солярий, сауна, тренажерный зал, волшебница-косметолог, визажист, стилист, маникюр, педикюр, талассотерапия и еще многое, многое другое.
Под рукой у Ирки заливистым детским смехом завибрировала Nokia. Ира подозрительно покосилась на призывно святящийся экран мобильного и вдруг как-то хищно схватила его, мгновенно прилепив к уху.
– Олег? Милый! Солнышко… Где ты?.. В вестибюле? В каком вестибюле? В нашем?! Ты здесь?.. Да, да. Я сейчас, сейчас… Ты постой. Я бегом. Как ты нашел меня? Ладно, ладно…
Ирка безвольно опустила руку с мобильным и посмотрела на нас полными слез глазами.
– Господи… Это Олег! Он в вестибюле. Как я? – Она захлопала тщательно навостренными ресницами.
– Как Мирей Матье, режущая лук, – очень спокойно и нежно сказала Машка. Наконец от цитат на латыни она перешла к своим, часто очень уместным сравнениям.
– Да? – хмыкнула Ирка. Встала, сняла со спинки стула сумку, опустила в нее телефон. – Я пошла. Девочки, до завтра. Ciao.
– Ни пуха ни пера, Строгова, – сказала Танька.
– К черту, к черту.
Мы проводили ее до выхода взглядом. Конечно же, она у нас супер. Высокая, стройная. В сексапильно облегающих темно-синих D&G-ных джинсах. Я поймала себя на застрявшем в голове вопросе: а красива ли она? И красивы ли мы вообще: я, Машка, Танька? И если красивы, то как, чем, на чей это глаз? вкус? нюх?
Когда-то давно один мой теперь уже далеко-далеко не близкий друг-банкир, с которым мы плавали на его яхте по самому большому в Италии, да и во всей Европе, озеру Гарда, в тихий, без ветра совсем, предзакатный час, когда яхта бесшумно скользила вдоль заросшего соснами и еще какой-то растительностью острова Isola di Garda, глядя на невыразимо красивый пейзаж вокруг, задумчиво, не обращаясь ни к кому – мы уже были на грани разрыва – сказал:
– Вот это – без времени… Вечная красота. А женская, кстати и твоя, – он слегка кивнул головой в мою сторону, – как это ни печально, выражаясь на нашем, финансовом, языке, – обесценивающийся актив. Безжалостно, но точно.
Ирка страшным усилием, от чего даже застучало в виске, приказала себе не бежать по коридору, а нормально, почти прогулочно идти навстречу Олегу. Сама по себе ожила в ней, вынырнув из подсознания, строфа из ее любимого романса:
…Была ветла, да вдруг прогнулась,
Чтоб не ожить уже весной.
Была судьба, да разминулась,
Чтоб вновь не встретиться с тобой.
Чтоб вновь не встретиться… Чтоб вновь не встретиться… Чтоб вновь… – заело, заело, за… Они познакомились полтора года назад. На Кутузовском. Ирка только что купила права и с грехом пополам – не было все времени – закончила водительские курсы. Ее небесно-голубой BMW-3 на скорости под сто как-то самостоятельно вмазался в мокро-асфальтовый бок надраенного до блеска Mercedes GL-500, в котором и ехал Олег. Не пристегнутая ремнем Ирка – а подушка безопасности из-за этого не сработала – сильно разбила лоб, основательно вырубившись из сознания.
Очнулась она, наша ходячая энциклопедия по гламуру, на коленях у Олега от знакомого, но не так уж часто встречающегося аромата BVLGARI. Ей припомнилась даже рекламная строчка этого парфюма: «Вечерний BVLGARI для тех, кто не согласен с присловьем: утро вечера мудренее».
Ирка расскажет об этом Олегу потом. В какой-то из прекраснейших вечеров один на один. А сейчас Олег мчал ее по «встречке» в Склиф, и она, догадавшись об этом по разговорам в машине, старалась как можно дольше не открывать глаза.
– У меня очень, очень мало времени, – сказал ей Олег в вестибюле «фермы», осторожно и мягко разорвав наконец безумный Иркин поцелуй. – Я знаю, кто заложил нас Ярославе. Вот тот… – он показал глазами на рослого, в темной бейсболке охранника Мишу, стоящего в проеме между входными дверьми. – Он теперь наш. В доску. Так сказать, двойной агент. Яровславе будет гнать фальшак, дезу, а нам с тобой чистую правду. Ферштейн?
– Олежек, – прикусила нижнюю губу Ирка. – Я очень боюсь ее. Вот, прочитай… – Она вытянула из сумки книжку.
