Но он не остановил ее. Однажды она будет очень полезна, эта разговорчивая свидетельница, которую он отгадал в самом начале.
– Вот, даете большой план, дверь магазина открывается… – Она перешла на шепот. Была ли она актрисой? Знает, как нагнетать напряженность. – И причина, по которой я купила «Лавку чудес», становится ясна… – Она засмеялась. Какой ужасный звук! – Понимаете, она дает мне отличный повод быть в маске. Обезьяньи рожи, клоуны – никто здесь не видел моего лица при дневном свете, с тех нор как я купила этот магазин. Маски… всевозможные маски…
Майку стало жутко. Он представил обезображенное лицо женщины под маской. Весь ужас в том, что она права. Адель Петерсон, изувеченная Магдой, или Светланой, или ими обеими, действительно создана для специального репортажа, и многие из ее режиссерских предложений пригодятся. Или мисс Петерсон сошла с ума от нечеловеческих страданий, или у нее недюжинные деловые способности, каких он еще не встречал.
Майк пообещал, что позвонит ей через неделю, чтобы договориться о времени встречи и вышлет съемочную группу для репортажа по ее сценарию.
Перед тем как ехать в студию, он еще раз принял душ.
– Барри звонил три раза. Спрашивал, куда ты пропала и когда вернешься.
Алекса перепачкалась крошками горячей булочки, только что принесенной Кико. Выглядела она восхитительно.
Медная посуда, украшавшая кухню и кабинет, сверкала в лучах утреннего солнца. От запаха бразильского кофе и бекона, шипящего на плите, у Джо стало сразу легко на душе. Наверное, и оттого, что Алекса сидела сонная, расслабленная – как ребенок, которого только что разбудили, и он счастлив в предвкушении пикника или похода в цирк. Даже упоминание о Барри не подействовало на Джо. А может, с Алексой теперь легко из-за Майка? Джо не сомневалась, что частично – нет, полностью – из-за него. Он сказал это, наконец-то сказал по телефону прошлой ночью. И она ответила, что любит. Взаимная любовь придавала уверенности, теперь будут силы справиться со всеми трудностями. Она улыбнулась Алексе и сказала просто:
– Ты говорила Барри, что я ездила домой в Сан-Диего?
– Конечно. Это же не секрет?
– Нет, но помнишь, ты учила меня не доверять ему?
Алекса беззаботно кивнула.
– Я и не доверяю. Не хочу, чтобы он знал о моих делах, но… – Джо огляделась, не болтается ли сзади Кико. – Сначала надо выяснить, чем он занимается.
Алекса тут же стряхнула остатки сна.
– Ты имеешь в виду его? Или меня? «Дэви»? В чем дело, Джо?
Джо прижала палец к губам.
– Ты идешь на занятия?
– Может быть, – зевнула Алекса. – Хотя по правде говоря, надо заглянуть к Скаази, подобрать что-нибудь экзотическое для гарема.
Джо нахмурилась:
– Ты правда едешь в Марокко с Маркусом Лэннингом?
– Конечно. А почему бы нет? Ты понимаешь, что я никогда не была за границей. Это абсурд. Сижу на своем мешке с деньгами и нигде не была, ничего не видела… – Алекса словно защищалась. – И вообще он мне нравится.
– Это очевидно.
– Не обязательно откусывать мне голову. Я думала, ты обрадуешься, что я в конце концов нашла мужчину, который мне подходит.
Джо показалось, что в коридоре мелькнул Кико. Она подмигнула Алексе и сказала громко:
– Я провожу тебя в тренажерный зал. Может, и сама позанимаюсь. Надо сбросить пару килограммов после этой оргии под названием «Дэви-тур».
Как всегда флегматичный и безучастный, Кико ждал их у двери.
– Мисс Уэллс, у меня есть для вас сообщение. Хозяин просит позвонить ему в первой половине дня. Вот номер.
– Хозяин? Это кто? – спросила Джо в лифте. Дурное предчувствие возвращалось. Алекса засмеялась:
– Это выражение Кико. На нашем жаргоне это босс. Самый главный босс.
– Как его зовут? Форгер? Ты о нем говорила по телефону?
Перед выходом на улицу Алекса надела темные очки, и девушки отправились к отелю «Плаза» на Пятой авеню.
– Его зовут Бакстер Форга… – Она помолчала и повторила по слогам: – Фор-га. Я слышала, что его также называли Борисом.
Пульс Джо участился. Наконец-то Алекса перестает упрямиться.
– Это он и есть?
