Поэтому со все возрастающим нетерпением ожидал появления блондинки, которую видел накануне. Каково же было его удивление, когда вместо нее к Джеку вышла Эола! Майк не верил своим глазам. Эола шутливо подтолкнула Гориллу локтем в бок и вихляющей походкой пошла вперед, увлекая его в глубь НЛО.
Не помня себя от любви и ревности, Майк, ступая неслышно, как крадущийся леопард, пошел следом.
На какое-то мгновение он потерял их из виду, а когда нашел нужную дверь, то зарычал от ярости. В каюте, служившей душевой, он увидел обнаженную Эолу и Гориллу, снимающего с себя пиджак. Увидев Майка Эола побледнела и отпрянула в сторону, Горилла выхватил узкий длинный стилет, с которым никогда не расставался.
– Вот так встреча,– сделав свирепую рожу, он двинулся на Майка.- Клянусь твоими белыми волосами, крошка, я убью этого легавого!
Неожиданно бросившись вперед, негр выкинул вперед руку, и клинок, рассекая воздух, просвистел у самого горла Майка. Увернувшись, Норман нанес Горилле короткий удар в печень. Джек охнул и, продолжая наседать, отодвинулся все же на почтительное расстояние. Майк знал, что удар получился, через несколько минут он даст себя знать. А пока клинок все так же зловеще блестел в руках Джека. Не сводя с него глаз, Майк с молниеносного броска ударил ногой по руке врага. И нож, взвизгнув, ударился в потолок. Еще удар – и тело негра шмякнулось о стену. Еще!
Майк бил иступленно, не помня себя от ревности. Очнулся он лишь тогда, когда его кулак вместо корпуса Гориллы больно ударился о стену. Тут только он заметил, что Джек исчез. Дрожащий напряжением воздух говорил о том, что здесь только что побывал воздушный транспортер. Эолы в помещении тоже не было.
Норман опустился на холодный пол и долго лежал, крепко стиснув руками раскалывающуюся голову. Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным.
Его Эола – самое трогательное и дорогое, что только было в его жизни,
прелюбодействовала. И с кем…
* * *
Джек Горилла лежал на кушетке в боковой пристройке, притулившейся к бензозаправочной станции, и, как побитый пес, зализывал раны. Удовольствие, которое он получил от белой красотки, безусловно превосходило все, о чем только можно было мечтать. Однако трепка, которую ему задал проклятый полицейский, была внушительна и едва не кончилась печально.
Джек ломал голову над этой чертовой историей. До окончания срока, отпущенного Лучьяно, оставалось всего ничего. Необходимо было как можно скорее разыскать вход в потайную квартиру полицейского. Снова и снова Джек восстанавливал в памяти каждый свой шаг, пытаясь вспомнить, где находилась дверь, отворив которую, он оказался на той квартире.
Но это ему не удавалось. Он злился, от чего раны начинали болеть еще сильнее. В конце концов Джек резонно заключил, что местонахождение подпольной квартиры так или иначе связано с пляжем. И он решил перебраться туда.
В рваное одеяло он завернул автомат и две гранаты, пачку галет и бутылку джина. Все это он уложил на дно мусорного бачка, прикрыл сверху тряпкой и для пущей важности водрузил сверху метлу. Переодевшись в рабочий комбинезон, он стал, как две капли воды, похож на своего приятеля – пляжного уборщика. Тщательно закрыв комнату, Горилла вышел во двор…
* * *
Придя в себя, Майк поднялся с пола душевой, включил воду. Струя ударила в затылок, и его череп загудел, как пчелиный улей. Он и правда чувствовал себя скверно. Предстояло объяснение с Эолой. Ее предшествующая холодность не давала Майку права наброситься на нее с упреками. Но и униженно умолять ее вернуться он тоже не мог. Все в нем трепетало от негодования и ревности. Майк не был уверен, что сумеет овладеть собой при встрече с девушкой.
Он закрыл воду и вдруг увидел что-то пестрое, валяющееся на полу. Майк поднял предмет, оказавшийся клетчатым пиджаком негра. Во внутреннем кармане Майк нашел письмо, предназначавшееся Эоле. С брезгливостью и явной неохотой он начал читать. Но уже первые строчки привели его в волнение. Горилла восторгался прелестями Эолы – ее белыми волосами, большими голубыми глазами, пышным телом. В письме были даны приметы совершенно другой девушки, явно не Эолы, которая была стройная и темноволосая.
Значит в душевой одновременно находились две девушки? Эола и еще та – блондинка?
