Здесь выложена электронная книга Счастливое Лето Госпожи Форбс автора по имени Маркес Габриель Гарсия. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Маркес Габриель Гарсия - Счастливое Лето Госпожи Форбс.
Размер архива с книгой Счастливое Лето Госпожи Форбс равняется 13.24 KB
Счастливое Лето Госпожи Форбс - Маркес Габриель Гарсия => скачать бесплатную электронную книгу
Счастливое лето госпожи Форбс
Рассказ
c Copyright Перевод с испанского Ростислава РЫБКИНА
Форматирование и правка: Б.А. Бердичевский
К вечеру, вернувшись домой, мы увидели, что к косяку
входной двери прибита огромная морская змея, гвоздь пронзил ее
там, где кончалась ее голова, и змея была черная и мерцающая, и
казалась, с ее еще живыми глазами и острыми как у пилы зубами,
дурной ворожбой цыган. Мне только недавно исполнилось девять
лет, и теперь меня охватил ужас, сравнимый лишь с ужасом, какой
испытываешь в кошмарах, и я не мог произнести ни слова. А мой
брат, который был на два года моложе и сейчас нес наши
кислородные баллоны, маски и ласты, бросил их, страшно закричал
и помчался прочь. Когда госпожа Форбс, отставшая от нас,
услышала его крик, она была еще на каменной лестнице, которая,
извиваясь, поднималась по скалам от пристани к нашему дому;
бледная и встревоженная госпожа Форбс нас догнала, но увидев,
что пригвоздено к косяку, сразу поняла, чего мы так испугались.
Госпожа Форбс часто повторяла, что когда двое детей вместе,
каждый из них отвечает за себя и за другого, поэтому, услышав
крики моего брата, накинулась на нас обоих и стала отчитывать
за несдержанность. Быть может, потому, что она сама тоже
испугалась, но только не хотела этого сказать, она говорила
сейчас по-немецки, а не по-английски, как того требовал
заключенный с нею как с бонной контракт. Но едва отдышавшись,
она сразу вернулась к английскому, похожему в ее устах на стук
камешков, и к свойственной ей одержимости педагогикой.
- Это muraena helena(*1), - сказала нам госпожа Форбс, -
она так называется потому, что считалась у древних аллинов
священной рыбой.
Вдруг из-за кустов каперсов появился Оресте, местный
юноша, который учил нас с братом подводному плаванию. Маска у
него была сдвинута на лоб, на нем были крошечные плавки и
кожаный пояс с шестью разными ножами, потому что подводную
охоту он не представлял себе иначе как вплотную, тело к телу,
единоборство с морским животным. Лет ему было около двадцати, в
глубинах моря он проводил больше времени, чем на суше, и
казалось, что он сам морское животное с телом, всегда
вымазанным машинным маслом. Госпожа Форбс, когда увидела его
впервые, сказала моим родителям, что более красивого человека
невозможно себе вообразить. Но сейчас ему не помогла и красота:
ему тоже пришлось выслушать нотацию, только по-итальянски, за
мурену, которую он прибил к двери, чтобы напугать детей -
никакого другого объяснения этой выходке не могло быть. Затем
госпожа Форбс приказала, чтобы с почтением, которого
заслуживает упоминаемое в мифах существо, он мурену снял, а нас
послала одеваться к ужину.
Оделись мы в одно мгновение, тщательно следя за тем, чтобы
не допустить при этом ни малейшей ошибки, потому что проведя
две недели под властью госпожи Форбс, хорошо усвоили, что на
свете нет дела более трудного, чем жизнь. Пока в полумраке
ванной мы с братом принимали душ, я почувствовал, что брат все
еще думает о мурене.
- Глаза у нее были как у человека, - сказал он мне.
В душе я с ним согласился, но от него это скрыл и успел
еще до того, как кончил мыться, перевести разговор на другую
тему. Но когда я первым вышел из-под душа, он попросил, чтобы я
не уходил и подождал его.
- Но ведь сейчас еще светло, - сказал я ему.
Я раздвинул занавески. Была середина августа, за окном
тянулась до противоположного края острова пышущая зноем, но
похожая на лунную равнина, а в небе неподвижно стояло солнце.
- Не потому, - сказал брат, - просто я боюсь бояться.
Однако когда мы сели за стол, брат, судя по всему,
успокоился, и пришел он такой аккуратный, что даже удостоился
похвалы госпожи Форбс и двух поощрительных баллов вдобавок к
уже накопившимся за неделю. А мне за то, что я, опаздывая,
заспешил и вошел в столовую дыша слишком часто, она два балла
за поведение сбавила. Каждые пятьдесят баллов должны были
вознаграждаться двойной порцией десерта, но ни мне, ни брату
никак не удавалось подняться выше пятнадцати. А это жаль,
серьезно: потом нам уже никогда не приходилось есть таких
вкусных пуддингов, какие готовила госпожа Форбс.