Мгновенно прочитав слова на обложке, Олег отвернул последнюю страницу.
– Ясно. Твой камуфляж из-за этого?
– Да, – сказала Ира и улыбнулась, представив, насколько комично выглядит в этом «карнавале».
– А тебе идет… – пошире улыбнулся Олег и разом стал походить на голливудского актера Гарри Синайза: такой же открытый, высокий лоб без морщин, над которым легли недлинные, на два пальца, жестковатые, с легким каштановым оттенком волосы, серо-голубые, между красивым переносьем, глаза, чуть-чуть приподнятая левая бровь и ироничная, а может и хитроватая, губная складка справа.
Ирка порывисто прижалась к Олегу. Он спокойно и твердо прошептал ей в самое ухо:
– Не бойся. И целуй Соньку.
– Я отвезла ее к маме. В Красногорск.
– Правильно. Привет подругам. А это тебе на цветы, – Олег опустил в Иркину сумку сначала «Белую вспышку», а за ней весьма пухлый синий конверт.
– Хорошо смеется тот, кто стреляет последним.
К выходу зашагал красивый, даже со спины, узкобедрый, сильный и очень богатый мужчина.
Глава 3
Этой ночью я наконец-то усадила себя за стол, чтобы написать в журнал L’Officiel давно обещанную статью-эссе.
– О чем? – спросите вы.
И я отвечу:
– Об очень богатом мужчине, в которого вы по-настоящему влюбились. Ничего, правда?
Я подошла к полукруглому окну своего номера, закурила и, отодвинув тяжелую штору вправо, как бы наново охватила взглядом офигительный вид Гардоне-Ривьеры. Все впереди было залито неосязаемой и бесконечной синевой. Озеро Гарда и небо над ним слились бесшовно и неотделимо. Вспомнился Иркин романс и ее голос, чем-то неуловимо похожий на голос Анны Герман:
Ни о ком, ни о чем. Синева, синева, синева.
Ветерок умиленный и синее-синее море.
Выплывают слова, в синеву уплывают слова.
Ускользают слова, исчезая в лазурном узоре.
В эту синюю мглу уплывать, улетать, улететь,
В этом синем сиянье серебряной струйкой растаять,
Бормотать, умолкать, улетать, улететь, умереть,
В те слова, в те крыла, всей душою бескрайней врастая…
Возвращается ветер на круги своя, а она
В синеокую даль неподвижной стрелою несется,
В глубину, в вышину, до бездонного синего дна…
Ни к кому, никуда, ни к тебе, ни в себя не вернется.
Здесь, на самой верхней части склона холма, в доме, где когда-то жил, сочинял, любил и страдал поэт Габриель д’Аннуция, а теперь разместился роскошнейший отель Dimora Balsone всего-то на пять апартаментов, в синий-пресиний и солнечный полдень, под радостные крики чаек мы и поставили крест на наших, так хорошо развивавшихся по первости, отношениях с моим другом, очень богатым мужчиной, банкиром Дмитрием. Он вышел ко мне на веранду, провел самыми кончиками пальцев по моей загорелой, особенно нравившейся ему скуле.
Дима умел формулировать. Он сказал:
– Ты – femme fatale. То есть свободная, независимая, смелая. А это не вписывается в мое представление о жене. Меня бы устроила непокорная покорность, но на подобное… ты не потянешь. Не взойдешь. И этим когда-то разрушишь один из двух главных, в моем понимании, жизненных стандартов.
Я внимательно и спокойно смотрела на Диму. Я предвидела финал нашей повести, от того даже с интересом дослушивала заключительные слова. Он говорил мягко, нежно и безвозвратно:
– Итак. Ты когда-то, рано или поздно, разрушишь семью. Первый и главенствующий стандарт.
– А второй? – спросила я, поймав себя на мысли, что еще не понимаю, что это все – со мной. Что сейчас закончится разговор, мы мирно соберем вещи, пока еще лениво и праздно разбросанные по комнатам, сядем в его самолет и приземлимся в Москве уже знакомыми незнакомцами. В самолете мы будем легко что-то обсуждать, я принесу его любимый зеленый чай с медом, свернусь калачиком в кресле и положу голову на его плечо, как всегда, но уже по-другому. Теперь моя душа будет придавлена будто гранитной плитой и боль станет безмолвной, не будет сил кричать. Его встретит шофер, на чье место он сядет и на привычной бешеной скорости умчит в «его-наш» дом. Меня же посадит в другую машину. И я попрошу отвезти меня к маме.
– Он, второй стандарт, ни к тебе, ни ко мне не относится.
