Здесь выложена электронная книга Популярная музыка из Виттулы автора по имени Ниеми Микаель. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Ниеми Микаель - Популярная музыка из Виттулы.
Размер архива с книгой Популярная музыка из Виттулы равняется 328 KB
Популярная музыка из Виттулы - Ниеми Микаель => скачать бесплатную электронную книгу
Микаель Ниеми
Популярная музыка из Виттулы
«Популярная музыка из Виттулы»: Текст; Москва; 2003
ISBN 5-7516-0354-0
Аннотация
Несколько лет назад известный в узких литературных кругах швед Микаэль Ниеми написал роман про свою «малую родину» – деревушку Паяла, что на самом севере Швеции, в районе, прозванном Виттула («Сучье болото»). Граница с Финляндией, 60–70-е годы. В деревне вперемешку живут шведы и финны, сектанты и атеисты. В общем, извечный конфликт старого и нового... И вот этот роман возьми и стань бестселлером. Причем не только внутришведским, но и международным. Переводы на дюжину языков, включая японский... Ниеми, что называется, проснулся знаменитым. И его родная деревня, говорят, уже стала местом туристического паломничества.
«Популярная музыка...» – вещь незатейливая, но местами обжигающая чистотой и подлинностью интонации. Это, собственно, даже не роман, а вереница историй о детстве и отрочестве героя и ещё трёх местных мальчишек, в конце 60-х годов решивших создать в Виттуле рок-группу... Отцы и деды поют старозаветный «Хуторок», а дети и внуки – Элвиса и «Битлз». Бренчат «Can’t buy me love» на самодельных гитарах, отчаянно фальшивя: «Сами того не ведая, мы изобрели панк за несколько лет до его рождения» . Рок-н-ролльная революция в шведском захолустье, где и проигрыватель-то редкость.
И не верится сельским меломанам, что есть на свете Лондон, где кузены из Миссури, приехавшие в Паялу на похороны бабушки, видели на улице живых битлов.
Дополнительно: рецензия от Олега Дивова
Микаель Ниеми
Популярная музыка из Виттулы
ПРОЛОГ
Автор просыпается, начинает восхождение и выставляет себя на посмешище на перевале Торонг-ла-Пасс, с чего и начинается это повествование
.
Ночевка в деревянной клетушке выдалась на редкость холодной. Запищал мой походный будильник, я проснулся, резко сел, ослабил шнурок спального мешка, оставлявший лишь узкое отверстие для лица, и высунул руку в ледяную тьму. Пальцы долго шарили по шершавому полу, усеянному щепками и песчинками, в щели между половицами задувал холодный ветер. Наконец, рука нащупала холодную пластмассу будильника с кнопкой.
Некоторое время я лежал неподвижно, полудремал, распятый на доске, с рукой, погруженной в море. Тишина. Холод. Мелкое прерывистое дыхание в разреженном воздухе. Все тело ломило, словно за ночь я натрудил мышцы.
Тогда, именно в тот миг, я понял, что мертв.
Это состояние трудно передать словами. Тело будто высосали. Я превратился в камень, в гигантский ледяной метеорит пепельного цвета. Внутри меня зияла каверна, где шевелилось инородное тело, что-то продолговатое, мягкое и органическое. Труп. Но не я. Я был камень, я только обволакивал остывающий образ, я был наподобие исполинского, плотно облегающего гранитного саркофага.
Это ощущение длилось секунды две, самое большее - три.
Потом я зажег фонарик. На циферблате будильника высветилось 00.00. В этот момент отчаяния я уже решил, что время остановило свой ход, что оно больше не поддается счислению. Но, поразмыслив, понял, что просто случайно выставил нули, когда искал кнопку будильника. Часы на руке показывали двадцать минут пятого. Края дыхательного отверстия в мешке покрылись инеем. Температура была ниже нуля, хотя ночевал я в доме. Я вылез навстречу холоду, выкарабкался из мешка, одетый во все, что у меня было, сунул ноги в промерзшие туристические ботинки. Поеживаясь от холода, положил в рюкзак чистый дневник. Опять ничего за целый день. Ни одного наброска, ни единой записи.
Откинув дверной крючок, шагнул в ночь. Бездонное небо, усыпанное звездами. На горизонте, как челн на волнах, качался полумесяц, со всех сторон угадывались остроконечные силуэты гималайских титанов. Звезды горели так ярко, что свет их струился по земле - острые белые лучики, просеянные в громадное сито. Я взвалил на спину рюкзак - одно это несложное занятие стоило такого труда, что мне пришлось отдышаться. От недостатка кислорода в глазах заметались мушки. Высотный кашель раздирал глотку: сухие хрипы, 4400 метров над уровнем моря. Передо мной забрезжила тропа, она круто взбегала на каменистый склон и исчезала в темноте. Медленно, очень медленно начал я мое восхождение.
.
Перевал Торонг-ла-Пасс, массив Анапурны в Непале. Высота 5415 метров. Я сделал это. Я на вершине! Такая легкость во всем теле, я опрокидываюсь на спину и учащенно дышу. Ноют ноги, налитые молочной кислотой, стучит в висках, болит голова - это первая стадия высотной болезни. Тревожно пылает рассвет. Нежданный резкий порыв ветра предупреждает, что погода начинает портиться. Мороз кусает щеки, я вижу, как горстка горных туристов торопливо собирает рюкзаки и начинает спускаться к Муктинату.
Я остаюсь один. Нет, не могу уйти, рано еще. Так и не отдышавшись, сажусь. Прислоняюсь к обелиску, на котором полощутся флаги с тибетскими молитвами. Перевал выложен камнями, безжизненная груда валунов, ни травинки. По обе стороны высятся горные пики, черные грубые фасады, украшенные белыми, сверкающими ледниками.
Редкие первые снежинки хлестко бьются о мою куртку, подгоняемые порывами ветра. Плохо дело. Если заметет тропинку, идти будет опасно. Я озираюсь, других туристов сзади не видать. Надо торопиться.
Нет, не могу. Никогда в жизни я не забирался так высоко. Надо же как-то попрощаться. Поблагодарить. Импульсивно встаю на колени перед обелиском. Наверное, со стороны это выглядит смешно, но, оглянувшись еще раз, убеждаюсь, что вокруг ни души. Я подаюсь вперед, по-мусульмански задирая зад, кланяюсь и шепчу слова благодарности. На обелиске литая железная пластина с тибетскими письменами, что там написано, я не знаю, но вся надпись проникнута торжественностью и величием; я сгибаюсь еще сильнее и припадаю губами.
И тут же погружаюсь в подвалы памяти. На скоростном лифте, который вихрем уносит меня в детство. Из трубы, уходящей вглубь времен, кто-то спешит предупредить меня об опасности, но поздно.
Я прилип.
Влажные губы вмерзли в тибетскую молитвенную доску. Я пытаюсь смочить ее языком, но и язык приклеивается.
Каждый ребенок на севере хоть раз да побывал в моей шкуре. Студеный зимний день, перила на мосту, фонарный столб, заиндевевшая железяка. В памяти отчетливо всплывает эпизод. Мне пять лет, я прилип языком к амбарному замку на мосту в Паяле. Сперва полное изумление. Когда я дотрагивался до замка варежкой и даже пальцем, ничего ведь не было. Оказывается, это коварный капкан. Я хочу позвать на помощь, но с прилипшим языком сделать это не так-то просто. Я отчаянно размахиваю руками, пытаюсь оторваться силой, но мне слишком больно. От стужи язык начинает неметь, рот наполняется кровью. Я бешено колочу ногами в дверь, отчаянно мычу:
– Мммыыы, мммыыы…
Тогда на помощь мне приходит мама. Она приносит чашку теплой воды, вода течет по замку, освобождая губы. На замке висят ошметки кожи, я клянусь, что больше никогда в жизни…
– Мммыыы, мммыыы, - мычу я, а снег тем временем идет все сильнее. Меня никто не слышит. Если кто и поднимается, сейчас он обязательно повернет обратно. Задница торчит в небеса, ветер злобно стегает ее, леденит. Рот понемногу немеет. Сняв перчатки, пытаюсь отодраться руками, отогреть плиту горячим дыханием. Бесполезно. Железо вбирает в себя тепло, но теплее не становится. Я хочу поднять плиту, вырвать ее из земли. Но она вмерзла, даже не шелохнется. По спине течет пот. Ветер задувает мне под куртку, пробирая до костей. Надвигаются низкие тучи, заволакивая перевал серой мглой. Страшно. Ох, как страшно! Все сильнее ужас. Я умру здесь. С губами, вмерзшими в тибетскую плиту, я не продержусь до следующего утра.
Остается одно. Надо рвануть с мясом.
От одной мысли мне становится не по себе. Но делать нечего. Я делаю пробный рывок. Боль пронизывает язык аж до самого корня. Раз… два…ну…
Хруст. Кровь. Такая боль, что я стукаюсь головой в плиту. Не идет. Рот приклеен, как был. Рвани я сильнее, остался бы без лица.
Нож. Был бы у меня нож. Пытаюсь нащупать ногой рюкзак, но рюкзак валяется в нескольких метрах от меня. Живот сжимается от страха, содержимое мочевого пузыря грозит вылиться прямо в штаны. Стоя на четвереньках как корова, расстегиваю ширинку.
Тут меня осеняет. Снимаю с пояса походную кружку. До краев наполняю мочой. Лью на губы. Моча течет по губам, те оттаивают, раз, два, и я на воле.