Каждый раз, прежде чем приступить к еде, мы, стоя перед
пустыми тарелками, молились. Госпожа Форбс не была католичкой,
однако по условиям контракта должна была заставлять нас
молиться шесть раз в день, и для того, чтобы контракт
выполнять, ей пришлось выучить наизусть наши молитвы. Потом мы
все трое садились, стараясь не дышать, причем она в это время
наблюдала за малейшими деталями нашего поведения и звонила в
колокольчик только когда поведение становилось безупречным.
Тогда Фульвия Фламинеа, кухарка, выносила неизменный
вермишелевый суп, навсегда связавшийся в нашей памяти с этим
ненавистным летом.
Раньше, когда с нами были родители, каждая трапеза была
праздником. С непосредственностью, от которой всем становилось
весело, Фульвия Фламинеа, носясь и кудахча вокруг стола,
подавала нам еду, и в конце концов тоже присаживалась к столу и
ела понемногу из тарелки каждого. Но с тех пор, как хозяйкой
нашей судьбы стала госпожа Форбс, Фульвия Фламинеа подавала нам
кушанья в таком мертвом молчании, что было слышно, как на плите
в кухне кипит суп. Мы ужинали, не отрывая спины от спинки
стула, пережевывая поочередно десять раз на одной стороне рта и
десять на другой, не сводя взгляда с железной и в то же время
томной увядающей женщины, читающей нам наизусть лекцию о
хороших манерах. Казалось, будто мы на воскресной мессе, но там
хоть пение послушаешь.
В день, когда мы увидели приколоченную к косяку мурену,
госпожа Форбс стала нам объяснять за ужином, что такое долг
перед родиной. Фульвия Фламинеа, едва не паря в воздухе,
который от голоса госпожи Форбс становился разреженным, после
супа подала нам куски изжаренного на вертеле белоснежного,
удивительно ароматного мяса. Мне, который с той поры
предпочитает рыбу любой другой пище, земной или небесной, это
блюдо согрело сердце, напомнив о нашем доме в Гуакамайяле. Но
брат отодвинул тарелку даже не попробовав.
- Мне не нравится, - сказал он.
Госпожа Форбс прервала свою лекцию.
- Ты этого не знаешь, - сказала она, - раз не пробовал.
Она посмотрела на кухарку предостерегающе, но было уже
поздно.
- Мурена самая нежная рыба на свете, figlio mio(*2),-
сказала брату Фульвия Фламинеа. - Попробуешь и сам увидишь.
Ни выражение лица, ни голос госпожи Форбс не изменились.
Со свойственным ей холодным равнодушием она стала нам
рассказывать, что в древности мурену подавали только царям, а
воины оспаривали друг у друга право на ее желчь, так как
считалось, что съевший желчь мурены становится
сверхъестественно храбрым. Потом госпожа Форбс повторила то,
что мы уже слышали от нее много раз за это короткое время, а
именно: что с хорошим вкусом к еде не рождаются, однако если не
воспитать его в детстве, потом его уже никогда не разовьешь.
Поэтому нет никаких разумных оснований мурену не есть. Я
попробовал ее еще до того, как услышал, что это, и отношение к
ней у меня навсегда осталось противоречивым: вкус у мурены был
нежный, хотя и печальный, но образ пригвозденной к притолоке
змеи угнетающе действовал на мой аппетит. Огромным усилием воли
брат заставил себя взять кусочек в рот, но на этом дело
кончилось: его вырвало.
- Иди в ванную, - тем же равнодушным голосом сказала ему
госпожа Форбс, - умойся тщательно и возвращайся есть.
Мне стало его невероятно жаль, потому что я знал, как
страшно ему в сумерки идти одному в другой конец дома и
оставаться в ванной столько времени, сколько нужно, чтобы
умыться. Но он вернулся очень скоро, в чистой рубашке, бледный;
было видно, что он старается подавить дрожь, и он очень хорошо
выдержал строгую проверку своей опрятности. Потом госпожа Форбс
отрезала кусок мурены и приказала продолжать. С большим трудом,
но я проглотил еще кусочек. Зато мой брат даже не взял в руки
вилку.
- Я эту рыбу есть не буду, - сказал он.
Решимость его не есть рыбу была так очевидна, что госпожа
Форбс не стала с ним спорить.
- Хорошо, - сказала она, - но ты не получишь сладкого.