– Хорошо, но все-таки?
– Стандарт сексуальной ориентации.
Я улыбнулась одними глазами.
Он, не переигрывая, искренне сказал:
– Какие у тебя глаза!.. Можно я их поцелую?
– Можно, – сказала я. – Но это уж точно к окончательной разлуке.
Я суеверна. Я просила не дарить мне часов. Дима тогда меня не послушал…
Села за стол. Раскрыла компьютер. С минуту всматривалась в синеву экрана и привычно, не глядя, побежала пальцами по клавиатуре.
…А в сущности, зачем же уходить от вот этих самых очень богатых мужчин? Не стоит же врать самой себе, что яхта, вилла на Лазурном Берегу, вылеты из Внуково-3 на собственном самолете, отделанном изнутри деревом и кожей и рассчитанном всего на тринадцать человек, последняя модель Vertu за почти семь тысяч евро со специальным клеймом «special edition» в руках, ключи от мощной и дорогой машины, в которой все сделано по индивидуальному заказу и, наконец, дом в две тысячи квадратных метров на все такой же заветно-желанной Рублевке, вам не интересны.
Нет, еще как интересны. Но давайте для начала разберемся в определениях. Для этого предлагаю самый простой тест: Очень Богатый Мужчина.
Подчеркните то, что привлекает вас больше всего. Справились? Тогда смотрим… Если выбор сделан в пользу слов «Очень» и «Богатый», то не стоит дальше читать этот текст. Ответ в таком случае однозначный: никуда от них уходить не надо. Напротив, держитесь столько, сколько хватит сил, а за это время постарайтесь получить как можно больше. Не отказывайтесь ни от чего. Вспомните пятидесятивосьмилетнюю Ивану Трамп, что сумела прославиться своим знаменитым слоганом, сделавшимся теперь основным руководством к действию для многих женщин: «Не бери в голову, забери у него все!»
Так что не отказывайтесь от подарков, поездок, а если вам очень повезет, вы получите еще и неплохую квартиру и открытую навсегда шенгенскую визу.
И все.
Вас сменят.
Но будет не очень больно, ибо материальная компенсация заметно смягчит ощущение от свалившейся на вас немилости.
Если же вами выбрано слово «Мужчина», то можно продолжать. В этом случае, как бы само собой подразумевается, что глупая или преднамеренная алчность не подходит. Конечно, не стоит строить из себя ангельскую невинность: опыт показывает, благосостояние мужчины является определенным и очень весомым бонусом к вашему искреннему и нежному к нему отношению.
Естественно, что в подобном сценарии возможен и такой поворот: мужчина, которого ты бескорыстно и беззаветно любишь, вдруг оказывается еще и очень, очень богатым.
Наверное, я бы сама не поверила в то, что такое бывает, если бы не наша подруга Анечка, у которой случился головокружительный роман, который теперь уже догорает в ее сознании и разносится ветром перемен.
Аня вполне самостоятельная и реализованная девушка, веселая, умная, из хорошей семьи, с самого начала взросления она никогда не была обделена мужским вниманием. И, при желании, запросто могла бы давно «удачно» выйти замуж, если бы ее интересовал «инвестиционный» брак.
Но… Анечке не нужны были деньги мужчины, а точнее, она всегда хотела мужчину, у которого они бы просто были.
Как-то весной Анечка купила книгу «Zамуж за миллионера». Причем купила не от желания выйти замуж, и тем более за миллионера, а просто так, из любопытства. На досуге прочитала, а через несколько дней после этого ее пригласил на ужин приятель, предупредив, что будет еще один его знакомый.
День на работе, пробки, апрель, весна и солнце… Анечка потом не раз говорила мне, что до последнего не хотела ехать на эту встречу. Заранее придумывала всяческие отговорки, но когда приятель сам позвонил и сказал, что ждет ее в ресторане, отступать стало некуда.
Она поехала.
Ужинали втроем, и все было, как всегда: еда вкусной, а рассуждения о вине и политике – скучными. В одну из пауз, когда разговор перешел на спорт, знакомый приятеля попросил Анин номер телефона. Его звали Антоном, и он ну ничем не обратил на себя Анино внимание. Она даже вмазала ему, очень грамотно заявив, что Березутской как футболист всего лишь профессиональный, по классу игры, середняк.
– Сегодня была на свидании вслепую, ужас! – рассказывала нам тем же вечером Аня. – Чувствовала себя глупо, непонятно, о чем было говорить. Думаю, не стоит с этим Антоном больше встречаться.
Однако все вышло по-другому…
Когда Антон позвонил через несколько дней и пригласил Аню на обед, ему, если честно, вдруг повезло: вот что значит в нужное время сделанный звонок.
У Анечки было плохое настроение, и она согласилась на встречу в надежде, что Антон поможет развеять ее тоску. Дальше, как говорится, пошло-поехало. Еще одно согласие, теперь на ужин. И еще одно. После третьего свидания она позвонила мне:
– Знаешь, все же первое впечатление обманчиво. Он какой-то другой, странный и удивительный. Он мне нравится, очень. С ним невероятно спокойно. Он точно с другой планеты, – и еще минут сорок она рассказывала про его веснушки, мелкие морщинки у глаз, мягкие руки и глаза, которые светятся, и что от этого света на душе становится тепло-тепло. – Ты не поверишь, но я впервые на время свидания выключаю свой мобильный телефон.
А вечером следующего дня я узнала, что Антон и в самом деле с другой планеты.
– Он олигарх, понимаешь, он миллионер, он нереально богатый… Он небожитель, я и представить себе такого не могла. Я как будто в другой реальности побывала! Его кабинет – это футбольное поле, офис – Trump Tower, – приглушенно шипела в трубку Анечка.
Получалось, что с олигархом могла познакомиться не только «светская львица», но и обыкновенная девушка. Ну при этом, может быть, не очень и простая, но, по крайней мере, не являющаяся завсегдатаем светских тусовок.
Дальнейший сценарий был вполне предсказуемым: Антон – Очень Богатый Мужчина, в которого по уши влюбилась моя подруга Анечка, и прежде всего именно в Антона, а не в Антона Петровича – владелеца заводов, газет и пароходов, – ухаживал, как и все мужчины, за тем только исключением, что размах всего этого был адекватен количеству нулей на его счете. Дом на Рублевке, машина, украшения, поездки на week end, стоимость которых исчислялась десятками тысяч евро, не считая оплаты частного самолета, ужины в ресторанах, которые специально закрывали для них… Через три недели Аня переехала к нему, еще через неделю позвонила мне вечером, пока я лениво листала Битова, и прошептала, что он сделал предложение.
– У меня большой опыт, Анечка. И малый запас времени. Я для себя все решил, ты та женщина, которая мне подходит, я люблю тебя. Я хочу от тебя детей и хочу на тебе жениться, – сказал он и пошел в душ.
Я представила себе мою подругу, ошалело сидящую на постели и растерянно хлопающую глазами. Только что сказанные ей слова эхом носились в ее голове и почему-то никак не хотели сложиться в одну, самую значимую для Анечки фразу.
Вы все ее знаете.
Она всего из трех слов.
И тем не менее за тридцать весенних дней жизнь нашей, не такой уж вовсе простой девушки, вдруг, круче не бывает, изменилась, и она жадно, огромными глотками пила из чаши счастья.
Затем на три летних месяца Анечка как бы выпала из моего поля зрения. Осенью у меня начались эфиры, я оказалась в своей привычной сумасшедшей гонке за новыми темами, героями, не хватало времени на сон, но однажды я все же изловчилась и выкроила несколько часов на встречу с подругой.
Мы сидели на новой веранде в Ritz Carlton, и Аня нервно теребила обсыпанный бриллиантовой крошкой Frаnсk Muller.
– Мы не виделись уже три недели… Он теперь совсем редко звонит. Он перестал дарить цветы, хотя и раньше нельзя было сказать, что он их дарит. Их привозили помощники. Он уже не раз не возвращался ночевать. Он перестал обращать внимание на то, как я выгляжу. Понимаешь? Я просиживаю вечера в нашем доме, меряя шагами расстояние от бассейна до кухни, и сбиваясь со счета, я понапрасну готовлю ужины, ненужно гоняю в «Азбуку вкуса» в Dream House, зачем-то присматриваю какую-то мебель… Жду, жду, жду, а он звонит и говорит, что опять не может приехать и что ему надо срочно улетать. Он может не брать часами трубку. Получается, я чаще говорю с его помощником, чем с ним. Я живу теперь в этом огромном доме совершенно одна. Кошмар! Первое время я, как могла, отвлекала себя салонами, магазинами, даже не зная точно, сколько потратила. Но все – пустота. Чушь. Внутри так больно. Щемит и щемит… Я просто хочу заснуть рядом с ним.
К середине сентября Анечка перевезла все свои вещи к себе домой. Она ушла от Антона Петровича. Когда мы снова с ней встретились, она притащила с собой все ту же злополучную книгу и, пытаясь иронизировать, стала перелистывать ее, как бы вслух изучая классификацию «олигархов».
