Один из таких крестов-«голубцов» был воздвигнут Загоскиным на двухсаженном крутояре в стране племени ноггой-хотана, под 64°56'07" широты и 154°18'45" долготы.
Загоскин исследовал течение Квихпака (Юкона) на протяжении 600 морских миль и определил астрономически шестнадцать пунктов лишь на этом участке своего пути. Он исследовал два притока Юкона и прошел по ним на сто миль от каждого устья. Лаврентий Загоскин открыл реки, горы, бобровые плотины, богатства недр новой страны, измерил глубины Юкона. Все труды Загоскина невозможно перечислить. Благородное сердце русского человека билось в его груди, которую он бесстрашно подставлял ледяным ветрам Аляски. Пытливый и быстрый ум помогал путешественнику постигать тайны индейской страны.
Он дружил с краснокожими воинами в плащах из лосиных шкур. Верный индеец в русской кумачовой рубахе сопутствовал Загоскину во время его скитаний по селениям индейцев-тлинкитов, где возле бревенчатых хижин стояли резные столбы с изображением Великого Ворона.
Загоскин скитался среди первобытных племен Северной Америки, и дикари не тронули его. В глубине страны он не раз встречался с индейцами-голцанами («кыльчанами»), которых несправедливо считали людоедами.
Особенное внимание Загоскин обратил на исследование «переносов», или волоков, лежащих между главными реками Аляски. По этим волокам материковые племена Северо-Западной Америки установили сообщение с поморьем. Жители Берингова поморья были торговыми посредниками, именно через них шел обмен товарами между жителями Аляски, чукчами и даже якутами Сибири. Якутские ножи и копья, русские ружья, тобольские шапки нередко можно было встретить в самой глубине материка Северной Америки.
Один год шесть месяцев и шестнадцать дней пробыл бесстрашный Загоскин в своем юконском походе. 21 июня 1844 года он приплыл на веслах, по большой воде, к деревянным настилам пристани Михайловского редута.
После этого Лаврентий Загоскин плавал в Калифорнию. Некий путешественник, называвший себя «парижанином, ставшим московитом», в 1844 году побывал в Калифорнии. Через три года он выпустил книгу, в которой упоминал о встрече с Лаврентием Загоскиным. В отзыве на эту книгу, помещенном в «Библиотеке для чтения» за 1847 год, упоминается о том, как этот «парижанин» в Калифорнии «обедает на корабле с знаменитым русским путешественником лейтенантом Загоскиным, который в нашей Русской Америке открыл совсем новую Америку, целые государства с сильной пышной растительностью под широтою Архангельска, с богатыми лугами и долинами, с чудными реками и озерами, настоящий рай иперборейский...».
В том же 1847 году «Библиотека для чтения» напечатала «Путешествия и открытия в Северной Америке» Л. А. Загоскина, и вскоре герой Юкона разглядывал свежие оттиски своей книги. «Пешеходная опись части русских владений в Америке, произведенная лейтенантом Л. Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 годах. С меркаторскою картою, гравированной на меди. Санкт-Петербург. Печатано в типографии Карла Крайя. 1847», – было напечатано на заглавном листе книги.
...«В прошлом году журналы наши были особенно богаты замечательными учеными статьями. Назовем здесь главнейшие: в „Библиотеке для чтения“ тянулась с лишком полгода любопытная статья под названием „Путешествия и открытия лейтенанта Загоскина в Русской Америке“, вышедшая теперь отдельной книгой под другим названием», – эти строки были написаны в деревянном доме на берегу Лиговки, близ Невского, изможденным человеком с огненными глазами и красными пятнами на впалых щеках. Виссарион Белинский в год своей смерти читал книгу Загоскина, развертывал карту его странствий.
Когда-то Виссарион Белинский мечтал сам совершить поездку в «севоро-американские российские владения» и даже поступить на службу в Новоархангельске. Он писал об этом своим родным и сообщал о размерах жалованья, которое он рассчитывал получать в качестве служащего Российско-Американской компании...
В то самое время, когда Белинский читал книгу Загоскина, в журнале «Современник» появилось начало большого романа «Три страны света». Его написал Николай Некрасов в сотрудничестве с Н. Станицким (А. Я. Панаевой-Головачевой).