То, что мой брат отделался таким легким наказанием,
придало мне смелости. Я положил на тарелку крест-накрест нож и
вилку, как, учила нас госпожа Форбс, полагается делать, когда
ты кончил есть, и сказал:
- Я тоже не буду есть сладкое.
- И телевизор смотреть не будете, - сказала она.
- И телевизор смотреть не будем, - сказал я.
Госпожа Форбс положила на стол салфетку, и мы все трое
встали, чтобы помолиться. Потом, предупредив, что за время,
пока она закончит ужин, мы должны уснуть, она отослала нас в
спальню. Все наши поощрительные баллы аннулировались, и только
набрав по двадцать, мы снова могли бы лакомиться ее пирожными с
кремом, ее ванильными тортами, ее воздушными бисквитными
пирогами со сливами, подобных которым нам уже не увидеть
никогда.
Рано или поздно разрыв должен был произойти. Целый год мы
с нетерпением ждали привольного лета на острове Пантеллерия,
что к югу от Сицилии, и оно оказалось таким на самом деле в
первый месяц, когда наши родители были с нами. До сих пор я
вспоминаю как сон покрытую вулканическими камнями, опаляемую
солнцем равнину, вечное море, выбеленный негашеной известью
дом, из окон которого в безветренные ночи были видны мерцающие
огни африканских маяков. Исследуя вместе с отцом сонные глубины
вокруг острова, мы обнаружили на дне шесть желтых торпед,
лежащих там со времени последней войны, извлекли на поверхность
древнегреческую амфору почти в метр высотой с окаменевшими на
ней цветочными гирляндами, на дне которой тлел жар незапамятно
древнего, ставшего ядовитым вина, купались в ямах на берегу,
вода в которых, испаряясь, становилась такой густой, что по ней
почти можно было ходить. Но самым ошеломляющим открытием
оказалось для нас существование Фульвии Фламинеа. Наружностью
она была похожа на счастливого епископа, и ее всегда окружали,
загораживая ей дорогу, полусонные кошки, но она говорила, что
терпит их не потому, что любит, а только потому, что они не
дают крысам ее съесть. Вечерами, когда наши родители смотрели
по телевизору программы для взрослых, Фульвия Фламинеа водила
нас к себе домой (дом ее стоял меньше чем в ста метрах от
нашего) и учила нас прислушиваться к доносящимся издалека
звукам и отличать песни от жалобных завываний тунисских ветров.
Муж ее был для нее слишком молод, летом он работал в туристских
отелях на другом конце острова и домой возвращался только
спать. Оресте жил вместе со своими родителями чуть подальше,
вечерами он приносил в дом нашей кухарки связки только что
пойманной рыбы и корзины лангуст и вешал их в кухне, а муж
Фульвии Фламинеа продавал их на следующий день в туристских
отелях. После этого Оресте снова надевал на лоб фонарь водолаза
и брал нас с собой охотиться на горных крыс, они были крупные
как зайцы и питались кухонными отбросами. Иногда мы с братом
возвращались, когда родители уже легли, и мы подолгу не могли
уснуть из-за шума, который поднимали крысы, отнимая друг у
друга объедки, во двориках всех соседних домов. Но даже от
этого очарование нашего счастливого лета не уменьшалось ничуть.
Мысль нанять бонну-немку могла прийти в голову только
моему отцу, более тщеславному, чем талантливому писателю с
берегов Карибского моря. Сгоревшее и превратившееся в пепел
великолепие Европы по-прежнему его ослепляло, и как в книгах,
так и в реальной жизни он всегда был чересчур озабочен тем,
чтобы ему простили его происхождение, и вообразил почему-то,
что дети его должны быть воспитаны иначе, чем был воспитан он.
В характере моей матери навсегда осталась склонность
подчиняться, отличавшая ее еще тогда, когда она была
странствующей учительницей в верхней Гуахире, и ей никогда даже
в голову не приходило, что мысль, родившаяся у ее мужа, вовсе
не обязательно послана провидением. Поэтому ни он ни она не
почувствовали себя обязанными спросить свое сердце, какой
станет наша с братом жизнь под началом этой прибывшей из
Дортмунда надзирательницы, которой позволено нахально внедрять
в нас тронутые молью манеры и обычаи европейского "хорошего"
общества, в то время как сами они вместе с сорока модными
писателями отправились в пятинедельный культурный круиз по
островам Эгейского моря.
Госпожа Форбс приплыла в последнюю субботу июня на
пароходике, регулярно ходившем на Пантеллерию из Палемро, и как
только мы увидели ее, мы поняли, что праздник кончился. В
невыносимый зной на ногах у нее были солдатские сапоги, одета
она была в двубортный костюм, а ее волосы под фетровой шляпой
были пострижены коротко, по-мужски. От нее пахло обезьяньей
мочой. "Все европейцы пахнут так, особенно летом, - это запах
цивилизации". Но несмотря на свою военную выправку, госпожа
Форбс была на самом деле существом жалким, и будь мы старше или
будь в ней хотя бы малая толика нежности, она, быть может,
вызвала бы у нас с братом даже сочувствие. Наша жизнь сразу
резко изменилась. Место шести часов моря, которые ежедневно с
самого начала лета были отданы непрерывному упражнению наших
тел и нашей фантазии, занял один единственный, всегда
одинаковый, повторяющийся снова и снова час. При родителях мы
могли хоть целый день плавать вместе с Оресте, изумляясь
ловкости и отваге, с какими он, вооруженный лишь ножами,
вступал в борьбу с осьминогами в утратившей прозрачность из-за
их чернил и их крови воде. Он и потом в своей небольшой лодке с
навесным мотором приплывал день за днем в одиннадцать утра, но
госпожа Форбс не позволяла ему оставаться с нами ни на минуту
дольше необходимого для урока подводного плавания времени. Она
запретила нам ходить в дом к Фульвии Фламинеа, чтобы не
допустить фамильярничанья с прислугой, и время, в которое мы
раньше охотилось бы на крыс, мы посвящали теперь аналитическому
чтению Шекспира. Нам, привыкшим воровать в чужих патио плоды
манго и забрасывать камнями собак на раскаленных улицах
Гуакамайяла, невозможно было представить себе пытку более
жестокую, чем эта жизнь юных принцев.
Однако очень скоро мы поняли, что к себе госпожа Форбс
вовсе не так требовательна, как к нам, и тогда ее авторитет дал
трещину. С самых первых дней пребывания у нас она, пока Оресте
учил нас плавать под водой, оставалась, одетая по-военному, на
пляже и читала баллады Шиллера, а потом до самого обеда давала
нам час за часом уроки хорошего тона, прерывая их только перед
самым обедом.
Однажды она попросила Оресте отвезти ее на своей моторной
лодке к магазинам отелей для туристов и вернулась с закрытым
купальным костюмом, черным и переливающимся как шкура тюленя,
но так ни разу и не вошла в воду. Пока мы плавали, она загорала
на пляже, никогда не смывая с себя пот, а только вытирая его
полотенцем, и уже через три дня сделалась похожей на обваренную
лангусту, и запах ее цивилизации стало невозможно переносить.
По ночам госпожа Форбс давала себе волю. С самых первых
дней ее правления мы слышали, как кто-то ходит по дому,
натыкаясь в темноте на мебель и в голове у моего брата засела
пугавшая его мысль, что это бродят утопленники, о которых нам
столько рассказывала Фульвия Фламинеа. Очень скоро мы
обнаружили, что это сама госпожа Форбс проводит ночи, живя
реальной жизнью одинокой женщины, жизнью, какую днем она
осудила бы сама. Как-то рано утром мы застали ее врасплох на
кухне в ночной рубашке школьницы, она готовила свои
великолепные печенья и пирожные, вся выпачканная в муке, и пила
из стакана портвейн, явно пребывая в таком душевном смятении,
какое другую госпожу Форбс наверняка бы шокировало. Уже тогда
мы знали, что, уложив нас, она не идет к себе в спальню, а
тихо, чтобы мы не слышали, уходит из дому к морю и плавает, а
если не идет, то сидит допоздна в гостиной и, выключив звук,
смотрит по телевизору фильмы, которые детям смотреть не
разрешается, а сама в это время съедает целые торты и даже пьет
особенное вино из бутылки, которую мой отец бережет только для
торжественных случаев.
Счастливое Лето Госпожи Форбс - Маркес Габриель Гарсия => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Счастливое Лето Госпожи Форбс автора Маркес Габриель Гарсия дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Счастливое Лето Госпожи Форбс у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Счастливое Лето Госпожи Форбс своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Маркес Габриель Гарсия - Счастливое Лето Госпожи Форбс.
Если после завершения чтения книги Счастливое Лето Госпожи Форбс вы захотите почитать и другие книги Маркес Габриель Гарсия, тогда зайдите на страницу писателя Маркес Габриель Гарсия - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Счастливое Лето Госпожи Форбс, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Маркес Габриель Гарсия, написавшего книгу Счастливое Лето Госпожи Форбс, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Счастливое Лето Госпожи Форбс; Маркес Габриель Гарсия, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн