— На! На! Все забирай! — почти спокойно стал кидать пачки денег в банковских упаковках на ближайший к жене угол стола Арбацумян. — На Багамы езжай, ори там на всех, зеркала бей, как в прошлый раз в «Рошале»! Не переживай, я тебя не побеспокою…
— Да и ты не переживай, любимый! — саркастически отвечала ему лучшая половина, сгребая деньги в ридикюль. — Без комплексов заберу! А не собираешься беспокоить, так и не беспокой! Мне беспокойства меньше! Хоть одни праздники без твоего гундежа проведу! Ведь все праздники гундит и гундит: «Поедем домой, Женя!» Щас! Думала, хоть на один Новый год повезло! Хоть один Новый год он в КПЗ посидит! Идиот!
— Птичка по зернышку, а Женя по сотенке! — глумливо пропел Арбацумян, глядя, как жена аккуратно прибирает в сумочку и одинокие купюры из общей кучи вываленного им на стол барахла.
— А это что? Это что у тебя тут за «зернышки», петух бесхвостый? — потрясла перед ним пачкой презервативов Евгения Алексеевна.
— Не твое дело! — отрезал Арбацумян.
— Ах, не мое дело? — снова расстроилась, почти успокоившаяся Евгения. — Ну, как знаешь, дорогой! Учти, я тебе эти дела твои наизнанку выверну! Я про тебя на суде такое расскажу, что тебе пожизненное дадут! И только потому, что сейчас таких мерзавцев, как ты, расстреливать стесняются! Полосатенький пиджачок тебе очень подойдет, рецидивист! С Новым годом тебя, родной! Встретимся в суде!
Евгения Алексеевна вышла, оглушительно хлопнув дверью. Некоторое время Вадику было боязно смотреть на Анатолия, который молча сидел за столом, обхватив голову руками. Поэтому он так и продолжал стоять у окна, опустив глаза и цепляясь за гардину.
— Извини, Вадик, — тихо сказал Анатолий. — Вот ты видишь, какой у меня Новый год? У меня папа и мама из Волгограда, сюда приехали по комсомольской путевке… С Женькой мы в одном классе учились. Я же по-армянски только «баравзец» знаю… Никогда раньше ее моя национальность не занимала. А теперь требует Люсю на ее фамилию записать. Все у нее требования какие-то. Нездоровый антагонизм у нас, если честно. Компании у нее сейчас в клубе какие-то престижные…
— Не бери в голову, Толя! — как можно спокойнее ответил Вадик.
— Да что ты понимаешь? — затравленно посмотрел на него Анатолий. — У нее нынче, видите ли, политические амбиции! Они там при мэрии какое-то женское политическое движение организуют в поддержку преобразований в обществе и в защиту женщин…
— От кого? — недоумевая, спросил Вадим.
— От мужчин, естественно, — ответил Толик. — А я только после этого случая с ментовкой понял, что ни хрена о своих собственных детях не знаю. Стыдно сказать, я им раньше деньги на дни рождения дарил. Ну, не смотри ты на меня так! Некогда мне было! Ты же знаешь! А тут от Ларисы Терехиной они такие счастливые мне в КПЗ по мобиле звонили! Пашке там гитару подарили, он, оказывается, два года о ней мечтал, попросить стеснялся… А Люсе — куклу, которая поет армянскую колыбельную про светлячка. Мама и папа плакали, когда Люська им про этого светлячка спела… А Женька не понимает, что этим сукам при мэрии совершенно плевать на общество и его преобразования. Она же им взятки не носила, не видела их в разных видах. Работать она не хочет, на детей ей наплевать, на меня — тем более… Так я и поверил, что они об обществе там заботятся. Страшно подумать, во что все бабы превратятся, когда моя Женька их защищать станет.
Слушая эти горькие слова друга и подзащитного, Вадим Михайлович молча вынул из пухлого портфеля аккуратно упакованный сверток. В нем оказался полный комплект костюмов Деда Мороза и Снегурочки.
— Толик, давай оставим эту тяжелую тему, — сказал адвокат. — Ты только поясни, зачем тебе понадобились эти тряпки. И, если можно, давай все-таки постараемся все дела обстряпать без оружия.
— Боюсь, Вадик, без оружия ничего не получится, — задумчиво ответил Анатолий. — По мобиле ничего тебе объяснить не мог, конечно. Но ты сядь, выслушай, что я тебе расскажу, потом, может, и посоветуешь чего… Ты ведь многие нынче вещи лучше меня понимаешь.
— Ну, что ты такое говоришь, Толя! — застеснялся польщенный адвокат.