Майк не был бы первоклассным сыщиком, если бы в тяжелые моменты жизни разум, холодный расчет не брали в нем верх над эмоциями. Он вдруг отчетливо понял, что одну и ту же девушку он считал Эолой, а Горилла блондинкой.
От этих странных мыслей голова шла кругом. На какой-то миг у Майка затеплилась надежда на чудо. Вот сейчас он найдет Эолу, и они вместе посмеются над его бредом.
Но все оказалось много хуже того, на что мог рассчитывать Майк.
Когда он нашел возлюбленную на главной палубе, она даже не повернулась в его сторону. Эола была еще отчужденнее, чем прежде. Приблизившись к ней, Майк понял, что никакая сила не сможет заставить его поднять руку на эту девушку. Он все так же отчаянно любил ее.
– Эола,– выдавил наконец из себя Норман,– зачем тебе этот мерзавец? Эола молчала.
– Зачем ты это сделала? – прошептал сухими губами Майк.
– Это моя работа, Норман,– Эола спокойно, даже с вызовом, смотрела ему в глаза.
– Почему же ты не взяла с меня плату?
– Я взяла. И гораздо больше, чем ты мог бы мне заплатить – твой презерватив.
– Ты сошла с ума, Эола!
– Ничуть. В нем триста миллионов сперматозоидов. В инкубаторах нашей планеты каждый из них даст жизнь. Это будут такие же сильные и смелые люди, как ты, Майк.
– Но ведь я, кажется, не давал на это согласия… Это не гуманно.
– Швырнуть этих несчастных живчиков в мусорный ящик – гуманно, а дать им жизнь – плохо… Так по-твоему?
– И с этим негром ты поступила точно так же?
– У каждого своя работа, Майк. Кто-то должен быть полицейским, а кто-то космической проституткой.
– Не говори так, прошу тебя!
Майк в отчаянии уронил голову на руки, закрывая лицо. Каждое слово Эолы словно вбивало раскаленные медные гвозди в его горячий лоб.
– Ты ревнуешь, Майк?
– Нет, не ревную, ведь Джек был с другой.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась Эола.
– Вот,– Майк протянул ей письмо Гориллы.- Все-таки я сыщик.
– Какие вы наивные, земляне,– Эола снисходительно улыбнулась.- Достаточно сконструировать вашу противоположность и вы уже влюблены без памяти. И ведь как просто: высокому дать малышку, коротышке – высокую, блондину – темноволосую, брюнету – белую. А если еще дополнить их некоторыми штрихами из ваших сновидений, то вы просто сходите с ума.
– Так вот почему мне все время кажется, что я уже где-то тебя видел,– Майк отнял руки от лица. – Ты – моя мечта!
– И твоя, и его. Вы смотрите на одно и то же, но видите совершенно разное. Каждый из вас видит во мне свой идеал.
– Пусть так, но я все равно люблю тебя, Эола,– Майк осторожно, словно боясь спугнуть красивую бабочку, дотронулся до руки инопланетянки.- Скажи, чем я провинился перед тобой? Хочешь; возьми мою кровь, мое семя, но только будь со мной,– взволнованно и сбивчиво шептал Майк, все крепче прижимая к себе Эолу.
– Ты эгоист, Майк, ты упиваешься своей любовью и ни разу не спросил, хорошо ли мне? Ведь я была с тобой не в своем естественном обличий, а в чуждом мне образе человека. Скажи, смог бы ты сделать для меня тоже самое, что делаю для тебя я?
– Оставаясь человеком, любить тебя такой, какой ты ходишь по своей родной планете? В твоем природном виде?
– Да,– Эола неожиданно озорно и нежно посмотрела на Нормана.
– Для тебя я готов на все.
– Ты уверен, что не пожалеешь об этом, Майк?
– Лишь бы ты была со мной!
– Я снова буду твоей, если ты не обманешь моих ожиданий. Но не теряй головы, что бы не случилось.
– Я обещаю, Эола.
Оставшиеся полчаса Майк провел, как в приемной стоматолога – беспокойно, но с надеждой на лучшие времена. Убеждая себя, что любая боль ему не страшна. Ему это почти удалось. Во всяком случае, приближаясь к двери душевой, он почти не волновался. И лишь распахнув ее, понял, как жестоко он ошибался.
В углу душевой сидело странное существо, похожее на гигантского, размером с сенбернара, насекомое. Его чешуйчатый панцырь отливал темно-синим, а коричневые членистые ноги и клешни были местами покрыты жесткой щетиной. Большой, немигающий муравьиный глаз, приподнятый над головой, как локатор, обозревал сразу все – спереди, сзади и по сторонам.