– Да, с ним я хотела тебя познакомить, но не сейчас и, может быть, никогда. Он человек-загадка. Сейчас я поняла, что он избегает встреч с людьми – почти со всеми. Он живет в мире, о котором ни ты, ни я ничего не знаем.
– Странно слышать от тебя такое, – резко бросила Джо. – Чем отличается его образ жизни от того, какой вела ты? Или по крайней мере пыталась жить в Санта-Барбаре. Я лично никогда не видела таких особняков, как тот. Он больше смахивал на гостиницу.
– Я не это имела в виду. – На светофоре на углу Шестой авеню они остановились, и Алекса сжала руку сестры. – Послушай, я больше не играю в игры и не стараюсь быть загадочной. Я действительно почти ничего не знаю о мистере Форге. Однажды, когда я удостоилась его общества, – Алекса пыталась острить, но получалось плохо, – я решила, что это единственный человек, который защитит нас с тобой, который о нас позаботится. Станет добрым дядюшкой Сэмом. – Она засмеялась. – Я хочу сказать, станет чем-то вроде отца, который нам обеим так нужен и которого по-настоящему у нас никогда не было. – Как обычно, она резко сменила тему. – Ты выяснила, куда переехал отец? Где сейчас наши вещи?
Джо отрицательно повертела головой.
– Давай выпьем кофе в «Плазе». На улице не могу сосредоточиться для разговора.
К облегчению Джо, Алекса согласилась, и в следующие тридцать–сорок минут Джо рассказала сестре все.
– Я знаю, что действовала необдуманно. Но когда я обернулась и увидела, что Барри следил, как я пыталась вспомнить телефон Майка… В общем, я подумала о твоих словах – что он может укусить, как пиранья.
– Господи… – Алекса побледнела. – Я думаю, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. – Она наклонилась к Джо и посмотрела ей прямо в глаза. – Почему ты вернулась? Ты понимаешь, что говоришь? Мадам Дэви – мамин доктор? Или по крайней мере имеет к этому отношение… теперь я понимаю, почему ты так волнуешься из-за Марка. Ты думаешь, он тоже в этом участвовал? – Алекса засмеялась каким-то неестественным смехом: – Я согласна, это ужасное совпадение. Но знаешь, сколько в России Светлан… Светлана Лэннинг, Светлана Лэйн – это близко. А как насчет Карен Грэхэм-модели и Катрин Грэхэм-издательницы. И Лорен Хаттон и Джидди Хаттон – это две модели, а не одна.
Джо вздрогнула.
– Ты права. Я говорю тебе, что действовала необдуманно, зря я так сорвалась. Но слишком много сведений, и вся эта атмосфера загадочности. Я обещала Майку… – К досаде Джо, она почувствовала, что краснеет. Алекса, наверное, заметила, но не сказала ничего. – Я обещала Майку не делать поспешных выводов, притормозить. По крайней мере, пока он не приедет.
– Это у вас серьезно? – Джо не могла припомнить, чтобы Алекса говорила с такой нежностью.
Она вспыхнула снова.
– Думаю, да. – Она тряхнула головой, словно упрекая себя за неуверенность. – Нет, я знаю это. Мы любим друг друга. Все просто чудесно, замечательно.
– Зачем ты приехала? Осталась бы с Майком. Честно. Я думаю, ты была на взводе, потому что между вами оставалось много нерешенного. Тебе все казалось подозрительным, необычным. Правильно, в «Дэви» много загадок. Но это бизнес, такая у них тактика маркетинга. – И хотя в зале работал кондиционер, Джо увидела капельки пота у Алексы над верхней губой. – Пообещай мне, что остынешь. Майк прав, доказательств нет. Совпадения – и только, нет ниточки, которая связывала бы то, что случилось с мамой, с тем, что происходит со мной. Ведь пока все идет по плану, правда? Да, медсестру убили. Но тот факт, что ты виделась с ней незадолго до смерти, еще ни о чем не говорит. – Алекса глядела на Джо невероятно серьезно. – Обещай не торопиться с выводами. Выясняй что тебе хочется о Барри, о «Дэви». Только не надо складывать два и два так, что получается трагедия. Неизвестно, куда нас тогда занесет.
Красноречие Алексы ничего не изменило в решимости Джо, но она немного успокоилась. Она продолжит расследование, постепенно лучше узнает Барри Хантера и установит личность Мадам Дэви. Если она окажется именно той Светланой, тогда она устроит таинственному Форге веселую жизнь, и Алексе тоже. Если она ошибалась и нет между двумя Светланами никакой связи – она станет самой счастливой на свете.
– Она очень современна…
– Он не должен был разрешать ей смеяться. Вот Хейди Ламарр никогда не разрешали улыбаться: у нее глупая улыбка.