Впоследствии этот большой роман выдержал несколько изданий. Некрасов и Н. Станицкий рисовали в своей книге картины широкой народной жизни – от Петербурга до Русской Америки. Главный герой романа – Каютин по воле авторов скитается по просторам России. Спутник Каютина, отважный северный мореход, Антип Хребтов, изображен в романе как потомок охотского землепроходца Никиты Хребтова.
В свое время Никита Хребтов бывал «по другую сторону моря, в Америке», испытывал множество приключений в плену у «американцев».
Некрасов и П. Станицкий подробно описывают охоту на морского зверя в водах Берингова моря, быт жителей Камчатки, Чукотки, Алеутских островов и побережья Аляски. Можно без ошибки определить источник, который лег в основу рассказов Никиты Хребтова. Это, без сомнения, – знаменитая книга Степана Крашенинникова «Описание земли Камчатки» в издании 1818 года, с обширными дополнениями и примечаниями. В ней есть глава «О Америке». Эту книгу и изучал прилежно Некрасов.
Но этого мало! Мореход Антип Хребтов и Каютин у Некрасова совершают сами путешествие в Новоархангельск из Охотска, как бы повторяя путь Никиты Хребтова. Аляска, остров Ситка довольно подробно описаны в романе «Три страны света».
Путешествие Каютина в Русскую Америку приурочено к 40-м годам прошлого века. По всему видно, что, работая над книгой, Некрасов очень внимательно читал известный ученый труд того времени – «Записки об островах Уналашкинского отдела» Иннокентия Вениаминова. Книга Вениаминова вышла из печати впервые в 1840 году, за восемь лет до того, как в «Современнике» появились первые главы романа «Три страны света». Для того времени книга Вениаминова была бесценным пособием для всех, кто изучал жизнь Русской Америки.
В 1848 году Н. В. Гоголь не расставался с записной книжкой, подаренной ему Жуковским. В пасмурный, неприветливый день, необычный для неба Палестины, Гоголь сидел в Назарете, пережидая дождь и перечитывая записи в своей любимой книжке. В ней помещался список книг, которые Гоголь надеялся достать по возвращении на родину. Среди этих книг значились и «Записки об Алеутских островах свящ. Вениамина» – как говорила запись Гоголя. Это и есть та книга, о которой я только что упоминал в связи с работой Некрасова над романом «Три страны света».
«Он читает преимущественно то, где слышится, по его слонам, сильное присутствие русского духа», – свидетельствуют современники Николая Гоголя. Одно время он жил мыслью о создании большого сочинения, как бы предвосхищавшего труд Элизе Реклю – «Земля и люди», хотел описать народы России. Гоголь собирал сведения о книгах, в которых были описаны не только Сибирь и крайний северо-восток страны, но и Русская Америка. Известно, что в юности Гоголь мечтал о поездке за океан.
Так три великих русских писателя по-разному проявили пристальный интерес к книгам, в которых была описана Русская Америка.
В 1839 году Илья Вознесенский, зоолог из Петербурга, начал свой огромный десятилетний труд изучения природы и людей Аляски и Алеутских островов (его сочинения канули в бездны архивов, где лежат как бесценный вклад до нашего времени). Два отряда выходят из ворот Николаевского и Константиновского редутов. Им приказано найти устье реки Тишлины и исследовать реку Сушитну, что берет начало из Плавежного озера, где жили индейцы-голцаны, считавшиеся людоедами. В бассейне реки Медной было решено построить русский редут – при устье реки Тишлины.
Престарелый начальник острова Св. Павла (Прибыловы острова) креол Шаяшников в 1844 году привел в порядок данные своих многолетних метеорологических наблюдений в Беринговом море. А Лукин ходил на байдаре к верховьям Кускоквима. Они хорошо послужили русской науке.
В эти годы старик Колмаков по-прежнему торговал с индейцами Юкона, снабжая их тульскими ружьями и фуражками из синего сукна с красным околышем, которые особенно ценились воинами-ттынайцами. Индейцы принимали русские имена, гнали какую-то водку, которую простодушно называли квасом, пели русские песни, охотно селились возле палисадов Новоархангельска и материковых редутов. Постепенно отходили в прошлое дикие обычаи: убийство пленных и рабов в честь празднеств, торговля рабами, которых раньше выменивали на плащи и раковины у племен Южной Аляски. Все чаще можно было видеть индейского тойона, одетого в благопристойный черный сюртук. Алеуты-звероловы островов Прибылова оказались превосходными игроками в шахматы; этой игре они научились у русских. Многие могли позавидовать чистоте и убранству алеутских жилищ.