В этот момент отворилась боковая дверь, и в душевую вошел Горилла. В руках он держал мусорный бачок с каким-то тряпьем. Увидев его, Майк отступил в нишу. Горилла поставил на пол ведро и начал торопливо снимать с себя комбинезон. Бросив его в сторону, похохатывая, издавая нечленораздельные звуки, похожие на кухонное пение негритянских кухарок, он раскинул руки и двинулся к существу. Оно увернулось, неожиданно резво отскочив в сторону. Изловчившись, Горилла загнал его в угол, вцепился в него. И тут членистые конечности и щупальца существа запульсировали, извиваясь и набухая. Из них потекла отвратительная, дурнопахнущая жидкость.
– Ну, крошечка, еще, еще,– хрипел негр.
Позыв рвоты заставил Майка выдать себя. Горилла резко повернулся.
– Ты здесь! – глаза Гориллы зажглись лютой ненавистью.- Я сейчас вернусь, крошка!
Неожиданно Горилла сделал выпад ногой, попав Майку в живот. Не выдержав удар, он полетел головой на стену, но успел выставить вперед руки, что спасло его от сотрясения мозга. При других обстоятельствах Майк легко бы защитился от такого удара. Но сейчас он был не способен к сопротивлению. Понадобилось еще два мощных удара Гориллы, чтобы в нем по-настоящему проснулся инстинкт самосохранения. В этот момент Майк уже лежал на полу, а негр заносил над ним свою ногу.
Внезапно для врага Норман сделал подсечку, и Горилла рухнул на пол. Поняв, что его дела плохи, он на четвереньках ринулся к комбинезону.
– Оружие! – догадался Майк и бросился ему наперерез.
Он успел навалиться на руку Гориллы, выхватившую пистолет. Грянул выстрел, и тело бандита, обмякнув, безжизненно вытянулось на полу.
– Прочь! Прочь отсюда! – бормотал Майк, натягивая комбинезон Гориллы. Он понимал, что пляж наверняка оцеплен гангстерами и уйти отсюда он сможет только в облике врага. Майк осмотрел содержимое мусорного бачка и вызвал транспортер.
К сожалению, Майк не мог знать, что по истечении пяти суток Лучьяно отдал приказ приступить к ликвидации самого Гориллы, которого не без основания считал виновником бегства полицейского.
Пляж был пустынен. Но от внимательного детектива не укрылся огонек сигареты, мелькнувший на стоянке водных велосипедов, и какое-то подозрительное движение за углом бара. Сделав вид, что вытряхивает песок из ботинка, он сел на песок, вытащил из ведра автомат и приготовил к бою гранаты. Одеяло, которым они были укрыты, свернул в форме человеческого тела, поставил в изголовье ведро и осторожно отполз в сторону. Он знал, что в кромешной тьме его «кукла», распластавшаяся темным пятном на более светлом песке, вполне может сойти за спящего человека.
Майк взвел затвор автомата и стал ждать. Бандиты показались неожиданно скоро. Но что удивило Майка, гангстеры шли крадучись, выставив впереди себя оружие, вместо того, чтобы открыто идти к своему сообщнику. Еще больше изумился Майк, когда они разделились на две группы и стали брать Гориллу в клещи, явно отсекая ему пути отступления.
Ближней к Майку группой руководил массивный низкорослый мужчина, в котором детектив безошибочно узнал Джозефа Лучьяно. Подняв руку, бандит щелкнул зажигалкой. В ответ на мелькнувший огонек, застрочили автоматы. Майк видел, как подскочило и покатилось по песку простреленное ведро. Не теряя времени, он схватил гранаты и, швырнув их одну за другой в гангстеров, рухнул на землю.
Взрывы прогремели почти одновременно. Майк почувствовал, как дернулся под ним грунт, а над головой просвистели осколки. Слегка оглушенный, Майк вскочил и с колена дал очередь вслед единственному уцелевшему гангстеру, пытавшемуся спастись бегством.
– Попал!
Подвластный какому-то странному инстинкту, Майк опустил автомат, и, пройдя мимо распростершихся на песке тел, подошел к трупу беглеца. Это был сам Джозеф Лучьяно – мерзавец, на совести которого было больше загубленных душ, чем патронов в его карманах.
Стараясь не сойти с ума от всего пережитого, Майк медленно уходил прочь, ощущая на себе пристальный взгляд инопланетянки.