— Я правду говорю, Вадик, один на один, не выеживаясь перед посторонними, — отрезал Анатолий.
Вадим сел напротив Анатолия Варгезовича. Как раз перед ним оказалось в фото в настольной рамке, где его шеф обнимал за плечи худенького подростка и девочку с пышными хвостиками. Дети были мрачными, не в пример показательно широко улыбавшемуся отцу. Теперь Толик был таким же грустным, как и его Пашка на фото…
Итак, в КПЗ Толик сидел в камере, битком набитой узбеками. Эти узбеки поделились с Толиком разными восточными сладостями, ледяным, но очень вкусным шашлыком, вялеными фруктами и чаем, который они готовили из странных коричневых плиток, разламываемых ими с огромным восторгом.
Весь этот пир, по их словам, устроил им добрый Дедушка Мороз со Снегурочкой. У них на родине тоже есть такой персонаж народных легенд и сказаний, но живьем они его никогда не видели. Впрочем, один у них артист этого героя изображал по праздникам. А тут к ним в Кузяевку приехал самый настоящий деятель, олицетворявший местный Навруз, праздник Нового года и новых надежд. Причем, как и полагается, деятель этот явился с женой Снегуркой, которая шла за ним след в след на два шага позади. Каждого замурзанного узбека он одарил именно тем, что тому больше всего хотелось покушать. Даже на счет кизилового варенья и плиток чая угадал! Эти узкоглазые провожали его шлагбаума, махали вслед руками, незанятыми подарками…
А когда шлагбаум резко сбросили с высоты на ограничитель — он разбился вдребезги! Стал почему-то ледяным! Они оборачиваются к поселку, и видят, что чем-то прогневали русского Навруза! Все стало из этого противного холодного льда, который они заколебались с крылечек и отмостки дорожек чистить… А жили они все в подвале недостроенного коттеджа спикера городской Думы, господина Мокрушина. Приходят туда, а там — все изо льда! У них была лапша, на которую кипяток надо наливать — все пакетики прозрачные, ледяные… Чайник тоже ледяной! И подвал стал меньше, будто игрушечный. Их трехъярусные нары, газеты, которыми они накрывались, обогреватель электрический — все изо льда! Тогда они господину Мокрушину по ледяному телефону позвонили… Не они, а ихний бригадир — Теймураз-ога. Так господин Мокрушин ихнего огу облаял последними словами, приехал с ментовским нарядом… Всех узбеков в ментовку привезли. А те и рады! В КПЗ условия оказались гораздо лучше, чем в подвале у спикера. Чайник им другой выдали… А за то, что они всю дежурку вымыли и туалеты в отделении отдраили, им чай в любое время разрешили кипятить. Теймураз-ога при Арбазумяне через вертухай договаривался с капитаном, чтобы он разрешил узбекам в КПЗ пожить до весны. За это они обязались все отделение отремонтировать по высшему классу. Но всякие у них проблемы с пропиской, конечно. Посылали они ходока в Елец со всеми паспортами за визами, да только как их ходок теперь найдет — неизвестно. Вряд ли догадается, что они теперь не в Кузяевке, а в КПЗ живут. Но, речь, как говорится, не про узбеков все-таки.
Наслушавшись этих узбеков, Толик стал иначе относиться ко всем случайным разговорам в дежурке. В принципе, в камере можно было услышать, что там менты меж собой кумекают по этому поводу через жестяную кружку, позаимствованную у узбеков. А на перекрестных допросах ему долго пришлось убеждать следователей, что он никак не связан с этим экстрасенсом, который себя за Деда Мороза выдает. До разного у них там на допросах доходило. Капитан Серегин поставил задачу получить от него какие-нибудь сведения. А хрен знает, где этот Дед Мороз живет? Скажешь, что в Лапландии — получишь в рыло! Вот такие там допросы были…
Понятно, что сам Арбацумян не узбек какой-то, в Дедушке Морозе он еще в шесть лет разочаровался… Но в целом то, что он услышал о об этом фокуснике в КПЗ, ему здорово импонировало. Пусть даже с Кузяевкой — это предновогодний оптический обман, установка какая-то психологическая, как у Чумака там или Кашпировского.