1 2 3 4
Под рукой у Ирки заливистым детским смехом завибрировала Nokia. Ира подозрительно покосилась на призывно святящийся экран мобильного и вдруг как-то хищно схватила его, мгновенно прилепив к уху.
– Олег? Милый! Солнышко… Где ты?.. В вестибюле? В каком вестибюле? В нашем?! Ты здесь?.. Да, да. Я сейчас, сейчас… Ты постой. Я бегом. Как ты нашел меня? Ладно, ладно…
Ирка безвольно опустила руку с мобильным и посмотрела на нас полными слез глазами.
– Господи… Это Олег! Он в вестибюле. Как я? – Она захлопала тщательно навостренными ресницами.
– Как Мирей Матье, режущая лук, – очень спокойно и нежно сказала Машка. Наконец от цитат на латыни она перешла к своим, часто очень уместным сравнениям.
– Да? – хмыкнула Ирка. Встала, сняла со спинки стула сумку, опустила в нее телефон. – Я пошла. Девочки, до завтра. Ciao.
– Ни пуха ни пера, Строгова, – сказала Танька.
– К черту, к черту.
Мы проводили ее до выхода взглядом. Конечно же, она у нас супер. Высокая, стройная. В сексапильно облегающих темно-синих D&G-ных джинсах. Я поймала себя на застрявшем в голове вопросе: а красива ли она? И красивы ли мы вообще: я, Машка, Танька? И если красивы, то как, чем, на чей это глаз? вкус? нюх?
Когда-то давно один мой теперь уже далеко-далеко не близкий друг-банкир, с которым мы плавали на его яхте по самому большому в Италии, да и во всей Европе, озеру Гарда, в тихий, без ветра совсем, предзакатный час, когда яхта бесшумно скользила вдоль заросшего соснами и еще какой-то растительностью острова Isola di Garda, глядя на невыразимо красивый пейзаж вокруг, задумчиво, не обращаясь ни к кому – мы уже были на грани разрыва – сказал:
– Вот это – без времени… Вечная красота. А женская, кстати и твоя, – он слегка кивнул головой в мою сторону, – как это ни печально, выражаясь на нашем, финансовом, языке, – обесценивающийся актив. Безжалостно, но точно.
Ирка страшным усилием, от чего даже застучало в виске, приказала себе не бежать по коридору, а нормально, почти прогулочно идти навстречу Олегу. Сама по себе ожила в ней, вынырнув из подсознания, строфа из ее любимого романса:
…Была ветла, да вдруг прогнулась,
Чтоб не ожить уже весной.
Была судьба, да разминулась,
Чтоб вновь не встретиться с тобой.
Чтоб вновь не встретиться… Чтоб вновь не встретиться… Чтоб вновь… – заело, заело, за… Они познакомились полтора года назад. На Кутузовском. Ирка только что купила права и с грехом пополам – не было все времени – закончила водительские курсы. Ее небесно-голубой BMW-3 на скорости под сто как-то самостоятельно вмазался в мокро-асфальтовый бок надраенного до блеска Mercedes GL-500, в котором и ехал Олег. Не пристегнутая ремнем Ирка – а подушка безопасности из-за этого не сработала – сильно разбила лоб, основательно вырубившись из сознания.
Очнулась она, наша ходячая энциклопедия по гламуру, на коленях у Олега от знакомого, но не так уж часто встречающегося аромата BVLGARI. Ей припомнилась даже рекламная строчка этого парфюма: «Вечерний BVLGARI для тех, кто не согласен с присловьем: утро вечера мудренее».
Ирка расскажет об этом Олегу потом. В какой-то из прекраснейших вечеров один на один. А сейчас Олег мчал ее по «встречке» в Склиф, и она, догадавшись об этом по разговорам в машине, старалась как можно дольше не открывать глаза.
– У меня очень, очень мало времени, – сказал ей Олег в вестибюле «фермы», осторожно и мягко разорвав наконец безумный Иркин поцелуй. – Я знаю, кто заложил нас Ярославе. Вот тот… – он показал глазами на рослого, в темной бейсболке охранника Мишу, стоящего в проеме между входными дверьми. – Он теперь наш. В доску. Так сказать, двойной агент. Яровславе будет гнать фальшак, дезу, а нам с тобой чистую правду. Ферштейн?
– Олежек, – прикусила нижнюю губу Ирка. – Я очень боюсь ее. Вот, прочитай… – Она вытянула из сумки книжку.
Мгновенно прочитав слова на обложке, Олег отвернул последнюю страницу.
– Ясно. Твой камуфляж из-за этого?
– Да, – сказала Ира и улыбнулась, представив, насколько комично выглядит в этом «карнавале».
– А тебе идет… – пошире улыбнулся Олег и разом стал походить на голливудского актера Гарри Синайза: такой же открытый, высокий лоб без морщин, над которым легли недлинные, на два пальца, жестковатые, с легким каштановым оттенком волосы, серо-голубые, между красивым переносьем, глаза, чуть-чуть приподнятая левая бровь и ироничная, а может и хитроватая, губная складка справа.
Ирка порывисто прижалась к Олегу. Он спокойно и твердо прошептал ей в самое ухо:
– Не бойся. И целуй Соньку.
– Я отвезла ее к маме. В Красногорск.
– Правильно. Привет подругам. А это тебе на цветы, – Олег опустил в Иркину сумку сначала «Белую вспышку», а за ней весьма пухлый синий конверт.
– Хорошо смеется тот, кто стреляет последним.
К выходу зашагал красивый, даже со спины, узкобедрый, сильный и очень богатый мужчина.
Глава 3
Этой ночью я наконец-то усадила себя за стол, чтобы написать в журнал L’Officiel давно обещанную статью-эссе.
– О чем? – спросите вы.
И я отвечу:
– Об очень богатом мужчине, в которого вы по-настоящему влюбились. Ничего, правда?
Я подошла к полукруглому окну своего номера, закурила и, отодвинув тяжелую штору вправо, как бы наново охватила взглядом офигительный вид Гардоне-Ривьеры. Все впереди было залито неосязаемой и бесконечной синевой. Озеро Гарда и небо над ним слились бесшовно и неотделимо. Вспомнился Иркин романс и ее голос, чем-то неуловимо похожий на голос Анны Герман:
Ни о ком, ни о чем. Синева, синева, синева.
Ветерок умиленный и синее-синее море.
Выплывают слова, в синеву уплывают слова.
Ускользают слова, исчезая в лазурном узоре.
В эту синюю мглу уплывать, улетать, улететь,
В этом синем сиянье серебряной струйкой растаять,
Бормотать, умолкать, улетать, улететь, умереть,
В те слова, в те крыла, всей душою бескрайней врастая…
Возвращается ветер на круги своя, а она
В синеокую даль неподвижной стрелою несется,
В глубину, в вышину, до бездонного синего дна…
Ни к кому, никуда, ни к тебе, ни в себя не вернется.
Здесь, на самой верхней части склона холма, в доме, где когда-то жил, сочинял, любил и страдал поэт Габриель д’Аннуция, а теперь разместился роскошнейший отель Dimora Balsone всего-то на пять апартаментов, в синий-пресиний и солнечный полдень, под радостные крики чаек мы и поставили крест на наших, так хорошо развивавшихся по первости, отношениях с моим другом, очень богатым мужчиной, банкиром Дмитрием. Он вышел ко мне на веранду, провел самыми кончиками пальцев по моей загорелой, особенно нравившейся ему скуле.
Дима умел формулировать. Он сказал:
– Ты – femme fatale. То есть свободная, независимая, смелая. А это не вписывается в мое представление о жене. Меня бы устроила непокорная покорность, но на подобное… ты не потянешь. Не взойдешь. И этим когда-то разрушишь один из двух главных, в моем понимании, жизненных стандартов.
Я внимательно и спокойно смотрела на Диму. Я предвидела финал нашей повести, от того даже с интересом дослушивала заключительные слова. Он говорил мягко, нежно и безвозвратно:
– Итак. Ты когда-то, рано или поздно, разрушишь семью. Первый и главенствующий стандарт.
– А второй? – спросила я, поймав себя на мысли, что еще не понимаю, что это все – со мной. Что сейчас закончится разговор, мы мирно соберем вещи, пока еще лениво и праздно разбросанные по комнатам, сядем в его самолет и приземлимся в Москве уже знакомыми незнакомцами. В самолете мы будем легко что-то обсуждать, я принесу его любимый зеленый чай с медом, свернусь калачиком в кресле и положу голову на его плечо, как всегда, но уже по-другому. Теперь моя душа будет придавлена будто гранитной плитой и боль станет безмолвной, не будет сил кричать. Его встретит шофер, на чье место он сядет и на привычной бешеной скорости умчит в «его-наш» дом. Меня же посадит в другую машину. И я попрошу отвезти меня к маме.
– Он, второй стандарт, ни к тебе, ни ко мне не относится.
– Хорошо, но все-таки?
– Стандарт сексуальной ориентации.
Я улыбнулась одними глазами.
Он, не переигрывая, искренне сказал:
– Какие у тебя глаза!.. Можно я их поцелую?
– Можно, – сказала я. – Но это уж точно к окончательной разлуке.
Я суеверна. Я просила не дарить мне часов. Дима тогда меня не послушал…
Села за стол. Раскрыла компьютер. С минуту всматривалась в синеву экрана и привычно, не глядя, побежала пальцами по клавиатуре.
…А в сущности, зачем же уходить от вот этих самых очень богатых мужчин? Не стоит же врать самой себе, что яхта, вилла на Лазурном Берегу, вылеты из Внуково-3 на собственном самолете, отделанном изнутри деревом и кожей и рассчитанном всего на тринадцать человек, последняя модель Vertu за почти семь тысяч евро со специальным клеймом «special edition» в руках, ключи от мощной и дорогой машины, в которой все сделано по индивидуальному заказу и, наконец, дом в две тысячи квадратных метров на все такой же заветно-желанной Рублевке, вам не интересны.
Нет, еще как интересны. Но давайте для начала разберемся в определениях. Для этого предлагаю самый простой тест: Очень Богатый Мужчина.
Подчеркните то, что привлекает вас больше всего. Справились? Тогда смотрим… Если выбор сделан в пользу слов «Очень» и «Богатый», то не стоит дальше читать этот текст. Ответ в таком случае однозначный: никуда от них уходить не надо. Напротив, держитесь столько, сколько хватит сил, а за это время постарайтесь получить как можно больше. Не отказывайтесь ни от чего. Вспомните пятидесятивосьмилетнюю Ивану Трамп, что сумела прославиться своим знаменитым слоганом, сделавшимся теперь основным руководством к действию для многих женщин: «Не бери в голову, забери у него все!»
Так что не отказывайтесь от подарков, поездок, а если вам очень повезет, вы получите еще и неплохую квартиру и открытую навсегда шенгенскую визу.
И все.
Вас сменят.
Но будет не очень больно, ибо материальная компенсация заметно смягчит ощущение от свалившейся на вас немилости.
Если же вами выбрано слово «Мужчина», то можно продолжать. В этом случае, как бы само собой подразумевается, что глупая или преднамеренная алчность не подходит. Конечно, не стоит строить из себя ангельскую невинность: опыт показывает, благосостояние мужчины является определенным и очень весомым бонусом к вашему искреннему и нежному к нему отношению.
Естественно, что в подобном сценарии возможен и такой поворот: мужчина, которого ты бескорыстно и беззаветно любишь, вдруг оказывается еще и очень, очень богатым.
Наверное, я бы сама не поверила в то, что такое бывает, если бы не наша подруга Анечка, у которой случился головокружительный роман, который теперь уже догорает в ее сознании и разносится ветром перемен.
Аня вполне самостоятельная и реализованная девушка, веселая, умная, из хорошей семьи, с самого начала взросления она никогда не была обделена мужским вниманием. И, при желании, запросто могла бы давно «удачно» выйти замуж, если бы ее интересовал «инвестиционный» брак.
Но… Анечке не нужны были деньги мужчины, а точнее, она всегда хотела мужчину, у которого они бы просто были.
Как-то весной Анечка купила книгу «Zамуж за миллионера». Причем купила не от желания выйти замуж, и тем более за миллионера, а просто так, из любопытства. На досуге прочитала, а через несколько дней после этого ее пригласил на ужин приятель, предупредив, что будет еще один его знакомый.
День на работе, пробки, апрель, весна и солнце… Анечка потом не раз говорила мне, что до последнего не хотела ехать на эту встречу. Заранее придумывала всяческие отговорки, но когда приятель сам позвонил и сказал, что ждет ее в ресторане, отступать стало некуда.
Она поехала.
Ужинали втроем, и все было, как всегда: еда вкусной, а рассуждения о вине и политике – скучными. В одну из пауз, когда разговор перешел на спорт, знакомый приятеля попросил Анин номер телефона. Его звали Антоном, и он ну ничем не обратил на себя Анино внимание. Она даже вмазала ему, очень грамотно заявив, что Березутской как футболист всего лишь профессиональный, по классу игры, середняк.
– Сегодня была на свидании вслепую, ужас! – рассказывала нам тем же вечером Аня. – Чувствовала себя глупо, непонятно, о чем было говорить. Думаю, не стоит с этим Антоном больше встречаться.
Однако все вышло по-другому…
Когда Антон позвонил через несколько дней и пригласил Аню на обед, ему, если честно, вдруг повезло: вот что значит в нужное время сделанный звонок.
У Анечки было плохое настроение, и она согласилась на встречу в надежде, что Антон поможет развеять ее тоску. Дальше, как говорится, пошло-поехало. Еще одно согласие, теперь на ужин. И еще одно. После третьего свидания она позвонила мне:
– Знаешь, все же первое впечатление обманчиво. Он какой-то другой, странный и удивительный. Он мне нравится, очень. С ним невероятно спокойно. Он точно с другой планеты, – и еще минут сорок она рассказывала про его веснушки, мелкие морщинки у глаз, мягкие руки и глаза, которые светятся, и что от этого света на душе становится тепло-тепло. – Ты не поверишь, но я впервые на время свидания выключаю свой мобильный телефон.
А вечером следующего дня я узнала, что Антон и в самом деле с другой планеты.
– Он олигарх, понимаешь, он миллионер, он нереально богатый… Он небожитель, я и представить себе такого не могла. Я как будто в другой реальности побывала! Его кабинет – это футбольное поле, офис – Trump Tower, – приглушенно шипела в трубку Анечка.
Получалось, что с олигархом могла познакомиться не только «светская львица», но и обыкновенная девушка. Ну при этом, может быть, не очень и простая, но, по крайней мере, не являющаяся завсегдатаем светских тусовок.
Дальнейший сценарий был вполне предсказуемым: Антон – Очень Богатый Мужчина, в которого по уши влюбилась моя подруга Анечка, и прежде всего именно в Антона, а не в Антона Петровича – владелеца заводов, газет и пароходов, – ухаживал, как и все мужчины, за тем только исключением, что размах всего этого был адекватен количеству нулей на его счете. Дом на Рублевке, машина, украшения, поездки на week end, стоимость которых исчислялась десятками тысяч евро, не считая оплаты частного самолета, ужины в ресторанах, которые специально закрывали для них… Через три недели Аня переехала к нему, еще через неделю позвонила мне вечером, пока я лениво листала Битова, и прошептала, что он сделал предложение.
– У меня большой опыт, Анечка. И малый запас времени. Я для себя все решил, ты та женщина, которая мне подходит, я люблю тебя. Я хочу от тебя детей и хочу на тебе жениться, – сказал он и пошел в душ.
Я представила себе мою подругу, ошалело сидящую на постели и растерянно хлопающую глазами. Только что сказанные ей слова эхом носились в ее голове и почему-то никак не хотели сложиться в одну, самую значимую для Анечки фразу.
Вы все ее знаете.
Она всего из трех слов.
И тем не менее за тридцать весенних дней жизнь нашей, не такой уж вовсе простой девушки, вдруг, круче не бывает, изменилась, и она жадно, огромными глотками пила из чаши счастья.
Затем на три летних месяца Анечка как бы выпала из моего поля зрения. Осенью у меня начались эфиры, я оказалась в своей привычной сумасшедшей гонке за новыми темами, героями, не хватало времени на сон, но однажды я все же изловчилась и выкроила несколько часов на встречу с подругой.
Мы сидели на новой веранде в Ritz Carlton, и Аня нервно теребила обсыпанный бриллиантовой крошкой Frаnсk Muller.
– Мы не виделись уже три недели… Он теперь совсем редко звонит. Он перестал дарить цветы, хотя и раньше нельзя было сказать, что он их дарит. Их привозили помощники. Он уже не раз не возвращался ночевать. Он перестал обращать внимание на то, как я выгляжу. Понимаешь? Я просиживаю вечера в нашем доме, меряя шагами расстояние от бассейна до кухни, и сбиваясь со счета, я понапрасну готовлю ужины, ненужно гоняю в «Азбуку вкуса» в Dream House, зачем-то присматриваю какую-то мебель… Жду, жду, жду, а он звонит и говорит, что опять не может приехать и что ему надо срочно улетать. Он может не брать часами трубку. Получается, я чаще говорю с его помощником, чем с ним. Я живу теперь в этом огромном доме совершенно одна. Кошмар! Первое время я, как могла, отвлекала себя салонами, магазинами, даже не зная точно, сколько потратила. Но все – пустота. Чушь. Внутри так больно. Щемит и щемит… Я просто хочу заснуть рядом с ним.
К середине сентября Анечка перевезла все свои вещи к себе домой. Она ушла от Антона Петровича. Когда мы снова с ней встретились, она притащила с собой все ту же злополучную книгу и, пытаясь иронизировать, стала перелистывать ее, как бы вслух изучая классификацию «олигархов».
1 2 3 4