* * *
Взятый на прокат форд был не бог весть каким автомобилем. Сиденье под Майком поскрипывало, а тормоза брали только со второго качка. Но все равно это путешествие было для него чем-то значительным. Словно он ехал по острию ножа – с одной стороны была неземная любовь и неземные химеры, с другой фермерские поля, сады, тихая жизнь землян.
Руль люфтило. Машину тянуло то вправо, то влево. И сам Майк не знал, как он поступит в следующую минуту – вернется на летающую тарелку или будет гнать автомобиль как можно дальше от этого проклятого места.
Собственно, для того он и затеял поездку, чтобы разобраться в своих искореженных и запутанных, как груда ржавого металла, чувствах.
Внезапно его внимание привлекла невзрачная табличка на окраине дороги: «Племенное хозяйство Н. Цангера». Не зная еще зачем, Майк притормозил и свернул на проселочную дорогу. Проехав между двух высоких стен кукурузы, он остановился у ворот крупной фермы. В загоне прогуливались упитанные бычки и коровы одной породы. Масть в масть. Копыто в копыто, рог в рог. Их похожесть, за которой угадывалось искусственное вмешательство чьей-то воли, вызывала ощущение противоестественности.
Майк вышел из автомобиля и направился в лабораторный корпус, где мелькали люди в белых халатах. Никто его не останавливал и не спрашивал, что ему здесь нужно? Майк прошел сквозь все помещения и видел все, вплоть до отбора семени у быков. Как это было похоже на то, чем занималась Эола.
Майк направился к конторке хозяина фермы. За столом сидел молодой мужчина с весьма приятным лицом.
– Я хочу разводить бычков,– сказал Майк,– нельзя ли у вас купить семя, или, как это называется,– эмбрионы? Я хорошо заплачу.- Он вопросительно посмотрел на собеседника.
– Именно для этого мы и существуем. Нет ничего проще,– ответил хозяин фермы.
Отъехав миль сорок от фермы, Майк вынужден был остановиться. Внезапно, без всякой видимой причины, машина заглохла. Съехав на обочину, Норман открыл капот и начал копаться с мотором. Между тем стало смеркаться. Нечего было и думать продолжать ремонт в темноте. Майк вытер тряпкой испачканные руки и огляделся.
Место было невеселое. К самой дороге подходил гнилой пруд, поросший осокой. За ним, на пригорке, виднелась не весть как сохранившаяся ветряная мельница. А под пригорком виднелось заброшенное деревенское кладбище, поросшее кустарником и бурьяном. На душе Майка было неспокойно. А по мере того, как сгущались сумерки, это беспокойство усиливалось. Однако пора было готовиться к ночлегу.
* * *
После ужасных событий – пальбы, поножовщины – Эоле надо было прийти в себя и расслабиться. Теперь, когда она осталась на борту летающей тарелки совсем одна, никто не мешал ей это сделать. Лучше всего успокаивало нервы вязание. Поэтому, пройдя на своих членистых ножках с присосками по стене, она выбрала уютные уголок на потолке и, пожевав слюну, чтобы она была не слишком вязкой, извлекла изо рта начало паутинки.
Ажурные узоры с орнаментами планет, на которых ей удалось побывать, стали покрывать угол. Повидала она немало. Ее работа выездной проститутки обязывала к этому. За годы, проведенные в бесконечных командировках чего только с ней не случалось.
Но то, что она увидела здесь, на Земле, повергло многоопытную Эолу, или, как ее звали официально Э-О, в смятение. Ее потрясли лютая ненависть и жестокость землян к себе подобным. Их изощренные, вполне современные орудия уничтожения соседствовали с почти пещерным уровнем развития всего прочего. Но было в землянах и что-то притягательное. Например, романтическая отзывчивость на любовь, которая чудовищным образом контрастировала с их кровожадностью.
Впрочем, какое ей – Э-О до всего этого дело, и стоит ли портить себе нервы из-за несуразиц, которых в Галактике так много. Главное – ей прилично заплатят. После этого вояжа на Землю она наконец-то сможет купить маленький, уютный астероид с искусственным климатом и оставить порядком надоевшую ей работу космической проститутки.
В контейнере, где хранилось семя землян, еще оставалось место, и Э-О подумала, что не мешало бы пообщаться с Норманом, чтобы пополнить его запасы.