Под 1845 годом в моей «Тихоокеанской картотеке» стоит карточка с текстом документа о Иоганне Августе Зутере и его долгах Новоархангельску. В конце 1845 года за Зутером числилось еще тридцать тысяч пиастров.
Капитан 2-го ранга Дионисий Зарембо, приплыв в Калифорнию из Ситки, вежливо напомнил Зутеру о долге. Длинноволосый капитан клялся всеми пушками своей Новой Гельвеции, что его хозяйственные дела в полном порядке, что он долг отдаст. Дионисий Зарембо донес, что опасаться следует другого, а именно того, что у Зутера очень плохие отношения с мексиканским правительством, так как оно не может простить Зутеру его связей с новыми переселенцами. А переселенцы были враждебно настроены к мексиканцам. Зарембо удалось сговорить мексиканского префекта Мануэле Кастро на то, чтобы он выдал поручительство за Зутера и обеспечил уплату долга, если Зутер своевременно его не отдаст. В то же время Зарембо, предвидя возможность больших перемен, упросил вице-консула Соединенных Штатов в Монтерее, богатого купца Лейдендорфа, быть посредником при взыскании долга с Зутера.
Казалось, все шло по-прежнему. Мормонские жены в ожерельях из старинных серебряных монет пряли тонкорунную шерсть в хижинах над быстрой Сакраменто. Зутер охотился на черных гусей или поливал свою гвоздику. Неудачник кабальеро Валлехо все строил город своего имени близ залива Сан-Пабло и начинал возводить город-порт Бенисию чуть восточнее Валлехо. Мариано Валлехо тогда еще в богатстве мог состязаться с Зутером; у старого кабальеро были огромные имения в солнечных долинах. А скиталец гор и пустынь инженер-лейтенант Соединенных Штатов Джон Чарлз Фримонт тогда не мог знать, что он станет богаче Зутера и Валлехо...
Судьба Калифорнии была решена в июне 1846 года, когда отряды поселенцев подняли над страной знамя Республики Звезды и Медведя. Говорят, что в этих отрядах были и русские, а знамя Звезды и Медведя до наших дней сберегается в Сакраменто. Через месяц коммодор Слот с фрегата «Саванна» салютовал звездному флагу Соединенных Штатов, поднятому над таможней Монтерея. Солдаты Америки разыскивали в Монтерее префекта Кастро, но, как оказалось, он еще в июне скрылся в Мексику, узнав о приближении повстанцев со знаменем Звезды и Медведя. Монтерейские испанцы попрятались в лесах.
В августе Новоархангельск снова напомнил Иоганну Зутеру о долге за форт Росс.
Лейтенант Рудаков виделся с командором Стаксоном и командиром фрегата «Саяне» – Мервином, представлявшими новую власть в Калифорнии. Они заявили, что правительство Соединенных Штатов «употребит все меры к удержанию Калифорнии за собой».
Когда же Рудаков стал рассказывать о том, что Зутер тянет с уплатой долга, американцы показали объявление нового правительства:
«...суда, торговые дома и компании разных наций, имевшие до того сношения с прежде бывшим мексиканским правительством и частными лицами, останутся в прежних отношениях и в случае надобности будут покровительствуемы законами настоящего правительства...»
Рудаков доложил в Новоархангельске, что американцы в Калифорнии обещали ему содействие в отношении получения долга с Зутера и просили лишь подождать, пока не будет установлен порядок в завоеванной стране. Но Зутер не ждал. Он понемногу начал продавать имущество Новой Гельвеции, которую он отдал в заклад. Тогда поверенный Российско-Американской компании в порядке закона наложил запрет на Новую Гельвецию.
«Других мер при настоящем положении до учреждения в Калифорнии надлежащих присутственных мест, по уведомлению капитана Мервина, принято быть не может», – пишет канцелярист Российско-Американской компании в деле «Об ограждении польз Российско-Американской компании в Новой Калифорнии по упразднении там селения ее Росс».
Американцы в Калифорнии сразу же предъявили спрос на аляскинский лес. «Пильная мельница» при Северном редуте в Новоархангельске была заменена лесопильным заводом на реке Медвежьей. Аляскинская доска нашла снова сбыт на Гавайских островах. Оттуда в Новоархангельск доставлялись патока, кофе, сахар и соль. Соль русские добывали близ Гонолулу, из высохшего озера в кратере старого вулкана.
Иоганн Август Зутер тоже хотел торговать лесом – красной сосной, кедром и древесиной желтого дерева. Поэтому он отправил дюжего, высокого мормона с бритым лицом – плотника Джемса Маршалла на постройку лесопилки. Маршалл носил белые штаны, сапоги из замши и широкополую мексиканскую шляпу. Место, где строилась лесопилка, называлось Колома (в 1927 году старая калифорнийка Екатерина Решетникова упорно звала Колому Коломной, уверяя, что это название в Северной Калифорнии употреблялось давно, наравне с названиями Русская река, Русская церковь, Москва, Севастополь). Колома находилась в 45 милях от форта Росс. Блэз Сандрар свидетельствует, что в горах Коломы плотник Маршалл был не один. На постройку были посланы механики Беннет и Виммер – собирать машину для лесопилки.
Эгон Эрвин Киш, неистовый репортер, в 1929 году стоял у развалин Коломы. Он пишет, что видел «пустые, ободранные дощатые фасады домов без крыш, полуразрушенных, опустелых». Видел он и бывший форт Саттера, как он называет Зутера, где в паше время работали золотые прииски английской Компании.
Эгон Эрвин Киш написал «Балладу о форте Саттера» – поэтический очерк, строки-повторы которого все время упоминают о дожде, который лил в тот день, когда высокий мормон верхом на коне, как безумный, примчался к глиняному дому блокгауза «Саттер-форта». Вода стекала с огромной шляпы Маршалла. Лил дождь – от Коломы до Новой Гельвеции.
Он был похож на помешанного, этот мормон из Нью-Джерси. Весь мокрый от дождя, с волосами, слипшимися на лбу, он показывал Зутеру зерна желтого золота. Мормон нашел их в канаве, которую готовили для спуска пруда. Это был первый человек, которого трясла золотая лихорадка Калифорнии. Говорят, что открытие свое Маршалл сделал 24 января 1848 года. Есть свидетельства, что Зутер отобрал у Маршалла золото, чтобы потом сделать из него перстень с изображением феникса, который он носил вплоть до дня своей бездомной смерти. Пишут также, что Зутер послал мормонское золото в Вашингтон для исследования и сообщил о находке правительству Соединенных Штатов.
Блэз Сандрар говорит, что Маршалл той же дождливой ночью помчался обратно в горы Коломы, а утром туда прискакал Зутер с солдатами и ковбоями и лично осмотрел место находки. Он упросил рабочих Коломы хранить тайну и вернулся домой. Но через несколько дней в Колому приехал какой-то белый с мальчиком-индейцем. Этот белый увидел, как дети рабочего Виммера играли кусочками золота, и взял золото у ребят. Вернувшись в Новую Гельвецию, он пошел к знаменитому кабатчику Слиту (Слитеру) и потребовал у него водки в обмен на золото. Той же ночью будущий король золотых шинков украл у Зутера коней и помчался в Колому, чтобы трясущимися руками шарить в отводной канаве. Вслед за кабатчиком в Колому ринулись зутеровские рабочие. Всесильный владелец Новой Гельвеции, лишь недавно выпустивший монету со своим именем, человек, купивший русскую крепость и залив Румянцева, остался в Новой Гельвеции почти один; с ним был лишь механик да восемь калек, которые не могли со своими костылями и деревяшками бежать в золотые горы. Рабочие кожевенного завода, индейцы, канаки и мормоны со всеми своими женами, китобои-ирландцы и зеленая гвардия – все бежали в Колому. На нивах осыпалось зерно, ревели быки, которых некому было кормить. Свидетели рассказывают, что старатели хватали лошадей из стад Зутера, кололи быков на мясо, выламывали мельничные жернова, разбивали строения. Уже через три недели после дождливого дня 24 января несколько бывших рабочих Зутера скакали к заливу Сан-Франциско с седельными сумками, набитыми доверху золотом.
Во вторник 15 марта 1848 года газета «Калифорния» напечатала маленькую заметку об открытии золота в Коломе. Как тут было держать запрет на имущество Новой Гельвеции, наложенный в обеспечение долга за форт Росс!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Загоскин исследовал течение Квихпака (Юкона) на протяжении 600 морских миль и определил астрономически шестнадцать пунктов лишь на этом участке своего пути. Он исследовал два притока Юкона и прошел по ним на сто миль от каждого устья. Лаврентий Загоскин открыл реки, горы, бобровые плотины, богатства недр новой страны, измерил глубины Юкона. Все труды Загоскина невозможно перечислить. Благородное сердце русского человека билось в его груди, которую он бесстрашно подставлял ледяным ветрам Аляски. Пытливый и быстрый ум помогал путешественнику постигать тайны индейской страны.
Он дружил с краснокожими воинами в плащах из лосиных шкур. Верный индеец в русской кумачовой рубахе сопутствовал Загоскину во время его скитаний по селениям индейцев-тлинкитов, где возле бревенчатых хижин стояли резные столбы с изображением Великого Ворона.
Загоскин скитался среди первобытных племен Северной Америки, и дикари не тронули его. В глубине страны он не раз встречался с индейцами-голцанами («кыльчанами»), которых несправедливо считали людоедами.
Особенное внимание Загоскин обратил на исследование «переносов», или волоков, лежащих между главными реками Аляски. По этим волокам материковые племена Северо-Западной Америки установили сообщение с поморьем. Жители Берингова поморья были торговыми посредниками, именно через них шел обмен товарами между жителями Аляски, чукчами и даже якутами Сибири. Якутские ножи и копья, русские ружья, тобольские шапки нередко можно было встретить в самой глубине материка Северной Америки.
Один год шесть месяцев и шестнадцать дней пробыл бесстрашный Загоскин в своем юконском походе. 21 июня 1844 года он приплыл на веслах, по большой воде, к деревянным настилам пристани Михайловского редута.
После этого Лаврентий Загоскин плавал в Калифорнию. Некий путешественник, называвший себя «парижанином, ставшим московитом», в 1844 году побывал в Калифорнии. Через три года он выпустил книгу, в которой упоминал о встрече с Лаврентием Загоскиным. В отзыве на эту книгу, помещенном в «Библиотеке для чтения» за 1847 год, упоминается о том, как этот «парижанин» в Калифорнии «обедает на корабле с знаменитым русским путешественником лейтенантом Загоскиным, который в нашей Русской Америке открыл совсем новую Америку, целые государства с сильной пышной растительностью под широтою Архангельска, с богатыми лугами и долинами, с чудными реками и озерами, настоящий рай иперборейский...».
В том же 1847 году «Библиотека для чтения» напечатала «Путешествия и открытия в Северной Америке» Л. А. Загоскина, и вскоре герой Юкона разглядывал свежие оттиски своей книги. «Пешеходная опись части русских владений в Америке, произведенная лейтенантом Л. Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 годах. С меркаторскою картою, гравированной на меди. Санкт-Петербург. Печатано в типографии Карла Крайя. 1847», – было напечатано на заглавном листе книги.
...«В прошлом году журналы наши были особенно богаты замечательными учеными статьями. Назовем здесь главнейшие: в „Библиотеке для чтения“ тянулась с лишком полгода любопытная статья под названием „Путешествия и открытия лейтенанта Загоскина в Русской Америке“, вышедшая теперь отдельной книгой под другим названием», – эти строки были написаны в деревянном доме на берегу Лиговки, близ Невского, изможденным человеком с огненными глазами и красными пятнами на впалых щеках. Виссарион Белинский в год своей смерти читал книгу Загоскина, развертывал карту его странствий.
Когда-то Виссарион Белинский мечтал сам совершить поездку в «севоро-американские российские владения» и даже поступить на службу в Новоархангельске. Он писал об этом своим родным и сообщал о размерах жалованья, которое он рассчитывал получать в качестве служащего Российско-Американской компании...
В то самое время, когда Белинский читал книгу Загоскина, в журнале «Современник» появилось начало большого романа «Три страны света». Его написал Николай Некрасов в сотрудничестве с Н. Станицким (А. Я. Панаевой-Головачевой).
Впоследствии этот большой роман выдержал несколько изданий. Некрасов и Н. Станицкий рисовали в своей книге картины широкой народной жизни – от Петербурга до Русской Америки. Главный герой романа – Каютин по воле авторов скитается по просторам России. Спутник Каютина, отважный северный мореход, Антип Хребтов, изображен в романе как потомок охотского землепроходца Никиты Хребтова.
В свое время Никита Хребтов бывал «по другую сторону моря, в Америке», испытывал множество приключений в плену у «американцев».
Некрасов и П. Станицкий подробно описывают охоту на морского зверя в водах Берингова моря, быт жителей Камчатки, Чукотки, Алеутских островов и побережья Аляски. Можно без ошибки определить источник, который лег в основу рассказов Никиты Хребтова. Это, без сомнения, – знаменитая книга Степана Крашенинникова «Описание земли Камчатки» в издании 1818 года, с обширными дополнениями и примечаниями. В ней есть глава «О Америке». Эту книгу и изучал прилежно Некрасов.
Но этого мало! Мореход Антип Хребтов и Каютин у Некрасова совершают сами путешествие в Новоархангельск из Охотска, как бы повторяя путь Никиты Хребтова. Аляска, остров Ситка довольно подробно описаны в романе «Три страны света».
Путешествие Каютина в Русскую Америку приурочено к 40-м годам прошлого века. По всему видно, что, работая над книгой, Некрасов очень внимательно читал известный ученый труд того времени – «Записки об островах Уналашкинского отдела» Иннокентия Вениаминова. Книга Вениаминова вышла из печати впервые в 1840 году, за восемь лет до того, как в «Современнике» появились первые главы романа «Три страны света». Для того времени книга Вениаминова была бесценным пособием для всех, кто изучал жизнь Русской Америки.
В 1848 году Н. В. Гоголь не расставался с записной книжкой, подаренной ему Жуковским. В пасмурный, неприветливый день, необычный для неба Палестины, Гоголь сидел в Назарете, пережидая дождь и перечитывая записи в своей любимой книжке. В ней помещался список книг, которые Гоголь надеялся достать по возвращении на родину. Среди этих книг значились и «Записки об Алеутских островах свящ. Вениамина» – как говорила запись Гоголя. Это и есть та книга, о которой я только что упоминал в связи с работой Некрасова над романом «Три страны света».
«Он читает преимущественно то, где слышится, по его слонам, сильное присутствие русского духа», – свидетельствуют современники Николая Гоголя. Одно время он жил мыслью о создании большого сочинения, как бы предвосхищавшего труд Элизе Реклю – «Земля и люди», хотел описать народы России. Гоголь собирал сведения о книгах, в которых были описаны не только Сибирь и крайний северо-восток страны, но и Русская Америка. Известно, что в юности Гоголь мечтал о поездке за океан.
Так три великих русских писателя по-разному проявили пристальный интерес к книгам, в которых была описана Русская Америка.
В 1839 году Илья Вознесенский, зоолог из Петербурга, начал свой огромный десятилетний труд изучения природы и людей Аляски и Алеутских островов (его сочинения канули в бездны архивов, где лежат как бесценный вклад до нашего времени). Два отряда выходят из ворот Николаевского и Константиновского редутов. Им приказано найти устье реки Тишлины и исследовать реку Сушитну, что берет начало из Плавежного озера, где жили индейцы-голцаны, считавшиеся людоедами. В бассейне реки Медной было решено построить русский редут – при устье реки Тишлины.
Престарелый начальник острова Св. Павла (Прибыловы острова) креол Шаяшников в 1844 году привел в порядок данные своих многолетних метеорологических наблюдений в Беринговом море. А Лукин ходил на байдаре к верховьям Кускоквима. Они хорошо послужили русской науке.
В эти годы старик Колмаков по-прежнему торговал с индейцами Юкона, снабжая их тульскими ружьями и фуражками из синего сукна с красным околышем, которые особенно ценились воинами-ттынайцами. Индейцы принимали русские имена, гнали какую-то водку, которую простодушно называли квасом, пели русские песни, охотно селились возле палисадов Новоархангельска и материковых редутов. Постепенно отходили в прошлое дикие обычаи: убийство пленных и рабов в честь празднеств, торговля рабами, которых раньше выменивали на плащи и раковины у племен Южной Аляски. Все чаще можно было видеть индейского тойона, одетого в благопристойный черный сюртук. Алеуты-звероловы островов Прибылова оказались превосходными игроками в шахматы; этой игре они научились у русских. Многие могли позавидовать чистоте и убранству алеутских жилищ.
Под 1845 годом в моей «Тихоокеанской картотеке» стоит карточка с текстом документа о Иоганне Августе Зутере и его долгах Новоархангельску. В конце 1845 года за Зутером числилось еще тридцать тысяч пиастров.
Капитан 2-го ранга Дионисий Зарембо, приплыв в Калифорнию из Ситки, вежливо напомнил Зутеру о долге. Длинноволосый капитан клялся всеми пушками своей Новой Гельвеции, что его хозяйственные дела в полном порядке, что он долг отдаст. Дионисий Зарембо донес, что опасаться следует другого, а именно того, что у Зутера очень плохие отношения с мексиканским правительством, так как оно не может простить Зутеру его связей с новыми переселенцами. А переселенцы были враждебно настроены к мексиканцам. Зарембо удалось сговорить мексиканского префекта Мануэле Кастро на то, чтобы он выдал поручительство за Зутера и обеспечил уплату долга, если Зутер своевременно его не отдаст. В то же время Зарембо, предвидя возможность больших перемен, упросил вице-консула Соединенных Штатов в Монтерее, богатого купца Лейдендорфа, быть посредником при взыскании долга с Зутера.
Казалось, все шло по-прежнему. Мормонские жены в ожерельях из старинных серебряных монет пряли тонкорунную шерсть в хижинах над быстрой Сакраменто. Зутер охотился на черных гусей или поливал свою гвоздику. Неудачник кабальеро Валлехо все строил город своего имени близ залива Сан-Пабло и начинал возводить город-порт Бенисию чуть восточнее Валлехо. Мариано Валлехо тогда еще в богатстве мог состязаться с Зутером; у старого кабальеро были огромные имения в солнечных долинах. А скиталец гор и пустынь инженер-лейтенант Соединенных Штатов Джон Чарлз Фримонт тогда не мог знать, что он станет богаче Зутера и Валлехо...
Судьба Калифорнии была решена в июне 1846 года, когда отряды поселенцев подняли над страной знамя Республики Звезды и Медведя. Говорят, что в этих отрядах были и русские, а знамя Звезды и Медведя до наших дней сберегается в Сакраменто. Через месяц коммодор Слот с фрегата «Саванна» салютовал звездному флагу Соединенных Штатов, поднятому над таможней Монтерея. Солдаты Америки разыскивали в Монтерее префекта Кастро, но, как оказалось, он еще в июне скрылся в Мексику, узнав о приближении повстанцев со знаменем Звезды и Медведя. Монтерейские испанцы попрятались в лесах.
В августе Новоархангельск снова напомнил Иоганну Зутеру о долге за форт Росс.
Лейтенант Рудаков виделся с командором Стаксоном и командиром фрегата «Саяне» – Мервином, представлявшими новую власть в Калифорнии. Они заявили, что правительство Соединенных Штатов «употребит все меры к удержанию Калифорнии за собой».
Когда же Рудаков стал рассказывать о том, что Зутер тянет с уплатой долга, американцы показали объявление нового правительства:
«...суда, торговые дома и компании разных наций, имевшие до того сношения с прежде бывшим мексиканским правительством и частными лицами, останутся в прежних отношениях и в случае надобности будут покровительствуемы законами настоящего правительства...»
Рудаков доложил в Новоархангельске, что американцы в Калифорнии обещали ему содействие в отношении получения долга с Зутера и просили лишь подождать, пока не будет установлен порядок в завоеванной стране. Но Зутер не ждал. Он понемногу начал продавать имущество Новой Гельвеции, которую он отдал в заклад. Тогда поверенный Российско-Американской компании в порядке закона наложил запрет на Новую Гельвецию.
«Других мер при настоящем положении до учреждения в Калифорнии надлежащих присутственных мест, по уведомлению капитана Мервина, принято быть не может», – пишет канцелярист Российско-Американской компании в деле «Об ограждении польз Российско-Американской компании в Новой Калифорнии по упразднении там селения ее Росс».
Американцы в Калифорнии сразу же предъявили спрос на аляскинский лес. «Пильная мельница» при Северном редуте в Новоархангельске была заменена лесопильным заводом на реке Медвежьей. Аляскинская доска нашла снова сбыт на Гавайских островах. Оттуда в Новоархангельск доставлялись патока, кофе, сахар и соль. Соль русские добывали близ Гонолулу, из высохшего озера в кратере старого вулкана.