Так я отписал себе жизнь.
Встаю на ноги. Молитва окончена. Язык и губы онемели, кровоточат. Но слушаются. А значит, я, наконец-то, могу начать мой рассказ.
ГЛАВА 1
Как Паяла шагнула в будущее, как возникла музыка и как два мальчика отправляются в путешествие налегке
.
Дело было в начале шестидесятых, когда наш район в Паяле начали асфальтировать. В ту пору мне было пять лет, я услыхал приближающийся гул. Мимо дома ползла вереница машин, похожая на танковую колонну: они остановились и принялись ровнять и раскатывать ухабистую щебенчатую дорогу. Это было в начале лета. Повсюду вразвалочку расхаживали рабочие в спецовках, сплевывали жеваный табак, орудовали ломами и что-то лопотали на финском, а местные бабы тем временем пялились на них из-за занавесок. Все это было дико интересно пятилетнему мальцу. Я торчал за штакетником, наблюдал за происходящим в просвет и втягивал носом выхлопы солярки, шедшие от бронированных чудовищ. Они вгрызались в извилистый большак словно в заплесневелую падаль. Глинистая колея с неисчислимым множеством мелких рытвин, наполнявшихся водой во время дождя, изрытый оспинами хребет, во время оттепели дорога превращалась в жидкую размазню, летом ее пересыпали солью как мясо, чтобы не пылила. Щебенка вышла из моды. Она была пережитком прошлых времен. Родившись вместе с ней, наши отцы и матери не пожелали оставить ее после себя.
В народе наш район называют Виттулаянккой, что можно перевести как "Сучье болото". Откуда взялось это название, неизвестно. Возможно, оно появилось оттого, что здесь рождалось очень много детей. В большинстве семей было по пять и даже более ребятишек, стало быть, название это было грубым намеком на женское плодородие. В Виттулаянкке или просто Виттуле, как иногда сокращали название, жили в основном выходцы из сельской бедноты, детство которых пришлось на неурожайные тридцатые годы. Благодаря тяжелому труду и благоприятной конъюнктуре, они выбивались в люди и получали возможность взять ссуду на строительство собственного дома. Швеция процветала, экономика росла, и вот прогресс докатился, наконец, и до Турнедалена. Перемены к лучшему произошли так внезапно, что люди все еще не верили в свое богатство. То и дело появлялся страх, что у тебя вот-вот все отнимут. Вот и теперь взволнованные хозяйки прятались за расшитыми занавесками, удивляясь, какая хорошая пошла нынче жизнь. Теперь и у тебя, и у твоих детей есть свой дом. Вдосталь денег, чтобы купить одежду, дети не ходят в латанном-перелатанном. Машина - и та есть. Теперь вот щебенку снимают, а на ее месте положат жирный черный асфальт. Нищета нарядится в черную кожаную куртку. Вот оно будущее-то стелется, гладкое как щека. По нему на новых велосипедах поедут наши детки, вперед к благополучию и техническому образованию.
Гудели и мычали разгрузчики. Ссыпали гравий грузовики. Катки трамбовали дорогу огромными стальными валами с такой невероятной силой, что мне захотелось сунуть под них мою детскую ножку и посмотреть, что будет. Я кидал под каток гирбули, а когда он проезжал, бежал искать их, но камни бесследно исчезали. Они исчезали просто как по волшебству. Это было страшно и восхитительно. Я положил ладонь на ровную поверхность. Удивительно холодная. Как такая неровная щебенка становится гладкой, как простыня? Я взял в кухне вилку, кинул ее, потом пластмассовый совок. Но и они пропали без следа. Я и сегодня не знаю, остались ли они там в асфальте или вообще испарились каким-то колдовским способом.
.
В ту пору старшая сестра купила первый в жизни проигрыватель. Когда она ушла в школу, я прокрался в ее комнату. На письменном столе стояло оно, пластмассовое чудо техники, - маленький блестящий черный ящик с прозрачной крышкой, под которой скрывались странные кнопки и регулятор. По столу разбросаны бигуди, помада и дезодоранты. Все - новьё, ненужная роскошь, символ нашего достатка и залог будущей беззаботной и благополучной жизни. В лаковой шкатулке - гора фоток с кинозвездами и кинобилетов. Сеструха коллекционировала их, принося связками из кинотеатра "Вильхельмссонс". На обороте писала название фильма, исполнителей главных ролей и ставила оценку.
На пластмассовой стойке, напоминавшей решетку для посуды, сестра выставила единственный сингл. И взяла с меня торжественную клятву, что я не посмею даже дышать на него. И вот я непослушными пальцами схватил пластинку, погладил лаковую обложку, где был изображен молодой стиляга с гитарой в руках. Черный чуб спадал на лоб, стиляга улыбнулся и встретился со мной взглядом. Бережно, очень бережно вынул я черный виниловый диск. Осторожно снял крышку. Пытаясь делать все, как делала сестра, я положил пластинку на тарелку. Так, чтобы дырочка пластинки попала на пипку в середине тарелки. Потея от нетерпения, включил ток.