А еще в ментовке рассказывали, что все маленькие пациенты детской онкологии вместе с родителями неожиданно исчезли. У главврача от них осталась только записка с какой-то «чао-какао», в которой сообщалось, что весь контингент отправлен на встречу Нового года на Багамы, по путевкам, закупленным за счет областного бюджета для выездной конференции партии власти. Дескать, перед тяжелыми химиотерапевтическими процедурами детям надо встряхнуться. Но пускай их не теряют, не расстраиваются, а, пока есть время, произведут ремонт за счет средств Территориального Фонда обязательного медицинского страхования…
И действительно! Тут же являются заляпанные шпаклевкой ремонтники из департамента здравоохранения, в ударном темпе отделывавшие перед Новым годом кабинеты медицинскому начальству. Эти ремонтники перетаскивают с прежнего места работы все дорогостоящие импортные материалы, сантехнику, светильники богемского стекла — и отделывают онкологию по высшему классу! Там даже все нянечки были в шоке! Ходят теперь по отделению, как по музею, и боятся пыль стирать.
Заведующий онкологией, писавший три года во все инстанции бесполезные жалостные письма об аварийном состоянии палат и операционной, совершенно обнаглел! Он тут же потребовал у департамента здравоохранения поставить в отремонтированные помещения новое современное оборудование и подписался — «Чао-какао!». Что характерно, требование выполнили в отведенный им шестичасовой срок.
Ну, и много еще чего узнал Толик в ментовке странного и удивительного об этих экстрасенсах, которых обитатели Дома престарелых, например, уже объявили святыми и с палками наперевес потребовали у заехавшего к ним попика немедленной их канонизации. Но не в этом дело! Толик подслушал, что менты решили этих самых Деда Мороза и Снегурку пришить! Это ему доподлинно известно!
Где-то около пяти утра ненадолго привели в дежурку нескольких хулиганов, срывавших шапки возле автобусной остановки в Митяевке. На одном из этих отморозков была красная шапка с заячьей оторочкой. Ну, никто же не носит теперь таких! А на другом — обрезанный для удобства тулуп — тоже крытый красной сафьяновой кожей! Их, собственно, из-за этих ярких предметов зимнего туалета и задержал патруль на остановке, поскольку все милиционеры были сыты красненьким под завязку.
На допросе хулиганы рассказали, что на углу Коммунистического переулка они недавно треснули розочкой по башке старикану, одетому как раз в эти вещички. Изъятый у старика мешок на проверку оказался совершенно пустым, хотя они его с трудом тащили, когда какая-то баба, вся в белом, за ними погналась… Ну, а шапку и шубу поделили между собой, как водится…
И менты этих хулиганов сердечно поблагодарили за сообщение! Поскольку мест в КПЗ из-за узбеков все равно не было, а о красной шапке и сафьяновой шубе никто не заявлял — их даже отпустили, намекнув, что если они еще раз этого старика встретят, то неплохо бы его того… Совсем того!
Толик видел у капитана Серегина карту города на столе, где он в условном секторе Зет-прим-7869 отмечает явления народу зимних чудес. А еще он слышал, как этот капитан Серегин сказал кому-то по телефону: «Они — обычные физические лица, товарищ генерал! Это установлено свидетельскими показаниями. Свидетель ударил розочкой этого «святого» по голове, и этот якобы «святой» при контакте с розочкой потерял сознание. Так что вполне можно снайперов использовать, вряд ли близкий бой даст желаемый результат. Да сам господин Наумов тоже снайперов использовать посоветовал… Слушаюсь!»
На карте капитана торчали на иголках красные и зеленые флажки. Красными, как догадался Анатолий, капитан отмечает места, где Дед Мороз уже появился, а зелеными — где, по его предположениям, Дед Мороз может появиться в самое ближайшее время…
— А как ты снайпера из револьвера снимешь? — спросил ошарашенный Вадик. — Снайперы же неизвестно где сидят. Они от всех прячутся, Толик, я сам в кино видел!
— Вадик, я не хочу снимать снайпера, — пояснил Анатолий. — Может и хочу, но сам отлично понимаю, что все равно не смогу. Чего хотеть несбыточного, верно? Я хочу вызвать огонь на себя. Как в кино. Ну, я вообще-то могу себе представить, приблизительно, как нас в этих местах будет снимать снайпер. Я же сам снайпером служил, правда, в ракетном взводе, однако общее представление имею. А Дед Мороз вряд ли и в стройбате-то служил. Хотя, кто его знает? Так вот, собственно… Не согласишься ли ты, друг любезный, составить мне компанию?
— Ты, Толя, живцом хочешь выступить, что ли? — догадался Вадик. — Тебя же убьют, Толик… И ты хочешь… Впрочем, все равно. Ладно, я согласен!
— Спасибо, Вадик! Вот этого я тебе никогда не забуду! — бросился к адвокату из-за стола Арбацумян.
— Да за что «спасибо», Толя? У меня перед Новым годом какая-то дикая депрессия… Вернее, весь год в нее съезжал. Ты меня немного растормошил этой своей хулиганской выходкой из-за джипа. А сейчас, после этой сцены с Евгенией твоей — такая на душе апатия возникла! Честно говоря, суицидальные мысли меня частенько посещают в последнее время. Правда, я предполагал что-то менее обременительное… К примеру, неплохо было бы просто снотворного наглотаться… Пуля в лоб от снайпера — это нечто слишком напыщенное. Что-то неестественное, согласись.
— Да сойдет для нас и пуля снайпера! — радостно потирая руки, сказал Толик. — И потом ведь ты, Вадик, оденешься Снегуркой, поэтому ничего напыщенного не будет, если тебя при этом снайпер пристрелит.
— То есть как это — Снегуркой? — опешил Вадим.
— Ну, не я же буду Снегуркой, Вадик! Зачем же из образа выбиваться? — заржал Анатолий. — Мне же мое лицо кавказкой национальности надо в бороду и очки маскировать! Сам бы мог сообразить. Тем более что я — под следствием. А ты же у нас — артист! Как ты про шовинизм и национализм всем клизмы вставляешь, — я просто млею! Мамой клянусь!
* * *
— Анатолий Варгезович! Спасибо большое! Я вам так благодарна! Дети-то, дети как рады! — шептала им в дверях товаровед. — И от Вадима Михайловича я такого совершенно не ожидала! Только умоляю вас, осторожнее! Третий раз по телевизору про каких-то Деда Мороза со Снегурочкой передают… Ну, чтобы все в милицию звонили, где их видели. Вы поберегитесь, пожалуйста!
— Слушай, Наташ, — остановился в дверях Арбазумян. — Ты ведь баба умная… Ты ведь даже сейчас знаешь, что я спросить хочу… Как ты думаешь, где?..
— Я понимаю, Толя, — серьезно ответила Наталия, перестав улыбаться. — Думаю, это будет в вашем клубе «Рошаль»!
— Почему ты так уверена, Наталья? — поинтересовался Арбазумян, закидывая мешок за спину.
— Я думаю, настоящие Дед Мороз со Снегурочкой именно туда поедут! Причем, именно там их и снайперу удобнее всего снять будет. Да-да! Я полагаю, их там уже со снайпером ждут! Сам посуди! Время нынче наступает явно не детское. Все дети, которым от родителей не откололось — поздравлены. Причем, по слухам, поздравлены даже дети, так сказать, нашей элиты. Им там странные подарочки выданы, родители весь год на ушах стоять будут, так что клиентов у нас прибавится. Учреждения сейчас уже не работают, с корпоративных вечеринок все либо домой, либо в рестораны переехали. А в «Рошале»? Там же такой гадюшник собирается! Туда на совет-любовь нынче все сползутся! И где же появиться с последним аккордом Деду Морозу и Снегурочке? Только там, Толя!
— Ну, значит, и нам туда дорога! Раз ты так считаешь, значит, именно там и мочилово будет… Как говорится, время и место встречи изменить нельзя! — с отчаянием выговорил Анатолий, поправляя бороду, а топтавшаяся рядом с ним Снегурка только обречено вздохнула в косичку.
— Ни пуха ни пера, ребята! — озабоченно пожелала им вслед Наталия.
Закрывая за ними дверь, она с горечью проговорила мужу: «Хорошие они ребята! Только невезучие какие-то… Гарфункель всю дорогу с разными отвратительными мымрами хороводится… А у Толика еще со школы на шее такая кила повисла, что не приведи Господи! Дети, главное, хорошие… Жалко этих коммерсантов — до слез! Все, что ни заработают, таким клячам достается — ты даже представить себе не можешь! А нынче их точно укокошат… Даже сомневаться нечего. До слез обидно! Слушай, Славка, давай детей баиньки уложим и поможем им хоть чем-то, а? Может, по крышам пройдемся, если получится, конечно… Снайперы ведь всегда на крышах сидят! Я сама в кино видела!»
Ее муж, рассиропившийся хлястик в очках, с огорчением протянул: «Ну-у… Наташка! Я же тебе не Карлсон, не Слава КПСС, которые на крышах живут… Не пустит нас никто на крыши. Ну, ты даешь! Ладно, что-нибудь сообразим, не реви!»
* * *
Крупные роскошные снежинки аккуратно и беззвучно падали на подогреваемые тротуары возле элитного клуба «Рошаль».
1 2 3 4 5 6 7 8