- Что ты хочешь на завтрак?
- Как обычно, мюсли с молоком. Что ты каждый раз спрашиваешь? Я всегда ем на завтрак одно и то же.
Она не обиделась, Эдик всегда немного грубоват, она уже привыкла. Пока он брился и принимал душ. Люба сварила кофе, насыпала в глубокую тарелку мюсли из пакета, налила слегка подогретое молоко. Остатки молока еще немного подержала на огне и залила ими овсяные хлопья с изюмом - ее завтрак.
- Тебе к которому часу на работу? - спросила она осторожно, понимая, что сейчас может последовать очередной взрыв недовольства: Эдик либо ходил к десяти утра, либо не ходил вообще. Он работал официантом по графику "три через три" - три дня работал, три дня отдыхал. Вчера у него был выходной, третий по счету, стало быть, сегодня надо идти в ресторан.
Люба и сама не знала, зачем задала вопрос, имеющий совершенно очевидный ответ. Наверное, чтобы прервать молчание, которое неожиданно стало ее тяготить. Как странно! Эдик никогда не был особо разговорчивым, а уж за едой и вовсе предпочитал помалкивать, и Люба всегда принимала это как должное. Он так устроен, такой уж у него характер. Но теперь, после внезапной и какой-то непонятной поездки в Кемерово, ей все время было тревожно и постоянно хотелось получать доказательства того, что Эдик по-прежнему принадлежит ей. Ей одной, и больше никому. В качестве подобного доказательства выступало все, любая мелочь, даже банальный обмен репликами. Даже просто тот факт, что он разговаривает с ней. Девушка понимала, что ведет себя глупо, но поделать ничего не могла. Это было выше ее сил.
Однако Эдик ее вопрос проигнорировал, продолжая вычерпывать ложкой из тарелки мюсли с молоком. Люба решила повторить попытку завязать разговор.
- Эдинька, а та женщина, к которой ты ездил...
- Что? - он поднял голову и недовольно посмотрел на нее. - Что женщина? Ты опять? Я же тебе все объяснил! Сколько можно, в конце концов!
- Не сердись, - торопливо заговорила Люба. - Я только хотела спросить: тебе нужно будет еще к ней ездить?
- Зачем?
- Ну я не знаю... Опять помочь чем-нибудь, проверить, все ли в порядке.
- Не знаю, может быть, - неопределенно ответил Эдик. - А почему ты спросила?
- Я подумала, может быть, мне есть смысл съездить с тобой? Вдвоем всегда проще проблемы решать. И вообще...
-Что-вообще?
- И тебе не скучно будет.
- Мне никогда не бывает скучно, - отрезал он, отодвигая пустую тарелку.
- А я без тебя тоскую, - призналась девушка. - Когда тебя нет, я сама не своя. Возьмешь меня с собой в следующий раз?
- Не знаю. Там видно будет.
Сердце у Любы тревожно заныло. Неужели ее самые худшие предположения оказываются правильными? У него в Кемерове женщина. И он собирается снова к ней ехать. А Любу бросит. Господи, подскажи, научи, дай силы сделать так, чтобы этого не случилось!

Глава 3

Работать со следователем Гмырей Настя Каменская любила. Борис Витальевич когда-то сам был оперативником, посему проблемы и трудности сыщицкой жизни знал не понаслышке и относился к ним с пониманием. И никогда не делал кислую мину, если розыскники приносили ему информацию, добытую со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями закона, а садился вместе с ними за стол и начинал придумывать, как бы придать этим сведениям вполне приличный вид.
- Что-то ты подозрительно хорошо выглядишь, - заявил Борис Витальевич, едва Настя переступила порог его кабинета. - Влюбилась, что ли?
- Никак нет, ваше благородие, - шутливо откликнулась она. - Просто вы меня давно не видели и успели основательно забыть.
- Ну да, тебя забудешь, как же. Садись, рассказывай.
- Да нет уж, это вы рассказывайте. Вы же в деле с самого начала, а все, что мне ребята из Сокольников поведали, вы и сами знаете. Ни к сокольнической, ни к какой-либо другой группировке наш убиенный никакого отношения не имеет, то есть это была не разборка. Что у вас осталось?
- Много чего. Во-первых, то, о чем написали газеты. Я сегодня имел подробную беседу с мадам Вороновой, режиссером сериала, она меня кое в чем просветила, но мало в чем убедила. Так что версию убийства с целью срыва съемок пока оставляем как первоочередную. Далее у нас по списку следует... что?
- Шантаж, - быстро подсказала Настя. - Жену сценариста могли похитить, поскольку она стала свидетелем, а могли и с целью шантажа. Тогда убийство водителя пойдет как устранение помехи к похищению.
- Молодец, - одобрительно кивнул Гмыря. - Цель шантажа?
- Прекращение съемок, например. Или вымогательство денег. Только у кого?
- Да у Вороновой, у кого же еще. У нее муж - богатый бизнесмен, у него своя фирма, "Центромедпрепарат" называется. Денег - куры не клюют. Воронова свое кино на эти деньги снимает, между прочим.
Настя не удержалась и присвистнула. Вот это да!
- Богатый муж - это, конечно, здорово, но все равно как-то смутно... У Вороновой дети есть?
- Двое.
- Тогда проще было похитить ребенка, ради ребенка уж она точно раскошелилась бы. А тут жена сценариста. Десятая вода на киселе.
- Не совсем так, Настасья, - покачал головой Гмыря. - Дети у Вороновой - здоровые лбы, в недавнем прошлом - спортсмены, много лет серьезно занимались плаванием. Одному двадцать один год, другому двадцать вот-вот исполнится. Таких под мышку не схватишь и втихаря не унесешь.
- А жена сценариста?
- Жена сценариста, жена сценариста, - запел следователь на мотив популярной в далеком прошлом песни о березовом соке и вытащил из папки какой-то листок. - Жена сценариста у нас Нильская Яна Геннадьевна, двадцати семи лет от роду, рост один метр пятьдесят один сантиметр, вес сорок два килограмма.
- Да, - протянула Настя, - такая кроха может физическое сопротивление только комару оказать. И то нет гарантий, что успешно. И что, Воронова с этим сценаристом шибко сильно дружит? Так сильно, что даст деньги на выкуп его жены?
- Говорит, что даст. Но я не верю. И потом, Воронова может говорить что угодно, но деньги-то в любом случае должен будет давать ее муж, а не она сама. Вот и возникает вопрос: если Яну Геннадьевну похитили с целью вымогательства, откуда у преступника такая уверенность, что господин... господин... - Гмыря снова заглянул в свои записи, - господин Ганелин, муж нашей мадам режиссерши, даст деньги. Потому как больше взять их неоткуда, сам сценарист Нильский никаких сбережений не имеет и выкупить супругу не сможет.
- А гонорар? - удивилась Настя. - Он же должен был получить гонорар за сценарий. Насколько я знаю, это очень приличные деньги. Тысячи две - две с половиной долларов за серию. Сколько предполагалось серий?
- Тридцать с чем-то, так, во всяком случае, утверждает Воронова.
- Вот видите, - торжествующе улыбнулась она, - по самым скромным подсчетам, Нильский должен иметь не меньше шестидесяти тысяч долларов.
- Ничего я не вижу, - проворчал Борис Витальевич, - потому что Нильский гонорара не получал.
- То есть как? Почему?
- Потому что. Там сложная схема выплат... И готовых сценариев нет. Короче, со слов Вороновой выходит, что съемки фильма начались на средства ее мужа, но телеканал обещал подключиться к финансированию попозже, когда получит деньги из бюджета на следующий год. Вот из этих денег Нильскому и будет выплачен гонорар в полном объеме. А пока он получил совсем немножко рубликов, чтобы было на что жить в Москве и с голоду не опухнуть. Но это все, конечно, надо проверять. Идем дальше. Если у Нильского. денег нет, остается муж мадам. Надо выяснить, не связывают ли его с похищенной Яной Геннадьевной какие-то особые отношения, и если да, то кто мог об этом знать. Если преступник имел в виду именно его карман, то откуда у него уверенность, что сей карман широко откроется ради крошки Яны? Сечешь?
Настя молча кивнула. Дело об убийстве водителя теперь не выглядело для нее скучным.
- Смотрим дальше, - продолжал между тем следователь. - Предположим, преступник все-таки имел цель сорвать съемки, хотя мадам три часа с пеной у рта убеждала меня в том, что этого быть не может. Но ты же знаешь, Настасья, меня убедить трудно, где на меня сядешь - там и слезешь. Допустим, Воронова со слезами, истериками и угрозами развода или самоубийства выклянчила у своего богатенького муженька деньги на съемки. Понятное дело, что он их не вынул из кошелька и не положил перед ней на стол. Он частями, по мере необходимости, переводит эти деньги на счет съемочной группы. Так вот, где гарантия, что, столкнувшись с такой неприятностью, как убийство на съемочной площадке, он не прекратит финансирование очередной блажи своей супружницы? А если уж он совсем не хотел давать деньги, но пытался сохранить лицо перед мадам, тогда он просто воспользуется убийством водителя, чтобы свернуть проект. И не даст больше ни гроша. Дескать, не судьба, небеса против и всякая такая дребедень. Из этого следует что?
- Из этого следует, что либо убийца точно знал, что так и будет, и съемки прекратятся, либо все это организовал сам муж Вороновой. И получается, что он... как его фамилия?
- Ганелин, - подсказал Борис Витальевич.
- И получается, что господин Ганелин становится у нас с вами центральной фигурой. И по версии о похищении, и по версии о срыве съемок, - закончила Настя.
Да, любопытно все складывается... Начали с убийства водителя съемочной группы, а закончили крупным бизнесменом.
- А если все-таки водителя убили потому, что хотели убить именно его? - спросила она осторожно. - Ну и что, что он не связан с криминальной группировкой. Во-первых, это еще не факт, в РУБОПе тоже не боги сидят, они не могут знать все и обо всех. Просто он им на заметку еще не попадался. А во-вторых, можно подумать, что, кроме разборок, нет других причин для убийства.
- А что, разве есть? - невинно осведомился Гмыря.
- Да хоть та же 'ревность.
- О! Вот тут ты в самую точку попала, - довольно засмеялся Борис Витальевич. - А знаешь ли ты, Настасья, что похищенная Яна Геннадьевна отчаянно флиртовала с невинно убиенным Теймуразом Инджия?
- Мне в Сокольниках что-то говорили об этом, но как-то неуверенно. Вроде бы жена сценариста весь съемочный день не сидела на площадке, а гуляла по парку в обществе водителя. Вы это называете отчаянным флиртом? - с сомнением произнесла Настя.
- И этот съемочный день, и все предыдущие они постоянно общались, отлучались куда-то, вместе ходили обедать и пить кофе. А если водителя посылали с поручением, наша кроха ездила вместе с ним. Скажу тебе больше: в вечер убийства, незадолго до того, как все случилось, у сценариста Нильского случился весьма неприятный разговор супругой на повышенных тонах. У тех, кто слышал этот разговор, создалось впечатление, что они поссорились. Причем крупно.
- Думаете, Нильский мог убить водителя из ревности?
- Да запросто. Почему нет?
- А где же тогда Яна? Ее ведь похитили. Тоже из ревности, что ли?
- Дорогая моя, а кто тебе, собственно, сказал, что Яну Геннадьевну похитили? - задал неожиданный вопрос Гмыря.
- Как кто? Коротков, еще в воскресенье. А теперь вы то же самое сказали.
- А ты, дурочка, и поверила. Эх, Настасья, учить тебя еще и учить. Она пропала, понимаешь? Пропала. И ее нигде не нашли. Может быть, ее и в самом деле похитили. А может быть, она сама ушла. Поссорилась с мужем и ушла куда глаза глядят. И ни о каком убийстве водителя знать не знает. Нашла где переночевать, сидит там и дуется на своего благоверного, ждет, когда он наволнуется всласть и поймет, какая она чудесная и как он без нее жить не может. Типично бабский ход. А может быть, ее тоже убили.
- Где же труп в таком случае? - резонно спросила Настя.
- Где-нибудь лежит. Найдется рано или поздно. Теперь смотри, у нас есть три варианта объяснения, куда девалась Яна Нильская. Из них два не исключают убийства водителя из ревности. Значит - что?
- Значит, сценарист, - вздохнула Настя. - Его тоже надо разрабатывать. Но ведь и у убитого водителя могла найтись дамочка, которая его приревновала бы. И тоже могла организовать убийство либо его одного, либо обоих.
- Могла, - согласился Гмыря. - Короче, работы - непочатый край. В воскресенье этим делом занимался дежурный следователь, сегодня утром я принял его к производству. Сегодня, как ты помнишь, тоже выходной, и завтра у нас день нерабочий, то есть до самой среды, до тринадцатого июня, дело будет валяться без всякой пользы для общества и без малейшего движения. А к тринадцатому уж все следы простынут. Вы же, сыщики так называемые, ничего толкового не можете сделать без моего мудрого процессуального руководства, верно? Все, что можно будет запороть, - запорете непременно, а то, что испортить нельзя, приведете в полную негодность. Ладно, шучу, шучу, не кривись, это у меня юмор такой на фоне выходного дня. Поэтому я сегодня уже связался с руководством и договорился, чтобы дело оставили у меня. Спросишь, зачем мне это надо? Отвечаю: хочу уйти на повышение и набираю очки в свою пользу. Но тебе это ни к чему, это мои проблемы. Сыщики с территории работают версии, где центральной фигурой является сам потерпевший, изучают его связи, смотрят, не было ли там конфликтов или еще каких причин для убийства. Тебе это интересно?