– А что, черт возьми, общего у допотопной Хейди Ламарр с 1983 годом?
– То же самое, что у Валери Демерест. Я только тебе сказала. Деннис не должен был дать ей открыть рот.
– Пошли вы все… – Пенелопа Уоверли резко повернулась к Тоби Дженкинсу, главному художнику. – Не могу поверить, чтобы Блэр назвала ее современной. На ней «Кэлвин» смотрится как довоенный «Биарриц».
– Извините, – тон Браун Шнайдер совсем не вязался с вежливым выражением лица. – Пен, объясни, пожалуйста, если на обложке видны только штрипки от джинсов «Кэлвин Кляйн», как они могут нести твою довоенную идею?
В помещении повисла тяжелая тишина. Все знали, что Браун – единственная, кроме, разумеется, самой Блэр Бенсон, кого Пенелопа может удостоить ответом. Браун, известную интеллектуалку, признавала даже Пен. Однако сегодня, когда нервы у всех были натянуты до предела, Пен не потерпела вопросов и от Браун:
– Моя дорогая, в период кризиса я не считаю уместным тратить время и пускаться в объяснения, как успешная продажа начинается с туфель, которые на самой обложке не видны. Но и они вместе с другими составляющими костюма дают импульс, создают настроение. Не сомневаюсь, ты знакома с массой специалистов с докторской степенью по этому вопросу, но… – Пенелопа театрально вздохнула, – мы попали в беду. Я знаю, что это ты нашла нам это дивное создание, иначе мы не надоедали бы тебе планерками и просмотрами, но у мисс Демерест ничего не выходит. Я говорила Блэр с самого начала, а она не слушала. – Пустым сигаретным мундштуком Пен указала на пять или шесть снимков, развешанных на стене. – Вот посмотрите на эти пробы. Ким, Кристин, Фава… – замечательные девушки, но не… они не…
– Алекса, Лицо Вечной Молодости, – лаконично закончил главный художник.
– Где Блэр? – Пен, проигнорировав художника, взглянула на часы. – Что случилось с ее знаменитой пунктуальностью? – Запищала внутренняя связь, и секретарь Пен поднял трубку.
– Блэр приглашает вас в кабинет на просмотр.
– Какой еще просмотр? – Пен сорвалась на крик. – У нее уже все в голове перепуталось. Что, черт возьми, происходит?
Тем не менее она уже вылетела в коридор, прокричав через плечо:
– Кончайте с кризисом. Демерест переснять! Молодые редакторы толпились у кабинета Блэр, подбирая купальники и спортивные костюмы. Две модели, черная и белая, сидели рядом в халатах и молча на них смотрели. Пен недовольно скривилась, посмотрев на часы, чтобы всем стало ясно, как тут обращаются с гением:
– Просмотр планировался на завтра, Рэб. Дурацкая самодеятельность. В чем дело?
Секретарь Блэр пожал выразительными плечами:
– Je nе sais pas…
– Да все ты знаешь, старушка. – Пен отворила дверь в кабинет Блэр и резко остановилась. Блэр была больна, серьезно больна.
– Блэр, что случилось? Вызвать врача? Ты выглядишь ужасно, на себя не похожа!
Блэр попыталась остановить Пенелопу ледяным взглядом, но он не удался.
– Только что кровь из носа шла, не знаю с чего. Сейчас мне лучше. Я только вошла. Ездила к доктору на укол.
– Вид у тебя такой, что и бутылка скотча не поможет.
Пен постояла на одной ноге, потом на другой.
– Знаешь, кто-то все завалил. Ты видела проект обложки с Демерест?
– Не говори ничего. И так знаю, что не годится.
– Да, хорошего мало. Предупреждаю, что Тоби будет другого мнения… «современная», – передразнила она директора. – Не понимаю, зачем ты послушалась Браун. Она очень талантливый синий чулок, но как сделать обложку – не имеет понятия.
В дверь постучали, и вошел Рэб.
– Хотите начать просмотр? Встреча с доктором в четыре.
«До чего хитрая рожа», – подумала Пен. Что с Блэр? Сказала, что пришла от доктора, в четыре – еще одна встреча. Или Блэр болеет чем-то, что надо скрывать, или она играет в непонятную игру.
Блэр сверкнула глазами в сторону Рэба.
– Встречу я перенесла, уже сходила к врачу. Можно начинать.
На середине просмотра, проходившего на удивление спокойно, на столе у Блэр зазвонил серый телефон. Пен вспомнила, что такое однажды уже случалось. Всех, включая представителей «Эда» и «Ив Пост», бесцеремонно выгнали в коридор. Тогда звонок произвел эффект пожара, и сегодня все повторяется снова. Несмотря на то, что на одной из девушек была только нижняя половина купальника, Блэр велела всем выйти вон. Момент неприятный.