От этих размышлений Эолу отвлекли шум и крики, донесшиеся с пляжа. Бросив вязание, она опустилась на главную палубу. Подошла к окну. Пляж был оцеплен вооруженными людьми в униформе. На перекрестке виднелись бронированные машины с расчехленными пулеметами.
1 2 3
Не помня себя от любви и ревности, Майк, ступая неслышно, как крадущийся леопард, пошел следом.
На какое-то мгновение он потерял их из виду, а когда нашел нужную дверь, то зарычал от ярости. В каюте, служившей душевой, он увидел обнаженную Эолу и Гориллу, снимающего с себя пиджак. Увидев Майка Эола побледнела и отпрянула в сторону, Горилла выхватил узкий длинный стилет, с которым никогда не расставался.
– Вот так встреча,– сделав свирепую рожу, он двинулся на Майка.- Клянусь твоими белыми волосами, крошка, я убью этого легавого!
Неожиданно бросившись вперед, негр выкинул вперед руку, и клинок, рассекая воздух, просвистел у самого горла Майка. Увернувшись, Норман нанес Горилле короткий удар в печень. Джек охнул и, продолжая наседать, отодвинулся все же на почтительное расстояние. Майк знал, что удар получился, через несколько минут он даст себя знать. А пока клинок все так же зловеще блестел в руках Джека. Не сводя с него глаз, Майк с молниеносного броска ударил ногой по руке врага. И нож, взвизгнув, ударился в потолок. Еще удар – и тело негра шмякнулось о стену. Еще!
Майк бил иступленно, не помня себя от ревности. Очнулся он лишь тогда, когда его кулак вместо корпуса Гориллы больно ударился о стену. Тут только он заметил, что Джек исчез. Дрожащий напряжением воздух говорил о том, что здесь только что побывал воздушный транспортер. Эолы в помещении тоже не было.
Норман опустился на холодный пол и долго лежал, крепко стиснув руками раскалывающуюся голову. Никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным.
Его Эола – самое трогательное и дорогое, что только было в его жизни,
прелюбодействовала. И с кем…
* * *
Джек Горилла лежал на кушетке в боковой пристройке, притулившейся к бензозаправочной станции, и, как побитый пес, зализывал раны. Удовольствие, которое он получил от белой красотки, безусловно превосходило все, о чем только можно было мечтать. Однако трепка, которую ему задал проклятый полицейский, была внушительна и едва не кончилась печально.
Джек ломал голову над этой чертовой историей. До окончания срока, отпущенного Лучьяно, оставалось всего ничего. Необходимо было как можно скорее разыскать вход в потайную квартиру полицейского. Снова и снова Джек восстанавливал в памяти каждый свой шаг, пытаясь вспомнить, где находилась дверь, отворив которую, он оказался на той квартире.
Но это ему не удавалось. Он злился, от чего раны начинали болеть еще сильнее. В конце концов Джек резонно заключил, что местонахождение подпольной квартиры так или иначе связано с пляжем. И он решил перебраться туда.
В рваное одеяло он завернул автомат и две гранаты, пачку галет и бутылку джина. Все это он уложил на дно мусорного бачка, прикрыл сверху тряпкой и для пущей важности водрузил сверху метлу. Переодевшись в рабочий комбинезон, он стал, как две капли воды, похож на своего приятеля – пляжного уборщика. Тщательно закрыв комнату, Горилла вышел во двор…
* * *
Придя в себя, Майк поднялся с пола душевой, включил воду. Струя ударила в затылок, и его череп загудел, как пчелиный улей. Он и правда чувствовал себя скверно. Предстояло объяснение с Эолой. Ее предшествующая холодность не давала Майку права наброситься на нее с упреками. Но и униженно умолять ее вернуться он тоже не мог. Все в нем трепетало от негодования и ревности. Майк не был уверен, что сумеет овладеть собой при встрече с девушкой.
Он закрыл воду и вдруг увидел что-то пестрое, валяющееся на полу. Майк поднял предмет, оказавшийся клетчатым пиджаком негра. Во внутреннем кармане Майк нашел письмо, предназначавшееся Эоле. С брезгливостью и явной неохотой он начал читать. Но уже первые строчки привели его в волнение. Горилла восторгался прелестями Эолы – ее белыми волосами, большими голубыми глазами, пышным телом. В письме были даны приметы совершенно другой девушки, явно не Эолы, которая была стройная и темноволосая.
Значит в душевой одновременно находились две девушки? Эола и еще та – блондинка?
Майк не был бы первоклассным сыщиком, если бы в тяжелые моменты жизни разум, холодный расчет не брали в нем верх над эмоциями. Он вдруг отчетливо понял, что одну и ту же девушку он считал Эолой, а Горилла блондинкой.
