтобы он мог увидеть ее красное и густое содержимое, и прочесть, что написано на этикетке.
Глаза Жабы выпучились, и он стал еще больше похож на свою тезку. Перед ним стояла бутылка лучшего вина из Аквинты, десять лет выдержки в дубовых бочках. До гибели виноградников Крандерона такая бутылка тянула в винной лавке на сотню золотых. А теперь, когда это вино стало редкостью (виноградной плантации больше не существовало), на аукционе за нее дадут по крайней мере в десять раз больше.
- И ск-к.., сколько у вас таких бутылок, дорогая леди? - Запинаясь, спросил торговец. Марьят усмехнулась. Ей таки удалось ошеломить Бакарата и захватить инициативу в свои руки.
Ранканка не просто жила в свое удовольствие под крылышком богатого мужа, ничем себя не утруждая. Супруг обучил ее всем тонкостям ведения дел.
- Скажем так: у меня есть чем заинтересовать вас и ваших деловых партнеров. Надеюсь, вы сможете уделить мне несколько часов и пригласите своих друзей на деловую встречу, которая состоится завтра в полдень в общем зале "Теплого Чайника". Я снимаю комнату у Шамута, и он заверил меня, что нашему собранию никто не помешает.
Она замолчала и улыбнулась, увидев отвисшую челюсть Жабы.
Бакарата просто сбила с ног способность этой женщины быстро добиваться своего в делах. Но он скоро пришел в себя, и колесики в его голове завертелись с дьявольской быстротой, просчитывая, как можно обернуть ситуацию себе на пользу.
- Ну, я знаю пятерых, которые будут рады купить у вас запасы этого чудесного вина. Со своей стороны, если вы согласитесь, чтобы я выступал вашим представителем в этом деле, я с удовольствием освободил бы вас от возни с делами, - сказал Бакарат, пуская в ход свой самый дружелюбный и искренний тон.
- Благодарю за столь благородное предложение, - так же дружелюбно пропела Марьят, - но мне неловко обременять вас такой ответственностью.
Она быстро встала и подняла руку, пресекая дальнейшие препирательства.
- Было очень любезно с вашей стороны выслушать мое предложение, сказала она, забирая бутылку из-под носа Бакарата и осторожно возвращая ее в сумку. - Мне предстоит еще несколько встреч. Спасибо, сэр. Буду ждать вас и ваших партнеров завтра в "Теплом Чайнике".
С этими словами она вышла из конторы Бакарата, и он не посмел задерживать ее. У него в голове почти уже созрел план, как прижать к ногтю эту наглую ранканскую стерву. Он ей покажет, как делается бизнес в Санктуарии и почем фунт лиха! И, само собой, постарается загрести все вино себе.
- Бартлеби! - позвал Жаба.
- Да, сэр, - проскрипел худой, длинноносый писарь, вошедший в кабинет хозяина.
- Раздобудь список лиц, с которыми встретится сегодня госпожа Марьят, - приказал толстяк. - А еще найди господина Минга и скажи, что я хочу встретиться с ним и его людьми вечером в "Распутном Единороге".
Бартлеби сглотнул, зная, что имя Минг предвещает, что чьи-то головы полетят с плеч. И поспешил выполнять поручения господина.
***
Молин Факельщик был человек занятой. С тех самых пор, как он прибыл в Санктуарии, оказалось, что ему досталась вся бюрократическая волокита, и он с пылом взялся за нудные государственные дела. Именно поэтому принц Кадакитис мог не беспокоиться по поводу технической стороны руководства. Молодой принц был весь в заботах, воплощая свою идеалистическую мечту примирить меж собой разношерстных обитателей Санктуария.
И, конечно, тем, как развеселить и чем-нибудь занять Бейсу.
И все же когда ранканскому жрецу доложили, что с ним хочет повидаться ранканка по имени Марьят, он отложил планы строительства городских стен и согласился ее принять. Факельщик знал о ее супруге и даже встречался пару раз с Марьят в дни процветания Рэнке. Он слышал о трагедии, разыгравшейся в Аквинте, и теперь сгорал от любопытства, почему это Марьят приехала именно в Санктуарии и о чем она хочет говорить.
В дверь Молина мягко постучали. Это был его секретарь Хокса, он сообщил, что Марьят уже пришла и ждет. Жрец кивнул и велел Хоксе пригласить женщину в кабинет.
- Мое почтение, госпожа, - сказал Молин, вставая и подходя к ней, словно Марьят была его старой знакомой, с которой он не виделся много лет. Собственно, так оно и было, хотя тогда, в Рэнке, они не успели познакомиться как следует.
- Лорд Факельщик! - Марьят сделала реверанс, когда Молин поцеловал ей руку. - Я так долго была лишена удовольствия видеть вас...
- Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования по поводу недавней гибели вашего мужа, - сказал Молин с неподдельной грустью. - Крандерон был прекрасным человеком и честным торговцем. Все, кто знал его, будут долго помнить и грустить о нем.
- Благодарю вас за доброту и участие, - ответила Марьят, присаживаясь на стул, предложенный Молином. Сам он опустился на стул напротив, а не в кресло за письменным столом, где сидел до ее прихода. Этим он выказывал свое расположение к ней, уважение и отношение, как к равной.
Еще он заметил, что женщина говорит на идеальном ранкене.
Она вела разговор так естественно, что, сам того не замечая, Молин перешел на дворцовый диалект. Так приятно поговорить с культурным и светским человеком!
- Прошу принять и мои соболезнования, я знаю, что недавно вы потеряли любимую жену, - продолжала Марьят.
- Да, - ответил Молин. - Правда, наши с ней отношения несколько разладились незадолго до этого. Но все же терять близких людей всегда горько и тяжело.
Молин помолчал и продолжил, переводя разговор на другие, не настолько личные, темы.
- Чему обязан радостью видеть вас? - спросил жрец, стараясь облечь любопытство в наиболее вежливую форму.
- Попав в Санктуарии, я много слышала о вас, лорд Факельщик. Люди говорят, что вы творите чудеса ради города, отстраивая стены и поддерживая порядок, - сказала Марьят, даря ему милую и чуть кокетливую улыбку.
Глядя на лицо Марьят, весьма привлекательное для женщины ее лет, Факельщик осознал, как давно он не обменивался любезностями с дамой своего возраста и положения. Беседа для вечно занятого делами жреца принимала новый, неожиданно приятный оборот.
- Вы очень любезны, госпожа. Я поставил себе задачей поднять этот город воров на более-менее респектабельный уровень.
Ваша похвала служит признанием тех небольших успехов, которых я сумел добиться, - скромно ответил Молин.
- На мой взгляд, милорд, успех более чем очевиден. О, я даже слышала, что по всей империи бытует мнение, что Санктуарии сегодня - прекрасное место, чтобы начать новую жизнь, - продолжала плести кружева изящной беседы Марьят.
- Значит, цель вашего визита - начать в Санктуарии новую жизнь? Полагаю, Крандерон оставил вам в наследство начальный капитал. Надеюсь, достаточный, чтобы снять особняк в лучшем районе города. Я бы мог предложить вам один за вполне приемлемую цену. - Факельщик понял, что надеется, что эта женщина поселится в городе и войдет в круг его друзей.
- Признаться, я подумывала о чем-то более дерзком, - сказала Марьят, мягко заигрывая со жрецом. - Собственно, я хочу открыть свое дело, которое непременно пойдет на пользу экономике Санктуария.
Это заявление поразило даже обычно готового ко всему Молина. Он недоуменно моргнул.
- Что вы имеете в виду?
- Полагаю, что вам лучше позвать вашего секретаря, чтобы он записывал по мере того, как я буду излагать свое предложение, - ответила Марьят. Сидящая перед ним придворная дама вдруг неуловимо преобразилась в деловую женщину.
Факельщик встал и подошел к двери кабинета.
- Хокса, - позвал он, - будьте любезны зайти ко мне и прихватите перо и бумагу.
Когда секретарь устроился за столом, Марьят изложила свой план. Настроенный поначалу скептически, Молин вскоре растерял весь свой скепсис и завороженно слушал, не сводя с нее глаз.
Хокса же настолько проникся простотой плана, что несколько раз забывал делать заметки, следя за ходом мысли вдовы винодела. Потом, правда, ему пришлось наверстывать упущенное, поскольку все было необходимо зафиксировать на бумаге.
После того как они обговорили ее идею и Марьят получила ответы жреца на интересующие ее вопросы, она покинула Молина Факельщика, взяв с него письменное заверение в том, что завтра он будет присутствовать на ее встрече с торговцами в "Теплом Чайнике"
Когда Марьят вышла из дворцового комплекса, где располагался кабинет жреца, она почувствовала себя легко и на пару десятков лет моложе. Пока все складывалось как нельзя лучше.
А в кабинете Факельщика преисполненный оптимизма Хокса говорил:
- Мне кажется, она способна провернуть это дело. Для нее Санктуарий это место, где стоит строить, а не разрушать.
Он повернулся к своему начальнику и спросил:
- Это ведь уже не та дыра, куда вы прибыли несколько лет назад?
Молин Факельщик вздохнул и кивнул:
- Возможно, мы еще принесем городу пользу.
***
В "Распутный Единорог" вошел незнакомец и окинул помещение быстрым взглядом. Хотя он исколесил империю вдоль и поперек и повидал на своем веку множество кабаков и трактиров, никогда еще не встречал он такого скопления головорезов и отвратительных личностей в пересчете на квадратный метр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31