Пенелопа отправилась к себе просмотреть новые снимки. Когда Блэр свистнула всех обратно, Пен решила не торопиться. Больна Блэр или нет, не было причины так непрофессионально себя вести. Это так непохоже на нее. Раньше она и опаздывать себе не позволяла. Теперь путает даты просмотров, а у моделей время дорого. Журналу это влетит в копеечку. Что-то происходит нехорошее. Неужели Блэр решила продать «Вью»? Или хочет поменять штат? Ходили слухи о несоответствии зама по рекламе, но вряд ли Блэр устроила такое из-за него. Дела идут плохо. Нет, здесь что-то другое…
В общем, приглашения обратно в кабинет Пен будто бы не получала. Через двадцать минут Блэр сама пришла к заместительнице. Она закрыла за собой дверь и плюхнулась в удобное деревянное кресло Пенелопы. Блэр плотно сжимала губы, и Пен поняла, что начальница собирается сказать неприятную новость и не намерена объясняться.
Но даже приготовившись к удару, Пен от неожиданности вскинула руки к небу, когда Блэр огласила решение.
– Не утруждай себя пересъемками Демерест, – начала Блэр. – Пожалуйста, не задавай вопросов, ни-ка-ких. Мы возвращаемся к девушке твоей мечты… – Она не могла скрыть горечи. – Будем снимать твою любимицу… и мою…
– Не хочешь ли ты сказать…
– Именно. Алексу Уэллс. Лицо Вечной Молодости.
– Ушам своим не верю, – ахнула Пен. – Мы же бесплатно прорекламируем «Дэви», подарим им миллион долларов…
– Ты слышала, что я сказала? Это мое решение, и никто его не изменит.
– Я опаздываю, – с вызовом сообщила Алекса таксисту, будто это он нес ответственность за то, что до самой Ист-Энд-авеню машина стояла на каждом светофоре. Босс, как всегда, назначил встречу по новому адресу.
Водитель невежливо пробурчал что-то В ответ, но прибавил ходу. Первый раз Форга не прислал машину – длинный серый лимузин с затемненными стеклами, за которыми окружающий мир приобретал приятные, мягкие оттенки. Сомнений нет, это выговор – хозяин «Дэви» недоволен ее предстоящей поездкой.
Перед тем как стать крупным акционером империи, Алекса твердо решила отдохнуть.
К счастью, вместо пятнадцати–двадцати минут опоздания она отделалась двенадцатью. От знакомого чувства страха и нетерпения сводило желудок. Он решит, что она опаздывает назло. Алекса менялась на глазах, шумный успех неизбежно портил ее, делал все более независимой. Форга уже высказывал претензии и сказал, что неподчинения не потерпит.
Рассеять страхи и подозрения босса потребует времени, надо набраться терпения, иначе каникулы не состоятся. Алекса думала, что знает, как это сделать, настроилась решительно, а тут такая досадная промашка. Какое легкомыслие, даже деньги заранее не приготовила. Вытащив наконец кошелек, она протянула таксисту пятидолларовую бумажку.
– Вы мне кого-то напоминаете, мисс. Вы не… как же ее зовут? Самое красивое лицо, или что-то в этом роде?
Опаздывая на свидание к Форге, Алексе некогда было объясняться.
– Сдачи не надо. – Она выскочила из машины, на ходу надевая очки и запихивая прядь золотых волос в пучок. Нервы пошаливали, как всегда перед разговором с Форгой.
Дверь, как при каждой встрече, была приоткрыта. Коридор освещала одна-единственная толстая темно-синяя свеча. Услышав голос сверху, она собрала все свое самообладание.
– Алекса, поднимись, пожалуйста. Давно мы не виделись. По-моему, больше двух недель.
Она робко поднялась по черным полированным ступеням – не только из-за боязни поскользнуться. В первый раз Форга ждал ее не в кабинете за массивным столом. Он стоял в лестничном проеме. Свет падал только ему на лицо и на скульптуру коленопреклоненной женщины позади, склонившей к полу пряди волос из слоновой кости. Внизу со стуком закрылась входная дверь.
– У нас важный повод встретиться, моя дорогая…
Ладони повлажнели от напряжения, но на этот раз он не пожал ей руки. Она прошла за ним по толстенному ковру коридора в гостиную с обитыми парчой диванами, гобеленами и скульптурами из слоновой кости в великолепно освещенных альковах.
Алексе было неловко, неуютно, как девочке, впервые попавшей на взрослую вечеринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Вот, даете большой план, дверь магазина открывается… – Она перешла на шепот. Была ли она актрисой? Знает, как нагнетать напряженность. – И причина, по которой я купила «Лавку чудес», становится ясна… – Она засмеялась. Какой ужасный звук! – Понимаете, она дает мне отличный повод быть в маске. Обезьяньи рожи, клоуны – никто здесь не видел моего лица при дневном свете, с тех нор как я купила этот магазин. Маски… всевозможные маски…
Майку стало жутко. Он представил обезображенное лицо женщины под маской. Весь ужас в том, что она права. Адель Петерсон, изувеченная Магдой, или Светланой, или ими обеими, действительно создана для специального репортажа, и многие из ее режиссерских предложений пригодятся. Или мисс Петерсон сошла с ума от нечеловеческих страданий, или у нее недюжинные деловые способности, каких он еще не встречал.
Майк пообещал, что позвонит ей через неделю, чтобы договориться о времени встречи и вышлет съемочную группу для репортажа по ее сценарию.
Перед тем как ехать в студию, он еще раз принял душ.
– Барри звонил три раза. Спрашивал, куда ты пропала и когда вернешься.
Алекса перепачкалась крошками горячей булочки, только что принесенной Кико. Выглядела она восхитительно.
Медная посуда, украшавшая кухню и кабинет, сверкала в лучах утреннего солнца. От запаха бразильского кофе и бекона, шипящего на плите, у Джо стало сразу легко на душе. Наверное, и оттого, что Алекса сидела сонная, расслабленная – как ребенок, которого только что разбудили, и он счастлив в предвкушении пикника или похода в цирк. Даже упоминание о Барри не подействовало на Джо. А может, с Алексой теперь легко из-за Майка? Джо не сомневалась, что частично – нет, полностью – из-за него. Он сказал это, наконец-то сказал по телефону прошлой ночью. И она ответила, что любит. Взаимная любовь придавала уверенности, теперь будут силы справиться со всеми трудностями. Она улыбнулась Алексе и сказала просто:
– Ты говорила Барри, что я ездила домой в Сан-Диего?
– Конечно. Это же не секрет?
– Нет, но помнишь, ты учила меня не доверять ему?
Алекса беззаботно кивнула.
– Я и не доверяю. Не хочу, чтобы он знал о моих делах, но… – Джо огляделась, не болтается ли сзади Кико. – Сначала надо выяснить, чем он занимается.
Алекса тут же стряхнула остатки сна.
– Ты имеешь в виду его? Или меня? «Дэви»? В чем дело, Джо?
Джо прижала палец к губам.
– Ты идешь на занятия?
– Может быть, – зевнула Алекса. – Хотя по правде говоря, надо заглянуть к Скаази, подобрать что-нибудь экзотическое для гарема.
Джо нахмурилась:
– Ты правда едешь в Марокко с Маркусом Лэннингом?
– Конечно. А почему бы нет? Ты понимаешь, что я никогда не была за границей. Это абсурд. Сижу на своем мешке с деньгами и нигде не была, ничего не видела… – Алекса словно защищалась. – И вообще он мне нравится.
– Это очевидно.
– Не обязательно откусывать мне голову. Я думала, ты обрадуешься, что я в конце концов нашла мужчину, который мне подходит.
Джо показалось, что в коридоре мелькнул Кико. Она подмигнула Алексе и сказала громко:
– Я провожу тебя в тренажерный зал. Может, и сама позанимаюсь. Надо сбросить пару килограммов после этой оргии под названием «Дэви-тур».
Как всегда флегматичный и безучастный, Кико ждал их у двери.
– Мисс Уэллс, у меня есть для вас сообщение. Хозяин просит позвонить ему в первой половине дня. Вот номер.
– Хозяин? Это кто? – спросила Джо в лифте. Дурное предчувствие возвращалось. Алекса засмеялась:
– Это выражение Кико. На нашем жаргоне это босс. Самый главный босс.
– Как его зовут? Форгер? Ты о нем говорила по телефону?
Перед выходом на улицу Алекса надела темные очки, и девушки отправились к отелю «Плаза» на Пятой авеню.
– Его зовут Бакстер Форга… – Она помолчала и повторила по слогам: – Фор-га. Я слышала, что его также называли Борисом.
Пульс Джо участился. Наконец-то Алекса перестает упрямиться.
– Это он и есть?
– Да, с ним я хотела тебя познакомить, но не сейчас и, может быть, никогда. Он человек-загадка. Сейчас я поняла, что он избегает встреч с людьми – почти со всеми. Он живет в мире, о котором ни ты, ни я ничего не знаем.
– Странно слышать от тебя такое, – резко бросила Джо. – Чем отличается его образ жизни от того, какой вела ты? Или по крайней мере пыталась жить в Санта-Барбаре. Я лично никогда не видела таких особняков, как тот. Он больше смахивал на гостиницу.
– Я не это имела в виду. – На светофоре на углу Шестой авеню они остановились, и Алекса сжала руку сестры. – Послушай, я больше не играю в игры и не стараюсь быть загадочной. Я действительно почти ничего не знаю о мистере Форге. Однажды, когда я удостоилась его общества, – Алекса пыталась острить, но получалось плохо, – я решила, что это единственный человек, который защитит нас с тобой, который о нас позаботится. Станет добрым дядюшкой Сэмом. – Она засмеялась. – Я хочу сказать, станет чем-то вроде отца, который нам обеим так нужен и которого по-настоящему у нас никогда не было. – Как обычно, она резко сменила тему. – Ты выяснила, куда переехал отец? Где сейчас наши вещи?
Джо отрицательно повертела головой.
– Давай выпьем кофе в «Плазе». На улице не могу сосредоточиться для разговора.
К облегчению Джо, Алекса согласилась, и в следующие тридцать–сорок минут Джо рассказала сестре все.
– Я знаю, что действовала необдуманно. Но когда я обернулась и увидела, что Барри следил, как я пыталась вспомнить телефон Майка… В общем, я подумала о твоих словах – что он может укусить, как пиранья.
– Господи… – Алекса побледнела. – Я думаю, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. – Она наклонилась к Джо и посмотрела ей прямо в глаза. – Почему ты вернулась? Ты понимаешь, что говоришь? Мадам Дэви – мамин доктор? Или по крайней мере имеет к этому отношение… теперь я понимаю, почему ты так волнуешься из-за Марка. Ты думаешь, он тоже в этом участвовал? – Алекса засмеялась каким-то неестественным смехом: – Я согласна, это ужасное совпадение. Но знаешь, сколько в России Светлан… Светлана Лэннинг, Светлана Лэйн – это близко. А как насчет Карен Грэхэм-модели и Катрин Грэхэм-издательницы. И Лорен Хаттон и Джидди Хаттон – это две модели, а не одна.
Джо вздрогнула.
– Ты права. Я говорю тебе, что действовала необдуманно, зря я так сорвалась. Но слишком много сведений, и вся эта атмосфера загадочности. Я обещала Майку… – К досаде Джо, она почувствовала, что краснеет. Алекса, наверное, заметила, но не сказала ничего. – Я обещала Майку не делать поспешных выводов, притормозить. По крайней мере, пока он не приедет.
– Это у вас серьезно? – Джо не могла припомнить, чтобы Алекса говорила с такой нежностью.
Она вспыхнула снова.
– Думаю, да. – Она тряхнула головой, словно упрекая себя за неуверенность. – Нет, я знаю это. Мы любим друг друга. Все просто чудесно, замечательно.
– Зачем ты приехала? Осталась бы с Майком. Честно. Я думаю, ты была на взводе, потому что между вами оставалось много нерешенного. Тебе все казалось подозрительным, необычным. Правильно, в «Дэви» много загадок. Но это бизнес, такая у них тактика маркетинга. – И хотя в зале работал кондиционер, Джо увидела капельки пота у Алексы над верхней губой. – Пообещай мне, что остынешь. Майк прав, доказательств нет. Совпадения – и только, нет ниточки, которая связывала бы то, что случилось с мамой, с тем, что происходит со мной. Ведь пока все идет по плану, правда? Да, медсестру убили. Но тот факт, что ты виделась с ней незадолго до смерти, еще ни о чем не говорит. – Алекса глядела на Джо невероятно серьезно. – Обещай не торопиться с выводами. Выясняй что тебе хочется о Барри, о «Дэви». Только не надо складывать два и два так, что получается трагедия. Неизвестно, куда нас тогда занесет.
Красноречие Алексы ничего не изменило в решимости Джо, но она немного успокоилась. Она продолжит расследование, постепенно лучше узнает Барри Хантера и установит личность Мадам Дэви. Если она окажется именно той Светланой, тогда она устроит таинственному Форге веселую жизнь, и Алексе тоже. Если она ошибалась и нет между двумя Светланами никакой связи – она станет самой счастливой на свете.
– Она очень современна…
– Он не должен был разрешать ей смеяться. Вот Хейди Ламарр никогда не разрешали улыбаться: у нее глупая улыбка.
– А что, черт возьми, общего у допотопной Хейди Ламарр с 1983 годом?
– То же самое, что у Валери Демерест. Я только тебе сказала. Деннис не должен был дать ей открыть рот.
– Пошли вы все… – Пенелопа Уоверли резко повернулась к Тоби Дженкинсу, главному художнику. – Не могу поверить, чтобы Блэр назвала ее современной. На ней «Кэлвин» смотрится как довоенный «Биарриц».
– Извините, – тон Браун Шнайдер совсем не вязался с вежливым выражением лица. – Пен, объясни, пожалуйста, если на обложке видны только штрипки от джинсов «Кэлвин Кляйн», как они могут нести твою довоенную идею?
В помещении повисла тяжелая тишина. Все знали, что Браун – единственная, кроме, разумеется, самой Блэр Бенсон, кого Пенелопа может удостоить ответом. Браун, известную интеллектуалку, признавала даже Пен. Однако сегодня, когда нервы у всех были натянуты до предела, Пен не потерпела вопросов и от Браун:
– Моя дорогая, в период кризиса я не считаю уместным тратить время и пускаться в объяснения, как успешная продажа начинается с туфель, которые на самой обложке не видны. Но и они вместе с другими составляющими костюма дают импульс, создают настроение. Не сомневаюсь, ты знакома с массой специалистов с докторской степенью по этому вопросу, но… – Пенелопа театрально вздохнула, – мы попали в беду. Я знаю, что это ты нашла нам это дивное создание, иначе мы не надоедали бы тебе планерками и просмотрами, но у мисс Демерест ничего не выходит. Я говорила Блэр с самого начала, а она не слушала. – Пустым сигаретным мундштуком Пен указала на пять или шесть снимков, развешанных на стене. – Вот посмотрите на эти пробы. Ким, Кристин, Фава… – замечательные девушки, но не… они не…
– Алекса, Лицо Вечной Молодости, – лаконично закончил главный художник.
– Где Блэр? – Пен, проигнорировав художника, взглянула на часы. – Что случилось с ее знаменитой пунктуальностью? – Запищала внутренняя связь, и секретарь Пен поднял трубку.
– Блэр приглашает вас в кабинет на просмотр.
– Какой еще просмотр? – Пен сорвалась на крик. – У нее уже все в голове перепуталось. Что, черт возьми, происходит?
Тем не менее она уже вылетела в коридор, прокричав через плечо:
– Кончайте с кризисом. Демерест переснять! Молодые редакторы толпились у кабинета Блэр, подбирая купальники и спортивные костюмы. Две модели, черная и белая, сидели рядом в халатах и молча на них смотрели. Пен недовольно скривилась, посмотрев на часы, чтобы всем стало ясно, как тут обращаются с гением:
– Просмотр планировался на завтра, Рэб. Дурацкая самодеятельность. В чем дело?
Секретарь Блэр пожал выразительными плечами:
– Je nе sais pas…
– Да все ты знаешь, старушка. – Пен отворила дверь в кабинет Блэр и резко остановилась. Блэр была больна, серьезно больна.
– Блэр, что случилось? Вызвать врача? Ты выглядишь ужасно, на себя не похожа!
Блэр попыталась остановить Пенелопу ледяным взглядом, но он не удался.
– Только что кровь из носа шла, не знаю с чего. Сейчас мне лучше. Я только вошла. Ездила к доктору на укол.
– Вид у тебя такой, что и бутылка скотча не поможет.
Пен постояла на одной ноге, потом на другой.
– Знаешь, кто-то все завалил. Ты видела проект обложки с Демерест?
– Не говори ничего. И так знаю, что не годится.
– Да, хорошего мало. Предупреждаю, что Тоби будет другого мнения… «современная», – передразнила она директора. – Не понимаю, зачем ты послушалась Браун. Она очень талантливый синий чулок, но как сделать обложку – не имеет понятия.
В дверь постучали, и вошел Рэб.
– Хотите начать просмотр? Встреча с доктором в четыре.
«До чего хитрая рожа», – подумала Пен. Что с Блэр? Сказала, что пришла от доктора, в четыре – еще одна встреча. Или Блэр болеет чем-то, что надо скрывать, или она играет в непонятную игру.
Блэр сверкнула глазами в сторону Рэба.
– Встречу я перенесла, уже сходила к врачу. Можно начинать.
На середине просмотра, проходившего на удивление спокойно, на столе у Блэр зазвонил серый телефон. Пен вспомнила, что такое однажды уже случалось. Всех, включая представителей «Эда» и «Ив Пост», бесцеремонно выгнали в коридор. Тогда звонок произвел эффект пожара, и сегодня все повторяется снова. Несмотря на то, что на одной из девушек была только нижняя половина купальника, Блэр велела всем выйти вон. Момент неприятный.
Пенелопа отправилась к себе просмотреть новые снимки. Когда Блэр свистнула всех обратно, Пен решила не торопиться. Больна Блэр или нет, не было причины так непрофессионально себя вести. Это так непохоже на нее. Раньше она и опаздывать себе не позволяла. Теперь путает даты просмотров, а у моделей время дорого. Журналу это влетит в копеечку. Что-то происходит нехорошее. Неужели Блэр решила продать «Вью»? Или хочет поменять штат? Ходили слухи о несоответствии зама по рекламе, но вряд ли Блэр устроила такое из-за него. Дела идут плохо. Нет, здесь что-то другое…
В общем, приглашения обратно в кабинет Пен будто бы не получала. Через двадцать минут Блэр сама пришла к заместительнице. Она закрыла за собой дверь и плюхнулась в удобное деревянное кресло Пенелопы. Блэр плотно сжимала губы, и Пен поняла, что начальница собирается сказать неприятную новость и не намерена объясняться.
Но даже приготовившись к удару, Пен от неожиданности вскинула руки к небу, когда Блэр огласила решение.
– Не утруждай себя пересъемками Демерест, – начала Блэр. – Пожалуйста, не задавай вопросов, ни-ка-ких. Мы возвращаемся к девушке твоей мечты… – Она не могла скрыть горечи. – Будем снимать твою любимицу… и мою…
– Не хочешь ли ты сказать…
– Именно. Алексу Уэллс. Лицо Вечной Молодости.
– Ушам своим не верю, – ахнула Пен. – Мы же бесплатно прорекламируем «Дэви», подарим им миллион долларов…
– Ты слышала, что я сказала? Это мое решение, и никто его не изменит.
– Я опаздываю, – с вызовом сообщила Алекса таксисту, будто это он нес ответственность за то, что до самой Ист-Энд-авеню машина стояла на каждом светофоре. Босс, как всегда, назначил встречу по новому адресу.
Водитель невежливо пробурчал что-то В ответ, но прибавил ходу. Первый раз Форга не прислал машину – длинный серый лимузин с затемненными стеклами, за которыми окружающий мир приобретал приятные, мягкие оттенки. Сомнений нет, это выговор – хозяин «Дэви» недоволен ее предстоящей поездкой.
Перед тем как стать крупным акционером империи, Алекса твердо решила отдохнуть.
К счастью, вместо пятнадцати–двадцати минут опоздания она отделалась двенадцатью. От знакомого чувства страха и нетерпения сводило желудок. Он решит, что она опаздывает назло. Алекса менялась на глазах, шумный успех неизбежно портил ее, делал все более независимой. Форга уже высказывал претензии и сказал, что неподчинения не потерпит.
Рассеять страхи и подозрения босса потребует времени, надо набраться терпения, иначе каникулы не состоятся. Алекса думала, что знает, как это сделать, настроилась решительно, а тут такая досадная промашка. Какое легкомыслие, даже деньги заранее не приготовила. Вытащив наконец кошелек, она протянула таксисту пятидолларовую бумажку.
– Вы мне кого-то напоминаете, мисс. Вы не… как же ее зовут? Самое красивое лицо, или что-то в этом роде?
Опаздывая на свидание к Форге, Алексе некогда было объясняться.
– Сдачи не надо. – Она выскочила из машины, на ходу надевая очки и запихивая прядь золотых волос в пучок. Нервы пошаливали, как всегда перед разговором с Форгой.
Дверь, как при каждой встрече, была приоткрыта. Коридор освещала одна-единственная толстая темно-синяя свеча. Услышав голос сверху, она собрала все свое самообладание.
– Алекса, поднимись, пожалуйста. Давно мы не виделись. По-моему, больше двух недель.
Она робко поднялась по черным полированным ступеням – не только из-за боязни поскользнуться. В первый раз Форга ждал ее не в кабинете за массивным столом. Он стоял в лестничном проеме. Свет падал только ему на лицо и на скульптуру коленопреклоненной женщины позади, склонившей к полу пряди волос из слоновой кости. Внизу со стуком закрылась входная дверь.
– У нас важный повод встретиться, моя дорогая…
Ладони повлажнели от напряжения, но на этот раз он не пожал ей руки. Она прошла за ним по толстенному ковру коридора в гостиную с обитыми парчой диванами, гобеленами и скульптурами из слоновой кости в великолепно освещенных альковах.
Алексе было неловко, неуютно, как девочке, впервые попавшей на взрослую вечеринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36