От этих странных мыслей голова шла кругом. На какой-то миг у Майка затеплилась надежда на чудо. Вот сейчас он найдет Эолу, и они вместе посмеются над его бредом.
Но все оказалось много хуже того, на что мог рассчитывать Майк.
Когда он нашел возлюбленную на главной палубе, она даже не повернулась в его сторону. Эола была еще отчужденнее, чем прежде. Приблизившись к ней, Майк понял, что никакая сила не сможет заставить его поднять руку на эту девушку. Он все так же отчаянно любил ее.
– Эола,– выдавил наконец из себя Норман,– зачем тебе этот мерзавец? Эола молчала.
– Зачем ты это сделала? – прошептал сухими губами Майк.
– Это моя работа, Норман,– Эола спокойно, даже с вызовом, смотрела ему в глаза.
– Почему же ты не взяла с меня плату?
– Я взяла. И гораздо больше, чем ты мог бы мне заплатить – твой презерватив.
– Ты сошла с ума, Эола!
– Ничуть. В нем триста миллионов сперматозоидов. В инкубаторах нашей планеты каждый из них даст жизнь. Это будут такие же сильные и смелые люди, как ты, Майк.
– Но ведь я, кажется, не давал на это согласия… Это не гуманно.
– Швырнуть этих несчастных живчиков в мусорный ящик – гуманно, а дать им жизнь – плохо… Так по-твоему?
– И с этим негром ты поступила точно так же?
– У каждого своя работа, Майк. Кто-то должен быть полицейским, а кто-то космической проституткой.
– Не говори так, прошу тебя!
Майк в отчаянии уронил голову на руки, закрывая лицо. Каждое слово Эолы словно вбивало раскаленные медные гвозди в его горячий лоб.
– Ты ревнуешь, Майк?
– Нет, не ревную, ведь Джек был с другой.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась Эола.
– Вот,– Майк протянул ей письмо Гориллы.- Все-таки я сыщик.
– Какие вы наивные, земляне,– Эола снисходительно улыбнулась.- Достаточно сконструировать вашу противоположность и вы уже влюблены без памяти. И ведь как просто: высокому дать малышку, коротышке – высокую, блондину – темноволосую, брюнету – белую. А если еще дополнить их некоторыми штрихами из ваших сновидений, то вы просто сходите с ума.
– Так вот почему мне все время кажется, что я уже где-то тебя видел,– Майк отнял руки от лица. – Ты – моя мечта!
– И твоя, и его. Вы смотрите на одно и то же, но видите совершенно разное. Каждый из вас видит во мне свой идеал.
– Пусть так, но я все равно люблю тебя, Эола,– Майк осторожно, словно боясь спугнуть красивую бабочку, дотронулся до руки инопланетянки.- Скажи, чем я провинился перед тобой? Хочешь; возьми мою кровь, мое семя, но только будь со мной,– взволнованно и сбивчиво шептал Майк, все крепче прижимая к себе Эолу.
– Ты эгоист, Майк, ты упиваешься своей любовью и ни разу не спросил, хорошо ли мне? Ведь я была с тобой не в своем естественном обличий, а в чуждом мне образе человека. Скажи, смог бы ты сделать для меня тоже самое, что делаю для тебя я?
– Оставаясь человеком, любить тебя такой, какой ты ходишь по своей родной планете? В твоем природном виде?
– Да,– Эола неожиданно озорно и нежно посмотрела на Нормана.
– Для тебя я готов на все.
– Ты уверен, что не пожалеешь об этом, Майк?
– Лишь бы ты была со мной!
– Я снова буду твоей, если ты не обманешь моих ожиданий. Но не теряй головы, что бы не случилось.
– Я обещаю, Эола.
Оставшиеся полчаса Майк провел, как в приемной стоматолога – беспокойно, но с надеждой на лучшие времена. Убеждая себя, что любая боль ему не страшна. Ему это почти удалось. Во всяком случае, приближаясь к двери душевой, он почти не волновался. И лишь распахнув ее, понял, как жестоко он ошибался.
В углу душевой сидело странное существо, похожее на гигантского, размером с сенбернара, насекомое. Его чешуйчатый панцырь отливал темно-синим, а коричневые членистые ноги и клешни были местами покрыты жесткой щетиной. Большой, немигающий муравьиный глаз, приподнятый над головой, как локатор, обозревал сразу все – спереди, сзади и по сторонам.
В этот момент отворилась боковая дверь, и в душевую вошел Горилла. В руках он держал мусорный бачок с каким-то тряпьем. Увидев его, Майк отступил в нишу. Горилла поставил на пол ведро и начал торопливо снимать с себя комбинезон. Бросив его в сторону, похохатывая, издавая нечленораздельные звуки, похожие на кухонное пение негритянских кухарок, он раскинул руки и двинулся к существу. Оно увернулось, неожиданно резво отскочив в сторону. Изловчившись, Горилла загнал его в угол, вцепился в него. И тут членистые конечности и щупальца существа запульсировали, извиваясь и набухая. Из них потекла отвратительная, дурнопахнущая жидкость.
– Ну, крошечка, еще, еще,– хрипел негр.
Позыв рвоты заставил Майка выдать себя. Горилла резко повернулся.
– Ты здесь! – глаза Гориллы зажглись лютой ненавистью.- Я сейчас вернусь, крошка!
Неожиданно Горилла сделал выпад ногой, попав Майку в живот. Не выдержав удар, он полетел головой на стену, но успел выставить вперед руки, что спасло его от сотрясения мозга. При других обстоятельствах Майк легко бы защитился от такого удара. Но сейчас он был не способен к сопротивлению. Понадобилось еще два мощных удара Гориллы, чтобы в нем по-настоящему проснулся инстинкт самосохранения. В этот момент Майк уже лежал на полу, а негр заносил над ним свою ногу.
Внезапно для врага Норман сделал подсечку, и Горилла рухнул на пол. Поняв, что его дела плохи, он на четвереньках ринулся к комбинезону.
– Оружие! – догадался Майк и бросился ему наперерез.
Он успел навалиться на руку Гориллы, выхватившую пистолет. Грянул выстрел, и тело бандита, обмякнув, безжизненно вытянулось на полу.
– Прочь! Прочь отсюда! – бормотал Майк, натягивая комбинезон Гориллы. Он понимал, что пляж наверняка оцеплен гангстерами и уйти отсюда он сможет только в облике врага. Майк осмотрел содержимое мусорного бачка и вызвал транспортер.
К сожалению, Майк не мог знать, что по истечении пяти суток Лучьяно отдал приказ приступить к ликвидации самого Гориллы, которого не без основания считал виновником бегства полицейского.
Пляж был пустынен. Но от внимательного детектива не укрылся огонек сигареты, мелькнувший на стоянке водных велосипедов, и какое-то подозрительное движение за углом бара. Сделав вид, что вытряхивает песок из ботинка, он сел на песок, вытащил из ведра автомат и приготовил к бою гранаты. Одеяло, которым они были укрыты, свернул в форме человеческого тела, поставил в изголовье ведро и осторожно отполз в сторону. Он знал, что в кромешной тьме его «кукла», распластавшаяся темным пятном на более светлом песке, вполне может сойти за спящего человека.
Майк взвел затвор автомата и стал ждать. Бандиты показались неожиданно скоро. Но что удивило Майка, гангстеры шли крадучись, выставив впереди себя оружие, вместо того, чтобы открыто идти к своему сообщнику. Еще больше изумился Майк, когда они разделились на две группы и стали брать Гориллу в клещи, явно отсекая ему пути отступления.
Ближней к Майку группой руководил массивный низкорослый мужчина, в котором детектив безошибочно узнал Джозефа Лучьяно. Подняв руку, бандит щелкнул зажигалкой. В ответ на мелькнувший огонек, застрочили автоматы. Майк видел, как подскочило и покатилось по песку простреленное ведро. Не теряя времени, он схватил гранаты и, швырнув их одну за другой в гангстеров, рухнул на землю.
Взрывы прогремели почти одновременно. Майк почувствовал, как дернулся под ним грунт, а над головой просвистели осколки. Слегка оглушенный, Майк вскочил и с колена дал очередь вслед единственному уцелевшему гангстеру, пытавшемуся спастись бегством.
– Попал!
Подвластный какому-то странному инстинкту, Майк опустил автомат, и, пройдя мимо распростершихся на песке тел, подошел к трупу беглеца. Это был сам Джозеф Лучьяно – мерзавец, на совести которого было больше загубленных душ, чем патронов в его карманах.
Стараясь не сойти с ума от всего пережитого, Майк медленно уходил прочь, ощущая на себе пристальный взгляд инопланетянки.
* * *
Взятый на прокат форд был не бог весть каким автомобилем. Сиденье под Майком поскрипывало, а тормоза брали только со второго качка. Но все равно это путешествие было для него чем-то значительным. Словно он ехал по острию ножа – с одной стороны была неземная любовь и неземные химеры, с другой фермерские поля, сады, тихая жизнь землян.
Руль люфтило. Машину тянуло то вправо, то влево. И сам Майк не знал, как он поступит в следующую минуту – вернется на летающую тарелку или будет гнать автомобиль как можно дальше от этого проклятого места.
Собственно, для того он и затеял поездку, чтобы разобраться в своих искореженных и запутанных, как груда ржавого металла, чувствах.
Внезапно его внимание привлекла невзрачная табличка на окраине дороги: «Племенное хозяйство Н. Цангера». Не зная еще зачем, Майк притормозил и свернул на проселочную дорогу. Проехав между двух высоких стен кукурузы, он остановился у ворот крупной фермы. В загоне прогуливались упитанные бычки и коровы одной породы. Масть в масть. Копыто в копыто, рог в рог. Их похожесть, за которой угадывалось искусственное вмешательство чьей-то воли, вызывала ощущение противоестественности.
Майк вышел из автомобиля и направился в лабораторный корпус, где мелькали люди в белых халатах. Никто его не останавливал и не спрашивал, что ему здесь нужно? Майк прошел сквозь все помещения и видел все, вплоть до отбора семени у быков. Как это было похоже на то, чем занималась Эола.
Майк направился к конторке хозяина фермы. За столом сидел молодой мужчина с весьма приятным лицом.
– Я хочу разводить бычков,– сказал Майк,– нельзя ли у вас купить семя, или, как это называется,– эмбрионы? Я хорошо заплачу.- Он вопросительно посмотрел на собеседника.
– Именно для этого мы и существуем. Нет ничего проще,– ответил хозяин фермы.
Отъехав миль сорок от фермы, Майк вынужден был остановиться. Внезапно, без всякой видимой причины, машина заглохла. Съехав на обочину, Норман открыл капот и начал копаться с мотором. Между тем стало смеркаться. Нечего было и думать продолжать ремонт в темноте. Майк вытер тряпкой испачканные руки и огляделся.
Место было невеселое. К самой дороге подходил гнилой пруд, поросший осокой. За ним, на пригорке, виднелась не весть как сохранившаяся ветряная мельница. А под пригорком виднелось заброшенное деревенское кладбище, поросшее кустарником и бурьяном. На душе Майка было неспокойно. А по мере того, как сгущались сумерки, это беспокойство усиливалось. Однако пора было готовиться к ночлегу.
* * *
После ужасных событий – пальбы, поножовщины – Эоле надо было прийти в себя и расслабиться. Теперь, когда она осталась на борту летающей тарелки совсем одна, никто не мешал ей это сделать. Лучше всего успокаивало нервы вязание. Поэтому, пройдя на своих членистых ножках с присосками по стене, она выбрала уютные уголок на потолке и, пожевав слюну, чтобы она была не слишком вязкой, извлекла изо рта начало паутинки.
Ажурные узоры с орнаментами планет, на которых ей удалось побывать, стали покрывать угол. Повидала она немало. Ее работа выездной проститутки обязывала к этому. За годы, проведенные в бесконечных командировках чего только с ней не случалось.
Но то, что она увидела здесь, на Земле, повергло многоопытную Эолу, или, как ее звали официально Э-О, в смятение. Ее потрясли лютая ненависть и жестокость землян к себе подобным. Их изощренные, вполне современные орудия уничтожения соседствовали с почти пещерным уровнем развития всего прочего. Но было в землянах и что-то притягательное. Например, романтическая отзывчивость на любовь, которая чудовищным образом контрастировала с их кровожадностью.
Впрочем, какое ей – Э-О до всего этого дело, и стоит ли портить себе нервы из-за несуразиц, которых в Галактике так много. Главное – ей прилично заплатят. После этого вояжа на Землю она наконец-то сможет купить маленький, уютный астероид с искусственным климатом и оставить порядком надоевшую ей работу космической проститутки.
В контейнере, где хранилось семя землян, еще оставалось место, и Э-О подумала, что не мешало бы пообщаться с Норманом, чтобы пополнить его запасы.
От этих размышлений Эолу отвлекли шум и крики, донесшиеся с пляжа. Бросив вязание, она опустилась на главную палубу. Подошла к окну. Пляж был оцеплен вооруженными людьми в униформе. На перекрестке виднелись бронированные машины с расчехленными пулеметами.
1 2 3