- Не-а, - помотала головой Настя. - Сколько лет потерпевшему?
- Двадцать пять.
- Стало быть, его окружение - из молодых. Я с таким материалом не совладаю. Мне бы что посолиднее, тем более новый начальник требует, чтобы я занималась версией о срыве съемок.
- Вот и ладушки, - согласился Борис Витальевич. - Значит, Настасья, в первую очередь ты мне собери сведения о том, насколько близки супруги Нильские с семьей Вороновой. И конкретно: насколько близка пропавшая Яна Нильская с богатым мужем нашей мадам. Ну и все вокруг этого. Дальше: я хочу знать, насколько охотно муж дал деньги Вороновой на съемки. Подозреваю, что он при этом скрипел зубами и клял все на свете, но хочу знать точно. И последнее: сценарист Нильский живет в квартире без телефона, мобильника у него нет, так что позвонить лично ему похитители не смогут. Это в том случае, конечно, если Яну похитили с целью вымогательства. Либо они подбросят ему письменное сообщение на адрес, либо будут звонить кому-то из его окружения. Скорее всего, самой мадам Вороновой или ее мужу. На адресе человек должен находиться круглосуточно. А ты крутись возле Вороновой. Чуть что - звони немедленно. - Да ладно, не маленькая, - улыбнулась Настя.

Ирина Савенич на цыпочках прошла из комнаты в кухню, притворила за собой дверь, налила в электрический чайник воду, нажала кнопку. Наконец-то Руслан задремал, впервые почти за двое суток прикрыл глаза и расслабился. Пусть отдохнет, она постарается ему не мешать. Бедный парень, надо же такой напасти случиться! Жена пропала. А паренек-водитель, с которым она ушла выпить кофе, убит. Кошмар какой-то! Вообще-то Яна Нильская Ире была совершенно несимпатична, но в такой ситуации разве имеют значение всякие вкусовые глупости? Где сейчас эта маленькая Янка? Ее похитили и держат в каком-нибудь темном подвале, может быть, пытают и истязают, но только зачем? Что от нее хотят? И почему до сих пор никто не объявился, не позвонил и не сказал о своих требованиях? Не знают, как найти Руслана, потому что у него нет телефона? Глупости, Янка прекрасно знает адрес. И потом, она знает телефоны и Натальи, и Иры, звонила им неоднократно. Если похитители захотят связаться с Русланом, они сообразят, как это сделать. Но зачем, зачем? От Янки они ничего не могут хотеть, она обычная портниха, никакими особыми сведениями не располагает. И денег у нее нет. Значит, они хотят чего-то от самого Руслана. Он в прошлом журналист, много про кого всяких сведений насобирал. Может, в этом все дело? Но ведь он уже больше года не работает в газете, вообще из журналистики ушел, сидел дома и роман писал. Ни в каких серьезных делах участия не принимал, никаких журналистских расследований не вел. Кому он может быть интересен? Кому-то, наверное, интересен, раз Янку похитили. Но почему же они не звонят? Господи, хоть бы объявились уже скорее, представили доказательства, что маленькая Янка жива-здорова, тогда можно было бы вздохнуть свободно. А они все не звонят...
Вода в чайнике закипела, Ира достала чашку, бросила в нее. пакетик французского чая с васильками и с сожалением отметила, что коробка быстро пустеет. Она купила этот чай в Париже месяц назад, когда ездила на майские праздники отдыхать вместе с Натальей и всем ее семейством. Чай ей очен понравился, и теперь Ира корила себя за то, что купила всег две упаковки. Как ни экономь, а все равно скоро закончится После того, что случилось в субботу, было решено не оставлять Руслана одного, пока ситуация с его женой не разъяснится. И Ира на правах старой знакомой взяла это на себя. Заскочила домой, побросала в сумку самое необходимое: туалетные принадлежности, косметику, таблетки от аллеюргии, коробочку с заменителем сахара, смену одежды, зарядное устройство для мобильного телефона. И чай свой любимый прихватила.
Руслана жалко - просто до спазмов в горле.
1 2 3 4 5 6 7