Иоганн Август Зутер тоже хотел торговать лесом – красной сосной, кедром и древесиной желтого дерева. Поэтому он отправил дюжего, высокого мормона с бритым лицом – плотника Джемса Маршалла на постройку лесопилки. Маршалл носил белые штаны, сапоги из замши и широкополую мексиканскую шляпу. Место, где строилась лесопилка, называлось Колома (в 1927 году старая калифорнийка Екатерина Решетникова упорно звала Колому Коломной, уверяя, что это название в Северной Калифорнии употреблялось давно, наравне с названиями Русская река, Русская церковь, Москва, Севастополь). Колома находилась в 45 милях от форта Росс. Блэз Сандрар свидетельствует, что в горах Коломы плотник Маршалл был не один. На постройку были посланы механики Беннет и Виммер – собирать машину для лесопилки.
Эгон Эрвин Киш, неистовый репортер, в 1929 году стоял у развалин Коломы. Он пишет, что видел «пустые, ободранные дощатые фасады домов без крыш, полуразрушенных, опустелых». Видел он и бывший форт Саттера, как он называет Зутера, где в паше время работали золотые прииски английской Компании.
Эгон Эрвин Киш написал «Балладу о форте Саттера» – поэтический очерк, строки-повторы которого все время упоминают о дожде, который лил в тот день, когда высокий мормон верхом на коне, как безумный, примчался к глиняному дому блокгауза «Саттер-форта». Вода стекала с огромной шляпы Маршалла. Лил дождь – от Коломы до Новой Гельвеции.
Он был похож на помешанного, этот мормон из Нью-Джерси. Весь мокрый от дождя, с волосами, слипшимися на лбу, он показывал Зутеру зерна желтого золота. Мормон нашел их в канаве, которую готовили для спуска пруда. Это был первый человек, которого трясла золотая лихорадка Калифорнии. Говорят, что открытие свое Маршалл сделал 24 января 1848 года. Есть свидетельства, что Зутер отобрал у Маршалла золото, чтобы потом сделать из него перстень с изображением феникса, который он носил вплоть до дня своей бездомной смерти. Пишут также, что Зутер послал мормонское золото в Вашингтон для исследования и сообщил о находке правительству Соединенных Штатов.
Блэз Сандрар говорит, что Маршалл той же дождливой ночью помчался обратно в горы Коломы, а утром туда прискакал Зутер с солдатами и ковбоями и лично осмотрел место находки. Он упросил рабочих Коломы хранить тайну и вернулся домой. Но через несколько дней в Колому приехал какой-то белый с мальчиком-индейцем. Этот белый увидел, как дети рабочего Виммера играли кусочками золота, и взял золото у ребят. Вернувшись в Новую Гельвецию, он пошел к знаменитому кабатчику Слиту (Слитеру) и потребовал у него водки в обмен на золото. Той же ночью будущий король золотых шинков украл у Зутера коней и помчался в Колому, чтобы трясущимися руками шарить в отводной канаве. Вслед за кабатчиком в Колому ринулись зутеровские рабочие. Всесильный владелец Новой Гельвеции, лишь недавно выпустивший монету со своим именем, человек, купивший русскую крепость и залив Румянцева, остался в Новой Гельвеции почти один; с ним был лишь механик да восемь калек, которые не могли со своими костылями и деревяшками бежать в золотые горы. Рабочие кожевенного завода, индейцы, канаки и мормоны со всеми своими женами, китобои-ирландцы и зеленая гвардия – все бежали в Колому. На нивах осыпалось зерно, ревели быки, которых некому было кормить. Свидетели рассказывают, что старатели хватали лошадей из стад Зутера, кололи быков на мясо, выламывали мельничные жернова, разбивали строения. Уже через три недели после дождливого дня 24 января несколько бывших рабочих Зутера скакали к заливу Сан-Франциско с седельными сумками, набитыми доверху золотом.
Во вторник 15 марта 1848 года газета «Калифорния» напечатала маленькую заметку об открытии золота в Коломе. Как тут было держать запрет на имущество Новой Гельвеции, наложенный в обеспечение долга за форт Росс!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25