Тарелка дернулась и пошла вертеться. Я пришел в неописуемый восторг, подавив в себе желание дать стрекача. Неуклюжие детские пальцы схватили змею, черную упругую иглу с ядовитым зубом, жестким как зубочистка.
Раздалось потрескивание, будто жарились шкварки. Сломалась, подумал я. Я испортил пластинку, она больше не будет играть.
– БАМ-БАМ… БАМ-БАМ…
Ага, нет, играет! Тяжелые аккорды. И заводной голос Элвиса.
Я стоял как вкопанный, забывая сглатывать слюну, которая струйкой текла с губы. Чувствовал, как кружится голова, как сперло дыхание.
Вот оно будущее. Вот как оно звучит. Музыка, похожая на гудки асфальтоукладчиков, на их нескончаемый грохот, на вой сирены, зовущий к багряному небосклону, окрашенному лучами рассвета.
Я нагнулся и выглянул в окошко. Из выхлопной трубы грузовика шел дым, я понял, что укладка началась. Но это был не черный, лоснящийся асфальт. Это был асфальтобетон. Грязно-серый, узловатый, уродливый асфальтобетон.
Вот по чему мы, паяльцы, покатим в будущее.
.
Когда машины, наконец, убрались восвояси, я начал потихонечку обследовать окрестности. Мир перед глазами рос с каждым шагом. Новая асфальтированная дорога соединялась с другими новыми дорогами, мимо тянулись пустынные тенистые парки, громадные псы облаивали меня, беснуясь на звенящей цепи. Чем дальше я шел, тем больше картин открывалось мне. Мир был бесконечен, он все время рос и, когда я понял, что могу идти вот так сколь-угодно долго, я почувствовал головокружение, почти до тошноты. Набравшись храбрости, я спросил отца, который намывал свой новенький "вольво":
– А земля большая?
– Ужасно большая, - ответил отец.
– Но у нее же есть край?
– Есть. В Китае.
От такого прямого ответа мне стало немного легче на душе. Значит, если долго идти, то рано или поздно дойдешь до края. И край этот - в царстве мяукающих узкоглазых людей на другой стороне земли.
Стояло лето, жара была невыносимой. Я лизал ледяное мороженое, оно капало и намочило мне рубашку. Вышел со двора, покинул свою крепость. Изредка оглядывался назад, чтобы увериться, что не заблудился.
Пошел на детскую площадку (на самом деле это был старый выгон, который затесался посреди поселка). Поселковые власти поставили здесь качели, и вот я плюхнулся на узкое сиденье. Начал энергично раскачивать цепи, чтобы набрать скорость.
Внезапно я почувствовал, что за мной наблюдают. На горке сидел какой-то пацан. Он расположился на самой верхушке, будто собираясь скатиться. Но вместо этого, словно гриф, застыл в выжидательной позе и смотрел на меня во все глаза.
Я насторожился. Что-то с этим парнем не так. Не было его там, когда я пришел, он точно с неба свалился. Я притворился, что не заметил его, и принялся раскачиваться: качели взлетали так высоко, что цепи обмякали в моих руках. Зажмурился, слушая, как замирает в желудке, когда качели ускоряют свой бег к земле и, поравнявшись с ней, стреляют ввысь.
Когда я открыл глаза, он уже сидел в песочнице. Он, что, туда на крыльях перелетел? Я не слышал ни звука. Мальчик, по-прежнему, пристально разглядывал меня, сидя ко мне боком.
Я замер, качели замедлили ход. Тут я подпрыгнул, кувыркнулся через голову и плюхнулся на траву. Стал разглядывать небо. Белые облака бежали над рекой. Они напоминали больших пушистых барашков, спящих на ветру. Когда я закрыл глаза, то увидел, как по внутренней стороне век бегают какие-то букашки. Маленькие черные точки, ползающие по красной пелене.
Популярная музыка из Виттулы - Ниеми Микаель => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Популярная музыка из Виттулы автора Ниеми Микаель дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Популярная музыка из Виттулы у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Популярная музыка из Виттулы своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Ниеми Микаель - Популярная музыка из Виттулы.
Если после завершения чтения книги Популярная музыка из Виттулы вы захотите почитать и другие книги Ниеми Микаель, тогда зайдите на страницу писателя Ниеми Микаель - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Популярная музыка из Виттулы, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Ниеми Микаель, написавшего книгу Популярная музыка из Виттулы, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Популярная музыка из Виттулы; Ниеми Микаель, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн